Orphanage. Part XVII(II), XVIII, XIX (I).
Вторым явился представитель Легислатуры. Мистер Ревир выглядел немного бледно. По негру это так сразу не скажешь, но обитатели приюта имели перед собой живой пример и научились различать отражения эмоций на лицах потомков выходцев с Черного Континента. Одна из спутниц мисс Вонг указала мистеру Ревиру, что когда термометр показывает -13 (лучше использовать новые, спиртовые, старые электронные часто врут) - следует одеваться теплее, хотя ваше пальто очень красивое, сэр, особенно эта вышивка на лацканах, только коротковато. Поль лишь доброжелательно улыбнулся и сказал, что пальто - это в какой-то степени его униформа, да и если идти быстро, то не так уж холодно. На этих словах он закашлялся, и девушка, не слушая возражений, обернула вокруг черной шеи свой колючий серый шарф из шерсти бигхорнера.
Затем пришла мадам Ковальски фон Блауберг в сопровождении здоровенного лесоруба - своего племянника. Мадам посетовала, что с тех пор, как ударили морозы, представители этой достойной профессии, из-за суровой зимы временно оказавшиеся не у дел, взялись опекать ее, словно какую-то старуху. Она, мадам Ковальски фон Блауберг, действительно уже не так проворна, как двадцать лет назад, но это не значит, что ей нужен сопровождающий для того, чтобы добраться на северную сторону. Слава Богу, она еще не разучилась обращаться с дробовиком. Но мальчики и слышать ничего не хотят, и вот сегодня отправили в гостиницу этого оболтуса, чтобы он присматривал за ней. Присматривал! Это просто неслыханно! Мадам Ковальски кипятилась бы еще долго, но тут из дома вышла Эллен и, обворожительно улыбаясь, повела боевую мадам выпить с дороги чашечку мохавского кофе.
Последней прибыла делегация «Головы каннибала». Получив приглашение, мерки долго обсуждали, кто именно должен представлять сообщество на празднике. Нельзя сказать, что их сильно волновали проблемы воспитания сирот Айдахо. Но в разгар зимы, когда количество заказов резко падало по сравнению с остальными сезонами, достойных работников ножа и дробовика терзала смертельная скука. Рождество в Приюте Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви предполагало хоть какое-то развлечение, и между мерками развернулась нешуточная борьба за право участвовать в празднике. Когда дискуссия подошла к опасному рубежу, и первый выбывший из игры покатился по полу с выбитым зубом, вышибалы несколько раз выстрелили в потолок, призывая участников к порядку. Комнату заволокло дымом, что слегка охладило пыл патронов почтенного заведения. После недолгого обсуждения было решено прибегнуть к помощи арбитра, в роли которого сообщество не видело никого, кроме уважаемого Чака Морица. Старый Мориц со своей командой как раз вернулся с одного из редких в это время года заданий и отдыхал в старинном доме, который Плохие Парни два года назад частично отремонтировали и сделали своей штаб-квартирой. Когда гонцы из «Головы каннибала» прибыли к Логову Плохих Парней, последние как раз готовились отходить ко сну. Старый Чак вообще не любил засиживаться допоздна, за исключением тех случаев, когда заседание происходило в клубе мерков, да и поход, если честно, выдался тяжелым и опасным. Однако, услышав о причине вечернего визита, Чак с Джонни и Арчи немедленно собрались и отправились в «Голову каннибала». Билли Элко, не выразивший особого интереса по поводу празднования и вообще чувствовавший себя неважно из-за обострения астмы, остался охранять форт. Войдя в курс дела, Чак объявил, что данное событие есть редкий случай для сообщества ломерков продемонстрировать населению Нью-Бойсе, что вышеупомянутое сообщество является собранием достойных высокооплачиваемых законопослушных специалистов, а не бандой головорезов, немногим отличающихся от тех, кого их нанимают уничтожать. Таким образом, персоны, чьи лица отмечены печатью алкоголизма, наркомании, пусть и вылеченной, а также неприличными татуировками, автоматически отпадают. Нет, леди и джентльмены, я не предвзят, но мы говорим о детском празднике. В следующий раз, мисс Лили, нужно думать, что вы просите вытатуировать у себя на щеке! Наиболее разумным будет отобрать самых отличившихся участников того достопамятного боя и бросить среди них жребий. Восьми человек, я думаю, будет достаточно. И, поскольку приходить на праздник с пустыми руками кажется несколько неприличным, предлагаю пустить шляпу по кругу.
Общим решением Чак был включен в состав делегации по умолчанию. Еще в те годы, когда о Судьях речи не шло, старый Мориц пользовался среди коллег таким уважением, что его участие в празднике не подлежало обсуждению. Семеро оставшихся были выбраны по жребию. Пять мужчин и две женщины представляли собой весьма колоритный срез сообщества. Самой молодой было восемнадцать, самому старшему - шестьдесят два. После недолгого размышления один из участников - здоровенный бородатый южанин с вытатуированной вокруг глаз маской, делавшей его похожим на какого-то жутковатого псевдоенота, отдал свой жребий Арчи. Мужчина великодушно сказал, что Хитрый Валдо в ту ночь сделал больше, чем большинство из них, поэтому будет правильно, если он примет участие в празднике.
Оставшиеся двое суток делегаты потратили на приведение себя в порядок, чистку и ремонт одежды (в трех случаях джентльменам пришлось срочно покупать хоть что-то похожее на гражданский наряд) и закупку подарков, которые не стыдно было бы принести детям. В конце концов, все собрались в «Голове каннибала» и после придирчивого осмотра не вошедшими в делегацию мерками, отправились в Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви, напутствуемые приличными и не очень шутками, одобрительным свистом и пожеланиями не ударить в грязь лицом.
Если у кого-то из делегатов и были сомнения о том, стоит ли участвовать в празднике, они развеялись, когда в приюте их окружили воспитанники. Дети с восторгом рассматривали могучих (и не очень) воинов, которые спасли их два года назад. Конечно, Джо, и Нэнси и Эллен тоже были очень серьезными, сильными и смелыми людьми, но к ним воспитанники уже привыкли. А мерки казались пришельцами из другого мира - опасного, сурового и полного всяких приключений. Дети даже немного жалели, что гости одеты не в свою обычную, пропахшую потом и дымом одежду и доспехи. Некоторое время все молчали, пока Арчи, заметивший среди воспитанников Мэйбл, не узнал в ней девочку, которую в ту роковую ночь вытащил из горящей церкви. Молодой человек подошел к временно прекратившей кривляться хохотушке и сказал, что она здорово выросла за эти два года. Мэйбл радостно взвизгнула и бросилась Арчи на шею. Это сломало лед - дети бросились к своим спасителям и начали наперебой благодарить, задавать вопросы, теребить за одежду и тянуть к столу.
Наконец, все расселись по местам, дети вперемешку с гостями. Мисс Вонг села возле Джо, одна из ее сотрудниц - рядом с Полем, которого она не переставала опекать с того момента, как заметила его бледность (мистер Ревир, нимало не смущенный такой заботой, спокойно принимал эти ухаживания). Вторая девушка уселась рядом с лесорубом. Эллен напропалую флиртовала с Арчи, впрочем, держась в рамках приличий и давая понять, что это ни к чему не обязывает. С другой стороны Арчи осаждала Мэйбл, то и дело дергавшая молодого человека за рукав, чтобы тот обратил на нее внимание. Мадам Ковальски беседовала о чем-то с Чаком. Самая юная наемница сидела рядом с Маркусом и своими насмешками буквально довела Защитника Приюта до того, что тот вынужден был пересесть на другое место. Меню праздничного ужина включало в себя разного рода добротные блюда, из тушеного и вареного мяса (или, в случае с радтараканами и гигантскими муравьями - белка), овощей, как гордо заявил Джо - с собственного огорода, хлеб с клюквой и тому подобную простую, но сытную пищу. Для гостей Джо припас немного виски, воспитанников по такому поводу побаловали Ньюка-Колой. Время от времени и гости, и дети, бросали заинтересованные взгляды на угол зала, отгороженный занавесью из сшитых и связанных простыней, одеял, чехлов, словом, всего, что может занавешивать. В ходе пиршества мисс Вонг спросила Джо, куда запропастились Энн, Нэнси и ее собственный Вук, на что мистер Блэк ответил, что они готовят сюрприз.
