Проект "Психологический портрет" // 04.2015
Как-то раз мой друг детства, прекрасный Андрей Стор, брендмейкер, директор Дизайн-студии Креаход, и я, Полина Гавердовская, психолог (и все остальное), встретились и решили, что мы очень любим свою работу, но пора бы от нее отдохнуть. И что надо отдохнуть так, чтобы было интересно, причем всем. Тогда мы придумали проект “Психологический портрет”. Зовем талантливого и красивого человека в студию, я спрашиваю его о чем хочу, а Андрей фотографирует как хочет. Вот наш общий дебют -- фото-история актера Алексея Юдникова: про него самого и его спектакль “Носитель: избранное”.
Предисловие от интервьюера
Вообще, я театр не очень люблю. Как можно повторять много раз одно и то же? Разве это может быть правдой? Поэтому из всех театров я полюбила только Театр.DOC. Так они себя и называют: “театр, в котором не играют”. Это мне нравится.
В Доке есть один спектакль, где ну совсем не играют. Его-то я и полюбила сильнее всех. Это моноспектакль Алексея Юдникова “Носитель: Избранное”. Раз в месяц Юдников приходит в Док (точнее -- приезжает на велосипеде примерно с часовым опозданием) и… пересказывает какое-нибудь кино. Сам он говорит о проекте так: “Я -- носитель. Флешка. Я -- кино без пленки, мне она не нужна”. Алексей, как оказалось, смотрит кино непосредственно перед спектаклем, поэтому заранее никогда неизвестно,что именно будет на сей раз.
Главное, чем я давно очарована в этом проекте, передать словами нельзя, но основная суть в том, что мир Леши другой, чем мой, ваш и тот, что в кино. И этот мир мне нравится. Злодея в нем жаль, убийца не страшен, дурак симпатичный, вор заранее прощен, а стерва просто ошиблась. Фильм, который ты видел сто раз, приятно узнать и ощутить себя сообщником. Фильм, который ни за что не хочется смотреть снова, все равно хочется слушать в пересказе Юдникова, смеяться и прощать ему, этому фильму, все плохое, за что был сердит. На “Молчании ягнят” в пересказе Алексея одна зрительница в первом ряду так смеялась, что упала во второй ряд вместе со стулом. Хорошо, что мужчина сзади поймал ее и поставил обратно. Пока ей помогали прийти в равновесие, Леша ждал, чтобы продолжить, тихо приговаривая: “Ничего, ничего…”.
Фильм в Лешином исполнении -- это многослойная картина. Слушать его -- как смотреть на солнце сквозь лепестки слюды: видно плохо, но красиво. Между слоями -- свет, воздух и другая невероятно важная чепуха. Невидимое полотно ткется прямо на ваших глазах. Балерины, шлюхи, супермены, имбецилы, училки, гангстеры и проходимцы мгновенно обращаются друг в друга, не переставая быть Юдниковым…
В общем, спектакль стоит посетить, а мы с Андреем пока что взяли у Алексея интервью. Поскольку Леша отвечает совсем не на те вопросы, которые мы ему задавали, вопросы мы не вставили. Пусть будет так, как в его спектакле: избранное.
Полина Гавердовская
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Алексей Юдников:
… Я -- киевский мещанин. Я не отрекаюсь, Украина -- это моя родина, но у меня там нет исторических корней. Все мои родные туда приехали. Мой род -- военные. Военный живет там, куда его направят. В Киеве мама, брат, бабушка. Но все равно я приезжаю иностранцем. Застрял в промежутке. Киев зимой я увидел первый раз в шестом классе, когда мать с отцом разошлись, и матери пришлось вернуться к родителям в Киев. В первый класс пошел на Дальнем Востоке, на базе противолодочных кораблей, где отец служил, а со второго класса по шестой -- учился в Москве.
НАЧАЛО
… У меня с детства флешбек. Шел фильм «Д`артаньян и три мушкетера», я смотрел его по черно-белому телевизору во Владивостоке, а я был очень впечатлительный. Я пел, как в фильме, и сражался, и мне хотелось, чтобы все, что происходило в фильме, со мной произошло в жизни.
… Потом показывали фильм про войну. Я, конечно, захотел стать военным. А потом показывали фильм про пиратов, и я хотел быть пиратом. А потом про пожарных, про космонавтов... Видя одного и того же актера в одном фильме солдатом, а в другом -- графом в парике, я рассудил, что актер -- это такая профессия, когда человек работает и мушкетером, и космонавтом, и еще кем-то. Совмещает многое. Вот этого мне и хотелось. Сейчас я именно это и делаю: перепрыгиваю из образа в образ, делаю то, что всегда мечтал. Быть центром внимания, держать это зрительское внимание. С другой стороны всегда страх: вдруг не удержу? Он всегда со мной.
… Лет в пять я смотрел, как в кино умирают люди, и не понимал, как это сыграно. Не мог представить, что они умирают не по-настоящему, было не ясно, почему мама плачет. И я решил: некоторое количество фашистов осталось с войны - они же все без исключения плохие - и их используют в тех ролях, где надо умирать. Если человек умирает, значит -- фашист, и не надо его сильно жалеть. Не понимал, как можно принять чужую смерть.
… Был класс 6-7, пубертат, после Москвы в Киеве приходилось напрягаться, чтобы не наваляли. Плюс район Подол имел дурную славу, там жили люмпены. Было особое место, где все тусуются. Курят, пьют, целуются и отходят подальше для других целей. Я туда приходил как на смотрины. “Москвич? А какой? 412-й или Иж Комби?”. А потом я осмелился рассказать анекдот. Точно помню, что про Ленина и Крупскую. Они заржали: “Прикольный малой”. Меня стали звать: «Эй, Крупский! Рассказывай!». Я в красках пересказывал какие-то фильмы. А это был залог того, что тебя не тронут, когда идешь по неосвещенному району: «Кто такой? Кого знаешь? А, ну иди».
ПОТОМ
… учился в разных местах. Сначала в Питере, куда приехал из Киева. Сейчас этот вуз, тогда ЛГИТМИК, называется СПГАТИ. Но это был не ЛГИТМИК, а некая «Школа Русской Драмы». У Игоря Горбачева, возглавлявшего ее, была сверхидея: проехаться по столицам славянских республик, Киеву и Минску, и набрать там актеров самому. Я как-то случайно сходил на это прослушивание, и он сказал: «Я тебя беру». Без всяких первого и второго туров. Я говорю: «Как?» А он: «А так». И когда моя мама пришла к нему выяснить, кто это такой ее сына куда-то зовет, он ей сказал: “У вашего сына большое будущее”. Потом я сбежал оттуда, оказалось, что это профанация обучения.
