Для того, чтобы хотя бы частично понять народный характер...
...полезно ознакомиться с тем, что этот народ считает своей классической литературой. Главным украинским классиком числится Матрас Рыгорьевич Пепченко:
...литературное наследие которого стало духовною основою формування сучасної української нації.
Самым же крупным поэтическим творением поэта является поэма "Гайдамаки", в которой Шевченко оспівав і звеличив повсталий народ, його волю до боротьби проти соціального і національного гніту, мужність і душевну красу:
Будучи самым масштабным творением классика украинской литературы, "сформировавшего современную украинскую нацию", эта гениальная поэма, конечно, является частью программы украинской школы. Ее изучают в девятом классе. Надо сказать, сами стешки, в целом, говно, как композиционно, так и стилистически. В общем, поэма представляет собой набор малосвязных вскукареков без цельного сюжета. Персонажи появляются из ниоткуда, их именование меняетсяот главы к главе, кто там кого обозначает понять невозможно. Но нам, собственно, за сюжетом следить и не нужно. Нам интересна та самая душевна краса украинского народа, которую воспел Матрас Пепченко в этом своем гениальном произведении:
А диакон:
«Враг да погибает!
Вот ножи - их освятили.»
Благовесть несётся,
С грозным кликом «освятили»
В сердце отдаётся.
Освятили, освятили!
Шляхта погибает -
И кругом по всей Украйне
Острый нож сверкает.
Когда душевно красивый украинский норот испытывает волю до боротьбы, он не просто убивает своих врагов - он режет их ОСВЯЩЕННЫМИ ножами. Специальные украинские попы исполняют специальный обряд, превращая геноцид в праведное Божье Дело.
Галайда же знай рыкает:
"Кара ляхам. кара!"
И, беснуясь, мёртвых режет,
Жжот что ни попало.
"Дайте мне жида иль ляха!
Мало этих, мало!
Дайте ляха! дайте крови!-
Кровь его погана.
Море крови! Мало моря!"
Если что, резать полагалось отнюдь не только панов и ростовщиков, но и вообще все, что двигается, не взирая на пол и возраст:
Затопили, закричали:
«Кара ляхам! Крови!»
Полегли среди базара
Konny narodowi,
Пали женщины и дети,
Старцы и калеки.
Вопль и стоны! На базаре
Вражьей крови реки.
...
Вот к ним тащат гайдамаки
Ксёндза-езуита
И двух мальчиков. «Эй, Гонта!
Посмотри, твои-то
Ребятишки видно ляхи -
Дети католички!
Ты зарежь их поскорее,
Не вспорхнули б птички.
Аль ты выростить в них хочешь
В каждом по злодею?»
- «Пса убейте, а щенят я
Сам убить сумею.
Кличь громаду! Признавайтесь,
Дети: вы забыли
Про святую нашу веру?»
...
Сталь сверкнула -
И детей не стало.
С стоном падая, малютки
Лишь пролепетали:
«Тятя, тятя - мы не ляхи!
Мы…» - и замолчали.
Если что, в двух верхних проникновенных отрывках описывается, как один из главарей мятежа, Гонта
, который, вообще говоря, при пше был польским офицером и помещиком при магнате Потоцком, убил собственных детей от полячки, чтобы пацаны не подумали про него плохого. Дальше Матрас описывает страдания персонажа, но самое интересное здесь то, что если бы дети не были покрещены в католиков (или не были рождены женщиной польской национальности), то их можно было бы не убивать! А так убить пришлось, потому что убийство вражеских женщин и детей, как мы помним, богоугодное дело, раскрывающее красу души украинского народа.
Разумеется, все эти эксцессы происходят не просто так. Их причиной является глубокая обида, которую украинцы затаили на пше, жидов и, кстати, москалей. Этой обидой, между прочим, полны и стешки из священной "Рух-намэ" всех хохлов - сборника стихов "Кобзарь", которая состоит из "Грае, грае воропае" про былую запорiжско-козацькuyu вольность и ее поругание всеми вышеперечисленными чуть менее, чем полностью. То, что в поэме не режут русских объясняется исключительно тем, что на тот момент их на правобережной Украине просто не было.