За полчаса до полуночи Джо, Маркус, Мэйбл и еще несколько ребят с извинениями покинули стол, сказав, что им нужно кое к чему приготовиться. Развлекать гостей осталась Эллен. На все вопросы о том, куда отправились хозяева, девушка делала таинственное лицо и отвечала, что скоро все увидят это сами. За десять минут до двенадцати в коридоре послышался тяжелый топот и стук. Шум нарастал, и через несколько секунд перед гостями и детьми предстала удивительная картина. В обеденный зал въехала наспех украшенная разноцветными бумажными звездами тележка. В тележке сидел одетый в длинный красный халат и такую же шапку Джо Блэк. Рядом с ним за борта держались с трудом поместившиеся в этом экипаже Энн и насупленный Маркус - оба в веселеньких колпаках из зеленого оберточного пластика. Тележку тащил северный олень - самый мускулистый и зеленый северный олень за всю историю оленьего сообщества. На лбу у Вука были привязаны древние, еще довоенные оленьи рога на дощечке. Когда-то они украшали кабинет мисс Бэйкер, а теперь помогали создать атмосферу праздника для воспитанников приюта. Спину супермутанта покрывало одеяло из шкуры бигхорнера. Необычайно довольный собой, Вук бодро бежал на четвереньках, время от времени издавая громовой рев, который по его мнению наиболее приличествовал оленю Санта-Клауса. Дети умолкли в благоговейном восторге, взрослые - изо всех сил стараясь сдержать хохот. Необыкновенная повозка остановилась перед столом. Джо, Маркус и Энн не без труда выбрались из тележки, после чего директор приюта громовым голосом объявил, что наступает Рождество. Энн и Маркус осторожно сдвинули в сторону гигантский занавес. И гости, и дети не могли сдержать кто восторженный, а кто удивленный возглас. Рядом с двадцатифутовой, ярко украшенной елью, на полу был построен небольшой домик из досок и пластика. В домике сидели закутанные в простыни и одеяла Мэйбл и серьезный мальчик из Сан-Вэлли. Девочка с необычно торжественным лицом держала в руках завернутую в пеленки куклу. Двери чулана в углу отворились и к домику подошли одетые в причудливые костюмы из всякого хлама Альберт, Джинджер и Вэйко. Они подошли к домику и, поклонившись сидящим в нем Мэйбл и мальчику из Сан-Вэлли, протянули им мешочек, полено и камень, обернутый старинной, потемневшей от времени фольгой. Вслед за детьми из чулана вышла Нэнси, строгая в своем сером платье, и, прерывающимся от волнения голосом провозгласила, что две тысячи двести восемьдесят девять лет назад в Вифлееме родился наш Спаситель, Иисус Христос.
Большинство из присутствующих понятия не имели, кто такой Иисус Христос и от чего он всех спас. Даже для воспитанников приюта молитва, которую они произносили перед едой и слушали по воскресеньям, была не более, чем набором слов, который они не очень-то и понимали. И все же, захваченные торжественностью момента и непоколебимой силой, которая звучала в словах Нэнси Кеннеди, все - и гости, и хозяева, склонили головы. Эллен встала из-за стола и подошла к сестре. Маркус, Энн и Джо встали рядом с девушками. Все поняли, что наступила особенная минута.
Когда-то, разбирая уцелевшую часть архива покойного Аберкромби, Джо нашел старинные книги со странными письменами - пять горизонтальных линий, испещренных почти одинаковыми значками, располагавшимися на разной высоте. Джо не знал, что означают эти надписи. Во время атомного апокалипсиса было утеряно слишком много, поэтому, сочтя книги просто реликвиями ушедшей эпохи, директор приюта отложил их в сторону. К счастью, воспитание, которое старый Кеннеди дал своим внучкам, включало в себя умение читать нотную азбуку. Когда Нэнси и Эллен разбирали архив заново, они нашли отложенные книги, которая оказалась ничем иным, как сборниками псалмов, а также церковных и народных песен.
Выбрав подходящие к празднику песнопения, сестры начали разучивать их с Энн и Маркусом. Джо, узнав, что некоторые из его любимых псалмов, оказывается, можно петь, с радостью присоединился к сестрам и старшим воспитанникам. К сожалению, у маленького хора было слишком мало времени, чтобы подготовиться, как следует, но недостаток музыкального образования Нэнси, Эллен, Джо, Маркус и Энн восполняли энтузиазмом и искренностью:
Praise the LORD.Praise the LORD from the heavens; praise him in the heights above.
Praise him, all his angels; praise him, all his heavenly hosts.
Praise him, sun and moon; praise him, all you shining stars.
Praise him, you highest heavens and you waters above the skies.
Позже, присутствовавшие при этом выступлении говорили, что не слышали песни прекрасней. Принимая во внимание обычный репертуар радиостанции Нью-Бойсе, а также парочки уцелевших музыкальных машин это, в общем, неудивительно.
Когда пение закончилось, старинные электронные часы на стене, на починку которых Джо убил три месяца и сто семьдесят семь крышек, хрипло прозвенели двенадцать раз, и Нэнси радостно объявила, что наступило Рождество. Чувствуя важность этой минуты, взрослые встали, за ними поднялись со скамеек и дети. Джо понимал, что нужно сказать какие-то подобающие моменту слова, но все заранее обдуманные речи вылетели из головы. Посмотрев на сестер он понял, что те тоже слишком взволнованы, чтобы говорить. Положение спас Чак. Подняв старинную алюминиевую кружку, в которую было налито на палец виски, старый наемник торжественно объявил, что старый год закончился, и, надо сказать, он был неплохим. Дай Бог, который, наверное, все-таки еще присматривает за нами, следующий будет лучше. Все разом выдохнули и выпили у кого что было - виски или Ньюка-Колу.
Мы не будем утомлять читателя рассказом о том, как воспитанники Приюта Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви получали подарки, многие - первый раз в жизни. Оглушенные свалившейся на них радостью, дети разбирали игрушки, как довоенные, которые сестры Кеннеди долго собирали по лавкам старьевщиков, так и современные - грубые игрушечные винтовки из обрезков труб и кусков дерева, маленькие копья и щиты, которые делали на продажу старики в деревнях новых шошонов, старинные комиксы и книжки с картинками. Дети были настолько ошеломлены этим великолепием, что даже забыли устроить непременную драку (хотя на следующий день наверстали упущенное, и вообще дележ подарков продолжался еще целую неделю). Маркус с гордостью водрузил на голову новенькую шляпу. Мэйбл была в восторге от подаренного ей старинного мотоциклетного шлема, раскрашенного голубой и розовой красками. Джинджер сделала вид, что равнодушна к свежесшитой синей курточке, но отойдя с подарком в сторону зарылась в нее лицом, с наслаждением вдыхая запах чистой, недавно окрашенной ткани. В половину первого воспитанников, не взирая на возмущенные вопли и протесты, погнали спать. Взрослые остались сидеть за столом. От виски, или от ощущения праздника наступила такая умиротворенность, что никому не хотелось никуда идти. Мужчины и женщины разного возраста, профессий и социального положения вели неторопливый, вдумчивый разговор на разные темы. О том, что на Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви в ту ночь действительно снизошло какое-то особенное спокойствие, свидетельствует тот факт, что мадам Ковальски фон Блауберг, на дух не выносившая шлюх, мирно и дружелюбно беседовала с мисс Вонг о жизни, детях и мужчинах, которые, в сущности, те же дети, только в некоторых местах побольше (если повезет). Мориц разговаривал с Эллен о продажности служителей закона в NCR, Поль Ревир рассказывал наемникам о чем угодно, только не о делах Легислатуры. Обведя взглядом зал, Джо подумал, что сколько бы дней, месяцев и лет ему ни было отпущено, эту ночь он не забудет никогда. Подняв стакан, на дне которого плескался янтарный напиток, к потолку, Джо посмотрел в окно на по-зимнему яркий месяц и торжественно выпил за Рождество.
Дни складывались в недели и месяцы, сезоны сменялись один за другим. Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви продолжал непоколебимо встречать житейские бури, оставаясь теплым домом для детей, у которых не было в этой жизни другого пристанища. Постепенно число воспитанников росло, увеличивая заботы Джо, Нэнси и Эллен. Сироты, поступающие в приют, были отнюдь не ангелы. У воспитателей прибавлялось шрамов не только на душах, но и на руках.