… Учился в Москве, в школе-студии Льва Дурова год, откуда меня отчислили. Потом год проваландался, никуда не поступил, и слава Богу. Хотел в Щепку, попал к Захарову и обрел людей, которые стали почти семьей. Миша (Ефимов) и Арина Маракулина (часть команды спектакля “Зажки Мой Огонь”) - это мои однокурсники. Нам необязательно вербально общаться, мы понимаем все уже на каких-то других уровнях.
… Обычно театр -- это замкнутая зона, и в нее ничего извне не попадает. А мы у Захарова изначально были пасынки, потому что Захаров не терпит другого. Он устанавливает антиродственные отношения. Я, скорее, к нему хорошо отношусь, но иногда думаю, какие возможности открылись бы, относись он к нам хотя бы примерно так, как Петр Наумыч (Фоменко) к своим относился. Так любить студентов… Если бы он дал нам возможность хотя бы годик вместе побыть. Но он не хотел этого. Дескать, чем быстрее вы сами по себе станете каким-то явлением театрального ландшафта, тем лучше вам будет. А мы дико не хотели расставаться. Это как изгнание из рая.
БАБУЛЬКИ И ДР.
… Мне в детстве нравился Аркадий Райкин, его тогда по телевизору показывали часто. Его новелла «Волшебная сила искусства»… Я смотрел, как он говорит с разными интонациями, меняет носы, усы, брови… И вся семья смотрит и смеется, и дети, и взрослые.
… Вы говорите, я когда пересказываю фильмы, часто показываю бабулек там, где их нет. Это моя внутренняя бабулька, она делится на несколько сегментов. Моя киевская бабушка, которая до сих пор жива, Мария Тимофеевна Парсаданова. И вторая бабушка по девичьей фамилии Тучкова. Петербурженка, по ее утверждению - голубых кровей, вот от нее берут начало мои неврастеничные бабульки.
… Я актер. Если я что-то вижу яркое, происходит «чик-чик». На диафрагме запечатывается образ, и потом он когда-то проявится. Такая бабуля - архетип. Она несет на своих плечах всю мрачную российскую жизнь. Поскольку она есть везде, она проникает в мои фильмы в самых неожиданных ипостасях. Например, в “Молчании ягнят” она солит человеские головы с ресницами в подвале у маньяка… И если верить Сорокину, она же эти головы и ест. (Помянули мы бабулю, сейчас она из воздуха соткется).
… Меня с детства окружали женщины. Я видел, как они связаны друг с другом. Моя киевская бабушка могла в трамвае беседу завязать: «Где вы это брали?». А дальше начиналось: «А у меня сын…. А у меня внук…». Я сидел, скучал и поражался: этакая бабульская грибница, к которой они все подключены, как к информационному полю. Как в «Аватаре», друидский древесный интернет. «А на этом рынке по три пятьдесят… А там червивые, выбирать надо…». Я тогда интуитивно понимал: земля держится на женщинах. Дедушка отмалчивается с газетой, отец в походах военных, что-то патрулирует в Персидском заливе. Ты его по три месяца не видишь, а за это время с тобой произошла куча событий: ты болел, у тебя была ветрянка, краснуха, ты всю зиму пролежал, в садик не ходил. Все это спрессовалось, и тут он приехал загорелый, усы у него, форма. Привез кучу подарков. Его приезд - праздник. А мама и бабушка - все время с тобой…
СПЕКТАКЛИ
… «Пыльный день» - это попытка, во многом удавшаяся, поставить новый спектакль на том же топливе, на котором был поставлен “Зажги мой огонь”. Саша (Денисова) сказала: “Давайте сделаем спектакль из ничего. Рок-н-ролл -- это бунтарское свободное дело”. Понятно, что отчасти это была уловка против страха сделать свою пьесу. Пьеса -- это замах, это текст. А к импровизации, к дураковалянию актерскому гораздо более благосклонное отношение. И у критиков, и у зрителей. И тем понравилось. Дебют «Зажги мой огонь» оказался удачным. Он получил «Золотую маску».
… Спектакль «Сфорца» (2015) для Саши был таким «opus magnum», соединял в себе все, что она аккумулировала за последние пять лет. Я не знаю, что случилось. Меня сняли с роли. Вообще, мы - команда сложная. Устали друг от друга. «Усталость металла». Это больная для меня тема. Я последние пять лет уютно себя чувствовал. Думал, вот, наконец после 10 лет мытарств нашел дом. Арина, Миша. Ильяса (Тамеева) я тоже знал. Добавилась пара человек, возникло ощущение команды, с которой можно работать. Но сейчас меня там нет. Я не буду лукавить, что переживаю за ребят: они прекрасно без меня справятся.
НОСИТЕЛЬ
… Есть две версии возникновения проекта. Одна банальная: ехали в поезде с драматургом Максимом Курочкиным, например. В Питер из Москвы на фестиваль. Был мой день рождения. Мы сидели, выпивали. И я, оказавшись гвоздем программы, что-то рассказывал. И Максим говорит: «Алексей, надо срочно придумать какой-то проект. Ты можешь так вот рассказывать, показывать?». Он говорит: Вот Ираклий Адроников. Не писатель, не режиссер, а... болтун. Обо всех рассказывал в лицах. Семитской внешности, взрывного темперамента… Давай ты будешь рассказывать, как он. Я говорю: “Макс, я еще не настолько обнаглел, чтобы говорить, что видел того и этого. Но, правда, я люблю кино”.
… А вторая версия такая: я не снимаюсь в кино. В смысле, меня не снимают. Не могу объяснить, почему. Это вопрос болезненный. Мне очень хочется все сыграть. Подлеца бы с удовольствием сыграл, злодея. А эти все адвокаты в сериалах, соблазняющие девочек -- это все не стоит того бисера, который приходится метать.
… Как у Вознесенского: «Невыносимо, когда бездарен. Когда талантлив, невыносимей». Прихожу на пробы, им надо срочно кого-то найти. Ты еще в дверях, а они уже все решили. «Это он? - Нет». «Идите, мы вам позвоним». Я не умею производить впечатление, в этом весь секрет. Кто-то сказал мне: “У тебя вялая медийность”. Вот если тебя видели в спектакле, это совсем другое ощущение.
“ПОДАРКИ ОРГАНИЗМА”
… Считается, что у меня есть чувство юмора. Снижающая параллель нужна мне, чтобы объяснить одно с помощью другого, высокое чем-то более низким. И когда ты что-то разжевываешь, то в зазоре между высоким и этим объяснением и возникает юмор. Не думаю, что это специально. Сороконожка не помнит, с какой ноги она идет.
