О любопытстве, науке и «парадигмах». А также о разуме вообще.
Часть четвёртая нынешних размышлений, в которой, собственно, я и подбираюсь, наконец, к сути дела и которую анонсировал на «завтра» аж две недели назад, наконец, появляется на свет
( Read more... )
«Появление языка и, в особенности, письменности ... Знания «отчуждаются» от знающего и словно начинают жить самостоятельной жизнью.»
и
«Если человеческие знания - это мозговые, мысленные «модели», отчужденные от мозга; то сама наука при этом предстаёт как любопытство, «отчужденное» от любопытствующего.»
Приятно, что показана прогрессивная роль «отчуждения». Этот термин («отчуждение») некоторые левые (семейство Бузгалиных, например) сделало каким-то священным жупелом, по их мнению, всё дело в самоотчуждении человека, необходимо устранить «отчуждение», надо понимать: устраним язык, письменность - и человек вернётся к себе.
Но вот, что странно у Вас читать: что Вы свою мысль «наука есть проявление любопытства» связываете с моим именем и именем Ленивцина (lenivtsyn), при этом прямо связывая современную науку с любопытством предчеловека, с любопытством животного.
Мы с lenivtsyn в этом вопросе оба последователи Б.Ф. Поршнева, который считал, что между предчеловеком и человеком существовал особый период становления человечества, когда предчеловек вырабатывал абсурдную логику. В этот период предчеловеком было сформировано то, что мы называем «знаком», «символом». У животного внешней ситуации что-то соответствует в мозгу, какой-то набор связей, ленинское понятие отражения. Эти внутренние ситуации сами как-то структурированы. Так вот предчеловек в период становления перемешивает эту вторичную структуру, отрывает первичную структуру от вторичной, тем самым начинает действовать в некой символической среде.
Думаю, lenivtsyn Вам свою точку зрения объяснит более научно и более доходчиво.
Reply
Reply
Leave a comment