"Нерассудительный и упругий характер" Почетной гражданки Мазуриной
Алексей Алексеевич Мазурин с семьей поселился в приходе Воскресения на Покровке после 1812 года. У семьи Мазуриных Алексея Алексеевича и Анны Федоровны было три дочери и шестеро сыновей. Рассказчики легенды о проклятии семьи Мазурина греком иногда утверждают, что богатство Мазурина основывалось на присвоении им шкатулки с драгоценностями, что именно после этого дела его пошли в гору. На самом деле в начале XIX века трудно представить шкатулку с драгоценностями, стоимость которых превышала бы 5 000 рублей - это не те деньги, чтобы Мазурину рисковать репутацией. Уже по сказкам пятой ревизии по купечеству Москвы на 1794 год Алексей Алексеевич был записан во вторую гильдию, то есть был достаточно богат. В шестой ревизии на 1811 год и до смерти своей он был и оставался купцом первой гильдии. В конце жизни стал привилегированным - потомственным Почетным гражданином.
Дочери Мазуриных были с богатым приданым и образованные - обучались в пансионах. Старшая была Елизавета 1810 года рождения, средняя - Александра 1817 года рождения и младшая дочь Анна 1824 года рождения. Женихи были не только из купеческого сословия. Все три дочери были выданы за дворян: Александра Алексеевна за князя М.А. Оболенского, а Анна Алексеевна за светлейшего князя Д.Б. Грузинского, а Елизавета Алексеевна стала женой подполковника И.Н. Макарова-Зубачева.
Богатый купец Мазурин имел высокий социальный статус, который распространялся на всю его семью. В 1827 году старшая дочь Елизавета вышла из пансиона и на нее обратил внимание молодой дворянин, подполковник Карабинерного полка Иван Николаевич Макаров-Зубачев. Девушка понравилась и он пришел просить руки семнадцатилетней Елизаветы. Но Алексей Алексеевич не сразу согласился на брак. Только видя настойчивость богатого дворянина и чувства к нему дочери Елизаветы, он после неоднократных настойчивых просьб жениха решился отдать дочь за него замуж. Свадьба была в 1828 году. За Елизаветой отец дал только денег 100 000 рублей.
Видимо правильно Алексей Алексеевич сомневался, стоит ли отдавать дочь за подполковника, ибо ни богатство, ни взаимная симпатия не способствовали их счастливой семейной жизни, и отношения между супругами не складывались. Так прошло и пятнадцать лет, и больше. Кто знает, может быть молодой подполковник так же, как граф Лев Толстой, решил рассказать своей молодой жене после свадьбы о своих похождениях с непотребными девками, чем и отвратил ее от брака?.. А может быть молодая супруга имела какие-то вредные привычки, грубый нрав и истеричный характер, которые не нравились молодому мужу?.. Причина семейных неурядиц не известна - все заметено песком времени. Спустя годы супруги сошлись и отношения между ними наконец стали семейными. Оба они написали взаимные завещания в пользу друг друга и, казалось, счастье пришло в их семью: до 1850 года у немолодых уже супругов родился сын - желанный и любимый обоими родителями.
Но в 1851 году подполковник Иван Николаевич Макаров-Зубачов умер насильственной смертью - он был отравлен неизвестным злоумышленником. Следствие по этому преступлению продолжалось много месяцев, но злоумышленник так и не был выявлен.
Елизавета Алексеевна после смерти мужа всю свою душу отдавала единственному сыну, но мальчик, не дожив до семилетнего возраста, умер. Она осталась одна и стала искать утешения в религии. Здоровье ее было подорвано, возраст не молодой...
Чтобы оставить по себе добрую память, она решила употребить полученные по завещанию от мужа 600 000 рублей и все свое состояние на доброе дело. Для этого она стала не торопясь выбирать, на что бы и кому эти деньги завещать. Советчиков на любые деньги предостаточно, а тем более на такие большие деньги всякий был готов расстараться, чтобы убедить дарительницу в необходимости и нравственной общественной пользе своего дела. Но ведь Елизавета Алексеевна из потомственных купчих, и так просто с деньгами не привыкла расставаться.
