Зрелые годы короля Луи XIV. Король правит.
Итак, в ночь с 9 на 10 марта 1661 года кардинал Джулио Мазарини отдал богу душу, успев перед смертью дать последние наставления крестнику. Естественно, главный вопрос, интересующий всех - кто же теперь будет первым министром. Луи не стал долго томить народ - в тот же день он собрал министров, принцев и герцогов. И объявил, что первого министра у него не будет. Он сам будет всем управлять.
Бриенн: "Король появился перед ассамблеей собравшихся в комнате королевы-матери, где прежде всегда заседал Совет, принцев, герцогов и государственных министров... и сообщил им, что принял решение: лично управлять государством, полагаясь исключительно на себя (он буквально так и выразился). После этого он их учтиво спровадил, сказав, что вызовет, когда понадобятся их советы... Мне был отдан приказ уведомить всех иностранных министров о решении Его Величества единолично управлять государством для того, чтобы они сообщили об этом решении своим государям".
Сказать, что все были шокированы - значит ничего не сказать. Пожалуй, многие из них надеялись на то, что "мальчик" просто истомился в ожидании власти. Таким еще до конца года будет дан наглядный урок. Гораздо печальней то, что примерно в этом духе решение короля трактуется историками. Меж тем, политическое значение этого шага легко понять, если вспомнить, для чего первый министр был нужен. А для того, чтобы бороться со знатью, принимая на себя ее недовольство. Теперь династия окрепла - и отныне всякий, кто поднимет мятеж, выступает против короля - со всеми прилагающимися. Если бы дело было только в тщеславии, властолюбии, или нетерпеливости - должность первого министра была бы восстановлена. Потому что это ведь и громадный воз обязанностей.
Но Луи XIV, которого отечественный читатель представляет вертопрахом, танцующим балеты, соблазняющим дам, устраивающим церемонии, был редким трудягой. Он изо дня в день, без отпусков и выходных, действительно ЛИЧНО занимался государственной работой. По описанию посла Венеции Гримани, расписание королевских заседаний выглядело так: Понедельник: с утра король занимался внешней политикой в Узком совете, который составляли три министра: иностранных дел, военных дел и финансов. Затем заседал Совет депеш, занимающийся вопросами внутреннего управления: к "триумвирам" присоединялись канцлер и те госсекретари, которые не входили в Узкий совет. Вечером, как и во все прочие дни недели, король с членами Узкого совета занимался текущими делами. Вторник: заседал Королевский совет финансов. Среда, как и воскресенье: дни, свободные от утренних советов, но не от вечерней раооты с министрами - полностью выходных дней у короля не бывало. Четверг: Королевский совет финансов, затем "Совестный совет", в котором король с несколькими выбранными им прелатами решал вопросы о замещении церковных должностей. Пятница: как и в понедельник, иностранные дела в Узком совете, затем Совет депеш. Суббота: Королевский совет финансов. А кроме этого - ежедневная работа с бумагами и аудиенции.
Собственно, государственные дела и составляли содержание большей части зрелых лет Людовика. Все остальное - любовь, охота, балет, театр - только дополнение к ним. Поэтому трудно, практически невозможно, отделить Людовика Бурбона от Короля-Солнца. Где кончается живой человек и начинается функция? Мы не знаем, и не узнаем, видимо, никогда. Потому что, хотя Луи, видимо, никогда не говорил приписываемой ему фразы "Государство - это я", более точной была бы фраза "Я - это государство!".
И кое-кому предстояло испытать это на своей шкуре.
Дело Фуке стало уроком как для французов, так и для самого короля. Обычно это дело сводят к мелочным склокам коммунального характера. Потому что ну не писать же на полном серьезе, что Фуке посадили за воровство. О нем прекрасно знали и Мазарини, и Анна, и сам Людовик. Не выдерживает проверки фактами версия, что процесс Фуке - плод интриг Кольбера. Поскольку Кольбера выбрал и назначил на пост интенданта финансов сам король - аккурат когда стало ясно, что Мазарини - все, 8 марта. А зачем он его назначил, если уже есть сюринтендант Фуке? Вестимо, чтобы свалить последнего. Так почему же Людовик арестовал Фуке? Обычно все забывают про шестилетнее "ученичество" Людовика, и представляют дело так, что он был абсолютным новичком в делах власти. А у него было время, чтобы оценить Фуке. А вот Фуке короля, похоже, недооценил. Сюринтендант смеет держать себя, как равный королю. И при этом занимать высший государственный пост. А что самое обидное - он все это может себе позволить.
