Чермет моего детства. Часть 4.
Воспоминания Владимира Бизюкина о Чермете 1950-х гг. Продолжение.
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Во времена моего детства оружие на Чермете любили и имели. Это сегодня существуют «черные копатели», которые едут черт-те куда, перелопачивают тонны земли, чтобы найти какой-нибудь насквозь проржавевший ствол. Милиция их отлавливает, конфискует находки, а они опять едут в надежде отрыть что-то стоящее. В 50-е же годы все вокруг еще пахло войной: в центре города стояли обгорелые коробки домов, не заросли бурьяном окопы, сохранили свой первоначальный вид землянки и блиндажи...
Конечно, 53-й - это не 43-й, когда оружие буквально валялось под ногами, но наткнуться в походе на речку или за грибами на что-нибудь стреляющее можно было легко. Позже, в 80-х годах, слышал, будто в каком-то черметовском сарае обнаружили трехдюймовую пушку! Не знаю, не знаю, сам не видел, но в возможность такую верю. А винтовки (точнее, обрезы из них), автоматы наши и немецкие, наганы неоднократно держал в руках. Из карабина один раз даже стрелял в овраге - и это в семь-восемь лет!..
Конечно, тогда у нас, малолеток, настоящего огнестрельного оружия не было, а если и попадало что-то в руки, то старшие товарищи быстро нас разоружали. Но вот у ребят постарше было из чего пострелять. Естественно, мы тоже отставать не хотели. А если есть желание, то возможность найдется. В каждом черметовском дворе была своя маленькая оружейная мастерская.
Что в огнестрельном оружии больше всего нравится малолетке? Конечно же, громкий «бух». Хорошо, если еще и пуля летит, но это не обязательно. Главное, чтобы бухало. И наши мастерские производили «бухалки» в неограниченном количестве. Самым простым вариантом был ключ от замка с отверстием в стержне (теперь таких не делают). Девочки в такие ключики свистели, а пацаны делали замечательные «бухалки». К кольцу ключа привязывался кусок веревки, к ее второму концу - обыкновенный гвоздь толщиной, соответствующей отверстию в ключе. Острый кончик гвоздя стачивался, и все, «бухалка» готова. Оставалось набить ключ серой от спичек, вставить гвоздь и, раскрутив «бухалку» за веревку, шарахнуть о стену. Если все сделано правильно, замечательный «бух» гарантирован.
Но бухающий ключ - игрушка для дошколят. Чуть подрос, и ключ сменяется пугачом. Пугач делался по тому же принципу, только вместо ключа использовалась медная трубка, заклепанная с одной стороны и прикрепленная к деревянному пистолету. Гвоздь превращался в боек при помощи тугой резинки. Зарядил пугач серой от спичек, отвел боек, нажимаешь на курок. Боек приходит в движение и - «бух!» А если на дощечке разместить несколько трубочек, то это уже пулемет. С таким пугачом уже можно и в войну поиграть. И не только в войну, как позже выяснилось...
Второе рождение пугачи получили на Чермете после выхода на экраны фильма «Фантомас». По всему Брянску, как и по всей стране, появились шутники с черными чулками на головах. Появился свой Фантомас и на Чермете. Местом своего обитания он выбрал скверик на улице Советской, напротив пожарной части. В те годы сквер этот скорее напоминал небольшой лесок: деревья росли густо, а кустарник был выше человеческого роста. Если учесть, что этот район освещался всего двумя фонарями, которые в нужный момент можно легко разбить, то место было выбрано просто идеальное.
Итак, представьте: по темной улице спокойно едет автомобиль, и вдруг фары высвечивают на дороге три фигуры. У крайних на груди висят автоматы, а средняя с черным лицом стоит, подняв одну руку вверх, как бы требуя остановиться. Улица темная, безлюдная, кто это такие, взрослые или дети, - сразу не разберешь. Шофер тормозит, Фантомас резко опускает руку, и что-то летит под колеса машины. Громкий взрыв, яркая вспышка!.. Поверьте старому черметовцу: все современные китайские петарды - просто пшикалки по сравнению с нашими тогдашними «бомбочками». А если еще из кустов пулеметная пальба... Когда насмерть перепуганный шофер приходил в себя, вокруг опять были тишина, мир и покой.
Черметовского Фантомаса не раз пытались отловить, устраивали милицейские засады, но результат деятельности брянских стражей порядка мало чем отличался от успехов их французского собрата инспектора Жюва.