… Захаров называл такие вещи подарками организма. Ты репетировал, знаешь текст, потом вышел, и тебя повело. Твой организм подарил в тебе новую реакцию. Фишка этих спонтанных подарков в том, что их нельзя спрогнозировать. Это добавочная стоимость, бонус. К нему нельзя относиться потребительски, хотя очень хочется зафиксировать. Но если такая способность есть, то подарок обязательно будет снова. Надо воздерживаться от актерского скопидомства. Твой мозг родил чудесную фразу, все посмеялись, даже твои партнеры по сцене. Ты стремишься это закрепить, себе в копилочку. И как корабль обрастает полипами, так спектакль обрастает такими вот “застывшими подарками”. Иногда это работает, иногда не очень.
… Такой “подарок организма” -- последняя сцена в спектакле “Зажги мой огонь”. На пробном его показе в конце вышли три главных персонажа, поссорились между собой и разошлись. Режиссеры, драматурги, которые пришли посмотреть, сказали: «Надо вам, ребята, придумать что-то еще в качестве финала”. И когда я выхожу в костюме инопланетянина с громкоговорителем, и говорю “Пора заканчивать этот невозможно длинный спектакль!”, и всех разгоняю, это был такой мой tribute (взнос). Некий реверанс в сторону Монти Пайтона.
...Почему я вспомнил Монти Пайтона? Они между скетчами делали переходные номера. И часто гениальным был не основной номер, а переходный. Два человека стоят и разговаривают, подходит третий, и говорит: «Ну, давайте свою смешную шутку. Ах, вам текст не написали? Ну, я пошел». Или камера переходит, и мы видим, что это не квартира, а декорация. И там стоит человек и говорит: «Прошло пять минут. Захожу». Или они играют малопонятный скетч, появляется человек и говорит: «Приносим вам извинения за низкое качество материала».
НОСИТЕЛЬ: ПОДРОБНОСТИ
… Я спектакль делаю в таком режиме… когда жареный петух в задницу клюнул. Я до последнего момента выбираю фильм, чтобы он меня торкнул. Поэтому никогда не могу ответить заранее, какой будет фильм, я не знаю! Потом за день определяюсь, начинаю смотреть, конспектирую, по сценам. Сижу дома, смотрю, засыпаю, просыпаюсь, снова смотрю. Даже в туалет не могу отлучиться. Записываю все ручкой, в тетрадь…
… Бывает и по-другому: «Меланхолии», «Нимфоманки» в сети не было, и я три раза ходил в кино. Сидел с блокнотом и телефоном в качестве фонарика, записывал.
… Но обычно я смотрю из сети, до самого упора. Завожу будильник, он пиликает, что пора выходить, я дописываю, мчусь на велосипеде. Прибегаю в театр. Мы договорились с Милой, администратором, что если я опаздываю, то она поит всех чаем с плюшками… Иногда приходилось в окно залезать, чтобы не смущать зрителей. Прихожу, у меня в голове лежит фильм. И нужно его быстро начать рассказывать.
… Купил на развале книжечку стихов Джигурды за сто рублей. Мне казалось: такой невероятный персонаж. Пишет нелепицы, но что-то в этом идиотическом, графоманском есть между строк. Такой одиозный, достаточно известный идиот. И стихи плохие, и в этом радость. Все равно, как читать вслух интервью Даны Борисовой. Или певицы Зары. Я довольно долго после каждого спектакля читал стихи Джигурды.
… Я не хипстер, я успешно мимикрирую. Борода, очки. Это мимикрия, как у насекомых. Есть бабочки, которые пытаются выдать себя за осу. Типа, я тоже страшная. Вот и я так же.
ЧТО?
… Бердмана, которого я в последний раз рассказывал, я не думал, что будет так сложно. Фильм сам по себе ироничный и получилось масло масляное.
… Жанровое кино с насупленными лицами героев -- море разливанное для пересказа. Я как бы сверху, могу это кино со всех сторон разглядывать. Оно для меня -- объект. А кино, заключающее в себе второй, третий планы -- требует полностью твое внимание. Для такого кино надо иметь больше пядей во лбу, чем у меня.
… У меня был провал с Pulp Fiction. Такая знаковая музыка для любой вечеринки, сколько детей под нее было зачато! Думал, все подключатся. Ан нет. А вот «Бешеные Псы» отлично пошли. Потому, что это стиль, жанр. Бандитская сага, рассказанная как греческая трагедия. Античная трагедия. А Pulp Fiction - это этажи, лента Мебиуса, слишком глубоко для меня.
… Да, я «Меланхолию» хотел рассказать, но этот животный страх, его трудно пересказывать. А «Нимфоманка» смешной получилась. А «50 оттенков серого» -- это вообще прекрасно. Создано для Носителя. Они вот прямо для меня работают, эти ребята.
… Обсуждать «Духлесс-2» не надо. Хотя… Кто-то сказал, что современный критик обязан разбираться в степенях г@вна. Что-то чуть менее г@вно, а что-то - совсем г@вно.
КАК?
… Есть такой прием у меня - к вопросу о снижающей параллели -- поиск рифмы. Когда какой-нибудь фильм помогает объяснить другой фильм. По-вашему, это и есть андерстейтмент. Вот «Аватар» напоминает мне кино про индейцев с Гойко Митичем, времен моего детства. Там хорошие индейцы и плохие «ковбойцы». Абсолютная х@ета, но в детстве это было круто.
… Или фильм «Время» с Джастином Тимберлейком. Про будущее, где основной валютой является время. У нищих времени дофига, а у богатых время -- деньги. Они этим временем дорожат сильно. И я вспомнил «Сказку о потерянном времени». И песенку «Верменем, временем, драгоценным временем дорожите, люди»… Снижающая параллель (андерстейтмент по-вашему) -- это как в детстве «Челленджер» запустить. Берешь бумагу, поджигаешь, и -- в водосточную трубу. И, в принципе, получается.
… Костюм для пересказа кино -- чем примитивней, тем лучше. Рассказывать фильм «Интерстеллар» и на веревочке вращать вокруг себя глобус гораздо прикольней, чем где-то раздобыть за деньги настоящий скафандр. Круче, если ты нашел белый комбинезон для ремонта и в нем вышел. Типа, ты космонавт. Был гениальный француз Мишель Гандри. У него был фильм «Перемотка», где чуваки случайно спалили все фильмы из проката. Им сказали: мы вас убьем, суки. И они быстро стали записывать на дешевую камеру собственные римейки. Из коробок делали морду Годзиллы… Вот и я так пересказываю голливудские фильмы. Мне не зазорно выйти в трико, в кожаных шортах. Как делал Монти Пайтон. Зрителю льстит, когда рассказчик заведомо глупее.