Ибо власть короля - небезгранична. Должности во Франции продаются. И великий король, абсолютный монарх, гроза Европы, ровным счетом ничего не может поделать с владельцами 45000 патентов на должность. Пусть патенты подписывает король - это всего лишь формальность.Фактически, если владелец патента не удосужится совершить измену, оскорбить величество или совершить уж совсем нечто безнравственное - он не может быть его лишен. Во власти короля - только полтораста должностей, разумеется, высших. Луи может убрать Фуке с поста сюринтенданта, но у того - патент генерального прокурора Парижского парламента. И сделать с ним ничего нельзя. К несчастью для себя, Фуке по льстивому совету короля продаст ппатент за 1400 тысяч ливров, отдав миллион из них королю. Теперь руки у того были развязаны.
Удар по Фуке должен был продемонстрировать всем и каждому - никто не смеет равнять себя с королем. Отчасти этой цели он достиг - с тех пор мы не слышим ни об одном министре короля, хотя бы пытающегося сравняться с ним. Летелье и Сегье, Кольбер и Лувуа, Лионн и Портшартрен - все они останутся в истории, но только как чиновники, не как вельможи. Правда, попутно Луи пришлось нахлебаться фекалий вдоволь и выставить французскую монархию в неприглядном свете. 38 месяцев Людовик и Кольбер готовили судилище над арестованным министром, и все равно все пошло наперекосяк.
Д'Артаньян арестовал больного Фуке в Нанте, на площади перед собором. В карете сидели 4 офицера, а сопровождала ее целая сотня королевских мушкетеров. В тот же день, 5 сентября, король объявил придворным об аресте Фуке. Воцарилось гробовое молчание. Уже 15 сентября 1661 г. король создал специальный трибунал для расследования преступлений, совершенных в области финансов. Речь шла, таким образом, о гласном, большом и шумном политическом процессе, итогом которого должен был стать триумф короля. Кольбер и Людовик оказывали неприкрытое давление на судей. 1 августа 1664 г. наиболее влиятельные из них предстали перед королем, не скрывавшим политического смысла процесса. Председателя суда Ламуаньона, стремившегося к объективности, заменили канцлером Сегье, верным слугой короля и врагом Фуке.
16 ноября 1664 г. генеральный прокурор Талон обвинил Фуке в расхищении государственных средств, в оскорблении величества и потребовал для него смертной казни через повешение на площади перед Бастилией. Именно таким был замысел короля. Он рассчитывал на безусловное послушание "правовой палаты" - фактически чрезвычайного суда из 27 членов. Фуке отвел некоторых из них: канцлера Сегье и генерального прокурора Талона как своих личных врагов, советника Пюссора как дядю Кольбера и Фуко как его преданного сотрудника. Фуке не сдавался - потребовал для изучения архивы, свыше 60 тыс. документов. Пришлось дать подсудимому и двух адвокатов. Они установили многочисленные нарушения законности при ведении следствия, факты фальсификации материалов, изъятия одних и замены их другими, подкупа свидетелей, давления на судей и юристов. Сюринтендант опубликовал свою аргументацию. Отпечатанные документы власти захватывали в типографиях, но Мари Мадлен, жена Фуке, находила новых издателей и новых читателей. В итоге по репутации Кольбера и его людей был нанесен тяжелый удар. Как ни пытались этого избежать Людовик и Кольбер, фактически судили покойного кардинала, а следовательно, и королеву-мать, косвенно и самого короля. Сюринтендант обвинял Кольбера в исчезновении более чем 1200 писем Мазарини. А ведь Фуке действовал по его указаниям или с его согласия, обогащая шефа и не забывая о собственной выгоде. Первый докладчик на суде Ормессон главную ответственность за финансовые злоупотребления возложил на Мазарини. Он признал, что быстро нажитые состояния подозрительны в принципе, но отклонил обвинения Фуке в воровстве казенных денег, признав лишь наличие упущений в управлении финансами страны.