Исчез Фантомас как-то сам собой. Подрос, наверное, и появились другие увлечения. Ребята ведь в общем-то просто веселились и дальше пугачей не шли. Хотя в черметовских мастерских делались еще и «поджигалы» - оружие вполне серьезное.
Лучшие «поджигалы» получались из винтовочных стволов. Помните обрезы «старших товарищей»? Отходы-то глупо выбрасывать... Не буду описывать технологию производства «поджигал», скажу лишь, что в результате получалось что-то похожее на средневековый мушкет, стреляющий свинцовыми шариками. Согласитесь, это уже серьезно.
А один мой приятель долго пытался увеличить «поджигалу» до размеров небольшой пушки. Попытки его успехом так и не увенчались - слава Богу. Его монстры, сделанные из здоровенных труб, или шипели, не способные вытолкнуть заряд, или взрывались. Как ему самому ничего не оторвало, до сих пор не пойму. Хотя все наши стреляющие и бухающие изделия надежностью не отличались и взрывались достаточно часто, особенно когда в изобилии появился порох.
Бездонным источником пороха стал артиллерийский полигон при военном аэродроме. Страна на армию денег не жалела, и учебные стрельбы на полигоне проходили чуть ли не каждую неделю. Как только смолкали залпы, вся черметовская шпана устремлялась к пустырю, в который упирались улицы Фокина и Советская. Этот пустырь и сейчас только начинают застраивать, а когда-то здесь грохотали пушки, били автоматы, солдаты поднимались в атаку... Так вот, после выстрела из орудия часть пороха не успевала сгореть и, вылетев из ствола, рассеивалась по лугу. Этот артиллерийский, похожий на коричневые макаронины порох мы сумками уносили домой. Представьте, что может понапридумывать малолетка, имея порох в неограниченном количестве...
Но кроме шумного «огнестрельного» оружия в среде черметовских детишек гуляло много тихого, холодного. Немецкие штык-ножи
и русские армейские финки ценились очень высоко благодаря качеству стали. И именно поэтому ненадолго задерживались в детских руках - отцы семейств периодически изымали их для своих взрослых дел: охоты, рыбалки и проч. На Чермете все держали свиней и забивали их исключительно подобным инструментом. У меня отец дважды конфисковывал штык-ножи и относил их в реквизиторский цех брянского театра, где работал.
Долго я прятал от своих родителей обломок шпаги с красивым эфесом медного литья. Там были изображены якоря, русалки и еще какая-то морская атрибутика. Клинок хоть и был обломан, но его размер меня, малолетку, вполне устраивал. Я сделал ножны из алюминиевой трубки, перевязь из старого ремня, и это стало предметом зависти многих приятелей. Фехтование настоящей шпагой - это вам не деревянным мечом размахивать! Но после того как в одном из «боев» я случайно рубанул по носу соседа, моя шпага тоже переселилась в театральный реквизит.
Но ни родители, ни «старшие товарищи» не могли поспеть за черметовскими оружейными мастерскими. Финки из напильников с наборными ручками, кривые ножи из обломков немецких сабель, свинцовые кастеты сходили, как с конвейера. Очень часто различные клинки попадали к нам без рукояток, приходилось восстанавливать. Надо сказать, в этом многие добивались поразительных успехов. Живший в нашем доме театральный бутафор Женя Дерябин зачастую в изумлении только головой крутил, разглядывая очередную конфискованную родителями и переданную в, театр «детскую игрушку».
Но, несмотря на всю свою вооруженность, Чермет все-таки всегда оставался мирным. Оружие любили, имели, делали, но носили больше для форсу. Ну неприлично было ходить «голым»! Я сам до третьего класса, не имея настоящего кастета, носил в кармане большой водопроводный вентиль. В отверстия удобно входили пальцы, превращая его почти в настоящий кастет. Но вот это самое «почти» ужасно раздражало, хотелось иметь кастет без всякого «почти». А для этого нужно было собрать приличное количество свинца. Где собрать? Да на том же армейском стрельбище.
В первой половине дня здесь стреляли солдаты, во второй, когда снималось оцепление, стрельбище превращалось в свинцовый рудник, и его оккупировали малолетки. В глубине стрельбища торцом к стреляющим было уложено рядов десять толстенных бревен, перед которыми ставились мишени. Пули, пробив мишень, застревали в бревнах - только выковыривай! Набрав пуль, мы на костерках выплавляли из них свинец. После этого оставалась куча медных оболочек, которым тоже находилось применение: из них получались замечательные наконечники для стрел.