Пепченко вполне себе печатали и при царизме, и при Советах, и все это время его читали те хохлы, что считались украинской интеллигенцией. Впитывая душевну красу рiдного народа, они передавали ее своему потомству.
Таким образом, украинских детей почти две сотни лет лет взращивали ну трех парадигмах:
1. Украинский народ жестоко обижен.
2. Обиженный украинский народ имеет право на самую жестокую месть своим обидчикам.
3. При свершении этой мести оправдано любое зверство, потому что это Божье Дело.
Последние тридцать лет это взращивание перестало быть прерогативой интеллигенции и пошло в народ массово. Конечно, ненависть Матраса Пепченко в поэме (и в меньшей степени сборнике "Кобзарь") была направлена в первую очередь против пше и жидов. Но к моменту обретения каклой вожделенной независимости пше уже стали как белые люди и вообще паны, а евреи и вовсе в конце концов стали каклой володеть:
Иное дело - москали. Русские представляли собой идеальный объект для ненависти, презрения и обиды на то, что Украина пока еще не Европа. Из почвы, удобренной выделениями великого творца сучасной нацii ничего другого вырасти просто не могло.
Русскую классику и русскую культуру творили люди иного плана. Фундамент, который они заложили, не содержал в себе истерической обиды, ненависти и презрения. Поэтому, что бы не говорили наши государи, мы с современными хохлами действительно не братья. Да, и те, и другие - славяне. Но поляки, к примеру, тоже славяне, но мы ведь не считаем их братским народом. Мы разные в культурном плане. В российской литературе есть немало поэм и стихотворений о войне, в том числе о ее ужасах, даже о том, что и русским случалось творить неправые дела (как, к примеру, в кавказских поэмах Лермонтова). Но нигде резня и убийство женщин, детей и стариков не преподносится, как душевна краса (да и вообще кавказские поэмы, за исключением "Мцыри", в школе не проходят, чтобы не ранить детские души описанием как интересных горских обычаев, так и художеств наших войск при их искоренении).
...литературное наследие которого стало духовною основою формування сучасної української нації.
Самым же крупным поэтическим творением поэта является поэма "Гайдамаки", в которой Шевченко оспівав і звеличив повсталий народ, його волю до боротьби проти соціального і національного гніту, мужність і душевну красу:
Будучи самым масштабным творением классика украинской литературы, "сформировавшего современную украинскую нацию", эта гениальная поэма, конечно, является частью программы украинской школы. Ее изучают в девятом классе. Надо сказать, сами стешки, в целом, говно, как композиционно, так и стилистически. В общем, поэма представляет собой набор малосвязных вскукареков без цельного сюжета. Персонажи появляются из ниоткуда, их именование меняетсяот главы к главе, кто там кого обозначает понять невозможно. Но нам, собственно, за сюжетом следить и не нужно. Нам интересна та самая душевна краса украинского народа, которую воспел Матрас Пепченко в этом своем гениальном произведении:
А диакон:
«Враг да погибает!
Вот ножи - их освятили.»
Благовесть несётся,
С грозным кликом «освятили»
В сердце отдаётся.
Освятили, освятили!
Шляхта погибает -
И кругом по всей Украйне
Острый нож сверкает.
Когда душевно красивый украинский норот испытывает волю до боротьбы, он не просто убивает своих врагов - он режет их ОСВЯЩЕННЫМИ ножами. Специальные украинские попы исполняют специальный обряд, превращая геноцид в праведное Божье Дело.
Галайда же знай рыкает:
"Кара ляхам. кара!"
И, беснуясь, мёртвых режет,
Жжот что ни попало.
"Дайте мне жида иль ляха!
Мало этих, мало!
Дайте ляха! дайте крови!-
Кровь его погана.
Море крови! Мало моря!"
Если что, резать полагалось отнюдь не только панов и ростовщиков, но и вообще все, что двигается, не взирая на пол и возраст:
Затопили, закричали:
«Кара ляхам! Крови!»