Ормессон не нашел и оснований для обвинения подсудимого в тяжком преступлении - в оскорблении Его Величества. Результаты голосования судей не отвечали расчетам короля и Кольбера: 9 голосов было подано за смертную казнь и 13 - за ссылку. Людовик XIV, по словам поэта Жана Расина, в день объявления приговора сказал Луизе Лавальер: "Если бы его приговорили к смертной казни, я бы дал ему умереть". Людовик нанес удар в спину Фуке: он своей властью заменил ему ссылку пожизненным тюремным заключением. Ормессону его беспристрастие дорого стоило: он лишился интендантства и звания государственного советника. С некоторыми судьями поступили еще круче - их сослали. "Из всех дел, которыми мне пришлось заниматься, арест сюринтенданта и суд над ним принесли мне самые большие огорчения и создали наибольшие трудности", - откровенно признавался король.
Николя Фуке и Пьер Сегье
Из этого судилища Луи извлек необходимые уроки. Во-первых, отныне он станет полагаться при расправе над своими врагами не столько на суд, сколько на "письма с печатью" - приказ за подписью короля об изгнании или заточении без суда и следствия. Во-вторых, отныне он без особой нужды не будет трогать своих министров. Увольнение их с поста станет черезвычайной редкостью и будет проводиться в максимально деликатной форме. Единственным после Фуке исключением станет отстранение 18 ноября 1679 года Арно де Помпонна, вставшего на пути завоевательных планов Людовика. И то, грубо уволенный с поста, он вернется на него через 12 лет.
Но по большей части король будет выступать не суровым начальником, выгоняющим подчиненного, а строгим батюшкой, разрешающим споры "сыновей". Вполне обычным делом было наследование должностей, привлечение министрами на службу родственников. Король прямо поощряет наследование министерских должностей и непотизм, если предложенные кандидаты лояльны и искусны. Летелье, Лувуа, Барбезье один за другим без перерыва возглавляют военное ведомство с 1643 по 1701 год. Сеньеле продолжает деятельность своего отца Кольбера во главе ведомства, отвечающего за управление Парижем, флотом и королевским домом. Одновременно с Кольбером и после него во главе ведомств стоят его брат (маркиз де Круасси, в Министерстве иностранных дел), его сын (Сеньеле), его племянники (маркиз де Торси, в Министерстве иностранных дел; Николя Демаре, в Министерстве финансов).
Военные министры Людовика: Летелье, Лувуа, Барбезье - отец, сын, внук.
Следует ли из этого, что Людовик струсил и отступил? Кончено, нет! Тяжелую руку короля в полной мере ощутят на себе дворяне и крестьяне, гугеноты и янсенисты, чиновники и знать. День за днем, год за годом Луи будет неустанно крепить власть Короля. Построенная им машина будет работать столетье, служа идеалом, к которому будут стремиться монархи всей Европы. Описать подробно политику целого полувека нет, конечно, возможности. Поэтому мы только немножечко заглянем за кулисы, чтобы понять, как, собственно, правит Людовик.
Прежде всего, импровизируя. Ему не у кого учиться - задачи, стоявшие перед предшественниками уже решены, а остальные страны берут пример с него. Поэтому он меняет систему на ходу. Но это отнюдь не беспорядочные реформы предыдущих лет. Луи - прагматик, и ставит конкретные цели. То, что будет на них работать - останется. То, что не сработает - будет изменено.
Реформу высшей государственной власти Людовик проводит сразу, до конца марта 1661. Отныне верхушка королевского аппарата выглядит так:
1) Канцлер - занимается внутренними делами. Исполняет обязанности председателя Совета по гражданским делам и хранителя печатей Франции. Является первым сановником короны, первым должностным юридическим лицом Франции, пожизненным начальником советов Его Величества.