Луки и стрелы на Чермете любили не меньше «бухалок» и «поджигал». «Бухалка» только бухает, «поджигала» же стреляет, но не особо прицельно. Другое дело - лук или арбалет. Ах, как радостно бьется сердце, когда твоя стрела с наконечником из оболочки винтовочного патрона, воткнувшись, дрожит в самом центре мишени!..
Но для меткого выстрела нужны не только верная рука и острый глаз, нужно еще и хорошее оружие. Чем опытнее стрелок, тем качественнее у него были лук и стрелы. Хороший лук выстругивался из дуба, высушивался, затем вымачивался в горячей воде, размоченным выгибался и снова высушивался. А уж затем натягивалась тетива. В изготовлении тетивы было тоже много тонкостей. А оперение стрел... А изготовление арбалета...
Но вот все сделано, все твои стрелы вонзаются только в центр мишени, вот ты уже признанный стрелок. Что дальше? Рано или поздно возникает желание выстрелить во что- нибудь живое.
В нашем дворе жил очень злой петух. Красавец, но сволочь первостатейная. Он нападал на всех, включая своих хозяев. Взмахнув огромными крыльями, взлетал человеку на голову и начинал долбить с остервенением до крови. Из нашей братии от него пострадали почти все. В конце концов чаша терпения переполнилась, и мы приговорили петуха к смерти. По команде «Огонь!» дюжина стрел вонзилась во всеобщего обидчика... Не знаю, как у кого, а у меня с тех пор больше не возникало желания стрелять в живое, хотя смерть свою петух и заслужил. Мы даже отказались от своего первоначального намерения использовать перья из его прекрасного хвоста для своих театральных костюмов. Жуткая гибель петуха как-то не вязалась с нашими тeатральными устремлениями.
А тяга к театру, к актерству в нашем кругу была неистребима. Но это уже совсем другая история...
Владимир Бизюкин
"Брянское время", № 39 (3-9 октября), 2002 год
Разрешение на републикацию воспоминаний получено от правопреемников автора
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Во времена моего детства оружие на Чермете любили и имели. Это сегодня существуют «черные копатели», которые едут черт-те куда, перелопачивают тонны земли, чтобы найти какой-нибудь насквозь проржавевший ствол. Милиция их отлавливает, конфискует находки, а они опять едут в надежде отрыть что-то стоящее. В 50-е же годы все вокруг еще пахло войной: в центре города стояли обгорелые коробки домов, не заросли бурьяном окопы, сохранили свой первоначальный вид землянки и блиндажи...
Конечно, 53-й - это не 43-й, когда оружие буквально валялось под ногами, но наткнуться в походе на речку или за грибами на что-нибудь стреляющее можно было легко. Позже, в 80-х годах, слышал, будто в каком-то черметовском сарае обнаружили трехдюймовую пушку! Не знаю, не знаю, сам не видел, но в возможность такую верю. А винтовки (точнее, обрезы из них), автоматы наши и немецкие, наганы неоднократно держал в руках. Из карабина один раз даже стрелял в овраге - и это в семь-восемь лет!..
Конечно, тогда у нас, малолеток, настоящего огнестрельного оружия не было, а если и попадало что-то в руки, то старшие товарищи быстро нас разоружали. Но вот у ребят постарше было из чего пострелять. Естественно, мы тоже отставать не хотели. А если есть желание, то возможность найдется. В каждом черметовском дворе была своя маленькая оружейная мастерская.
Что в огнестрельном оружии больше всего нравится малолетке? Конечно же, громкий «бух». Хорошо, если еще и пуля летит, но это не обязательно. Главное, чтобы бухало. И наши мастерские производили «бухалки» в неограниченном количестве. Самым простым вариантом был ключ от замка с отверстием в стержне (теперь таких не делают). Девочки в такие ключики свистели, а пацаны делали замечательные «бухалки». К кольцу ключа привязывался кусок веревки, к ее второму концу - обыкновенный гвоздь толщиной, соответствующей отверстию в ключе. Острый кончик гвоздя стачивался, и все, «бухалка» готова. Оставалось набить ключ серой от спичек, вставить гвоздь и, раскрутив «бухалку» за веревку, шарахнуть о стену. Если все сделано правильно, замечательный «бух» гарантирован.