По советы одной монахини Алевтины Елизавета Алексеевна остановилась на желании употребить эти деньги на возобновление Ивановского (Иоанно-Предтеченский) женского монастыря, что еще с XV века существовал к северу от улицы Солянки. Точное время основания монастыря не известно. Есть версия, что он был основан во времена Ивана III, а есть предположение, что он был основан матерью Ивана Грозного Еленой Глинской.
В стенах Ивановского монастыря содержалась 25 лет княжна Тараканова и доживала свой век известная Салтыкова Дарья Николаевна - Салтычиха, которая истязала и замучила в своем подмосковном имении 139 человек, преимущественно женского пола. После следствия, которое было закончено в 1768 году, она была лишена дворянства и всех прав состояния, но по указу Екатерины II смертная казнь ее была заменена заключением виновной в клетку, устроенную в наружной стене одного их храмов Ивановского монастыря, где она провела более 30 лет и даже предавалась непотребным утехам, о чем свидетельствует рождение ею в клетке ребенка. Непорочное зачатие современниками исключалось!
В XVIII веке монастырь неоднократно горел, но более всего он пострадал в горестный для Москвы 1812 год французского нашествия, в результате которого обитель была разграблена, расхищена, сожжена и без возможности вернуть ее прежнее состояние была превращена в приходскую церковь. В монашеских кельях были устроены квартиры для служащих Синодальной типографии.
В своем одиночестве после смерти мужа и сына Елизавета Алексеевна сблизилась с невесткой, с женой своего брата Николая Алексеевича Мазурина, Марией Александровной, которая была ей почти ровесницей и тоже была вдовой. Мария Александровна всемерно поддерживала ее стремление передать деньги на восстановление Ивановского монастыря. Именно она в последствии способствовала осуществлению этого решения.
Мазурина сообщила о готовности своей родственницы передать деньги на возобновление Ивановского монастыря архиепископу Московскому и Коломенскому Филарету (Дроздову). Это решение было благоприятно воспринято архиепископом Филаретом, который принял обеих женщин, продолжительно беседовал, после чего в апреле 1856 года ходатайствовал по делу в прошении о Высочайшем разрешении на восстановление обители. Разрешение было получено, однако после этого Елизаветой Алексеевной не было сделано никаких распоряжений - деньги не были переданы. Так прошло полтора года. Осенью 1857 года с Елизаветой Алексеевной Макаровой-Зубачевой случился удар - микроинсульт, как сказали бы сейчас. Но после этого она стала спешить, чтобы успеть при жизни распорядиться имуществом и завещать его на доброе дело, на возобновление Ивановского монастыря, чтобы имущество это не досталось и без того богатым родственникам.
Зимой 1857 года по просьбе Елизаветы Алексеевны Мария Александровна Мазурина нашла нотариуса и почетных свидетелей, которые могли законным образом удостоверить ее духовное завещание. После чего в скором времени завещание было составлено, удостоверено и в присутствии завещательницы подписано свидетелями. В своем завещании госпожа Макарова-Зубачева уполномочила госпожу Мазурину «привести намерение ее относительно возобновления Ивановского монастыря в исполнение, предоставив ей, Мазуриной, право, как безотчетной душеприказчице, распоряжаться относительно монастырских построек, если возобновление монастыря будет правительством дозволено по усмотрению ее, Мазуриной, а равно распоряжаться всем ее движимым и недвижимым имуществом, также безотчетно, как своею собственностью, и делать даже изменения во всем от нее завещанном по собственному произволу ее Мазуриной».
В январе 1858 года она заболела и умерла 31 марта 1858 года. В мае того же 1858 года завещание Макаровой-Зубачевой было утверждено. Мария Александровна Мазурина вступила в права душеприказчицы и тотчас же приступила к исполнению воли завещательницы относительно возобновления Ивановского монастыря. Ею было подано прошение о возобновлении Ивановского женского монастыря митрополиту Филарету с приложением копии с завещания.