2) Интендант финансов. Формально это должность сюринтенданта, но после смещения Фуке пост сюринтенданта занимает король.
3) Первый государственный секретарь - занимается военными делами
4) Второй государственный секретарь - занимается делами Парижа, королевского дома и духовенства.
5) Третий государственный секретарь - занимается иностранными делами
6) Четвертый государственный секретарь - занимается делами протестантов и основной массой провинций. Остальные провинции делятся между первым, вторым и третьим государственными секретарями.
Частный совет, или Совет по гражданским делам, располагается на первом этаже. Король почти никогда не нем не присутствует, поручая председательство канцлеру. Это орган технической и исполнительской работы. Чиновники Частного совета и дополняющих его отделов и комиссий (их около сотни) пользуются большим административным весом.
Заседания Совета Депеш проходят под председательством самого Людовика XIV. В Совет депеш входят канцлер, государственные секретари и их преемники, суперинтендант, несколько государственных советников, в зависимости от их компетенции, наконец, министры. Здесь разбирается переписка правительства с губернаторами и интендантами, рассматриваются общие для всех ведомств вопросы управления. Сначала он будет собираться два раза в неделю, под конец царствования - два раза в месяц.
На втором этаже в главных резиденциях короля заседает Совет Министров, он же Верхний, Государственный или Узкий Совет. Отбор в него ведет лично король, и только члены этого совета носят звание министра. В начале правления он ограничивается тремя членами - Кольбер, Летелье, Лионн. Финансы, армия, иностранные дела. Как видим, Луи не приглашает сюда ни родственников, ни пэров. Только администраторов. Впоследствии число членов совета увеличится до семи - в него войдут дофин и его сын, герцог Бургундский, а также воспитатель королевских внуков, он же председатель совета финансов Бовилье.
С арестом Фуке король взял заботу о финансах на себя, что привело к появлению Королевского совета финансов, он же Королевский совет. Название не случайно - на его заседаниях председательствует король. Луи хотел, чтобы Совет финансов собирался три раза в неделю, по вторникам, четвергам и субботам. Но с 1665 года и до конца правления Людовика XIV частота собраний будет сведена к двум. По сути, Кольбер и Король в основном станут выполнять вдвоем основную часть работы, ставя Королевский совет перед фактом. Тем не менее начальник Королевского совета финансов считается чиновником рангом выше министра. Король всегда предоставляет это место какому-нибудь большому вельможе, пользующемуся его доверием, - обоим маршалам де Вильруа, герцогу де Бовилье. Начальник Королевского совета наследует, начиная с 1661 года, почести бывшего суперинтенданта финансов.
Однако, это только парадный фасад. Наряду с великими и известными государственными деятелями, он может содержать посредственных и совершенно забытых администраторов. Персонала же на этом уровне, как мы видим, совсем мало. А дел - много. Поэтому король для работы с нужными людьми отказывается от пышного и расточительного церемониала официальных аудиенций. Тем самым все вопросы можно решать оперативно, и именно с тем, кто нужен Его Величеству. Так за парадным фасадом прокладывается современная инфраструктура, невидимая, но куда более важная, чем рюшки-завитушки фронтонов.
Непосредственно с королем теперь работают суперинтенданты и генеральные контролеры, интенданты финансов и казначеи, откупщики и советники, первые заместители госсекретарей и начальник созданной в 1667 парижской полиции. Но и это еще не все. Ради пользы дела король готов работать со специалистами, занимающими незначительные должности.
Проводником власти правительства в провинциях служат губернаторы, назначаемые из знатных и влиятельных родов, и не столь знатные, но куда более грозные, интенданты. Именно им предстоит подчинить раздробленную и своевольную Францию воле короля и его министров.
И разумеется, ни они, ни министры, ни король не добились бы ничего, если бы не те самые 45000 продаваемых и покупаемых должностей. Только эта огромная армия чиновников позволяет указам и ордонансам доходить до самых медвежьих уголков королевства, не имеющего пока общего языка, общих мер, единых законов.