ВРЕЗКА: ЦИТАТЫ
Мятый галстук -- символ человека зыбких моральный устоев.
***
На переднем плане горит автобус. Пиротехники, чтобы не очень портить, подожгли его только снизу. На заднем плане лежит мертвый. То есть, актер лежит, играет мертвого.
***
В фильмах про кунг-фу любое движение рождает звук. Даже взмах ресниц.
***
Знаете, такое меню бывает в некоторых кафе, ресторанах: "картошечка с лучком", "супчик", "хлебушек". Чтобы казалось, что еда добрая.
***
Плохие люди в кино всегда ходят медленно.
***
В Нимфоманке все снято в каких-то очень узких улочках. Не понятно, как там вообще люди могут жить. Хотя, конечно, в Капотне свои сложности.
***
Не знаешь, чем закончить драматичный эпизод, переведи все в смех.
***
С теми, с кем, вроде бы, надо говорить о Боге, это боязно. Такое же чувство, когда говоришь на чужом языке с его носителем.
«ИЗ ЗАБЫВШИХ МЕНЯ МОЖНО СОСТАВИТЬ ГОРОД»
… Это болезненная для меня история о том, чего не случилось. Режиссер Тодоровский -- фанат Луи Си Кей, это такой комик из Бруклина, снимал стендап-сериалы, где сам же сыграл главную роль, такого располневшего лысеющего лузера, который пытается найти себе оправдание в жизни. Прекрасный сериал, остроумный. Тодоровскому показали Носителя, он посмотрел один сезон, второй, целый уикенд потратил, и говорит: “Класс! Вот это чувак! Напиши мне о себе!”. А я же в спектакле «Зажги мой огонь» читаю свой собственный монолог о самом себе! Я попросил Сашу, она мне переслала. Тодоровский говорит: «Да, хорошая штука, я думал, ты сам напишешь, а это какой-то спектакль». Я говорю, да это мой текст, я просто подпись «Саша Денисова» не убрал, забыл. Да понятно, -- говорит Тодоровский, -- это же театр. А телевидение - штука для миллионов. Надо что-то, что всех касается, про жизнь: бабы, машины. Подумай про это”.
… Я подумал, а это и есть моя жизнь. Я ничего, кроме этого, делать не умею. Другое дело, что я, наверное, дилетант. Не знаю, как достичь желаемых вершин, играть как Янковский или де Ниро. Но я к этому отношусь стоически. Делаю, что должно, и будь, что будет. Да, я -- кино без пленки. Я сам для себя всех играю, честно. Это и есть моя жизнь.
… У меня есть догадка. Не то, чтобы самоуничижительная, но... несмотря на то, что я долго учился и давно в профессии, я дилетант. Я сам не даю чего-то качественного, финального… Если бы оно было, меня бы снимали. Хотя, многие говорят: блин, почему ты не звезда, у тебя же все есть!
ВРЕЗКА: ДИАЛОГ
-- Алексей, на Носителя всегда аншлаг. На лишний билетик можно не приезжать.
-- Может, это от того, что зал маленький?
-- А вы знаете, что из этого зала обычно очередь из надеющихся попасть поднимается наверх, на улицу?
-- Нет.
ПОСЛЕСЛОВИЕ: БРОМПТОН
… Я давно устал всем отвечать. Да, я всегда езжу на велосипеде. Нет, мне зимой не холодно, я тепло одет. Нет, у меня не зимняя резина. Для велосипеда у меня есть много оправданий. Велосипед - это красиво и стильно. У меня велосипеды с детства: сначала трехколесный, потом трансформер. Бромптон. Только вот люди не понимают, что делать со мной, который на своем велосипеде по проезжей части едет. Я еду так же, как едет машина. Только скорость не такая. Занимаю место в крайнем правом ряду, в зазоре между машинами. Зачем? Не знаю. Круто. Может адреналин, может, мне просто нравится, а метро -- не нравится. Музыка в ушах, любая, лишь бы ритм был. Тогда у тебя не ноги, а крылья. И пофиг на эти машины. Были бы у тебя крылья, ты бы сиганул с крыши, такое чувство. Не как самоубийца, а... плавно.
… Поэтому мне нравятся голливудские фильмы. При всей их тупости они как бы визуализируют мечту. Летишь ты, Супермен. Вот езда на велосипеде, или рассказ о фильме. Я вхожу на сцену, да, вокруг мерцают какие-то зрители, а я близоруко смотрю на них из зала. Но в целом вокруг меня какое-то кубическое пространство. Я пересчитываю визуальную картинку обратно в слова, вот что я делаю.
- Чем прекрасен проект «Носитель»?
- Прекрасен мной, потому что там есть я. Другое дело, что он и для меня каждый раз новость. Я не знаю, как пойдет. Каждый выход на сцену -- стресс. Давление, сердцебиение. Выходишь на люди, на позорище. Из раза в раз. Но мне сложно обо всем этом рассказывать. Лучше всего об актере скажет его игра. Я стараюсь быть искренним.
ВРЕЗКА: БИОГРАФИЯ
Юдников Алексей Леонидович
Родился 14 ноября 1973 года в Киеве
В 1999 окончил РАТИ-ГИТИС (курс Марка Захарова, актерское отделение).
Актер театра, кино и телевидения, артист перформанса, участник фестивалей "Любимовка", "Новая драма", "Новая пьеса",
"Большая перемена" (театр Практика), лаборатории в Ясной Поляне, ММКФ, работает ведущим, сотрудничает с художником Александром Петлюрой
ТЕАТРАЛЬНЫЕ РАБОТЫ
Театр.doc:
* "Зажги мой огонь" (автор Саша Денисова, реж.Юрий Муравицкий,
* "Алконовеллы" (пьеса Л.Мульменко, реж. Лера Суркова)
* "Носитель: избранное" (реж. Алексей Юдников)
* "Садоводы" - роль Ермолай (реж.Андрей Могучий)
* "Летит" (автор проекта Ольга Мухина, Театр им.Маяковского)
* "Трусы" - роль Василий (пьеса П.Пряжко, реж.Елена Невежина, ЦДР совместно с Театр.doc)
* "Мастер и Маргарита" - роль Мастер (реж. Сергей Алдонин, МДТ им.К.С.Станиславского)
* "Пыльный день"- роль Влад (автор и режиссер Саша Денисова, ЦДР)
ПРИЗЫ И НАГРАДЫ
Премии: 2012 год- спектакль "Зажги мой огонь" становится лауреатом "Золотой маски" в номинации "Эксперимент"
Беседовала и записывала -- Полина Гавердовская
Фото, свет -- Андрей Стор
Идея -- А.Стор, П. Гавердовская
Предисловие от интервьюера
Вообще, я театр не очень люблю. Как можно повторять много раз одно и то же? Разве это может быть правдой? Поэтому из всех театров я полюбила только Театр.DOC. Так они себя и называют: “театр, в котором не играют”. Это мне нравится.