В марте 2289 года приют был разбужен выстрелом. Джо, первым ворвавшийся в спальню мальчиков, обнаружил Маркуса, держащего на прицеле одного из новичков - мальчика одиннадцати лет, что поступил буквально за две недели до этого. Маркус спал без рубашки, и только положив ладонь на плечо Защитника, Джо обнаружил, что по нему течет кровь. На полу, рядом с кроватью Маркуса, лежал остро заточенный кухонный нож. Осторожно забрав из дрожащих рук Защитника Приюта пистолет, мистер Блэк передал раненого прибежавшим Нэнси и Эллен, а сам вывел злоумышленника и запер его в чулане. Опросив перевязанного Маркуса, Джо уяснил для себя картину случившегося. Новенький, паренек, отбитый рейнджерами у рейдеров, с первого своего дня в приюте пытался вести себя так же, как, судя по всему, было принято в его банде. К счастью, он был далеко не самым сильным среди мальчиков, и Маркус легко поставил его на место, завернув руку за спину и объяснив, что здесь не принято отбирать порции у младших. Защитник Приюта, последние месяцы начавший превращение из подростка в юношу, постарался сделать все как можно более аккуратно, но если тело маленького рейдера в схватке практически не пострадало, то гордость была ранена глубоко. Обида требовала отмщения. Выкрав на кухне нож, парень дождался ночи, и, удостоверившись, что враг уснул, нанес удар. Маркус проснулся от боли в плече. Легко скинув с себя противника и выбив у него из рук нож, мальчик выхватил из-под матраса пистолет и, выстрелив для острастки в потолок, взял преступника на прицел, после чего на поле боя появился папа Джо. Вколов мальчику на всякий случай стимпак, Эллен отправила его спать, после чего спросила мистера Блэка, что им делать с преступником. Джо сказал, что это он решит после личного разговора с несостоявшимся убийцей. Сестры кивнули и отправились успокаивать взбудораженный приют, а Джо направился прямо к месту заключения маленького рейдера. Когда он вошел в чулан, мальчик бросился на него с палкой от метлы. Джо легко обезоружил несовершеннолетнего бандита, после чего силой усадил его на ящик, а сам сел напротив. Парень, которого все называли просто Стаб, исподлобья смотрел на директора. Его руки дрожали, но взгляд был тверд и полон ненависти. Джо спросил Стаба, почему тот попытался убить Маркуса. Мальчик нехотя процедил: черномазый ублюдок избил его, он должен был поплатиться за это. Кроме того, Стаб знал, что у Маркуса есть пистолет, которым Стаб собирался завладеть. С оружием можно сделать много. Мальчик говорил спокойно, просто констатируя факты. По нему было видно, что он смирился с провалом своего плана и не ждет пощады. Джо кивнул, затем наклонился так, что его лицо оказалось в десяти дюймах от лица Стаба, и шепотом спросил: так почему тот не убил Маркуса? Враг спал, у тебя была масса времени, чтобы как следует наметить удар. Почему ты не прирезал его, как следует? Стаб задрожал, его лицо задергалось, и внезапно мальчик заревел. Джо вздохнул и сказал, чтобы Стаб собирал свою постель - отныне он будет спать в его кабинете, пока, по крайней мере. Стаб резко поднял заплаканное лицо и, запинаясь, ответил, что он лучше будет спать на улице. Он знает, что было с мальчиками, которые спали в палатке Чако Три Уха. Джо снова вздохнул, занес руку, чтобы дать парню оплеуху, но затем передумал. Кряхтя, директор поднялся, подумав про себя, что его суставы уже не те, что хотя бы десять лет назад. Посмотрев на Стаба сверху вниз, Джо спокойно сказал, чтобы тот ничего не опасался. Если мисс Нэнси и мисс Эллен хотя бы подумают, что он, Джо Блэк, может сделать с одним из воспитанников то, что делал ваш главарь с мальчиками в своей банде, он, Джо Блэк, до конца жизни будет разговаривать очень тонким голосом. Правда, недолго. Давай, поднимайся. Спать с остальными детьми я тебя пока не пущу, а завтра рано вставать. Стаб шмыгнул носом и спросил: а сам мистер Блэк не опасается, что ему ночью выпустят кишки? Джо пожал плечами и заметил, что если он позволит убить себя щенку-недорейдеру, то, наверное, ему просто пора было умереть. К тому же, у него, Джо Блэка, есть неплохой сторож. Когда Джо проснулся рано утром, Стаб сидел, забившись в угол. Укрытый одеялом до подбородка, он затравленно глядел на Монтигомо, который пристально всматривался с него со шкафа. За прошедшие годы мохавский ястреб вырос еще сильнее. Он заметно разжирел, и уже не кружил часами над Приютом, высматривая кротокрыса или мутолиса. Но клюв и когти птицы по-прежнему внушали страх. Джо расхохотался и приказал пареньку собираться на зарядку.
В конце концов, Стаб освоился в приюте. Он перестал постоянно огрызаться, больше не пытался отнимать еду у младших и даже начал учиться. Нэнси сказала, что Стаб - это огромная педагогическая победа Джо. Но мистер Блэк в глубине души понимал, что никакой особой победы здесь нет. Просто Стаб, на их и свое счастье слишком мало времени провел в банде и не успел сломаться окончательно. Перевоспитать настоящего подонка у Блэка, скорее всего, не получилось бы.
Дважды Джо отказывался принимать в приют сирот, которых приводили туда в первый раз мерки, а второй раз - горожане. Нэнси и Эллен были вне себя, но Блэк каждый раз напоминал им историю Стаба, и женщины смирялись. Джо не знал, можно ли помочь этим маленьким существам, но рисковать жизнями своих воспитанников он не мог. Мистер Блэк повидал достаточно, чтобы распознать взгляд законченного психопата в одном случае, и хладнокровного убийцы - в другом. Чудовищами бывают не только взрослые.
И все же, Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви жил. С каждым годом воспитанники и воспитатели вскапывали и засевали все больше земли. В хлеву стояло уже четыре двухголовых коровы, а птичник расширяли дважды. Джо начал проводить со старшими мальчиками занятия по военной подготовке. Нэнси была против того, чтобы учить детей воевать, но Джо оставался непреклонен. Он помнил слова Губернатора о том, что грядет буря, и считал своим долгом подготовить к ней своих детей. Отставной сержант знал, что не молодеет, и будущее приюта беспокоило его. О, разумеется он был уверен в Нэнси и Эллен. Но для того, чтобы правильно воспитывать мальчиков, нужен мужчина. Джо не знал, сколько ему отпущено в этом мире, но надеялся успеть найти себе смену. Энн, которой исполнилось пятнадцать, уже твердо решила остаться в приюте в качестве младшей воспитательницы. Джо рассчитывал, что это поможет удержать Маркуса. Мистеру Блэку было известно о планах чернокожего здоровяка проложить себе дорогу в верхние слои общества. Но Джо видел также, что чувства парня к Энн с годами не изменились и даже окрепли, превратившись из детской влюбленности во что-то большее. Блэк не ждал с этой стороны каких-то неприятностей. Маркус, при всей своей горячности и природной хитрости, все-таки вырос в честного юношу. Энн же как была, так и осталась несгибаемо порядочной теперь уже девушкой. Джо мог лишь ждать. Еще год-полтора - и Маркусу пора будет выбирать между любовью и карьерой.
Осень 2290 года выдалась холодной и бесснежной. В ноябре мороз сковал землю, но снега выпало от силы три дюйма. В городах и поселках заговорили о Каннибальской Зиме. Губернатор приказал готовиться к неприятностям. За прошедшие три года власть Легислатуры утвердилась в южной части штата. От Айдахо-Фоллз на востоке, до Нампы на западе решения правительства значили очень много. Но с севера территории, неподвластные Губернатору начинались в каких-то пятидесяти милях от столицы. Рейнджеры, с которыми Легислатура в последние годы старалась любой ценой наладить отношения, предупредили, что в горах неспокойно. Людоеды начали набеги на племена инджунов, деревни Горных Людей и поселки лесорубов. Хуже всего было то, что дикари в последнее время проявляли изрядную организованность, и нередко имели огнестрельное оружие. UWMWI выдвинулась на север, прикрыв столицу с наиболее опасного направления сетью постов. Губернатор потратил десять килограмм золота, с огромным трудом добытого в шахтах штата, чтобы закупить на юге полтора десятка радиостанций - как старинных, довоенных, так и новых, собранных в NCR. Эти громоздкие чудовища пищали, скрипели и со страшной скоростью жрали микроядерные ячейки, но позволяли вести передачу ключом почти на пятьдесят миль.
Наступил декабрь, а снега по-прежнему не было. Каскейд на одноименном озере подвергся нападению большой орды людоедов. К счастью, стена вокруг поселка была закончена буквально летом, а в городе как раз остановились два каравана, возвращавшиеся с северного пограничья. Совместными усилиями караванщикам и горожанам удалось отбить атаку, после чего Каскейд направил в Нью-Бойсе гонцов сообщить о том, что город готов перейти под юрисдикцию Легислатуры Айдахо, только пришлите оружие и бойцов. Губернатор издал распоряжение, согласно которому независимым меркам Нью-Бойсе до особого разрешения запрещалось принимать заказы на работу вне столицы. За время вынужденного простоя наемникам выплачивалась небольшая компенсация. Мерки поворчали (а на пьяную голову даже покричали и помахали оружием), но даже старый Мориц признал такие меры вполне оправданными. Одним словом, обстановка в столице была, мягко говоря, тревожная.
Принимая во внимание все вышеперечисленное, легко понять, почему Джо Блэк практически не спал ночами. Когда Нэнси утром, видя черные круги вокруг глаз старого сержанта, начинала выговаривать ему, что в таком возрасте нужно думать о здоровье, Джо лишь отшучивался. Но начиная с середины ноября дети в приюте после отбоя начали играть в новую игру, которая называлась: «Кто быстрее оденется и выбежит в коридор». По ночам Джо взял привычку обходить стену с винтовкой в руках. Капкана больше не привязывали на ночь. Пес, вымахавший в чудовищного зверя, размером с теленка, хорошо знал всех обитателей приюта по запаху, а чужие, если пролезут тайком за ограду, будут сами виноваты.
