"Верить надо сердцу, ну а жить душой..."
Исповедальная книга православного певца,
который ошибался, как и все, но верил в свою
страну и свой народ. (о "Монологе" Игоря Талькова)
6 октября исполняется 18 лет со дня гибели поэта, певца и композитора Игоря Талькова. В фильме "За последней чертой", в котором снялся певец, его героя убивают из пистолета. Ровно через год он был застрелен во время концерта во Дворце спорта "Юбилейный" в Санкт-Петербурге.
Игорь Тальков на вопрос о том, кто является для него идеалом, однажды ответил: "Мой идеал - Иисус Христос". Наверное, потому он так его напоминает: внешне (очень "светлое" лицо, глаза), прожил 34 года, погиб от чужих рук, душа его была чиста в своих стремьеньях, полна Богом и живой болью о людях.
"Я - бард. Я пишу и пою песни о том, что меня волнует... Мой метод борьбы с несправедливостью и со злом, за правду и добро - мои песни. Мой долг - максимально донести до ума и сердца слушателя то, о чем болит и кричит моя душа. Россия - боль моей души. Социальные песни - крик моей души. Бой за добро - суть моей жизни. Победа над злом - цель моей жизни. Если я кому-то и служу, то только Господу Богу, и отчитываюсь за содеянное в этой жизни только перед Всевышним."
Тальков даже описал случай, когда ему в прямом смысле пришлось нести свой крест.
В 1988 году рано утром после ночной работы я гулял в районе Коломенского и, находясь на территории деревни Дьяково городище, увидел лежащий на земле крест, недалеко от полуразрушенного Храма Усекновения главы Иоанна Предтечи. Он, видимо, был сброшен с купола церкви, так как был изувечен и погнут у основания, наверное от удара о землю. На несчастном изуродованном кресте уже оставили свои "автографы" "Петя и Ваня" в виде "иксов" и "игреков", но от этого он не переставал быть символом Бога Живого.
У меня сжалось сердце при виде подобного кощунства, и я решил отнести крест к себе домой. Возможности сделать это немедленно не было, поскольку крест был огромен, и человека, обладающего подобной ношей, ротозеи могли принять за вора.
В поисках потайного места я вошел внутрь Храма Иоанна Предтечи, двери которого были распахнуты настежь. Хаос в Храме потряс меня: пол был загажен, и заплесневелых стен явно вырисовывались следы его "прихожан" в виде консервных банок, пустых бутылок и остатков кильки в томатном соусе. Божья обитель служила притоном для местных алкоголиков. Оставить там крест было бы святотатством, и мне пришлось искать другое место. Я набрел на заброшенную монашескую келью и положил в нее крест, решив вернуться за ним ночью. Вернулся вместе с другом. В кромешной тьме, когда мы на ощупь стали пробираться к келье, раздался треск, и что-то тяжелое, просвистев над моим ухом, ударило друга по голове. Как потом выяснилось, створка двери сорвалась с петель. Дико закричав - больше от испуга, чем от удара, мой спутник метнулся к выходу. Окровавленный, с выпученными от ужаса глазами, он пролепетал: "Это знак. Крест забирать нельзя!" - "Но ты же получил по голове, а не я, значит, мне можно", - ответил я.
Забрав крест, мы вернулись домой. С тех пор он является не только священным символом, но и "термометром" отношения ко мне людей.
Иногда общаясь с людьми, которые называют себя моими друзьями и с которыми я делю порою и стол и кров, в моей душе вдруг появляется отчуждение. В период постоянной загруженности, забывая о сне и еде и отдаваясь творчеству целиком, я невольно открываюсь для человеческой подлости.
Как раз находясь в подобном полуреальном состоянии, я и совершал прогулку по Коломенскому, когда забрел в Дьяково городище и нашел крест.
Теперь ясно, что это было не просто находка. Это был мой крест! Недаром я нес его на себе два километра по темному ночному пути от места его поругания под крышу своего дома, вернув ему прежнюю святость омовением святой водой.
Тогда я подумал: возможно, крест был послан мне в защиту от лжедрузей и предателей. Одни перестали бывать у меня дома, узнав об этой истории, другие чувствовали себя плохо, побывав у меня в гостях, и что самое интересное: тот "друг", который был в ту ночь со мной и "получил по голове", предал меня первым. Вот так. Вслед за этим предательством последовали и другие.
А верну я этот сброшенный крест в церковь Иоанна Предтечи только тогда, когда та епархия, в чьем ведомстве находится охрана исторических памятников русского зодчества, вспомнит о своих обязанностях и приступит наконец к восстановлению Храма Усекновения главы Иоанна Предтечи, как приступила Россия к реставрации душ человеческих, у последней черты вспомнив о Боге.
Сама же книга Талькова "Монолог" состоит из собственно моногола, размышлений, освещающих взгляд поэта на вопросы политики, истории, искусства, Бога, добра и зла в целом, любви, души, и стихотворений разных периодов и тематик (и острая, гражданская лирика, и тонкая, печальная любовная). Просто прочтите ее целиком, о Талькове нет смысла много говорить и рассуждать, так как он сам себя прекрасно описал. Сделал он это необычайно просто, но в то же время проникновенно, говоря о главном. Это одна из тех немногих книг, которые меня тянет периодически перечитывать. Не знаю почему. Наверное, это как искренний разговор о чем-то очень важном с простым человеком. Наверное, потому что сейчас такие люди - это редкость. Наверное, потому что быть честным по жизни, с собой и с другими, сочетать в себе чистоту убеждений и твердость духа, "проповедовать совесть" - это сложно, за это порой приходится горько платить, хотя и говорят, что за правду не бьют...
Дело об убийстве Игоря Талькова было приостановлено в 1992 году. В убийстве подозревался директор группы Игоря Талькова - Валерий Шляфман, который через несколько месяцев после трагедии эмигрировал в Израиль. Российские следственные органы не смогли не только добиться его выдачи, но и допросить его.
Монолог можно прочесть здесь