В Доке есть один спектакль, где ну совсем не играют. Его-то я и полюбила сильнее всех. Это моноспектакль Алексея Юдникова “Носитель: Избранное”. Раз в месяц Юдников приходит в Док (точнее -- приезжает на велосипеде примерно с часовым опозданием) и… пересказывает какое-нибудь кино. Сам он говорит о проекте так: “Я -- носитель. Флешка. Я -- кино без пленки, мне она не нужна”. Алексей, как оказалось, смотрит кино непосредственно перед спектаклем, поэтому заранее никогда неизвестно,что именно будет на сей раз.
Главное, чем я давно очарована в этом проекте, передать словами нельзя, но основная суть в том, что мир Леши другой, чем мой, ваш и тот, что в кино. И этот мир мне нравится. Злодея в нем жаль, убийца не страшен, дурак симпатичный, вор заранее прощен, а стерва просто ошиблась. Фильм, который ты видел сто раз, приятно узнать и ощутить себя сообщником. Фильм, который ни за что не хочется смотреть снова, все равно хочется слушать в пересказе Юдникова, смеяться и прощать ему, этому фильму, все плохое, за что был сердит. На “Молчании ягнят” в пересказе Алексея одна зрительница в первом ряду так смеялась, что упала во второй ряд вместе со стулом. Хорошо, что мужчина сзади поймал ее и поставил обратно. Пока ей помогали прийти в равновесие, Леша ждал, чтобы продолжить, тихо приговаривая: “Ничего, ничего…”.
Фильм в Лешином исполнении -- это многослойная картина. Слушать его -- как смотреть на солнце сквозь лепестки слюды: видно плохо, но красиво. Между слоями -- свет, воздух и другая невероятно важная чепуха. Невидимое полотно ткется прямо на ваших глазах. Балерины, шлюхи, супермены, имбецилы, училки, гангстеры и проходимцы мгновенно обращаются друг в друга, не переставая быть Юдниковым…
В общем, спектакль стоит посетить, а мы с Андреем пока что взяли у Алексея интервью. Поскольку Леша отвечает совсем не на те вопросы, которые мы ему задавали, вопросы мы не вставили. Пусть будет так, как в его спектакле: избранное.
Полина Гавердовская
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Алексей Юдников:
… Я -- киевский мещанин. Я не отрекаюсь, Украина -- это моя родина, но у меня там нет исторических корней. Все мои родные туда приехали. Мой род -- военные. Военный живет там, куда его направят. В Киеве мама, брат, бабушка. Но все равно я приезжаю иностранцем. Застрял в промежутке. Киев зимой я увидел первый раз в шестом классе, когда мать с отцом разошлись, и матери пришлось вернуться к родителям в Киев. В первый класс пошел на Дальнем Востоке, на базе противолодочных кораблей, где отец служил, а со второго класса по шестой -- учился в Москве.
НАЧАЛО
… У меня с детства флешбек. Шел фильм «Д`артаньян и три мушкетера», я смотрел его по черно-белому телевизору во Владивостоке, а я был очень впечатлительный. Я пел, как в фильме, и сражался, и мне хотелось, чтобы все, что происходило в фильме, со мной произошло в жизни.
… Потом показывали фильм про войну. Я, конечно, захотел стать военным. А потом показывали фильм про пиратов, и я хотел быть пиратом. А потом про пожарных, про космонавтов... Видя одного и того же актера в одном фильме солдатом, а в другом -- графом в парике, я рассудил, что актер -- это такая профессия, когда человек работает и мушкетером, и космонавтом, и еще кем-то. Совмещает многое. Вот этого мне и хотелось. Сейчас я именно это и делаю: перепрыгиваю из образа в образ, делаю то, что всегда мечтал. Быть центром внимания, держать это зрительское внимание. С другой стороны всегда страх: вдруг не удержу? Он всегда со мной.
… Лет в пять я смотрел, как в кино умирают люди, и не понимал, как это сыграно. Не мог представить, что они умирают не по-настоящему, было не ясно, почему мама плачет. И я решил: некоторое количество фашистов осталось с войны - они же все без исключения плохие - и их используют в тех ролях, где надо умирать. Если человек умирает, значит -- фашист, и не надо его сильно жалеть. Не понимал, как можно принять чужую смерть.
… Был класс 6-7, пубертат, после Москвы в Киеве приходилось напрягаться, чтобы не наваляли. Плюс район Подол имел дурную славу, там жили люмпены. Было особое место, где все тусуются. Курят, пьют, целуются и отходят подальше для других целей. Я туда приходил как на смотрины. “Москвич? А какой? 412-й или Иж Комби?”. А потом я осмелился рассказать анекдот. Точно помню, что про Ленина и Крупскую. Они заржали: “Прикольный малой”. Меня стали звать: «Эй, Крупский! Рассказывай!». Я в красках пересказывал какие-то фильмы. А это был залог того, что тебя не тронут, когда идешь по неосвещенному району: «Кто такой? Кого знаешь? А, ну иди».
ПОТОМ
… учился в разных местах. Сначала в Питере, куда приехал из Киева. Сейчас этот вуз, тогда ЛГИТМИК, называется СПГАТИ. Но это был не ЛГИТМИК, а некая «Школа Русской Драмы». У Игоря Горбачева, возглавлявшего ее, была сверхидея: проехаться по столицам славянских республик, Киеву и Минску, и набрать там актеров самому. Я как-то случайно сходил на это прослушивание, и он сказал: «Я тебя беру». Без всяких первого и второго туров. Я говорю: «Как?» А он: «А так». И когда моя мама пришла к нему выяснить, кто это такой ее сына куда-то зовет, он ей сказал: “У вашего сына большое будущее”. Потом я сбежал оттуда, оказалось, что это профанация обучения.
… Учился в Москве, в школе-студии Льва Дурова год, откуда меня отчислили. Потом год проваландался, никуда не поступил, и слава Богу. Хотел в Щепку, попал к Захарову и обрел людей, которые стали почти семьей. Миша (Ефимов) и Арина Маракулина (часть команды спектакля “Зажки Мой Огонь”) - это мои однокурсники. Нам необязательно вербально общаться, мы понимаем все уже на каких-то других уровнях.