Ночь на восемнадцатое декабря выдалась исключительно тихой. Джо уже обошел южное полукольцо стены, и теперь, пройдя через разрушенную церковь, шел на север. Неглубокий мелкий снег хрустел под ногами. Верный Капкан бежал рядом с хозяином. Время от времени пес, не в силах сдержать рвущуюся наружу энергию, выбегал вперед десятка на полтора ярдов и сразу возвращался. Монотонность движения убаюкивала. Джо стоило огромного труда заставить себя следить за окружающей обстановкой. В голову лезли посторонние мысли о том, что надо бы срубить ёлку, потому что на носу Рождество, пора сделать новый заказ на одежду для детей, Альберту, пожалуй, можно уже выдать пистолет, чтобы он готовился занять место Маркуса, если тот решит не оставаться в приюте… За всеми этими мыслями Джо не сразу заметил, что Капкан ведет себя странно. Лишь когда он чуть не споткнулся о пса, Блэк вернулся к реальности. Выругав себя за то, что теряет хватку, Джо посмотрел на собаку. Капкан стоял на прямых, напряженных лапах. Голова пса была опущена, шерсть на загривке поднялась, из горла вырывалась глухое рычание. Джо присел рядом с собакой, поднимая винтовку. Вокруг было тихо. Впереди и чуть справа чернели деревья, посаженные почти две сотни лет назад старым Аберкромби, но Капкан смотрел не на них, а строго на север. Там ничего не было - открытое пространство тянулось до самой стены. Джо прислушался. Несмотря на годы, слух старого сержанта оставался острым. Джо показалось, что он слышит слабый свист. Очень тонкий, словно приглушенный, звук был таким тихим, что директор приюта не мог понять: слышит ли он его на самом деле, или это просто шум в ушах, которые начал появляться у него время от времени в последние годы. Джо осторожно положил руку на загривок пса. Капкан зарычал громче, он дрожал от возбуждения. Блэк снял винтовку с предохранителя, вглядываясь в темноту. Снова послышался этот проклятый свист, тихий на самой границе слышимости. Капкан опять зарычал, в этот раз громче. Пес что-то слышал, но не мог понять, что именно, и от этого злился. Собаки не любят непонятное. Сзади послышался хруст снега под ногами и Джо резко обернулся. Капкан остался неподвижен, и Блэк опустил винтовку, зная, что с той стороны идут свои. От приюта к Джо и псу бежали два человека. Один - высокий, широкоплечий, мог быть только Маркусом. Второй, вернее, вторая, еле поспевала за юношей, который в свои пятнадцать лет и восемь месяцев был почти шести футов ростом. Маркус подбежал к Джо и присел рядом с директором. Рядом с пареньком упала на колени девочка-подросток с когда-то щербатой, а теперь - очаровательной улыбкой. Впрочем, в эту ночь Мэйбл не улыбалась. Джо спросил Маркуса, что они с Мэйбл делают здесь после отбоя. Маркус толкнул Мэйбл в бок, и девочка, запинаясь, заговорила. Этой ночью она тайком выбралась из спальни, чтобы стащить из птичника яйцо. Зачем? Ну, если мазать яйцом волосы на ночь, ну, часа на полтора, они лучше растут. Это все знают! А ночью можно смыть, холодной водой, это полезно. Нет, правда! Вот. Но когда она уже подходила к птичнику, то ей показалось, что она слышит свист. Очень-очень тихий, как будто издалека. Она сперва подумала, что ей кажется, но потом услышала снова. Тогда она пошла к Маркусу, который в оружейной возился со своим пистолетом и вытащила его на улицу, тоже послушать. Они стояли минут пять, и Маркус, кажется, тоже услышал это. Но Маркус - ладно, а вот она теперь слышит этот свист совершенно точно! Ты же знаешь, папа Блэк, у меня самые чуткие уши в приюте! Там действительно свистит! Джо кивнул и сказал, что ему тоже слышится что-то похожее. Так в чем дело? В темноте лица детей было не разобрать, но внезапно из-за туч выглянул месяц, и Джо вздрогнул: на лице Мэйбл был такой ужас, что старый сержант невольно оглянулся, проверяя, нет ли кого-то сзади. Мэйбл еле слышно сказала, что точно такой же свист они слышали четыре года назад. В ночь, когда черные люди сожгли церковь и убили папу Аберкромби.
Хороший командир отличается от мертвого тем, что умеет доверять своему чутью. Джо начал отдавать приказы на бегу. Как только они окажутся в приюте, Мэйбл должна пробежать вдоль спален и крикнуть: «Игра, подъем!», сказав, что победителя ждет подарок. Маркус, вот ключи, отпирай оружейную. Мэйбл, когда крикнешь, беги к комнате Кеннеди и скажи сестрам, чтобы надевали броню, брали винтовки и бежали ко мне в кабинет. Давайте, дети, мы все успеем. Маркус принял приказ спокойно, но Мэйбл споткнулась и чуть не упала. Подхватив девочку, Джо посмотрел в полные страха черные глаза и очень мягко сказал, что в этот раз все будет не так, как тогда. Все будет хорошо, ведь они услышали это заранее. Давай, дочка, ты сможешь. Не плачь и не лезь грязными руками в глаза, а то занесешь какую-нибудь заразу - так и ослепнуть недолго. Мэйбл улыбнулась сквозь слезы и кивнула.
Через минуту приют наполнился жизнью. Пока дети шумно и весело одевались и выбегали в коридор, Джо поставил на стол старую армейскую сумку из толстого синтетика и, открыв сейф, принялся кидать в нее документы, деньги, счета, списки, медицинскую книгу, в которую он старательно заносил все болячки и недуги воспитанников. Последними в набитую сумку полетели две книги: обгоревшая, с бронзовым крестом на обложке, и распухшая от закладок тетрадь с наполовину стершейся надписью: «To Be a Mother of Hundred Children». Джо как раз застегивал последнюю кнопку, когда на шкафу заклекотал Монтигомо. Если у Джо еще оставались какие-то сомнения, то сейчас они испарились - ястреб чуял беду. Растопырив крылья, Монтигомо тяжело спланировал на стол, проскрежетав по нему когтями. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Эллен. Вместо привычного платья на девушке был старый армейский комбинезон, под распахнутой шубой виднелась тяжелая броня. Эллен коротко сказала, что Нэнси успокаивает детей, и вообще, Джо, что за дерьмо тут у нас происходит. Монтигомо, переваливаясь, вышел в дверь, и, захлопав крыльями, взлетел в коридоре под радостные крики малышей. Джо сунул Эллен в руки сумку и приказал слушать и не перебивать. Сейчас они с Нэнси выведут детей через задний ход. Помнишь, тот подкоп, который эти бездельники сделали прошлой осенью? Да, который мы еще потом придумали не засыпать, а укрепить и поставить дверь? Выходите через него на южный склон и бегите к заведению мадам Минни. Да, бегите, младших возьмите на руки. Да, я серьезно. Да, Элли, все так плохо. Дай Бог, чтобы я ошибся, но, похоже, не ошибаюсь. Идите прямо сейчас. Нет, я останусь. Что бы ни случилось здесь, что бы вы ни услышали - не останавливайтесь. Когда будете у мисс Вонг - сразу пошлите к Губернатору и скажите, чтобы выслал сюда ребят из UWMWI. Давай, Элли, вы должны успеть! И отправь ко мне Альберта.
Мисс Кеннеди была не из тех девушек, которыми вот так запросто можно командовать. Но она немало повидала за свою жизнь и, глядя в эти усталые синие глаза, молодые, на старом лице, поняла, что нужно делать именно так, как говорит человек, который все эти четыре года был для них примером, учителем, товарищем, и, наверное, в чем-то - настоящим отцом. Эллен поставила сумку на пол, подошла к Джо, крепко обняла его и поцеловала в губы. Несколько секунд, они стояли, прижавшись друг к другу, потом мисс Кеннеди отпустила директора, повернулась, подняла сумку и, не оглядываясь, выбежала из комнаты. Джо вытер глаза, скинул шинель и принялся надевать старую армейскую броню. В коридоре Эллен, Нэнси и Энн строили ребят в колонну, говоря, что сейчас они пойдут в гости к мисс Вонг. Да, вот прямо сейчас. Прямо ночью, как взрослые. Кто-то из старших детей начал задавать вопросы, но резкий голос Джинджер велел не валять дурака и делать, как скажут старшие. К Джинджер присоединился Стаб, и все недовольные сразу затихли - эта пара умела заставить детей слушать и слушаться. Джо как раз застегивал последний ремень, когда в кабинет вошли Маркус и Альберт. Чернокожий парень держал в руках тяжелый дробовик. У Альберта за пазухой - Джо это знал - покоился любимый тесак. Джо затянул ремень и, поглядев на мальчиков, заговорил коротко, как десять лет назад в армии Республики. Слушайте внимательно, парни. По некоторым признакам можно судить, что на приют готовится нападение. Похоже, это те же подонки, что устроили резню четыре года назад. Но в этот раз мы готовы. Мисс Эллен и мисс Нэнси уже выводят ребят из приюта (из коридора действительно доносился дружный топот и бодрые понукания). Они справятся. Для вас у меня особая задача. Альберт, беги в «Голову каннибала» и скажи парням, что у нас тут беда. Маркус, ты останешься со мной. Ты уже взрослый, сынок, поможешь мне задержать этих тварей. Ненадолго, просто, чтобы наши успели добежать до мисс Вонг. Да, это опасно. Я не могу тебе приказывать, если не хочешь - иди вместе с остальными, я в обиде не буду. Маркус молча кивнул, положил дробовик на стол и, расстегнув оружейный пояс протянул свой ненаглядный пистолет Альберту со словами: «Тебе пригодится». Альберт, молча принял оружие и застегнул пояс через плечо. После этого мальчики, одному из которому оставалось три месяца до шестнадцати, а другому через три месяца исполнялось пятнадцать, обнялись, и Альберт вышел из кабинета. Маркус взял со стола дробовик и молча загнал патрон в патронник. Джо смотрел на этого чернокожего паренька, который за четыре года стал ему сыном, и думал, что должен сказать ему очень много. Но времени не было, и мистер Блэк, похлопав Маркуса по плечу, шагнул к дверям.
