Не кратный четырем
Дочитал прекраснейшую книгу Indivisible by Four Арнольда Стайнхардта, первой скрипки знаменитого Квартета Гварнери. Книга автобиографическая, но, поскольку с момента основания коллектива в 1964-м году жизнь Стайнхардта и жизнь квартета сплелись воедино, после первых нескольких глав книгу можно считать автобиографией квартета.
Квартет Гварнери во многом уникален. Он просуществовал 45 лет и, что важнее, 37 из них в одном и том же составе! В связи с этим одна из сквозных тем в книге - размышления о том, каким образом четыре совершенно разных личности могут гармонично сосуществовать в таком узком коллективе, секреты долголетия, так сказать.
Книга начинается со студенческих времён Стайнхардта в Кертисовском институте музыке, где он учился скрипичному мастерству у Ивана Галамяна. Интересно, что путь к квартету Гварнери пролёг через крайности. В юности Арнольд опробовал роль солиста-виртуоза: как победитель конкурса Левентритта, он провел уникальную серию концертов с лучшими американскими оркестрами того времени. Наряду с сольной карьерой, по приглашению Джорджа Селла Стайнхардт занял место по соседству с концертмейстером Кливлендского оркестра. Вот такое начало музыкальной карьеры: одновременно солист и первая скрипка оркестра. Как оказалось, впереди лежал иной, неожиданный по тем временам третий путь - камерный ансамбль.
Зарисовки о Кливлендском оркестре времён Селла очень забавны. Стайнхардт называет его феодальным царством, в котором главный дирижёр - правитель империи, состоящей из знати (концертмейстеры) и крепостных (остальные артисты оркестра). Все отвечали королю Селлу, который на страницах книги предстаёт гением, деспотом и таким контрол-фриком. По слухам, он лично проверял, что в уборных главного концертного зала Кливленда достаточно туалетной бумаги.
Вообще, книга написана в таком изумительном стиле, что мне даже как-то стыдно пересказывать. Нужно просто немедленно заказывать и читать. Страницы пестрят бесконечным числом шуток-прибауток. Например, на первых репетициях коллектива родилось такое шутливое определение квартета: струнный квартет - это один хороший скрипач, один плохой, один бывший и некто, кому скрипка и вовсе не нравится. Понравилась ещё шутка-загадка, приписываемая Яше Хейфецу: Что такое один русский? Нигилист. Двое русских? Игра в шахматы. Трое русских? Революция. Четверо русских? Будапештский струнный квартет (к тому времени все четверо участников этого выдающегося квартета были выходцами из России). Кстати, название квартету Гварнери подарил альтист Будапештского квартета Борис Кройт, и ребятам оно понравилось, хотя в начале карьеры ни один из них не обладал инструментом работы итальянского мастера.
Как я уже сказал, Стайнхардт много размышляет о сосуществовании в режиме квартета на протяжении стольких лет. Репетиции, сотни концертов каждый сезон, совместные путешествия. Одна из причин долголетия и гармонии - "горизонтальная" структура квартета, отсутствие лидера и равноправие участников. В квартете Гварнери не было первой скрипки и второй в традиционном иерархическом смысле. Очень интересны заметки о выборе репертуара и в целом коллективном принятии решений. Согласно демократическим принципам, решение всегда принималось методом большинства... Вот только незадача: в квартете четыре участника, поэтому ситуации 2-2 не избежать. В таких случаях приходилась кстати "поправка нытика". Если кто-то ну очень серьёзно встает в позу, он может наложить вето даже на решение большинства. Интересно, что поправка часто применялась, когда кто-то из участников был категорически против исполнения какого-либо произведения.
Ещё одна причина гармонии - предоставление каждому участнику личного пространства. Иными словами, репетиции, записи и концерты - вместе, но остальное - исключительно на усмотрение музыкантов. У меня создалось ощущение, что избегание друг друга вне работы оказалось очень здоровым элементом плодотворного сотрудничества на сцене. Наконец, отдельную роль в поддержании стойкости коллектива Стайнхардт отдаёт чувству юмора. Типичный разговор в аэропорту: Арнольд рассказывает коллегам свой сон, в котором психиатр показывает ему пластмассовую модель клубники и спрашивает в какой она тональности.
Шутка за шуткой, страница за страницей складывается портрет замечательного квартета на гастролях, в пути, в студии звукозаписи. Кстати, записям посвящена целая глава - "Металлическое ухо". В отличие от Гленна Гульда, который студию предпочитал сцене, Стайнхардт и квартет в целом по-настоящему любили играть для публики. Интересна история записи квартета Сметаны для BBC. Ребятам никак не удавалась последняя часть, пока в студию не заглянула Джеки Дюпре. Играя на публику в количестве одного человека, квартет преобразился и доставил металлическому уху достойный финал.
