(no subject)
Сегодня день рождения моей бабушки, Эмилии Сергеевны. Ей исполнилось бы 88 лет. Я уже писала о ней много раз, и про то, как в войну она клепала крылья Ил-2, и про то, как удачно вышла замуж, и про то, как сделалась модной портнихой и обшивала весь городской тогдашний чубайс.
Не писала, может быть, как она обожала сына (моего папу) и совершенно не умела с ним общаться. Как она любила жизнь, каждым своим движением любила: и пошивая за ночь себе новый блестящий наряд, и два раза в неделю непременно подкрашивая белые волосы белой краской, чтобы не дай бог корни не, и с неимоверной изворотливостью доставая в дом дорогие и редкие вещи - посуду, мебель, постельное белье, черт-те что, люстры, краны. Ковры. Уже после ее смерти я узнала о бурных ее романах в счастливом, между тем, замужестве - тут и какой-то известный футболист, и крупный чиновник. Она жадно хватала удовольствия, с готовностью принимала неприятности, умела извернуться и в самом сердце невзгоды тоже отыскать что-то хорошее. Действительность вокруг нее кипела бульоном, наваристым супом, со всеми ингредиентами, даже и с каким-нибудь корнем пастернака и звездчатым анисом. Из будничных дней она умело выпекала слоеный пирог, полный молотого мяса и прозрачного сока. Я сегодня вспоминаю ее. В кухне большой сталинской квартиры, за швейной машинкой, на голове тюрбан из китайского полотенца, рядом чайник и раскаленный утюг.
Не писала, может быть, как она обожала сына (моего папу) и совершенно не умела с ним общаться. Как она любила жизнь, каждым своим движением любила: и пошивая за ночь себе новый блестящий наряд, и два раза в неделю непременно подкрашивая белые волосы белой краской, чтобы не дай бог корни не, и с неимоверной изворотливостью доставая в дом дорогие и редкие вещи - посуду, мебель, постельное белье, черт-те что, люстры, краны. Ковры. Уже после ее смерти я узнала о бурных ее романах в счастливом, между тем, замужестве - тут и какой-то известный футболист, и крупный чиновник. Она жадно хватала удовольствия, с готовностью принимала неприятности, умела извернуться и в самом сердце невзгоды тоже отыскать что-то хорошее. Действительность вокруг нее кипела бульоном, наваристым супом, со всеми ингредиентами, даже и с каким-нибудь корнем пастернака и звездчатым анисом. Из будничных дней она умело выпекала слоеный пирог, полный молотого мяса и прозрачного сока. Я сегодня вспоминаю ее. В кухне большой сталинской квартиры, за швейной машинкой, на голове тюрбан из китайского полотенца, рядом чайник и раскаленный утюг.