Затем пришла мадам Ковальски фон Блауберг в сопровождении здоровенного лесоруба - своего племянника. Мадам посетовала, что с тех пор, как ударили морозы, представители этой достойной профессии, из-за суровой зимы временно оказавшиеся не у дел, взялись опекать ее, словно какую-то старуху. Она, мадам Ковальски фон Блауберг, действительно уже не так проворна, как двадцать лет назад, но это не значит, что ей нужен сопровождающий для того, чтобы добраться на северную сторону. Слава Богу, она еще не разучилась обращаться с дробовиком. Но мальчики и слышать ничего не хотят, и вот сегодня отправили в гостиницу этого оболтуса, чтобы он присматривал за ней. Присматривал! Это просто неслыханно! Мадам Ковальски кипятилась бы еще долго, но тут из дома вышла Эллен и, обворожительно улыбаясь, повела боевую мадам выпить с дороги чашечку мохавского кофе.
Последней прибыла делегация «Головы каннибала». Получив приглашение, мерки долго обсуждали, кто именно должен представлять сообщество на празднике. Нельзя сказать, что их сильно волновали проблемы воспитания сирот Айдахо. Но в разгар зимы, когда количество заказов резко падало по сравнению с остальными сезонами, достойных работников ножа и дробовика терзала смертельная скука. Рождество в Приюте Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви предполагало хоть какое-то развлечение, и между мерками развернулась нешуточная борьба за право участвовать в празднике. Когда дискуссия подошла к опасному рубежу, и первый выбывший из игры покатился по полу с выбитым зубом, вышибалы несколько раз выстрелили в потолок, призывая участников к порядку. Комнату заволокло дымом, что слегка охладило пыл патронов почтенного заведения. После недолгого обсуждения было решено прибегнуть к помощи арбитра, в роли которого сообщество не видело никого, кроме уважаемого Чака Морица. Старый Мориц со своей командой как раз вернулся с одного из редких в это время года заданий и отдыхал в старинном доме, который Плохие Парни два года назад частично отремонтировали и сделали своей штаб-квартирой. Когда гонцы из «Головы каннибала» прибыли к Логову Плохих Парней, последние как раз готовились отходить ко сну. Старый Чак вообще не любил засиживаться допоздна, за исключением тех случаев, когда заседание происходило в клубе мерков, да и поход, если честно, выдался тяжелым и опасным. Однако, услышав о причине вечернего визита, Чак с Джонни и Арчи немедленно собрались и отправились в «Голову каннибала». Билли Элко, не выразивший особого интереса по поводу празднования и вообще чувствовавший себя неважно из-за обострения астмы, остался охранять форт. Войдя в курс дела, Чак объявил, что данное событие есть редкий случай для сообщества ломерков продемонстрировать населению Нью-Бойсе, что вышеупомянутое сообщество является собранием достойных высокооплачиваемых законопослушных специалистов, а не бандой головорезов, немногим отличающихся от тех, кого их нанимают уничтожать. Таким образом, персоны, чьи лица отмечены печатью алкоголизма, наркомании, пусть и вылеченной, а также неприличными татуировками, автоматически отпадают. Нет, леди и джентльмены, я не предвзят, но мы говорим о детском празднике. В следующий раз, мисс Лили, нужно думать, что вы просите вытатуировать у себя на щеке! Наиболее разумным будет отобрать самых отличившихся участников того достопамятного боя и бросить среди них жребий. Восьми человек, я думаю, будет достаточно. И, поскольку приходить на праздник с пустыми руками кажется несколько неприличным, предлагаю пустить шляпу по кругу.
Общим решением Чак был включен в состав делегации по умолчанию. Еще в те годы, когда о Судьях речи не шло, старый Мориц пользовался среди коллег таким уважением, что его участие в празднике не подлежало обсуждению. Семеро оставшихся были выбраны по жребию. Пять мужчин и две женщины представляли собой весьма колоритный срез сообщества. Самой молодой было восемнадцать, самому старшему - шестьдесят два. После недолгого размышления один из участников - здоровенный бородатый южанин с вытатуированной вокруг глаз маской, делавшей его похожим на какого-то жутковатого псевдоенота, отдал свой жребий Арчи. Мужчина великодушно сказал, что Хитрый Валдо в ту ночь сделал больше, чем большинство из них, поэтому будет правильно, если он примет участие в празднике.
Оставшиеся двое суток делегаты потратили на приведение себя в порядок, чистку и ремонт одежды (в трех случаях джентльменам пришлось срочно покупать хоть что-то похожее на гражданский наряд) и закупку подарков, которые не стыдно было бы принести детям. В конце концов, все собрались в «Голове каннибала» и после придирчивого осмотра не вошедшими в делегацию мерками, отправились в Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви, напутствуемые приличными и не очень шутками, одобрительным свистом и пожеланиями не ударить в грязь лицом.
Если у кого-то из делегатов и были сомнения о том, стоит ли участвовать в празднике, они развеялись, когда в приюте их окружили воспитанники. Дети с восторгом рассматривали могучих (и не очень) воинов, которые спасли их два года назад. Конечно, Джо, и Нэнси и Эллен тоже были очень серьезными, сильными и смелыми людьми, но к ним воспитанники уже привыкли. А мерки казались пришельцами из другого мира - опасного, сурового и полного всяких приключений. Дети даже немного жалели, что гости одеты не в свою обычную, пропахшую потом и дымом одежду и доспехи. Некоторое время все молчали, пока Арчи, заметивший среди воспитанников Мэйбл, не узнал в ней девочку, которую в ту роковую ночь вытащил из горящей церкви. Молодой человек подошел к временно прекратившей кривляться хохотушке и сказал, что она здорово выросла за эти два года. Мэйбл радостно взвизгнула и бросилась Арчи на шею. Это сломало лед - дети бросились к своим спасителям и начали наперебой благодарить, задавать вопросы, теребить за одежду и тянуть к столу.
Наконец, все расселись по местам, дети вперемешку с гостями. Мисс Вонг села возле Джо, одна из ее сотрудниц - рядом с Полем, которого она не переставала опекать с того момента, как заметила его бледность (мистер Ревир, нимало не смущенный такой заботой, спокойно принимал эти ухаживания). Вторая девушка уселась рядом с лесорубом. Эллен напропалую флиртовала с Арчи, впрочем, держась в рамках приличий и давая понять, что это ни к чему не обязывает. С другой стороны Арчи осаждала Мэйбл, то и дело дергавшая молодого человека за рукав, чтобы тот обратил на нее внимание. Мадам Ковальски беседовала о чем-то с Чаком. Самая юная наемница сидела рядом с Маркусом и своими насмешками буквально довела Защитника Приюта до того, что тот вынужден был пересесть на другое место. Меню праздничного ужина включало в себя разного рода добротные блюда, из тушеного и вареного мяса (или, в случае с радтараканами и гигантскими муравьями - белка), овощей, как гордо заявил Джо - с собственного огорода, хлеб с клюквой и тому подобную простую, но сытную пищу. Для гостей Джо припас немного виски, воспитанников по такому поводу побаловали Ньюка-Колой. Время от времени и гости, и дети, бросали заинтересованные взгляды на угол зала, отгороженный занавесью из сшитых и связанных простыней, одеял, чехлов, словом, всего, что может занавешивать. В ходе пиршества мисс Вонг спросила Джо, куда запропастились Энн, Нэнси и ее собственный Вук, на что мистер Блэк ответил, что они готовят сюрприз.
За полчаса до полуночи Джо, Маркус, Мэйбл и еще несколько ребят с извинениями покинули стол, сказав, что им нужно кое к чему приготовиться. Развлекать гостей осталась Эллен. На все вопросы о том, куда отправились хозяева, девушка делала таинственное лицо и отвечала, что скоро все увидят это сами. За десять минут до двенадцати в коридоре послышался тяжелый топот и стук. Шум нарастал, и через несколько секунд перед гостями и детьми предстала удивительная картина. В обеденный зал въехала наспех украшенная разноцветными бумажными звездами тележка. В тележке сидел одетый в длинный красный халат и такую же шапку Джо Блэк. Рядом с ним за борта держались с трудом поместившиеся в этом экипаже Энн и насупленный Маркус - оба в веселеньких колпаках из зеленого оберточного пластика. Тележку тащил северный олень - самый мускулистый и зеленый северный олень за всю историю оленьего сообщества. На лбу у Вука были привязаны древние, еще довоенные оленьи рога на дощечке. Когда-то они украшали кабинет мисс Бэйкер, а теперь помогали создать атмосферу праздника для воспитанников приюта. Спину супермутанта покрывало одеяло из шкуры бигхорнера. Необычайно довольный собой, Вук бодро бежал на четвереньках, время от времени издавая громовой рев, который по его мнению наиболее приличествовал оленю Санта-Клауса. Дети умолкли в благоговейном восторге, взрослые - изо всех сил стараясь сдержать хохот. Необыкновенная повозка остановилась перед столом. Джо, Маркус и Энн не без труда выбрались из тележки, после чего директор приюта громовым голосом объявил, что наступает Рождество. Энн и Маркус осторожно сдвинули в сторону гигантский занавес. И гости, и дети не могли сдержать кто восторженный, а кто удивленный возглас. Рядом с двадцатифутовой, ярко украшенной елью, на полу был построен небольшой домик из досок и пластика. В домике сидели закутанные в простыни и одеяла Мэйбл и серьезный мальчик из Сан-Вэлли. Девочка с необычно торжественным лицом держала в руках завернутую в пеленки куклу. Двери чулана в углу отворились и к домику подошли одетые в причудливые костюмы из всякого хлама Альберт, Джинджер и Вэйко. Они подошли к домику и, поклонившись сидящим в нем Мэйбл и мальчику из Сан-Вэлли, протянули им мешочек, полено и камень, обернутый старинной, потемневшей от времени фольгой. Вслед за детьми из чулана вышла Нэнси, строгая в своем сером платье, и, прерывающимся от волнения голосом провозгласила, что две тысячи двести восемьдесят девять лет назад в Вифлееме родился наш Спаситель, Иисус Христос.