Пропаганда величия короля скрывает от нас реальную ограниченность его власти. Людовику недостаточно приказать, ему надо добиться того, чтобы его приказы исполнялись. И именно этого он будет добиваться всю свою жизнь, не щадя никого.
Бриенн: "Король появился перед ассамблеей собравшихся в комнате королевы-матери, где прежде всегда заседал Совет, принцев, герцогов и государственных министров... и сообщил им, что принял решение: лично управлять государством, полагаясь исключительно на себя (он буквально так и выразился). После этого он их учтиво спровадил, сказав, что вызовет, когда понадобятся их советы... Мне был отдан приказ уведомить всех иностранных министров о решении Его Величества единолично управлять государством для того, чтобы они сообщили об этом решении своим государям".
Сказать, что все были шокированы - значит ничего не сказать. Пожалуй, многие из них надеялись на то, что "мальчик" просто истомился в ожидании власти. Таким еще до конца года будет дан наглядный урок. Гораздо печальней то, что примерно в этом духе решение короля трактуется историками. Меж тем, политическое значение этого шага легко понять, если вспомнить, для чего первый министр был нужен. А для того, чтобы бороться со знатью, принимая на себя ее недовольство. Теперь династия окрепла - и отныне всякий, кто поднимет мятеж, выступает против короля - со всеми прилагающимися. Если бы дело было только в тщеславии, властолюбии, или нетерпеливости - должность первого министра была бы восстановлена. Потому что это ведь и громадный воз обязанностей.
Но Луи XIV, которого отечественный читатель представляет вертопрахом, танцующим балеты, соблазняющим дам, устраивающим церемонии, был редким трудягой. Он изо дня в день, без отпусков и выходных, действительно ЛИЧНО занимался государственной работой. По описанию посла Венеции Гримани, расписание королевских заседаний выглядело так: Понедельник: с утра король занимался внешней политикой в Узком совете, который составляли три министра: иностранных дел, военных дел и финансов. Затем заседал Совет депеш, занимающийся вопросами внутреннего управления: к "триумвирам" присоединялись канцлер и те госсекретари, которые не входили в Узкий совет. Вечером, как и во все прочие дни недели, король с членами Узкого совета занимался текущими делами. Вторник: заседал Королевский совет финансов. Среда, как и воскресенье: дни, свободные от утренних советов, но не от вечерней раооты с министрами - полностью выходных дней у короля не бывало. Четверг: Королевский совет финансов, затем "Совестный совет", в котором король с несколькими выбранными им прелатами решал вопросы о замещении церковных должностей. Пятница: как и в понедельник, иностранные дела в Узком совете, затем Совет депеш. Суббота: Королевский совет финансов. А кроме этого - ежедневная работа с бумагами и аудиенции.
Собственно, государственные дела и составляли содержание большей части зрелых лет Людовика. Все остальное - любовь, охота, балет, театр - только дополнение к ним. Поэтому трудно, практически невозможно, отделить Людовика Бурбона от Короля-Солнца. Где кончается живой человек и начинается функция? Мы не знаем, и не узнаем, видимо, никогда. Потому что, хотя Луи, видимо, никогда не говорил приписываемой ему фразы "Государство - это я", более точной была бы фраза "Я - это государство!".
И кое-кому предстояло испытать это на своей шкуре.
Дело Фуке стало уроком как для французов, так и для самого короля. Обычно это дело сводят к мелочным склокам коммунального характера. Потому что ну не писать же на полном серьезе, что Фуке посадили за воровство. О нем прекрасно знали и Мазарини, и Анна, и сам Людовик. Не выдерживает проверки фактами версия, что процесс Фуке - плод интриг Кольбера. Поскольку Кольбера выбрал и назначил на пост интенданта финансов сам король - аккурат когда стало ясно, что Мазарини - все, 8 марта. А зачем он его назначил, если уже есть сюринтендант Фуке? Вестимо, чтобы свалить последнего. Так почему же Людовик арестовал Фуке? Обычно все забывают про шестилетнее "ученичество" Людовика, и представляют дело так, что он был абсолютным новичком в делах власти. А у него было время, чтобы оценить Фуке. А вот Фуке короля, похоже, недооценил. Сюринтендант смеет держать себя, как равный королю. И при этом занимать высший государственный пост. А что самое обидное - он все это может себе позволить.