Проект будущего монастыря поручено было составить архитектору Михаилу Доримедонтовичу Быковскому, который получил на проект 400 рублей, и пока строился монастырь, получал по 2000 рублей в год, и до подписания акта о готовности монастырских сооружений к эксплуатации еще по 1500 рублей в год.
Капитал завещательницы Макаровой-Зубачевой в 600 000 рублей было решено разделить на две равные части по 300 000 рублей, одну из которых использовать на сооружение монастырских зданий и храма, а на другую сумму в 300 000 рублей купить доходные дома в Москве, чтобы доходами от сдачи квартир содержать монастырь и благотворительные монастырские заведения. Надо сказать, что это была обычная практика, когда часть капитала использовалась для обеспечения содержания и благотворительных нужд, и благотворитель часто обозначал, выражая свою волю, какую сумму он отводит на возведение заведения, а какую сумму на содержание.
К началу 1859 года были готовы справка по консистории и проекты зданий. План Ивановского монастыря был Высочайше утвержден в Красном селе 2 июля 1859. Мария Александровна приискала дом, чтобы освободить помещения, занятые проживающими там синодальными служащими, и отселила их. В начале 1860 года были сломаны старые ветхие сооружения Ивановского монастыря, летом место для новых зданий расчищены, под фундаменты рвы выкопаны - все было готово к закладке. Закладка храма для обновленного монастыря состоялась в воскресенье 3 сентября 1860 года. При закладке под престолом в основании был сделан каменный ящик, куда была заложена серебряная табличка с гравированной надписью: «Во имя Отца и Сына и Святого духа. Лѣта тысяча восемьсотъ шестидесятаго, сентября 3-го дня, при державѣ Благочестивѣйшаго Государя Императора Александра Николаевича всея Россіи, членомъ Святѣйшаго Правительствующаго Сѵнода, Высокопреосвященнѣйшимъ митрополитомъ Московскимъ и Коломенскимъ и Свято-Троицкія Сергіевы лавры священно-архимандритомъ Филаретомъ освящено и положено основаніе новаго, вмѣсто обветшавшаго, храма въ честь святаго славнаго Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Іоанна, въ память усѣкновеніячестныя главы его, съ придѣлами въ честь Пресвятыя Богородицы, въ память явленія пречестныя иконы ея, именуемыя Казанскою, и въ честь святителя и чудотворца Николая въ быломъ Ивановскомъ монастырѣ, возстановляемомъ и сооружаемомъ на благотворительное иждивеніе, завѣщанное подполковницею Елисаветою Алексѣевною Макаровою-Зубачевою».
После закладки главного храма возвели фундаменты для новых зданий, была сооружена великолепная каменная ограда вокруг всего монастыря,.. а после этого все дело встало.
В тот самый год, когда родной племянник ее мужа Николая Алексеевича Мазурина, двоюродный брат ее детей Василий Федорович Мазурин, Почетный гражданин, проживавший в собственном доме на углу Златоустинского и Георгиевского переулков, зарезал ювелира Илью Калмыкова, в год 1866, случился с душеприказчицей Мазуриной юридический казус.
Купеческие дамы, стремящиеся сделать благотворительное дело, выглядят очень добропорядочно. Однако есть основания предположить, что характер у Марии Александровны был поистине купеческий, в плохом смысле слова, словно у известной Кабанихи из Островского. По воспоминаниям современников она представляла собой тип "купеческого бабьего самодурства", была надменной и кичливой. Это свойство натуры приобретают довольно часто люди недалекие, но обладающие значительными деньгами, и вследствие безотказно действующих на окружающих впечатлений от принадлежавшего им богатства и социального статуса выработавшие у себя опыт и уверенность, что никто не может им перечить. Привычка - вторая натура!
Я не обнаружила никаких фактов о семье, из которой происходила Мария Александровна - есть только год ее смерти, а где, когда, у кого она родилась - нет данных. По ревизской сказке можно определить приблизительно год ее рождения, если в 1833 году ей было полных 24 года, то год ее рождения был 1809. На основании того, что известно о нравах купеческого сословия, и исходя из здравого смысла купеческой среды, у меня нет никаких поводов думать, что происходила она из бедной семьи, была бесприданницей.