… Обычно театр -- это замкнутая зона, и в нее ничего извне не попадает. А мы у Захарова изначально были пасынки, потому что Захаров не терпит другого. Он устанавливает антиродственные отношения. Я, скорее, к нему хорошо отношусь, но иногда думаю, какие возможности открылись бы, относись он к нам хотя бы примерно так, как Петр Наумыч (Фоменко) к своим относился. Так любить студентов… Если бы он дал нам возможность хотя бы годик вместе побыть. Но он не хотел этого. Дескать, чем быстрее вы сами по себе станете каким-то явлением театрального ландшафта, тем лучше вам будет. А мы дико не хотели расставаться. Это как изгнание из рая.
БАБУЛЬКИ И ДР.
… Мне в детстве нравился Аркадий Райкин, его тогда по телевизору показывали часто. Его новелла «Волшебная сила искусства»… Я смотрел, как он говорит с разными интонациями, меняет носы, усы, брови… И вся семья смотрит и смеется, и дети, и взрослые.
… Вы говорите, я когда пересказываю фильмы, часто показываю бабулек там, где их нет. Это моя внутренняя бабулька, она делится на несколько сегментов. Моя киевская бабушка, которая до сих пор жива, Мария Тимофеевна Парсаданова. И вторая бабушка по девичьей фамилии Тучкова. Петербурженка, по ее утверждению - голубых кровей, вот от нее берут начало мои неврастеничные бабульки.
… Я актер. Если я что-то вижу яркое, происходит «чик-чик». На диафрагме запечатывается образ, и потом он когда-то проявится. Такая бабуля - архетип. Она несет на своих плечах всю мрачную российскую жизнь. Поскольку она есть везде, она проникает в мои фильмы в самых неожиданных ипостасях. Например, в “Молчании ягнят” она солит человеские головы с ресницами в подвале у маньяка… И если верить Сорокину, она же эти головы и ест. (Помянули мы бабулю, сейчас она из воздуха соткется).
… Меня с детства окружали женщины. Я видел, как они связаны друг с другом. Моя киевская бабушка могла в трамвае беседу завязать: «Где вы это брали?». А дальше начиналось: «А у меня сын…. А у меня внук…». Я сидел, скучал и поражался: этакая бабульская грибница, к которой они все подключены, как к информационному полю. Как в «Аватаре», друидский древесный интернет. «А на этом рынке по три пятьдесят… А там червивые, выбирать надо…». Я тогда интуитивно понимал: земля держится на женщинах. Дедушка отмалчивается с газетой, отец в походах военных, что-то патрулирует в Персидском заливе. Ты его по три месяца не видишь, а за это время с тобой произошла куча событий: ты болел, у тебя была ветрянка, краснуха, ты всю зиму пролежал, в садик не ходил. Все это спрессовалось, и тут он приехал загорелый, усы у него, форма. Привез кучу подарков. Его приезд - праздник. А мама и бабушка - все время с тобой…
СПЕКТАКЛИ
… «Пыльный день» - это попытка, во многом удавшаяся, поставить новый спектакль на том же топливе, на котором был поставлен “Зажги мой огонь”. Саша (Денисова) сказала: “Давайте сделаем спектакль из ничего. Рок-н-ролл -- это бунтарское свободное дело”. Понятно, что отчасти это была уловка против страха сделать свою пьесу. Пьеса -- это замах, это текст. А к импровизации, к дураковалянию актерскому гораздо более благосклонное отношение. И у критиков, и у зрителей. И тем понравилось. Дебют «Зажги мой огонь» оказался удачным. Он получил «Золотую маску».
… Спектакль «Сфорца» (2015) для Саши был таким «opus magnum», соединял в себе все, что она аккумулировала за последние пять лет. Я не знаю, что случилось. Меня сняли с роли. Вообще, мы - команда сложная. Устали друг от друга. «Усталость металла». Это больная для меня тема. Я последние пять лет уютно себя чувствовал. Думал, вот, наконец после 10 лет мытарств нашел дом. Арина, Миша. Ильяса (Тамеева) я тоже знал. Добавилась пара человек, возникло ощущение команды, с которой можно работать. Но сейчас меня там нет. Я не буду лукавить, что переживаю за ребят: они прекрасно без меня справятся.
НОСИТЕЛЬ
… Есть две версии возникновения проекта. Одна банальная: ехали в поезде с драматургом Максимом Курочкиным, например. В Питер из Москвы на фестиваль. Был мой день рождения. Мы сидели, выпивали. И я, оказавшись гвоздем программы, что-то рассказывал. И Максим говорит: «Алексей, надо срочно придумать какой-то проект. Ты можешь так вот рассказывать, показывать?». Он говорит: Вот Ираклий Адроников. Не писатель, не режиссер, а... болтун. Обо всех рассказывал в лицах. Семитской внешности, взрывного темперамента… Давай ты будешь рассказывать, как он. Я говорю: “Макс, я еще не настолько обнаглел, чтобы говорить, что видел того и этого. Но, правда, я люблю кино”.
… А вторая версия такая: я не снимаюсь в кино. В смысле, меня не снимают. Не могу объяснить, почему. Это вопрос болезненный. Мне очень хочется все сыграть. Подлеца бы с удовольствием сыграл, злодея. А эти все адвокаты в сериалах, соблазняющие девочек -- это все не стоит того бисера, который приходится метать.
… Как у Вознесенского: «Невыносимо, когда бездарен. Когда талантлив, невыносимей». Прихожу на пробы, им надо срочно кого-то найти. Ты еще в дверях, а они уже все решили. «Это он? - Нет». «Идите, мы вам позвоним». Я не умею производить впечатление, в этом весь секрет. Кто-то сказал мне: “У тебя вялая медийность”. Вот если тебя видели в спектакле, это совсем другое ощущение.
“ПОДАРКИ ОРГАНИЗМА”
… Считается, что у меня есть чувство юмора. Снижающая параллель нужна мне, чтобы объяснить одно с помощью другого, высокое чем-то более низким. И когда ты что-то разжевываешь, то в зазоре между высоким и этим объяснением и возникает юмор. Не думаю, что это специально. Сороконожка не помнит, с какой ноги она идет.