Большинство из присутствующих понятия не имели, кто такой Иисус Христос и от чего он всех спас. Даже для воспитанников приюта молитва, которую они произносили перед едой и слушали по воскресеньям, была не более, чем набором слов, который они не очень-то и понимали. И все же, захваченные торжественностью момента и непоколебимой силой, которая звучала в словах Нэнси Кеннеди, все - и гости, и хозяева, склонили головы. Эллен встала из-за стола и подошла к сестре. Маркус, Энн и Джо встали рядом с девушками. Все поняли, что наступила особенная минута.
Когда-то, разбирая уцелевшую часть архива покойного Аберкромби, Джо нашел старинные книги со странными письменами - пять горизонтальных линий, испещренных почти одинаковыми значками, располагавшимися на разной высоте. Джо не знал, что означают эти надписи. Во время атомного апокалипсиса было утеряно слишком много, поэтому, сочтя книги просто реликвиями ушедшей эпохи, директор приюта отложил их в сторону. К счастью, воспитание, которое старый Кеннеди дал своим внучкам, включало в себя умение читать нотную азбуку. Когда Нэнси и Эллен разбирали архив заново, они нашли отложенные книги, которая оказалась ничем иным, как сборниками псалмов, а также церковных и народных песен.
Выбрав подходящие к празднику песнопения, сестры начали разучивать их с Энн и Маркусом. Джо, узнав, что некоторые из его любимых псалмов, оказывается, можно петь, с радостью присоединился к сестрам и старшим воспитанникам. К сожалению, у маленького хора было слишком мало времени, чтобы подготовиться, как следует, но недостаток музыкального образования Нэнси, Эллен, Джо, Маркус и Энн восполняли энтузиазмом и искренностью:
Praise the LORD.Praise the LORD from the heavens; praise him in the heights above.
Praise him, all his angels; praise him, all his heavenly hosts.
Praise him, sun and moon; praise him, all you shining stars.
Praise him, you highest heavens and you waters above the skies.
Позже, присутствовавшие при этом выступлении говорили, что не слышали песни прекрасней. Принимая во внимание обычный репертуар радиостанции Нью-Бойсе, а также парочки уцелевших музыкальных машин это, в общем, неудивительно.
Когда пение закончилось, старинные электронные часы на стене, на починку которых Джо убил три месяца и сто семьдесят семь крышек, хрипло прозвенели двенадцать раз, и Нэнси радостно объявила, что наступило Рождество. Чувствуя важность этой минуты, взрослые встали, за ними поднялись со скамеек и дети. Джо понимал, что нужно сказать какие-то подобающие моменту слова, но все заранее обдуманные речи вылетели из головы. Посмотрев на сестер он понял, что те тоже слишком взволнованы, чтобы говорить. Положение спас Чак. Подняв старинную алюминиевую кружку, в которую было налито на палец виски, старый наемник торжественно объявил, что старый год закончился, и, надо сказать, он был неплохим. Дай Бог, который, наверное, все-таки еще присматривает за нами, следующий будет лучше. Все разом выдохнули и выпили у кого что было - виски или Ньюка-Колу.
Мы не будем утомлять читателя рассказом о том, как воспитанники Приюта Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви получали подарки, многие - первый раз в жизни. Оглушенные свалившейся на них радостью, дети разбирали игрушки, как довоенные, которые сестры Кеннеди долго собирали по лавкам старьевщиков, так и современные - грубые игрушечные винтовки из обрезков труб и кусков дерева, маленькие копья и щиты, которые делали на продажу старики в деревнях новых шошонов, старинные комиксы и книжки с картинками. Дети были настолько ошеломлены этим великолепием, что даже забыли устроить непременную драку (хотя на следующий день наверстали упущенное, и вообще дележ подарков продолжался еще целую неделю). Маркус с гордостью водрузил на голову новенькую шляпу. Мэйбл была в восторге от подаренного ей старинного мотоциклетного шлема, раскрашенного голубой и розовой красками. Джинджер сделала вид, что равнодушна к свежесшитой синей курточке, но отойдя с подарком в сторону зарылась в нее лицом, с наслаждением вдыхая запах чистой, недавно окрашенной ткани. В половину первого воспитанников, не взирая на возмущенные вопли и протесты, погнали спать. Взрослые остались сидеть за столом. От виски, или от ощущения праздника наступила такая умиротворенность, что никому не хотелось никуда идти. Мужчины и женщины разного возраста, профессий и социального положения вели неторопливый, вдумчивый разговор на разные темы. О том, что на Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви в ту ночь действительно снизошло какое-то особенное спокойствие, свидетельствует тот факт, что мадам Ковальски фон Блауберг, на дух не выносившая шлюх, мирно и дружелюбно беседовала с мисс Вонг о жизни, детях и мужчинах, которые, в сущности, те же дети, только в некоторых местах побольше (если повезет). Мориц разговаривал с Эллен о продажности служителей закона в NCR, Поль Ревир рассказывал наемникам о чем угодно, только не о делах Легислатуры. Обведя взглядом зал, Джо подумал, что сколько бы дней, месяцев и лет ему ни было отпущено, эту ночь он не забудет никогда. Подняв стакан, на дне которого плескался янтарный напиток, к потолку, Джо посмотрел в окно на по-зимнему яркий месяц и торжественно выпил за Рождество.
Дни складывались в недели и месяцы, сезоны сменялись один за другим. Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви продолжал непоколебимо встречать житейские бури, оставаясь теплым домом для детей, у которых не было в этой жизни другого пристанища. Постепенно число воспитанников росло, увеличивая заботы Джо, Нэнси и Эллен. Сироты, поступающие в приют, были отнюдь не ангелы. У воспитателей прибавлялось шрамов не только на душах, но и на руках.