Ибо власть короля - небезгранична. Должности во Франции продаются. И великий король, абсолютный монарх, гроза Европы, ровным счетом ничего не может поделать с владельцами 45000 патентов на должность. Пусть патенты подписывает король - это всего лишь формальность.Фактически, если владелец патента не удосужится совершить измену, оскорбить величество или совершить уж совсем нечто безнравственное - он не может быть его лишен. Во власти короля - только полтораста должностей, разумеется, высших. Луи может убрать Фуке с поста сюринтенданта, но у того - патент генерального прокурора Парижского парламента. И сделать с ним ничего нельзя. К несчастью для себя, Фуке по льстивому совету короля продаст ппатент за 1400 тысяч ливров, отдав миллион из них королю. Теперь руки у того были развязаны.
Удар по Фуке должен был продемонстрировать всем и каждому - никто не смеет равнять себя с королем. Отчасти этой цели он достиг - с тех пор мы не слышим ни об одном министре короля, хотя бы пытающегося сравняться с ним. Летелье и Сегье, Кольбер и Лувуа, Лионн и Портшартрен - все они останутся в истории, но только как чиновники, не как вельможи. Правда, попутно Луи пришлось нахлебаться фекалий вдоволь и выставить французскую монархию в неприглядном свете. 38 месяцев Людовик и Кольбер готовили судилище над арестованным министром, и все равно все пошло наперекосяк.
Д'Артаньян арестовал больного Фуке в Нанте, на площади перед собором. В карете сидели 4 офицера, а сопровождала ее целая сотня королевских мушкетеров. В тот же день, 5 сентября, король объявил придворным об аресте Фуке. Воцарилось гробовое молчание. Уже 15 сентября 1661 г. король создал специальный трибунал для расследования преступлений, совершенных в области финансов. Речь шла, таким образом, о гласном, большом и шумном политическом процессе, итогом которого должен был стать триумф короля. Кольбер и Людовик оказывали неприкрытое давление на судей. 1 августа 1664 г. наиболее влиятельные из них предстали перед королем, не скрывавшим политического смысла процесса. Председателя суда Ламуаньона, стремившегося к объективности, заменили канцлером Сегье, верным слугой короля и врагом Фуке.
16 ноября 1664 г. генеральный прокурор Талон обвинил Фуке в расхищении государственных средств, в оскорблении величества и потребовал для него смертной казни через повешение на площади перед Бастилией. Именно таким был замысел короля. Он рассчитывал на безусловное послушание "правовой палаты" - фактически чрезвычайного суда из 27 членов. Фуке отвел некоторых из них: канцлера Сегье и генерального прокурора Талона как своих личных врагов, советника Пюссора как дядю Кольбера и Фуко как его преданного сотрудника. Фуке не сдавался - потребовал для изучения архивы, свыше 60 тыс. документов. Пришлось дать подсудимому и двух адвокатов. Они установили многочисленные нарушения законности при ведении следствия, факты фальсификации материалов, изъятия одних и замены их другими, подкупа свидетелей, давления на судей и юристов. Сюринтендант опубликовал свою аргументацию. Отпечатанные документы власти захватывали в типографиях, но Мари Мадлен, жена Фуке, находила новых издателей и новых читателей. В итоге по репутации Кольбера и его людей был нанесен тяжелый удар. Как ни пытались этого избежать Людовик и Кольбер, фактически судили покойного кардинала, а следовательно, и королеву-мать, косвенно и самого короля. Сюринтендант обвинял Кольбера в исчезновении более чем 1200 писем Мазарини. А ведь Фуке действовал по его указаниям или с его согласия, обогащая шефа и не забывая о собственной выгоде. Первый докладчик на суде Ормессон главную ответственность за финансовые злоупотребления возложил на Мазарини. Он признал, что быстро нажитые состояния подозрительны в принципе, но отклонил обвинения Фуке в воровстве казенных денег, признав лишь наличие упущений в управлении финансами страны.