Если Алексей Алексеевич Мазурин, выдавая старшую дочь свою Елизавету за Ивана Николаевича Макарова-Зубачева в 1828 году, кроме приданого дал за ней еще 100 000 рублей, то адекватно этому он действовал, затевая женитьбу сыновей. Сын Николай Мазурин, за которого была выдана Мария Николаевна, был старшим. Известно достоверно, что два брата его, Федор и Сергей, были женаты на дочерях влиятельных и богатых купеческих семей: Федор был женат на дочери купцов Перловых, а Сергей на дочери купцов Третьяковых.
Брак купеческих детей затевался родителями при участии свахи, и отнюдь не метафорически, а реально представлял собой негоцию, сделку. В выборе жениха или невесты родители руководствовались солидностью семьи, доходами, размером приданого.
Дети никогда не выходили из воли отца - как отец сказал, так и должно быть. Этого требовал обычай и закон, этого требовал купеческий здравый смысл. Поэтому, скорее всего, Мария Александровна была из богатой купеческой семьи. Следовательно, могла иметь купеческий нрав, который и проявила по случаю, произошедшем в 1866 году.
Случилось так, что полицейскому квартальному надзирателю, возглавлявшему административно-полицейский квартал, где проживала Почетная гражданка Мария Александровна Мазурина, по служебным обязанностям возникла надобность встретиться с ней. Он направился к ней домой. Однако госпожа Мазурина приказала зарыть ворота прямо перед самым носом квартального надзирателя. Такое неуважение обидело квартального, и он о таком неповиновении уведомил свое начальство - частного пристава, который, узнав об этом, лично сам приехал к дому госпожи Мазуриной, однако он тоже успеха не достиг. Ворота были наглухо закрыты, дворовые люди в усадьбе Мазуриной сказали: "пущать не велено!" Тогда полицейские чины проникли в дом через окно на нижнем этаже, выходящее на улицу, и оттуда вышли во двор дома с требованием видеть хозяйку, но вместо хозяйки им пришлось встретиться с дворовыми псами, а сами они были изгнаны со двора. Обиженные таким негостеприимным отношением квартальный и частный приставы отправили сообщение к полицмейстеру и товарищу прокурора. Прибывший полицмейстер в сопровождении отряда полицейских составили акт о возмутительном неповиновении полиции со стороны почетной жительницы города Москвы Мазуриной Марии Александровны. Во все времена во всех странах полицейские всех мастей и названий считают нарушением общественного порядка, подлежащим осуждению и наказанию, сопротивление граждан их действиям.
С вступлением в действие судебной реформы Александра II в 1864 году суды стали открытыми для публики, и после волокитной процедуры предварительного следствия Почетную гражданку Мазурину Марию Александровну судили и во всех трех инстанциях осудили к тюремному заключению на срок два месяца.
Кичливая купчиха вынуждена признать себя побежденной и обратилась к митрополиту Филарету за помощью, чтобы избежать тюрьмы. Митрополит Филарет посоветовал дочери осужденной нарушительницы порядка обратиться с просьбой к императору Александру II. Сам же митрополит обратился с просьбой к своему другу Муравьеву Андрею Николаевичу, чтобы он со своей стороны тоже похлопотал за снисхождение к Мазуриной: Милостивый государь Андрей Николаевичъ! Говорятъ, вы знаете Марію Александровну Мазурину, которая возобновляетъ Ивановскій монастырь. Съ нею случилось искушеніе. Она грубымъ образомъ не допустила полицію въ свой домъ, почитая сіе нападеніе несправедливымъ. Конечно, это - не мятежъ, а неразсудительный и упругій характеръ. Но она присуждена къ двухмѣсячному заключенію въ тюрьмѣ. Между тѣмъ, говорятъ, что это заключеніе можетъ быть роковымъ, ибо она страдаетъ болѣзнью сердца. Дочь ея идетъ просить у Государя Императора милость - ареста матери въ ея домѣ. Жаль ея по человѣколюбію; и моя забота - о томъ, чтобы съ ея смертію не рушилось возобновленіе Ивановскаго монастыря. Не можете ли просьбу дочери напутствовать вашимъ словомъ, чтобы сія просьба не преткнулась на пути. Филаретъ митрополитъ Московскій.