В марте 2289 года приют был разбужен выстрелом. Джо, первым ворвавшийся в спальню мальчиков, обнаружил Маркуса, держащего на прицеле одного из новичков - мальчика одиннадцати лет, что поступил буквально за две недели до этого. Маркус спал без рубашки, и только положив ладонь на плечо Защитника, Джо обнаружил, что по нему течет кровь. На полу, рядом с кроватью Маркуса, лежал остро заточенный кухонный нож. Осторожно забрав из дрожащих рук Защитника Приюта пистолет, мистер Блэк передал раненого прибежавшим Нэнси и Эллен, а сам вывел злоумышленника и запер его в чулане. Опросив перевязанного Маркуса, Джо уяснил для себя картину случившегося. Новенький, паренек, отбитый рейнджерами у рейдеров, с первого своего дня в приюте пытался вести себя так же, как, судя по всему, было принято в его банде. К счастью, он был далеко не самым сильным среди мальчиков, и Маркус легко поставил его на место, завернув руку за спину и объяснив, что здесь не принято отбирать порции у младших. Защитник Приюта, последние месяцы начавший превращение из подростка в юношу, постарался сделать все как можно более аккуратно, но если тело маленького рейдера в схватке практически не пострадало, то гордость была ранена глубоко. Обида требовала отмщения. Выкрав на кухне нож, парень дождался ночи, и, удостоверившись, что враг уснул, нанес удар. Маркус проснулся от боли в плече. Легко скинув с себя противника и выбив у него из рук нож, мальчик выхватил из-под матраса пистолет и, выстрелив для острастки в потолок, взял преступника на прицел, после чего на поле боя появился папа Джо. Вколов мальчику на всякий случай стимпак, Эллен отправила его спать, после чего спросила мистера Блэка, что им делать с преступником. Джо сказал, что это он решит после личного разговора с несостоявшимся убийцей. Сестры кивнули и отправились успокаивать взбудораженный приют, а Джо направился прямо к месту заключения маленького рейдера. Когда он вошел в чулан, мальчик бросился на него с палкой от метлы. Джо легко обезоружил несовершеннолетнего бандита, после чего силой усадил его на ящик, а сам сел напротив. Парень, которого все называли просто Стаб, исподлобья смотрел на директора. Его руки дрожали, но взгляд был тверд и полон ненависти. Джо спросил Стаба, почему тот попытался убить Маркуса. Мальчик нехотя процедил: черномазый ублюдок избил его, он должен был поплатиться за это. Кроме того, Стаб знал, что у Маркуса есть пистолет, которым Стаб собирался завладеть. С оружием можно сделать много. Мальчик говорил спокойно, просто констатируя факты. По нему было видно, что он смирился с провалом своего плана и не ждет пощады. Джо кивнул, затем наклонился так, что его лицо оказалось в десяти дюймах от лица Стаба, и шепотом спросил: так почему тот не убил Маркуса? Враг спал, у тебя была масса времени, чтобы как следует наметить удар. Почему ты не прирезал его, как следует? Стаб задрожал, его лицо задергалось, и внезапно мальчик заревел. Джо вздохнул и сказал, чтобы Стаб собирал свою постель - отныне он будет спать в его кабинете, пока, по крайней мере. Стаб резко поднял заплаканное лицо и, запинаясь, ответил, что он лучше будет спать на улице. Он знает, что было с мальчиками, которые спали в палатке Чако Три Уха. Джо снова вздохнул, занес руку, чтобы дать парню оплеуху, но затем передумал. Кряхтя, директор поднялся, подумав про себя, что его суставы уже не те, что хотя бы десять лет назад. Посмотрев на Стаба сверху вниз, Джо спокойно сказал, чтобы тот ничего не опасался. Если мисс Нэнси и мисс Эллен хотя бы подумают, что он, Джо Блэк, может сделать с одним из воспитанников то, что делал ваш главарь с мальчиками в своей банде, он, Джо Блэк, до конца жизни будет разговаривать очень тонким голосом. Правда, недолго. Давай, поднимайся. Спать с остальными детьми я тебя пока не пущу, а завтра рано вставать. Стаб шмыгнул носом и спросил: а сам мистер Блэк не опасается, что ему ночью выпустят кишки? Джо пожал плечами и заметил, что если он позволит убить себя щенку-недорейдеру, то, наверное, ему просто пора было умереть. К тому же, у него, Джо Блэка, есть неплохой сторож. Когда Джо проснулся рано утром, Стаб сидел, забившись в угол. Укрытый одеялом до подбородка, он затравленно глядел на Монтигомо, который пристально всматривался с него со шкафа. За прошедшие годы мохавский ястреб вырос еще сильнее. Он заметно разжирел, и уже не кружил часами над Приютом, высматривая кротокрыса или мутолиса. Но клюв и когти птицы по-прежнему внушали страх. Джо расхохотался и приказал пареньку собираться на зарядку.
В конце концов, Стаб освоился в приюте. Он перестал постоянно огрызаться, больше не пытался отнимать еду у младших и даже начал учиться. Нэнси сказала, что Стаб - это огромная педагогическая победа Джо. Но мистер Блэк в глубине души понимал, что никакой особой победы здесь нет. Просто Стаб, на их и свое счастье слишком мало времени провел в банде и не успел сломаться окончательно. Перевоспитать настоящего подонка у Блэка, скорее всего, не получилось бы.
Дважды Джо отказывался принимать в приют сирот, которых приводили туда в первый раз мерки, а второй раз - горожане. Нэнси и Эллен были вне себя, но Блэк каждый раз напоминал им историю Стаба, и женщины смирялись. Джо не знал, можно ли помочь этим маленьким существам, но рисковать жизнями своих воспитанников он не мог. Мистер Блэк повидал достаточно, чтобы распознать взгляд законченного психопата в одном случае, и хладнокровного убийцы - в другом. Чудовищами бывают не только взрослые.
И все же, Приют Маленьких Патриотов при Подлинной Американской Баптистской Церкви жил. С каждым годом воспитанники и воспитатели вскапывали и засевали все больше земли. В хлеву стояло уже четыре двухголовых коровы, а птичник расширяли дважды. Джо начал проводить со старшими мальчиками занятия по военной подготовке. Нэнси была против того, чтобы учить детей воевать, но Джо оставался непреклонен. Он помнил слова Губернатора о том, что грядет буря, и считал своим долгом подготовить к ней своих детей. Отставной сержант знал, что не молодеет, и будущее приюта беспокоило его. О, разумеется он был уверен в Нэнси и Эллен. Но для того, чтобы правильно воспитывать мальчиков, нужен мужчина. Джо не знал, сколько ему отпущено в этом мире, но надеялся успеть найти себе смену. Энн, которой исполнилось пятнадцать, уже твердо решила остаться в приюте в качестве младшей воспитательницы. Джо рассчитывал, что это поможет удержать Маркуса. Мистеру Блэку было известно о планах чернокожего здоровяка проложить себе дорогу в верхние слои общества. Но Джо видел также, что чувства парня к Энн с годами не изменились и даже окрепли, превратившись из детской влюбленности во что-то большее. Блэк не ждал с этой стороны каких-то неприятностей. Маркус, при всей своей горячности и природной хитрости, все-таки вырос в честного юношу. Энн же как была, так и осталась несгибаемо порядочной теперь уже девушкой. Джо мог лишь ждать. Еще год-полтора - и Маркусу пора будет выбирать между любовью и карьерой.
Осень 2290 года выдалась холодной и бесснежной. В ноябре мороз сковал землю, но снега выпало от силы три дюйма. В городах и поселках заговорили о Каннибальской Зиме. Губернатор приказал готовиться к неприятностям. За прошедшие три года власть Легислатуры утвердилась в южной части штата. От Айдахо-Фоллз на востоке, до Нампы на западе решения правительства значили очень много. Но с севера территории, неподвластные Губернатору начинались в каких-то пятидесяти милях от столицы. Рейнджеры, с которыми Легислатура в последние годы старалась любой ценой наладить отношения, предупредили, что в горах неспокойно. Людоеды начали набеги на племена инджунов, деревни Горных Людей и поселки лесорубов. Хуже всего было то, что дикари в последнее время проявляли изрядную организованность, и нередко имели огнестрельное оружие. UWMWI выдвинулась на север, прикрыв столицу с наиболее опасного направления сетью постов. Губернатор потратил десять килограмм золота, с огромным трудом добытого в шахтах штата, чтобы закупить на юге полтора десятка радиостанций - как старинных, довоенных, так и новых, собранных в NCR. Эти громоздкие чудовища пищали, скрипели и со страшной скоростью жрали микроядерные ячейки, но позволяли вести передачу ключом почти на пятьдесят миль.
Наступил декабрь, а снега по-прежнему не было. Каскейд на одноименном озере подвергся нападению большой орды людоедов. К счастью, стена вокруг поселка была закончена буквально летом, а в городе как раз остановились два каравана, возвращавшиеся с северного пограничья. Совместными усилиями караванщикам и горожанам удалось отбить атаку, после чего Каскейд направил в Нью-Бойсе гонцов сообщить о том, что город готов перейти под юрисдикцию Легислатуры Айдахо, только пришлите оружие и бойцов. Губернатор издал распоряжение, согласно которому независимым меркам Нью-Бойсе до особого разрешения запрещалось принимать заказы на работу вне столицы. За время вынужденного простоя наемникам выплачивалась небольшая компенсация. Мерки поворчали (а на пьяную голову даже покричали и помахали оружием), но даже старый Мориц признал такие меры вполне оправданными. Одним словом, обстановка в столице была, мягко говоря, тревожная.
Принимая во внимание все вышеперечисленное, легко понять, почему Джо Блэк практически не спал ночами. Когда Нэнси утром, видя черные круги вокруг глаз старого сержанта, начинала выговаривать ему, что в таком возрасте нужно думать о здоровье, Джо лишь отшучивался. Но начиная с середины ноября дети в приюте после отбоя начали играть в новую игру, которая называлась: «Кто быстрее оденется и выбежит в коридор». По ночам Джо взял привычку обходить стену с винтовкой в руках. Капкана больше не привязывали на ночь. Пес, вымахавший в чудовищного зверя, размером с теленка, хорошо знал всех обитателей приюта по запаху, а чужие, если пролезут тайком за ограду, будут сами виноваты.
