L’année dernière à Marienbad
Этот, наверное, самый известный фильм Алена Рене, который до сих пор не дает покоя исследователям, так как он изначально предполагает немалое количество трактовок (н-р, что персонаж Альбертацци является смертью, давшей в прошлом году отсрочку Сейриг, а сейчас пришедшая за ней, или смерть играет Питоефф, ведь он не проигрывает ни в одной игре, отсюда и отсутствие имен, так как смерть безымянна, А.Долин видит тут миф об Орфее и Эвридике и т.д.) и источников вдохновения ее создателей (н-р, роман «Изобретение Мореля»).
Однако, мне встречались утверждения, что и Роб-Грийе и Рене говорили, что при создании фильма их обоих вдохновляли в первую очередь пьесы Ибсена.
Да, в свое время и в 20 веке Ибсен был очень популярен, его пьесы ставились по всему миру, а экранизации начались еще сто десять лет назад и не прекращаются до сих (на IMDb уже 280 постановок и подозреваю, что есть и еще неучтенные:)). А сейчас собирая инфу случайно увидел в LJ пост о нем, где написано «решил прочесть этого надежно забытого норвежского драматурга, который был властителем дум на рубеже XIX-XX веков», правда уже достаточно давно написанный:)
Считается, что больше всего на фильм повлияли его пьесы «Росмерхольм», «Привидения» и «Когда мы, мертвые, пробуждаемся». Мне захотелось составить свое собственное мнение, но правда тут есть маленькая проблема, так как Ибсен писал свои пьесы на датском языке (общий письменный язык Дании и Норвегии при его жизни), фильм снят на французском, а я все это читаю / смотрю в переводах:), поэтому точного сопоставления, увы, быть не может. Тем не менее, прочитал / перечитал все три вышеназванные произведения и предлагаю взглянуть на ленту с не совсем привычной точки зрения.
«Росмерхольм», конечно, вспоминается в первую очередь, так как в фильме показана афиша спектакля "Rosmer", который смотрят персонажи в отеле, прямо отсылающая к пьесе, хотя на IMDb есть и такие мнения:
Unfortunately all too much meaning has been seen in this title, Rosmer, for Ibsen’s drama does suggest some strange parallels. . . . Resnais told me that, faced with a very strict shooting schedule, he had suddenly to think of a title for the play (without Robbe-Grillet on hand) since the poster had to be printed overnight; he wanted something as unspecific as possible and simply picked on the name of a childhood friend, Rosmer
Или
This explication is not inconsistent with some ingenuities this film prompted, for example, that A, M, and X represent the oedipal triangle in a recurring dream; or that A is mad, X a psychiatrist, and M her madness; that X is Death, A the Maiden, M a frozen immortality; that X is Prince Charming, A the Sleeping Beauty, and M the Wicked Witch (or Warlock). The play mentioned in the film. Rosmer, probably refers then, not to Ibsen’s Rosmersholm, but to a folktale about Rosmer Havmand. He is a troll or merman, handsome in form, who lures a maiden away from her home to his other world. So here, X will lure A away from M and her strange but, to her, familiar world.
Надо сказать, что сюжет пьесы как то совсем не соотносится с фильмом, единственно, что там тоже есть мрачный дом и парк, в который в финале идут мужчина и женщина и бросаются в водопад рядом с мельницей (и мельница же была в финале Вампира Дрейера, который Рене заставлял смотреть съемочную группу, и тоже как место смерти). И еще ближе к концу фильма во весь экран появляется картина с белыми лошадьми, а они в Росмерхольме являются символами смерти, их видят перед смертью персонажей.
В показанном в фильме спектакле мужчина произносит монолог несопоставимый с текстами этих пьес и лишь когда в финале актриса говорит: «Теперь я ваша», это еще как то можно соотнести с репликой фру Альвинг из пьесы «Привидения», когда она в молодости, не помня себя, прибежала к пастору с криком «Вот я, возьми меня»:). В остальном те же «Привидения» ничем не напоминают фильм.
Но вообще, любовные треугольники были во многих его пьесах. Также известно, что Рене выбрал Сейриг на главную роль увидев ее в постановке ибсеновской пьесы «Столпы общества» (хотя в фильме ее сделали похожей на Луизу Брукс), а Лоузи задействовал ее в одной из ролей в своей экранизации «Кукольного дома», но уже в 70-е.
Но третья пьеса вознаградила меня за тяжкие исследования:)
Действие в ней происходит на морском курорте, позднее в горах, где скульптор Рубек встречает девушку Ирену, в которой узнает модель его самой известной статуи, которая после окончания работы внезапно его покинула, а в это время его жена увлекается местным охотником (понятно, что Пан, Приап...). В финале скульптор, который всем своим женщинам предлагает идти с ним на высокую гору, где он покажет им "все царства мира и славу их", и модель начинают восхождение на вершину духа в гору, где их и убивает снежная буря. Тут правда больше отсылок к рассказу По «Овальный портрет», так как Ирена считает, что создавая статую он забрал ее душу, поэтому скульптура получилась гениальная, а она теперь фактически мертва и гуляет ночью, вся такая в белом, по курортному парку (Сейриг делала тоже самое:))
И то, что персонажи считают себя уже мертвыми, вполне соотносится с показанным в фильме.
В парке из ленты мы видим скульптуру мужчины и женщины, о которой Альбертацци говорит:
«Мужчина и женщина покинули родной край, шли много дней подряд, куда глаза глядят. И вот пришли к вершине отвесной скалы. Он удерживает подругу, чтобы она не подошла слишком близко к обрыву, а она указывает ему на море, расстилающееся у их ног до самого горизонта». Ну как тут не вспомнить финал пьесы:)
Еще один диалог из пьесы наводит на мысль о знаменитом общем плане, когда у людей есть тени, а у деревьев нет.
Рубек (успокоительно). Ну, ну, ну… Без тени никому из нас не обойтись.
Ирена. Я сама - своя собственная тень. (Порывисто.) Разве ты не понимаешь?
Рубек (с тяжелым чувством). Да, да,
Ирена. Это я понимаю. (Опускается на камень около ручья. Она стоит позади, прислонясь к скале.)
Ирена (после небольшой паузы). Отчего ты сидишь там и отворачиваешься от меня?
Рубек (тихо качая головой). Не смею… не смею взглянуть на тебя.
Ирена. Почему же ты больше не смеешь?
Рубек. Тебя преследует тень… а меня совесть.
Похожее объяснение было и в фильме, когда Альбертацци стоял у озера, а Сейриг прижималась спиной к постаменту.
Поэтому, на мой взгляд, именно про «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» действительно можно сказать, что тут есть несомненное влияние пьесы на фильм.
Кстати, эту пьесу высоко оценил Джеймс Джойс и подробно разобрал ее в своей большой статье, если кому интересно здесь перевод http://www.james-joyce.ru/works/ibsens-new-drama.htm
Но принимая во внимание влияние Ибсена получается, что в финале картины должна быть смерть персонажей Альбертацци и Сейриг.