Собаки Хемингуэя
Течение жизни проходит, будто всё так и должно быть. Постепенно стираются грани, некогда значимое становится воспоминанием, притупляется или вовсе стирается из памяти. Иногда, словно из-за острого угла, приходят перемены. Когда маленькие, когда большие. И порою случается так, что какой-то момент настоящей жизни даёт тебе разумение того, что было когда-то.
Бывает ли так, что в одном человеке умещаются, казалось бы, взаимоисключающие черты: мысли, словно птицы над стальным океаном, и грубое безоговорочное непризнание возможности правоты другого?
Наверное, я много не понимаю и никогда не пойму всего. Но, я смею надеяться, меня удастся когда-нибудь, может быть, в седой старости, уяснить для себя сущность подобных противоречий. Иначе, боюсь, больно и страшно будет мне возвращаться к самым прекрасным моментам моей жизни, ощущая горечь обиды или же стыд за свои поступки.
Кажется, зачаток этого понимания уже спрятан где-то глубоко внутри с самого рождения. И потому верю: есть нити, которые не прервать. Зимние сияющие огнями автострады и взгляд Хемингуэя с фотографии 1918, где ему всего 19 лет. Я лишь читала его книги, перелистывала страницы «Праздника…» и видела косые полосы дождя, оборачивалась, и мимо проходили незнакомые мне люди, слышался гул голосов и отдалённый звон. Эта нить, которая не может прерваться, потому что она больше, чем нить - это творение мировых сквозняков и холодных океанических туч, мировой осени и рождающейся зимы. Это - солнце над горизонтом, растопляющее любые сугробы и согревающее человечество. Но для каждого - оно своё. Для меня же - московское.