Ормессон не нашел и оснований для обвинения подсудимого в тяжком преступлении - в оскорблении Его Величества. Результаты голосования судей не отвечали расчетам короля и Кольбера: 9 голосов было подано за смертную казнь и 13 - за ссылку. Людовик XIV, по словам поэта Жана Расина, в день объявления приговора сказал Луизе Лавальер: "Если бы его приговорили к смертной казни, я бы дал ему умереть". Людовик нанес удар в спину Фуке: он своей властью заменил ему ссылку пожизненным тюремным заключением. Ормессону его беспристрастие дорого стоило: он лишился интендантства и звания государственного советника. С некоторыми судьями поступили еще круче - их сослали. "Из всех дел, которыми мне пришлось заниматься, арест сюринтенданта и суд над ним принесли мне самые большие огорчения и создали наибольшие трудности", - откровенно признавался король.
Николя Фуке и Пьер Сегье
Из этого судилища Луи извлек необходимые уроки. Во-первых, отныне он станет полагаться при расправе над своими врагами не столько на суд, сколько на "письма с печатью" - приказ за подписью короля об изгнании или заточении без суда и следствия. Во-вторых, отныне он без особой нужды не будет трогать своих министров. Увольнение их с поста станет черезвычайной редкостью и будет проводиться в максимально деликатной форме. Единственным после Фуке исключением станет отстранение 18 ноября 1679 года Арно де Помпонна, вставшего на пути завоевательных планов Людовика. И то, грубо уволенный с поста, он вернется на него через 12 лет.
Но по большей части король будет выступать не суровым начальником, выгоняющим подчиненного, а строгим батюшкой, разрешающим споры "сыновей". Вполне обычным делом было наследование должностей, привлечение министрами на службу родственников. Король прямо поощряет наследование министерских должностей и непотизм, если предложенные кандидаты лояльны и искусны. Летелье, Лувуа, Барбезье один за другим без перерыва возглавляют военное ведомство с 1643 по 1701 год. Сеньеле продолжает деятельность своего отца Кольбера во главе ведомства, отвечающего за управление Парижем, флотом и королевским домом. Одновременно с Кольбером и после него во главе ведомств стоят его брат (маркиз де Круасси, в Министерстве иностранных дел), его сын (Сеньеле), его племянники (маркиз де Торси, в Министерстве иностранных дел; Николя Демаре, в Министерстве финансов).
Военные министры Людовика: Летелье, Лувуа, Барбезье - отец, сын, внук.
Следует ли из этого, что Людовик струсил и отступил? Кончено, нет! Тяжелую руку короля в полной мере ощутят на себе дворяне и крестьяне, гугеноты и янсенисты, чиновники и знать. День за днем, год за годом Луи будет неустанно крепить власть Короля. Построенная им машина будет работать столетье, служа идеалом, к которому будут стремиться монархи всей Европы. Описать подробно политику целого полувека нет, конечно, возможности. Поэтому мы только немножечко заглянем за кулисы, чтобы понять, как, собственно, правит Людовик.
Прежде всего, импровизируя. Ему не у кого учиться - задачи, стоявшие перед предшественниками уже решены, а остальные страны берут пример с него. Поэтому он меняет систему на ходу. Но это отнюдь не беспорядочные реформы предыдущих лет. Луи - прагматик, и ставит конкретные цели. То, что будет на них работать - останется. То, что не сработает - будет изменено.
Реформу высшей государственной власти Людовик проводит сразу, до конца марта 1661. Отныне верхушка королевского аппарата выглядит так:
1) Канцлер - занимается внутренними делами. Исполняет обязанности председателя Совета по гражданским делам и хранителя печатей Франции. Является первым сановником короны, первым должностным юридическим лицом Франции, пожизненным начальником советов Его Величества.
2) Интендант финансов. Формально это должность сюринтенданта, но после смещения Фуке пост сюринтенданта занимает король.