Полегли среди базара
Konny narodowi,
Пали женщины и дети,
Старцы и калеки.
Вопль и стоны! На базаре
Вражьей крови реки.
...
Вот к ним тащат гайдамаки
Ксёндза-езуита
И двух мальчиков. «Эй, Гонта!
Посмотри, твои-то
Ребятишки видно ляхи -
Дети католички!
Ты зарежь их поскорее,
Не вспорхнули б птички.
Аль ты выростить в них хочешь
В каждом по злодею?»
- «Пса убейте, а щенят я
Сам убить сумею.
Кличь громаду! Признавайтесь,
Дети: вы забыли
Про святую нашу веру?»
...
Сталь сверкнула -
И детей не стало.
С стоном падая, малютки
Лишь пролепетали:
«Тятя, тятя - мы не ляхи!
Мы…» - и замолчали.
Если что, в двух верхних проникновенных отрывках описывается, как один из главарей мятежа, Гонта
, который, вообще говоря, при пше был польским офицером и помещиком при магнате Потоцком, убил собственных детей от полячки, чтобы пацаны не подумали про него плохого. Дальше Матрас описывает страдания персонажа, но самое интересное здесь то, что если бы дети не были покрещены в католиков (или не были рождены женщиной польской национальности), то их можно было бы не убивать! А так убить пришлось, потому что убийство вражеских женщин и детей, как мы помним, богоугодное дело, раскрывающее красу души украинского народа.
Разумеется, все эти эксцессы происходят не просто так. Их причиной является глубокая обида, которую украинцы затаили на пше, жидов и, кстати, москалей. Этой обидой, между прочим, полны и стешки из священной "Рух-намэ" всех хохлов - сборника стихов "Кобзарь", которая состоит из "Грае, грае воропае" про былую запорiжско-козацькuyu вольность и ее поругание всеми вышеперечисленными чуть менее, чем полностью. То, что в поэме не режут русских объясняется исключительно тем, что на тот момент их на правобережной Украине просто не было.
Пепченко вполне себе печатали и при царизме, и при Советах, и все это время его читали те хохлы, что считались украинской интеллигенцией. Впитывая душевну красу рiдного народа, они передавали ее своему потомству.
Таким образом, украинских детей почти две сотни лет лет взращивали ну трех парадигмах:
1. Украинский народ жестоко обижен.
2. Обиженный украинский народ имеет право на самую жестокую месть своим обидчикам.
3. При свершении этой мести оправдано любое зверство, потому что это Божье Дело.
Последние тридцать лет это взращивание перестало быть прерогативой интеллигенции и пошло в народ массово. Конечно, ненависть Матраса Пепченко в поэме (и в меньшей степени сборнике "Кобзарь") была направлена в первую очередь против пше и жидов. Но к моменту обретения каклой вожделенной независимости пше уже стали как белые люди и вообще паны, а евреи и вовсе в конце концов стали каклой володеть:
Иное дело - москали. Русские представляли собой идеальный объект для ненависти, презрения и обиды на то, что Украина пока еще не Европа. Из почвы, удобренной выделениями великого творца сучасной нацii ничего другого вырасти просто не могло.
Русскую классику и русскую культуру творили люди иного плана. Фундамент, который они заложили, не содержал в себе истерической обиды, ненависти и презрения. Поэтому, что бы не говорили наши государи, мы с современными хохлами действительно не братья. Да, и те, и другие - славяне. Но поляки, к примеру, тоже славяне, но мы ведь не считаем их братским народом. Мы разные в культурном плане. В российской литературе есть немало поэм и стихотворений о войне, в том числе о ее ужасах, даже о том, что и русским случалось творить неправые дела (как, к примеру, в кавказских поэмах Лермонтова). Но нигде резня и убийство женщин, детей и стариков не преподносится, как душевна краса (да и вообще кавказские поэмы, за исключением "Мцыри", в школе не проходят, чтобы не ранить детские души описанием как интересных горских обычаев, так и художеств наших войск при их искоренении).