В результате ходатайств тюремный арест был заменен на домашний. За эту милость Мария Александровна Мазурина внесла сумму денег в пользу Ивановского монастыря, чтобы ежедневно совершался при жизни митрополита Филарета молебен за здравие его, а после смерти - панихида.
В 1861 году на Лубянке был куплен доходный дом Ивановского монастыря, который приносил доход 30 000 рублей, то есть +10% на капитал 300 000 рублей в год. Однако, капитала в 300 000 рублей, положенных на сооружение монастырских зданий и храма не хватило, потому что Мария Александровна отделку и убранство монастыря делала дорогую. Покупались дорогие иконы, писались картины, закупалась дорогая утварь... Поэтому сооружение монастыря растянулось на 20 лет. Молва гласила, что Мазурина деньги истратила, оттого-то и строительство не идет. Говорили так же, что она просто на вред священнику, которого невзлюбила, не хочет достраивать монастырь. Но людская молва часто несправедлива. Давно уже сумма 300 000 рублей, первоначально предназначенная для постройки монастыря, была вся израсходована. Было продано имение Макаровой-Зубачевой в Богородском уезде, а сумма от продажи тоже истрачена на монастырь. Все свое собственное не маленькое состояние Мазурина Мария Александровна тоже истратила на строительство. Оставался ее собственный дом на углу Введенского (сейчас Подсосенского) переулка, при пересечении его с Воронцовской улицей по нечетной стороне, в котором она сама жила.
В начале 1877 года все было готово к освящению больницы и заселению общежития для монахинь. Но весной этого года началась русско-турецкая война и бывший тогда городским головой Сергей Михайлович Третьяков, муж умершей в 1860 году родной племянницы ее мужа Николая Елизаветы Сергеевны Третьяковой (рожденной Мазуриной), обратился с просьбой отдать монастырские кельи под госпиталь для раненых на войне. Мария Александровна согласилась, и монастырь стал местом лечения раненых. Московские Ведомости № 315 за 1878 год опубликовали Отчет думы города Москвы, где говорится, что Ивановский монастырь принял раненых и больных офицеров в количестве 150 человек.
Мазурина Мария Александровна умерла в октябре 1778 года. Всего-то состояния после ее смерти осталось - это ее дом в Введенском переулке, который был продан уже в 1887 году и до настоящего времени не сохранился. Но Ивановский монастырь она своими стараниями возобновила.
Вид Ивановского монастыря в 1878-1879 годах.
Известный публицист и философ Никита Петрович Гиляров-Платонов, знавший Мазурину лично, считал, что строительство монастыря и главного храма в Ивановском монастыре душеприказчицей по завещанию Макаровой-Зубачевой затягивалось намеренно, ибо в московской купеческой среде существовало поверье, что первый покойник в новой церкви - это тот, кто ее возводил, финансировал и строил. Мазурина Мария Александровна была суеверной и верила в приметы, сны и в разные заговоры. В отношении Ивановского монастыря она считала себя не просто распорядительницей и душеприказчицей воли покойной невестки, а строительницей монастыря и храма. Поэтому, по ее внутреннему убеждению, затягивая строительство, она могла продлевать свои годы.
Однако деньги не пропали и Ивановский монастырь был возобновлен. А что до вздорного характера, так ведь он никакого значения не имеет, да кто о нем помнит сейчас? Никто.
Дочери Мазуриных были с богатым приданым и образованные - обучались в пансионах. Старшая была Елизавета 1810 года рождения, средняя - Александра 1817 года рождения и младшая дочь Анна 1824 года рождения. Женихи были не только из купеческого сословия. Все три дочери были выданы за дворян: Александра Алексеевна за князя М.А. Оболенского, а Анна Алексеевна за светлейшего князя Д.Б. Грузинского, а Елизавета Алексеевна стала женой подполковника И.Н. Макарова-Зубачева.