3) Первый государственный секретарь - занимается военными делами
4) Второй государственный секретарь - занимается делами Парижа, королевского дома и духовенства.
5) Третий государственный секретарь - занимается иностранными делами
6) Четвертый государственный секретарь - занимается делами протестантов и основной массой провинций. Остальные провинции делятся между первым, вторым и третьим государственными секретарями.
Частный совет, или Совет по гражданским делам, располагается на первом этаже. Король почти никогда не нем не присутствует, поручая председательство канцлеру. Это орган технической и исполнительской работы. Чиновники Частного совета и дополняющих его отделов и комиссий (их около сотни) пользуются большим административным весом.
Заседания Совета Депеш проходят под председательством самого Людовика XIV. В Совет депеш входят канцлер, государственные секретари и их преемники, суперинтендант, несколько государственных советников, в зависимости от их компетенции, наконец, министры. Здесь разбирается переписка правительства с губернаторами и интендантами, рассматриваются общие для всех ведомств вопросы управления. Сначала он будет собираться два раза в неделю, под конец царствования - два раза в месяц.
На втором этаже в главных резиденциях короля заседает Совет Министров, он же Верхний, Государственный или Узкий Совет. Отбор в него ведет лично король, и только члены этого совета носят звание министра. В начале правления он ограничивается тремя членами - Кольбер, Летелье, Лионн. Финансы, армия, иностранные дела. Как видим, Луи не приглашает сюда ни родственников, ни пэров. Только администраторов. Впоследствии число членов совета увеличится до семи - в него войдут дофин и его сын, герцог Бургундский, а также воспитатель королевских внуков, он же председатель совета финансов Бовилье.
С арестом Фуке король взял заботу о финансах на себя, что привело к появлению Королевского совета финансов, он же Королевский совет. Название не случайно - на его заседаниях председательствует король. Луи хотел, чтобы Совет финансов собирался три раза в неделю, по вторникам, четвергам и субботам. Но с 1665 года и до конца правления Людовика XIV частота собраний будет сведена к двум. По сути, Кольбер и Король в основном станут выполнять вдвоем основную часть работы, ставя Королевский совет перед фактом. Тем не менее начальник Королевского совета финансов считается чиновником рангом выше министра. Король всегда предоставляет это место какому-нибудь большому вельможе, пользующемуся его доверием, - обоим маршалам де Вильруа, герцогу де Бовилье. Начальник Королевского совета наследует, начиная с 1661 года, почести бывшего суперинтенданта финансов.
Однако, это только парадный фасад. Наряду с великими и известными государственными деятелями, он может содержать посредственных и совершенно забытых администраторов. Персонала же на этом уровне, как мы видим, совсем мало. А дел - много. Поэтому король для работы с нужными людьми отказывается от пышного и расточительного церемониала официальных аудиенций. Тем самым все вопросы можно решать оперативно, и именно с тем, кто нужен Его Величеству. Так за парадным фасадом прокладывается современная инфраструктура, невидимая, но куда более важная, чем рюшки-завитушки фронтонов.
Непосредственно с королем теперь работают суперинтенданты и генеральные контролеры, интенданты финансов и казначеи, откупщики и советники, первые заместители госсекретарей и начальник созданной в 1667 парижской полиции. Но и это еще не все. Ради пользы дела король готов работать со специалистами, занимающими незначительные должности.
Проводником власти правительства в провинциях служат губернаторы, назначаемые из знатных и влиятельных родов, и не столь знатные, но куда более грозные, интенданты. Именно им предстоит подчинить раздробленную и своевольную Францию воле короля и его министров.
И разумеется, ни они, ни министры, ни король не добились бы ничего, если бы не те самые 45000 продаваемых и покупаемых должностей. Только эта огромная армия чиновников позволяет указам и ордонансам доходить до самых медвежьих уголков королевства, не имеющего пока общего языка, общих мер, единых законов.
Пропаганда величия короля скрывает от нас реальную ограниченность его власти. Людовику недостаточно приказать, ему надо добиться того, чтобы его приказы исполнялись. И именно этого он будет добиваться всю свою жизнь, не щадя никого.