… Захаров называл такие вещи подарками организма. Ты репетировал, знаешь текст, потом вышел, и тебя повело. Твой организм подарил в тебе новую реакцию. Фишка этих спонтанных подарков в том, что их нельзя спрогнозировать. Это добавочная стоимость, бонус. К нему нельзя относиться потребительски, хотя очень хочется зафиксировать. Но если такая способность есть, то подарок обязательно будет снова. Надо воздерживаться от актерского скопидомства. Твой мозг родил чудесную фразу, все посмеялись, даже твои партнеры по сцене. Ты стремишься это закрепить, себе в копилочку. И как корабль обрастает полипами, так спектакль обрастает такими вот “застывшими подарками”. Иногда это работает, иногда не очень.
… Такой “подарок организма” -- последняя сцена в спектакле “Зажги мой огонь”. На пробном его показе в конце вышли три главных персонажа, поссорились между собой и разошлись. Режиссеры, драматурги, которые пришли посмотреть, сказали: «Надо вам, ребята, придумать что-то еще в качестве финала”. И когда я выхожу в костюме инопланетянина с громкоговорителем, и говорю “Пора заканчивать этот невозможно длинный спектакль!”, и всех разгоняю, это был такой мой tribute (взнос). Некий реверанс в сторону Монти Пайтона.
...Почему я вспомнил Монти Пайтона? Они между скетчами делали переходные номера. И часто гениальным был не основной номер, а переходный. Два человека стоят и разговаривают, подходит третий, и говорит: «Ну, давайте свою смешную шутку. Ах, вам текст не написали? Ну, я пошел». Или камера переходит, и мы видим, что это не квартира, а декорация. И там стоит человек и говорит: «Прошло пять минут. Захожу». Или они играют малопонятный скетч, появляется человек и говорит: «Приносим вам извинения за низкое качество материала».
НОСИТЕЛЬ: ПОДРОБНОСТИ
… Я спектакль делаю в таком режиме… когда жареный петух в задницу клюнул. Я до последнего момента выбираю фильм, чтобы он меня торкнул. Поэтому никогда не могу ответить заранее, какой будет фильм, я не знаю! Потом за день определяюсь, начинаю смотреть, конспектирую, по сценам. Сижу дома, смотрю, засыпаю, просыпаюсь, снова смотрю. Даже в туалет не могу отлучиться. Записываю все ручкой, в тетрадь…
… Бывает и по-другому: «Меланхолии», «Нимфоманки» в сети не было, и я три раза ходил в кино. Сидел с блокнотом и телефоном в качестве фонарика, записывал.
… Но обычно я смотрю из сети, до самого упора. Завожу будильник, он пиликает, что пора выходить, я дописываю, мчусь на велосипеде. Прибегаю в театр. Мы договорились с Милой, администратором, что если я опаздываю, то она поит всех чаем с плюшками… Иногда приходилось в окно залезать, чтобы не смущать зрителей. Прихожу, у меня в голове лежит фильм. И нужно его быстро начать рассказывать.
… Купил на развале книжечку стихов Джигурды за сто рублей. Мне казалось: такой невероятный персонаж. Пишет нелепицы, но что-то в этом идиотическом, графоманском есть между строк. Такой одиозный, достаточно известный идиот. И стихи плохие, и в этом радость. Все равно, как читать вслух интервью Даны Борисовой. Или певицы Зары. Я довольно долго после каждого спектакля читал стихи Джигурды.
… Я не хипстер, я успешно мимикрирую. Борода, очки. Это мимикрия, как у насекомых. Есть бабочки, которые пытаются выдать себя за осу. Типа, я тоже страшная. Вот и я так же.
ЧТО?
… Бердмана, которого я в последний раз рассказывал, я не думал, что будет так сложно. Фильм сам по себе ироничный и получилось масло масляное.
… Жанровое кино с насупленными лицами героев -- море разливанное для пересказа. Я как бы сверху, могу это кино со всех сторон разглядывать. Оно для меня -- объект. А кино, заключающее в себе второй, третий планы -- требует полностью твое внимание. Для такого кино надо иметь больше пядей во лбу, чем у меня.
… У меня был провал с Pulp Fiction. Такая знаковая музыка для любой вечеринки, сколько детей под нее было зачато! Думал, все подключатся. Ан нет. А вот «Бешеные Псы» отлично пошли. Потому, что это стиль, жанр. Бандитская сага, рассказанная как греческая трагедия. Античная трагедия. А Pulp Fiction - это этажи, лента Мебиуса, слишком глубоко для меня.
… Да, я «Меланхолию» хотел рассказать, но этот животный страх, его трудно пересказывать. А «Нимфоманка» смешной получилась. А «50 оттенков серого» -- это вообще прекрасно. Создано для Носителя. Они вот прямо для меня работают, эти ребята.
… Обсуждать «Духлесс-2» не надо. Хотя… Кто-то сказал, что современный критик обязан разбираться в степенях г@вна. Что-то чуть менее г@вно, а что-то - совсем г@вно.
КАК?
… Есть такой прием у меня - к вопросу о снижающей параллели -- поиск рифмы. Когда какой-нибудь фильм помогает объяснить другой фильм. По-вашему, это и есть андерстейтмент. Вот «Аватар» напоминает мне кино про индейцев с Гойко Митичем, времен моего детства. Там хорошие индейцы и плохие «ковбойцы». Абсолютная х@ета, но в детстве это было круто.
… Или фильм «Время» с Джастином Тимберлейком. Про будущее, где основной валютой является время. У нищих времени дофига, а у богатых время -- деньги. Они этим временем дорожат сильно. И я вспомнил «Сказку о потерянном времени». И песенку «Верменем, временем, драгоценным временем дорожите, люди»… Снижающая параллель (андерстейтмент по-вашему) -- это как в детстве «Челленджер» запустить. Берешь бумагу, поджигаешь, и -- в водосточную трубу. И, в принципе, получается.
… Костюм для пересказа кино -- чем примитивней, тем лучше. Рассказывать фильм «Интерстеллар» и на веревочке вращать вокруг себя глобус гораздо прикольней, чем где-то раздобыть за деньги настоящий скафандр. Круче, если ты нашел белый комбинезон для ремонта и в нем вышел. Типа, ты космонавт. Был гениальный француз Мишель Гандри. У него был фильм «Перемотка», где чуваки случайно спалили все фильмы из проката. Им сказали: мы вас убьем, суки. И они быстро стали записывать на дешевую камеру собственные римейки. Из коробок делали морду Годзиллы… Вот и я так пересказываю голливудские фильмы. Мне не зазорно выйти в трико, в кожаных шортах. Как делал Монти Пайтон. Зрителю льстит, когда рассказчик заведомо глупее.
ВРЕЗКА: ЦИТАТЫ
Мятый галстук -- символ человека зыбких моральный устоев.