Но бухающий ключ - игрушка для дошколят. Чуть подрос, и ключ сменяется пугачом. Пугач делался по тому же принципу, только вместо ключа использовалась медная трубка, заклепанная с одной стороны и прикрепленная к деревянному пистолету. Гвоздь превращался в боек при помощи тугой резинки. Зарядил пугач серой от спичек, отвел боек, нажимаешь на курок. Боек приходит в движение и - «бух!» А если на дощечке разместить несколько трубочек, то это уже пулемет. С таким пугачом уже можно и в войну поиграть. И не только в войну, как позже выяснилось...
Второе рождение пугачи получили на Чермете после выхода на экраны фильма «Фантомас». По всему Брянску, как и по всей стране, появились шутники с черными чулками на головах. Появился свой Фантомас и на Чермете. Местом своего обитания он выбрал скверик на улице Советской, напротив пожарной части. В те годы сквер этот скорее напоминал небольшой лесок: деревья росли густо, а кустарник был выше человеческого роста. Если учесть, что этот район освещался всего двумя фонарями, которые в нужный момент можно легко разбить, то место было выбрано просто идеальное.
Итак, представьте: по темной улице спокойно едет автомобиль, и вдруг фары высвечивают на дороге три фигуры. У крайних на груди висят автоматы, а средняя с черным лицом стоит, подняв одну руку вверх, как бы требуя остановиться. Улица темная, безлюдная, кто это такие, взрослые или дети, - сразу не разберешь. Шофер тормозит, Фантомас резко опускает руку, и что-то летит под колеса машины. Громкий взрыв, яркая вспышка!.. Поверьте старому черметовцу: все современные китайские петарды - просто пшикалки по сравнению с нашими тогдашними «бомбочками». А если еще из кустов пулеметная пальба... Когда насмерть перепуганный шофер приходил в себя, вокруг опять были тишина, мир и покой.
Черметовского Фантомаса не раз пытались отловить, устраивали милицейские засады, но результат деятельности брянских стражей порядка мало чем отличался от успехов их французского собрата инспектора Жюва.
Исчез Фантомас как-то сам собой. Подрос, наверное, и появились другие увлечения. Ребята ведь в общем-то просто веселились и дальше пугачей не шли. Хотя в черметовских мастерских делались еще и «поджигалы» - оружие вполне серьезное.
Лучшие «поджигалы» получались из винтовочных стволов. Помните обрезы «старших товарищей»? Отходы-то глупо выбрасывать... Не буду описывать технологию производства «поджигал», скажу лишь, что в результате получалось что-то похожее на средневековый мушкет, стреляющий свинцовыми шариками. Согласитесь, это уже серьезно.
А один мой приятель долго пытался увеличить «поджигалу» до размеров небольшой пушки. Попытки его успехом так и не увенчались - слава Богу. Его монстры, сделанные из здоровенных труб, или шипели, не способные вытолкнуть заряд, или взрывались. Как ему самому ничего не оторвало, до сих пор не пойму. Хотя все наши стреляющие и бухающие изделия надежностью не отличались и взрывались достаточно часто, особенно когда в изобилии появился порох.
Бездонным источником пороха стал артиллерийский полигон при военном аэродроме. Страна на армию денег не жалела, и учебные стрельбы на полигоне проходили чуть ли не каждую неделю. Как только смолкали залпы, вся черметовская шпана устремлялась к пустырю, в который упирались улицы Фокина и Советская. Этот пустырь и сейчас только начинают застраивать, а когда-то здесь грохотали пушки, били автоматы, солдаты поднимались в атаку... Так вот, после выстрела из орудия часть пороха не успевала сгореть и, вылетев из ствола, рассеивалась по лугу. Этот артиллерийский, похожий на коричневые макаронины порох мы сумками уносили домой. Представьте, что может понапридумывать малолетка, имея порох в неограниченном количестве...
Но кроме шумного «огнестрельного» оружия в среде черметовских детишек гуляло много тихого, холодного. Немецкие штык-ножи
и русские армейские финки ценились очень высоко благодаря качеству стали. И именно поэтому ненадолго задерживались в детских руках - отцы семейств периодически изымали их для своих взрослых дел: охоты, рыбалки и проч. На Чермете все держали свиней и забивали их исключительно подобным инструментом. У меня отец дважды конфисковывал штык-ножи и относил их в реквизиторский цех брянского театра, где работал.