Ночь на восемнадцатое декабря выдалась исключительно тихой. Джо уже обошел южное полукольцо стены, и теперь, пройдя через разрушенную церковь, шел на север. Неглубокий мелкий снег хрустел под ногами. Верный Капкан бежал рядом с хозяином. Время от времени пес, не в силах сдержать рвущуюся наружу энергию, выбегал вперед десятка на полтора ярдов и сразу возвращался. Монотонность движения убаюкивала. Джо стоило огромного труда заставить себя следить за окружающей обстановкой. В голову лезли посторонние мысли о том, что надо бы срубить ёлку, потому что на носу Рождество, пора сделать новый заказ на одежду для детей, Альберту, пожалуй, можно уже выдать пистолет, чтобы он готовился занять место Маркуса, если тот решит не оставаться в приюте… За всеми этими мыслями Джо не сразу заметил, что Капкан ведет себя странно. Лишь когда он чуть не споткнулся о пса, Блэк вернулся к реальности. Выругав себя за то, что теряет хватку, Джо посмотрел на собаку. Капкан стоял на прямых, напряженных лапах. Голова пса была опущена, шерсть на загривке поднялась, из горла вырывалась глухое рычание. Джо присел рядом с собакой, поднимая винтовку. Вокруг было тихо. Впереди и чуть справа чернели деревья, посаженные почти две сотни лет назад старым Аберкромби, но Капкан смотрел не на них, а строго на север. Там ничего не было - открытое пространство тянулось до самой стены. Джо прислушался. Несмотря на годы, слух старого сержанта оставался острым. Джо показалось, что он слышит слабый свист. Очень тонкий, словно приглушенный, звук был таким тихим, что директор приюта не мог понять: слышит ли он его на самом деле, или это просто шум в ушах, которые начал появляться у него время от времени в последние годы. Джо осторожно положил руку на загривок пса. Капкан зарычал громче, он дрожал от возбуждения. Блэк снял винтовку с предохранителя, вглядываясь в темноту. Снова послышался этот проклятый свист, тихий на самой границе слышимости. Капкан опять зарычал, в этот раз громче. Пес что-то слышал, но не мог понять, что именно, и от этого злился. Собаки не любят непонятное. Сзади послышался хруст снега под ногами и Джо резко обернулся. Капкан остался неподвижен, и Блэк опустил винтовку, зная, что с той стороны идут свои. От приюта к Джо и псу бежали два человека. Один - высокий, широкоплечий, мог быть только Маркусом. Второй, вернее, вторая, еле поспевала за юношей, который в свои пятнадцать лет и восемь месяцев был почти шести футов ростом. Маркус подбежал к Джо и присел рядом с директором. Рядом с пареньком упала на колени девочка-подросток с когда-то щербатой, а теперь - очаровательной улыбкой. Впрочем, в эту ночь Мэйбл не улыбалась. Джо спросил Маркуса, что они с Мэйбл делают здесь после отбоя. Маркус толкнул Мэйбл в бок, и девочка, запинаясь, заговорила. Этой ночью она тайком выбралась из спальни, чтобы стащить из птичника яйцо. Зачем? Ну, если мазать яйцом волосы на ночь, ну, часа на полтора, они лучше растут. Это все знают! А ночью можно смыть, холодной водой, это полезно. Нет, правда! Вот. Но когда она уже подходила к птичнику, то ей показалось, что она слышит свист. Очень-очень тихий, как будто издалека. Она сперва подумала, что ей кажется, но потом услышала снова. Тогда она пошла к Маркусу, который в оружейной возился со своим пистолетом и вытащила его на улицу, тоже послушать. Они стояли минут пять, и Маркус, кажется, тоже услышал это. Но Маркус - ладно, а вот она теперь слышит этот свист совершенно точно! Ты же знаешь, папа Блэк, у меня самые чуткие уши в приюте! Там действительно свистит! Джо кивнул и сказал, что ему тоже слышится что-то похожее. Так в чем дело? В темноте лица детей было не разобрать, но внезапно из-за туч выглянул месяц, и Джо вздрогнул: на лице Мэйбл был такой ужас, что старый сержант невольно оглянулся, проверяя, нет ли кого-то сзади. Мэйбл еле слышно сказала, что точно такой же свист они слышали четыре года назад. В ночь, когда черные люди сожгли церковь и убили папу Аберкромби.
Хороший командир отличается от мертвого тем, что умеет доверять своему чутью. Джо начал отдавать приказы на бегу. Как только они окажутся в приюте, Мэйбл должна пробежать вдоль спален и крикнуть: «Игра, подъем!», сказав, что победителя ждет подарок. Маркус, вот ключи, отпирай оружейную. Мэйбл, когда крикнешь, беги к комнате Кеннеди и скажи сестрам, чтобы надевали броню, брали винтовки и бежали ко мне в кабинет. Давайте, дети, мы все успеем. Маркус принял приказ спокойно, но Мэйбл споткнулась и чуть не упала. Подхватив девочку, Джо посмотрел в полные страха черные глаза и очень мягко сказал, что в этот раз все будет не так, как тогда. Все будет хорошо, ведь они услышали это заранее. Давай, дочка, ты сможешь. Не плачь и не лезь грязными руками в глаза, а то занесешь какую-нибудь заразу - так и ослепнуть недолго. Мэйбл улыбнулась сквозь слезы и кивнула.
Через минуту приют наполнился жизнью. Пока дети шумно и весело одевались и выбегали в коридор, Джо поставил на стол старую армейскую сумку из толстого синтетика и, открыв сейф, принялся кидать в нее документы, деньги, счета, списки, медицинскую книгу, в которую он старательно заносил все болячки и недуги воспитанников. Последними в набитую сумку полетели две книги: обгоревшая, с бронзовым крестом на обложке, и распухшая от закладок тетрадь с наполовину стершейся надписью: «To Be a Mother of Hundred Children». Джо как раз застегивал последнюю кнопку, когда на шкафу заклекотал Монтигомо. Если у Джо еще оставались какие-то сомнения, то сейчас они испарились - ястреб чуял беду. Растопырив крылья, Монтигомо тяжело спланировал на стол, проскрежетав по нему когтями. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Эллен. Вместо привычного платья на девушке был старый армейский комбинезон, под распахнутой шубой виднелась тяжелая броня. Эллен коротко сказала, что Нэнси успокаивает детей, и вообще, Джо, что за дерьмо тут у нас происходит. Монтигомо, переваливаясь, вышел в дверь, и, захлопав крыльями, взлетел в коридоре под радостные крики малышей. Джо сунул Эллен в руки сумку и приказал слушать и не перебивать. Сейчас они с Нэнси выведут детей через задний ход. Помнишь, тот подкоп, который эти бездельники сделали прошлой осенью? Да, который мы еще потом придумали не засыпать, а укрепить и поставить дверь? Выходите через него на южный склон и бегите к заведению мадам Минни. Да, бегите, младших возьмите на руки. Да, я серьезно. Да, Элли, все так плохо. Дай Бог, чтобы я ошибся, но, похоже, не ошибаюсь. Идите прямо сейчас. Нет, я останусь. Что бы ни случилось здесь, что бы вы ни услышали - не останавливайтесь. Когда будете у мисс Вонг - сразу пошлите к Губернатору и скажите, чтобы выслал сюда ребят из UWMWI. Давай, Элли, вы должны успеть! И отправь ко мне Альберта.
Мисс Кеннеди была не из тех девушек, которыми вот так запросто можно командовать. Но она немало повидала за свою жизнь и, глядя в эти усталые синие глаза, молодые, на старом лице, поняла, что нужно делать именно так, как говорит человек, который все эти четыре года был для них примером, учителем, товарищем, и, наверное, в чем-то - настоящим отцом. Эллен поставила сумку на пол, подошла к Джо, крепко обняла его и поцеловала в губы. Несколько секунд, они стояли, прижавшись друг к другу, потом мисс Кеннеди отпустила директора, повернулась, подняла сумку и, не оглядываясь, выбежала из комнаты. Джо вытер глаза, скинул шинель и принялся надевать старую армейскую броню. В коридоре Эллен, Нэнси и Энн строили ребят в колонну, говоря, что сейчас они пойдут в гости к мисс Вонг. Да, вот прямо сейчас. Прямо ночью, как взрослые. Кто-то из старших детей начал задавать вопросы, но резкий голос Джинджер велел не валять дурака и делать, как скажут старшие. К Джинджер присоединился Стаб, и все недовольные сразу затихли - эта пара умела заставить детей слушать и слушаться. Джо как раз застегивал последний ремень, когда в кабинет вошли Маркус и Альберт. Чернокожий парень держал в руках тяжелый дробовик. У Альберта за пазухой - Джо это знал - покоился любимый тесак. Джо затянул ремень и, поглядев на мальчиков, заговорил коротко, как десять лет назад в армии Республики. Слушайте внимательно, парни. По некоторым признакам можно судить, что на приют готовится нападение. Похоже, это те же подонки, что устроили резню четыре года назад. Но в этот раз мы готовы. Мисс Эллен и мисс Нэнси уже выводят ребят из приюта (из коридора действительно доносился дружный топот и бодрые понукания). Они справятся. Для вас у меня особая задача. Альберт, беги в «Голову каннибала» и скажи парням, что у нас тут беда. Маркус, ты останешься со мной. Ты уже взрослый, сынок, поможешь мне задержать этих тварей. Ненадолго, просто, чтобы наши успели добежать до мисс Вонг. Да, это опасно. Я не могу тебе приказывать, если не хочешь - иди вместе с остальными, я в обиде не буду. Маркус молча кивнул, положил дробовик на стол и, расстегнув оружейный пояс протянул свой ненаглядный пистолет Альберту со словами: «Тебе пригодится». Альберт, молча принял оружие и застегнул пояс через плечо. После этого мальчики, одному из которому оставалось три месяца до шестнадцати, а другому через три месяца исполнялось пятнадцать, обнялись, и Альберт вышел из кабинета. Маркус взял со стола дробовик и молча загнал патрон в патронник. Джо смотрел на этого чернокожего паренька, который за четыре года стал ему сыном, и думал, что должен сказать ему очень много. Но времени не было, и мистер Блэк, похлопав Маркуса по плечу, шагнул к дверям.