***
На переднем плане горит автобус. Пиротехники, чтобы не очень портить, подожгли его только снизу. На заднем плане лежит мертвый. То есть, актер лежит, играет мертвого.
***
В фильмах про кунг-фу любое движение рождает звук. Даже взмах ресниц.
***
Знаете, такое меню бывает в некоторых кафе, ресторанах: "картошечка с лучком", "супчик", "хлебушек". Чтобы казалось, что еда добрая.
***
Плохие люди в кино всегда ходят медленно.
***
В Нимфоманке все снято в каких-то очень узких улочках. Не понятно, как там вообще люди могут жить. Хотя, конечно, в Капотне свои сложности.
***
Не знаешь, чем закончить драматичный эпизод, переведи все в смех.
***
С теми, с кем, вроде бы, надо говорить о Боге, это боязно. Такое же чувство, когда говоришь на чужом языке с его носителем.
«ИЗ ЗАБЫВШИХ МЕНЯ МОЖНО СОСТАВИТЬ ГОРОД»
… Это болезненная для меня история о том, чего не случилось. Режиссер Тодоровский -- фанат Луи Си Кей, это такой комик из Бруклина, снимал стендап-сериалы, где сам же сыграл главную роль, такого располневшего лысеющего лузера, который пытается найти себе оправдание в жизни. Прекрасный сериал, остроумный. Тодоровскому показали Носителя, он посмотрел один сезон, второй, целый уикенд потратил, и говорит: “Класс! Вот это чувак! Напиши мне о себе!”. А я же в спектакле «Зажги мой огонь» читаю свой собственный монолог о самом себе! Я попросил Сашу, она мне переслала. Тодоровский говорит: «Да, хорошая штука, я думал, ты сам напишешь, а это какой-то спектакль». Я говорю, да это мой текст, я просто подпись «Саша Денисова» не убрал, забыл. Да понятно, -- говорит Тодоровский, -- это же театр. А телевидение - штука для миллионов. Надо что-то, что всех касается, про жизнь: бабы, машины. Подумай про это”.
… Я подумал, а это и есть моя жизнь. Я ничего, кроме этого, делать не умею. Другое дело, что я, наверное, дилетант. Не знаю, как достичь желаемых вершин, играть как Янковский или де Ниро. Но я к этому отношусь стоически. Делаю, что должно, и будь, что будет. Да, я -- кино без пленки. Я сам для себя всех играю, честно. Это и есть моя жизнь.
… У меня есть догадка. Не то, чтобы самоуничижительная, но... несмотря на то, что я долго учился и давно в профессии, я дилетант. Я сам не даю чего-то качественного, финального… Если бы оно было, меня бы снимали. Хотя, многие говорят: блин, почему ты не звезда, у тебя же все есть!
ВРЕЗКА: ДИАЛОГ
-- Алексей, на Носителя всегда аншлаг. На лишний билетик можно не приезжать.
-- Может, это от того, что зал маленький?
-- А вы знаете, что из этого зала обычно очередь из надеющихся попасть поднимается наверх, на улицу?
-- Нет.
ПОСЛЕСЛОВИЕ: БРОМПТОН
… Я давно устал всем отвечать. Да, я всегда езжу на велосипеде. Нет, мне зимой не холодно, я тепло одет. Нет, у меня не зимняя резина. Для велосипеда у меня есть много оправданий. Велосипед - это красиво и стильно. У меня велосипеды с детства: сначала трехколесный, потом трансформер. Бромптон. Только вот люди не понимают, что делать со мной, который на своем велосипеде по проезжей части едет. Я еду так же, как едет машина. Только скорость не такая. Занимаю место в крайнем правом ряду, в зазоре между машинами. Зачем? Не знаю. Круто. Может адреналин, может, мне просто нравится, а метро -- не нравится. Музыка в ушах, любая, лишь бы ритм был. Тогда у тебя не ноги, а крылья. И пофиг на эти машины. Были бы у тебя крылья, ты бы сиганул с крыши, такое чувство. Не как самоубийца, а... плавно.
… Поэтому мне нравятся голливудские фильмы. При всей их тупости они как бы визуализируют мечту. Летишь ты, Супермен. Вот езда на велосипеде, или рассказ о фильме. Я вхожу на сцену, да, вокруг мерцают какие-то зрители, а я близоруко смотрю на них из зала. Но в целом вокруг меня какое-то кубическое пространство. Я пересчитываю визуальную картинку обратно в слова, вот что я делаю.
- Чем прекрасен проект «Носитель»?
- Прекрасен мной, потому что там есть я. Другое дело, что он и для меня каждый раз новость. Я не знаю, как пойдет. Каждый выход на сцену -- стресс. Давление, сердцебиение. Выходишь на люди, на позорище. Из раза в раз. Но мне сложно обо всем этом рассказывать. Лучше всего об актере скажет его игра. Я стараюсь быть искренним.
ВРЕЗКА: БИОГРАФИЯ
Юдников Алексей Леонидович
Родился 14 ноября 1973 года в Киеве
В 1999 окончил РАТИ-ГИТИС (курс Марка Захарова, актерское отделение).
Актер театра, кино и телевидения, артист перформанса, участник фестивалей "Любимовка", "Новая драма", "Новая пьеса",
"Большая перемена" (театр Практика), лаборатории в Ясной Поляне, ММКФ, работает ведущим, сотрудничает с художником Александром Петлюрой
ТЕАТРАЛЬНЫЕ РАБОТЫ
Театр.doc:
* "Зажги мой огонь" (автор Саша Денисова, реж.Юрий Муравицкий,
* "Алконовеллы" (пьеса Л.Мульменко, реж. Лера Суркова)
* "Носитель: избранное" (реж. Алексей Юдников)
* "Садоводы" - роль Ермолай (реж.Андрей Могучий)
* "Летит" (автор проекта Ольга Мухина, Театр им.Маяковского)
* "Трусы" - роль Василий (пьеса П.Пряжко, реж.Елена Невежина, ЦДР совместно с Театр.doc)
* "Мастер и Маргарита" - роль Мастер (реж. Сергей Алдонин, МДТ им.К.С.Станиславского)
* "Пыльный день"- роль Влад (автор и режиссер Саша Денисова, ЦДР)
ПРИЗЫ И НАГРАДЫ
Премии: 2012 год- спектакль "Зажги мой огонь" становится лауреатом "Золотой маски" в номинации "Эксперимент"
Беседовала и записывала -- Полина Гавердовская
Фото, свет -- Андрей Стор
Идея -- А.Стор, П. Гавердовская