(no subject)
Last This Day
Город разделён рекой, а река опоясана набережными. Летним вечером тротуары привели меня туда. Поворот за поворотом раскрывала планы Москва-река. Сменяли друг друга здания складов и жилых домов.
А река всё петляла и петляла. Опускались сумерки. Мимо проносились роллеры, ехали навстречу машины. Молча, как каменные изваяния, стояли рыбаки. Набережная была похожа на дорожку, на которой люди бегут в разные стороны, никак не задевая друг друга, не соприкасаясь друг с другом.
Где-то за следующим поворотом путь должен был закончиться (мне бы хотелось, чтоб он замер чуть дальше, у недосягаемого Нагатинского затона, а потом легкой птицей вспорхнул на мост).
Но пока что он длился. И уже зажглись ярким светом фонари, но свет их, вспыхнув бенгальскими огнями, утонул в сумерках. Словно кто-то открыл газировку, и шипящая пена выплеснулась наружу, но, смешавшись с воздухом, померкла, оставив лишь легкий аромат.
Сочная зелёная трава у тротуаров. Зелёные заросли на другом берегу, где уже, по сути, нет набережной. Сквозь ветви деревьев, как старый склад металлолома, открывается из-за поворота ЗиЛ. И что-то есть в нём трогательное и серьёзное. Вот он - к которому спешат сотни людей через платформу по утрам, и вот он - утопающий в зелени, противостоящий и беспомощный перед стекляными офисными зданиями на другом берегу, грустно взирающий на равнодушные и вечно спешащие потоки заграничных машин на поворотах третьего транспортного кольца, слушающий резкие гудки поездов и белых экспрессов, летящих в аэропорт.
Что - то есть во всё этом очень хрупкое.