Богатый купец Мазурин имел высокий социальный статус, который распространялся на всю его семью. В 1827 году старшая дочь Елизавета вышла из пансиона и на нее обратил внимание молодой дворянин, подполковник Карабинерного полка Иван Николаевич Макаров-Зубачев. Девушка понравилась и он пришел просить руки семнадцатилетней Елизаветы. Но Алексей Алексеевич не сразу согласился на брак. Только видя настойчивость богатого дворянина и чувства к нему дочери Елизаветы, он после неоднократных настойчивых просьб жениха решился отдать дочь за него замуж. Свадьба была в 1828 году. За Елизаветой отец дал только денег 100 000 рублей.
Видимо правильно Алексей Алексеевич сомневался, стоит ли отдавать дочь за подполковника, ибо ни богатство, ни взаимная симпатия не способствовали их счастливой семейной жизни, и отношения между супругами не складывались. Так прошло и пятнадцать лет, и больше. Кто знает, может быть молодой подполковник так же, как граф Лев Толстой, решил рассказать своей молодой жене после свадьбы о своих похождениях с непотребными девками, чем и отвратил ее от брака?.. А может быть молодая супруга имела какие-то вредные привычки, грубый нрав и истеричный характер, которые не нравились молодому мужу?.. Причина семейных неурядиц не известна - все заметено песком времени. Спустя годы супруги сошлись и отношения между ними наконец стали семейными. Оба они написали взаимные завещания в пользу друг друга и, казалось, счастье пришло в их семью: до 1850 года у немолодых уже супругов родился сын - желанный и любимый обоими родителями.
Но в 1851 году подполковник Иван Николаевич Макаров-Зубачов умер насильственной смертью - он был отравлен неизвестным злоумышленником. Следствие по этому преступлению продолжалось много месяцев, но злоумышленник так и не был выявлен.
Елизавета Алексеевна после смерти мужа всю свою душу отдавала единственному сыну, но мальчик, не дожив до семилетнего возраста, умер. Она осталась одна и стала искать утешения в религии. Здоровье ее было подорвано, возраст не молодой...
Чтобы оставить по себе добрую память, она решила употребить полученные по завещанию от мужа 600 000 рублей и все свое состояние на доброе дело. Для этого она стала не торопясь выбирать, на что бы и кому эти деньги завещать. Советчиков на любые деньги предостаточно, а тем более на такие большие деньги всякий был готов расстараться, чтобы убедить дарительницу в необходимости и нравственной общественной пользе своего дела. Но ведь Елизавета Алексеевна из потомственных купчих, и так просто с деньгами не привыкла расставаться.
По советы одной монахини Алевтины Елизавета Алексеевна остановилась на желании употребить эти деньги на возобновление Ивановского (Иоанно-Предтеченский) женского монастыря, что еще с XV века существовал к северу от улицы Солянки. Точное время основания монастыря не известно. Есть версия, что он был основан во времена Ивана III, а есть предположение, что он был основан матерью Ивана Грозного Еленой Глинской.
В стенах Ивановского монастыря содержалась 25 лет княжна Тараканова и доживала свой век известная Салтыкова Дарья Николаевна - Салтычиха, которая истязала и замучила в своем подмосковном имении 139 человек, преимущественно женского пола. После следствия, которое было закончено в 1768 году, она была лишена дворянства и всех прав состояния, но по указу Екатерины II смертная казнь ее была заменена заключением виновной в клетку, устроенную в наружной стене одного их храмов Ивановского монастыря, где она провела более 30 лет и даже предавалась непотребным утехам, о чем свидетельствует рождение ею в клетке ребенка. Непорочное зачатие современниками исключалось!
В XVIII веке монастырь неоднократно горел, но более всего он пострадал в горестный для Москвы 1812 год французского нашествия, в результате которого обитель была разграблена, расхищена, сожжена и без возможности вернуть ее прежнее состояние была превращена в приходскую церковь. В монашеских кельях были устроены квартиры для служащих Синодальной типографии.
В своем одиночестве после смерти мужа и сына Елизавета Алексеевна сблизилась с невесткой, с женой своего брата Николая Алексеевича Мазурина, Марией Александровной, которая была ей почти ровесницей и тоже была вдовой. Мария Александровна всемерно поддерживала ее стремление передать деньги на восстановление Ивановского монастыря. Именно она в последствии способствовала осуществлению этого решения.