Долго я прятал от своих родителей обломок шпаги с красивым эфесом медного литья. Там были изображены якоря, русалки и еще какая-то морская атрибутика. Клинок хоть и был обломан, но его размер меня, малолетку, вполне устраивал. Я сделал ножны из алюминиевой трубки, перевязь из старого ремня, и это стало предметом зависти многих приятелей. Фехтование настоящей шпагой - это вам не деревянным мечом размахивать! Но после того как в одном из «боев» я случайно рубанул по носу соседа, моя шпага тоже переселилась в театральный реквизит.
Но ни родители, ни «старшие товарищи» не могли поспеть за черметовскими оружейными мастерскими. Финки из напильников с наборными ручками, кривые ножи из обломков немецких сабель, свинцовые кастеты сходили, как с конвейера. Очень часто различные клинки попадали к нам без рукояток, приходилось восстанавливать. Надо сказать, в этом многие добивались поразительных успехов. Живший в нашем доме театральный бутафор Женя Дерябин зачастую в изумлении только головой крутил, разглядывая очередную конфискованную родителями и переданную в, театр «детскую игрушку».
Но, несмотря на всю свою вооруженность, Чермет все-таки всегда оставался мирным. Оружие любили, имели, делали, но носили больше для форсу. Ну неприлично было ходить «голым»! Я сам до третьего класса, не имея настоящего кастета, носил в кармане большой водопроводный вентиль. В отверстия удобно входили пальцы, превращая его почти в настоящий кастет. Но вот это самое «почти» ужасно раздражало, хотелось иметь кастет без всякого «почти». А для этого нужно было собрать приличное количество свинца. Где собрать? Да на том же армейском стрельбище.
В первой половине дня здесь стреляли солдаты, во второй, когда снималось оцепление, стрельбище превращалось в свинцовый рудник, и его оккупировали малолетки. В глубине стрельбища торцом к стреляющим было уложено рядов десять толстенных бревен, перед которыми ставились мишени. Пули, пробив мишень, застревали в бревнах - только выковыривай! Набрав пуль, мы на костерках выплавляли из них свинец. После этого оставалась куча медных оболочек, которым тоже находилось применение: из них получались замечательные наконечники для стрел.
Луки и стрелы на Чермете любили не меньше «бухалок» и «поджигал». «Бухалка» только бухает, «поджигала» же стреляет, но не особо прицельно. Другое дело - лук или арбалет. Ах, как радостно бьется сердце, когда твоя стрела с наконечником из оболочки винтовочного патрона, воткнувшись, дрожит в самом центре мишени!..
Но для меткого выстрела нужны не только верная рука и острый глаз, нужно еще и хорошее оружие. Чем опытнее стрелок, тем качественнее у него были лук и стрелы. Хороший лук выстругивался из дуба, высушивался, затем вымачивался в горячей воде, размоченным выгибался и снова высушивался. А уж затем натягивалась тетива. В изготовлении тетивы было тоже много тонкостей. А оперение стрел... А изготовление арбалета...
Но вот все сделано, все твои стрелы вонзаются только в центр мишени, вот ты уже признанный стрелок. Что дальше? Рано или поздно возникает желание выстрелить во что- нибудь живое.
В нашем дворе жил очень злой петух. Красавец, но сволочь первостатейная. Он нападал на всех, включая своих хозяев. Взмахнув огромными крыльями, взлетал человеку на голову и начинал долбить с остервенением до крови. Из нашей братии от него пострадали почти все. В конце концов чаша терпения переполнилась, и мы приговорили петуха к смерти. По команде «Огонь!» дюжина стрел вонзилась во всеобщего обидчика... Не знаю, как у кого, а у меня с тех пор больше не возникало желания стрелять в живое, хотя смерть свою петух и заслужил. Мы даже отказались от своего первоначального намерения использовать перья из его прекрасного хвоста для своих театральных костюмов. Жуткая гибель петуха как-то не вязалась с нашими тeатральными устремлениями.
А тяга к театру, к актерству в нашем кругу была неистребима. Но это уже совсем другая история...
Владимир Бизюкин
"Брянское время", № 39 (3-9 октября), 2002 год
Разрешение на републикацию воспоминаний получено от правопреемников автора