В общем, горячо рекомендую книгу всем друзьям без исключения. Одна концовка, состоящая из "потока сознания" Арнольда Стайнхардта при исполнении "Смерти и Девушки" того стоит. На десерт предлагаю Каватину из Тринадцатого квартета Бетховена в исполнении, разумеется, квартета Гварнери.
Квартет Гварнери во многом уникален. Он просуществовал 45 лет и, что важнее, 37 из них в одном и том же составе! В связи с этим одна из сквозных тем в книге - размышления о том, каким образом четыре совершенно разных личности могут гармонично сосуществовать в таком узком коллективе, секреты долголетия, так сказать.
Книга начинается со студенческих времён Стайнхардта в Кертисовском институте музыке, где он учился скрипичному мастерству у Ивана Галамяна. Интересно, что путь к квартету Гварнери пролёг через крайности. В юности Арнольд опробовал роль солиста-виртуоза: как победитель конкурса Левентритта, он провел уникальную серию концертов с лучшими американскими оркестрами того времени. Наряду с сольной карьерой, по приглашению Джорджа Селла Стайнхардт занял место по соседству с концертмейстером Кливлендского оркестра. Вот такое начало музыкальной карьеры: одновременно солист и первая скрипка оркестра. Как оказалось, впереди лежал иной, неожиданный по тем временам третий путь - камерный ансамбль.
Зарисовки о Кливлендском оркестре времён Селла очень забавны. Стайнхардт называет его феодальным царством, в котором главный дирижёр - правитель империи, состоящей из знати (концертмейстеры) и крепостных (остальные артисты оркестра). Все отвечали королю Селлу, который на страницах книги предстаёт гением, деспотом и таким контрол-фриком. По слухам, он лично проверял, что в уборных главного концертного зала Кливленда достаточно туалетной бумаги.
Вообще, книга написана в таком изумительном стиле, что мне даже как-то стыдно пересказывать. Нужно просто немедленно заказывать и читать. Страницы пестрят бесконечным числом шуток-прибауток. Например, на первых репетициях коллектива родилось такое шутливое определение квартета: струнный квартет - это один хороший скрипач, один плохой, один бывший и некто, кому скрипка и вовсе не нравится. Понравилась ещё шутка-загадка, приписываемая Яше Хейфецу: Что такое один русский? Нигилист. Двое русских? Игра в шахматы. Трое русских? Революция. Четверо русских? Будапештский струнный квартет (к тому времени все четверо участников этого выдающегося квартета были выходцами из России). Кстати, название квартету Гварнери подарил альтист Будапештского квартета Борис Кройт, и ребятам оно понравилось, хотя в начале карьеры ни один из них не обладал инструментом работы итальянского мастера.
Как я уже сказал, Стайнхардт много размышляет о сосуществовании в режиме квартета на протяжении стольких лет. Репетиции, сотни концертов каждый сезон, совместные путешествия. Одна из причин долголетия и гармонии - "горизонтальная" структура квартета, отсутствие лидера и равноправие участников. В квартете Гварнери не было первой скрипки и второй в традиционном иерархическом смысле. Очень интересны заметки о выборе репертуара и в целом коллективном принятии решений. Согласно демократическим принципам, решение всегда принималось методом большинства... Вот только незадача: в квартете четыре участника, поэтому ситуации 2-2 не избежать. В таких случаях приходилась кстати "поправка нытика". Если кто-то ну очень серьёзно встает в позу, он может наложить вето даже на решение большинства. Интересно, что поправка часто применялась, когда кто-то из участников был категорически против исполнения какого-либо произведения.
Ещё одна причина гармонии - предоставление каждому участнику личного пространства. Иными словами, репетиции, записи и концерты - вместе, но остальное - исключительно на усмотрение музыкантов. У меня создалось ощущение, что избегание друг друга вне работы оказалось очень здоровым элементом плодотворного сотрудничества на сцене. Наконец, отдельную роль в поддержании стойкости коллектива Стайнхардт отдаёт чувству юмора. Типичный разговор в аэропорту: Арнольд рассказывает коллегам свой сон, в котором психиатр показывает ему пластмассовую модель клубники и спрашивает в какой она тональности.
Шутка за шуткой, страница за страницей складывается портрет замечательного квартета на гастролях, в пути, в студии звукозаписи. Кстати, записям посвящена целая глава - "Металлическое ухо". В отличие от Гленна Гульда, который студию предпочитал сцене, Стайнхардт и квартет в целом по-настоящему любили играть для публики. Интересна история записи квартета Сметаны для BBC. Ребятам никак не удавалась последняя часть, пока в студию не заглянула Джеки Дюпре. Играя на публику в количестве одного человека, квартет преобразился и доставил металлическому уху достойный финал.
В общем, горячо рекомендую книгу всем друзьям без исключения. Одна концовка, состоящая из "потока сознания" Арнольда Стайнхардта при исполнении "Смерти и Девушки" того стоит. На десерт предлагаю Каватину из Тринадцатого квартета Бетховена в исполнении, разумеется, квартета Гварнери.
Click to view