Мазурина сообщила о готовности своей родственницы передать деньги на возобновление Ивановского монастыря архиепископу Московскому и Коломенскому Филарету (Дроздову). Это решение было благоприятно воспринято архиепископом Филаретом, который принял обеих женщин, продолжительно беседовал, после чего в апреле 1856 года ходатайствовал по делу в прошении о Высочайшем разрешении на восстановление обители. Разрешение было получено, однако после этого Елизаветой Алексеевной не было сделано никаких распоряжений - деньги не были переданы. Так прошло полтора года. Осенью 1857 года с Елизаветой Алексеевной Макаровой-Зубачевой случился удар - микроинсульт, как сказали бы сейчас. Но после этого она стала спешить, чтобы успеть при жизни распорядиться имуществом и завещать его на доброе дело, на возобновление Ивановского монастыря, чтобы имущество это не досталось и без того богатым родственникам.
Зимой 1857 года по просьбе Елизаветы Алексеевны Мария Александровна Мазурина нашла нотариуса и почетных свидетелей, которые могли законным образом удостоверить ее духовное завещание. После чего в скором времени завещание было составлено, удостоверено и в присутствии завещательницы подписано свидетелями. В своем завещании госпожа Макарова-Зубачева уполномочила госпожу Мазурину «привести намерение ее относительно возобновления Ивановского монастыря в исполнение, предоставив ей, Мазуриной, право, как безотчетной душеприказчице, распоряжаться относительно монастырских построек, если возобновление монастыря будет правительством дозволено по усмотрению ее, Мазуриной, а равно распоряжаться всем ее движимым и недвижимым имуществом, также безотчетно, как своею собственностью, и делать даже изменения во всем от нее завещанном по собственному произволу ее Мазуриной».
В январе 1858 года она заболела и умерла 31 марта 1858 года. В мае того же 1858 года завещание Макаровой-Зубачевой было утверждено. Мария Александровна Мазурина вступила в права душеприказчицы и тотчас же приступила к исполнению воли завещательницы относительно возобновления Ивановского монастыря. Ею было подано прошение о возобновлении Ивановского женского монастыря митрополиту Филарету с приложением копии с завещания.
Проект будущего монастыря поручено было составить архитектору Михаилу Доримедонтовичу Быковскому, который получил на проект 400 рублей, и пока строился монастырь, получал по 2000 рублей в год, и до подписания акта о готовности монастырских сооружений к эксплуатации еще по 1500 рублей в год.
Капитал завещательницы Макаровой-Зубачевой в 600 000 рублей было решено разделить на две равные части по 300 000 рублей, одну из которых использовать на сооружение монастырских зданий и храма, а на другую сумму в 300 000 рублей купить доходные дома в Москве, чтобы доходами от сдачи квартир содержать монастырь и благотворительные монастырские заведения. Надо сказать, что это была обычная практика, когда часть капитала использовалась для обеспечения содержания и благотворительных нужд, и благотворитель часто обозначал, выражая свою волю, какую сумму он отводит на возведение заведения, а какую сумму на содержание.
К началу 1859 года были готовы справка по консистории и проекты зданий. План Ивановского монастыря был Высочайше утвержден в Красном селе 2 июля 1859. Мария Александровна приискала дом, чтобы освободить помещения, занятые проживающими там синодальными служащими, и отселила их. В начале 1860 года были сломаны старые ветхие сооружения Ивановского монастыря, летом место для новых зданий расчищены, под фундаменты рвы выкопаны - все было готово к закладке. Закладка храма для обновленного монастыря состоялась в воскресенье 3 сентября 1860 года. При закладке под престолом в основании был сделан каменный ящик, куда была заложена серебряная табличка с гравированной надписью: «Во имя Отца и Сына и Святого духа. Лѣта тысяча восемьсотъ шестидесятаго, сентября 3-го дня, при державѣ Благочестивѣйшаго Государя Императора Александра Николаевича всея Россіи, членомъ Святѣйшаго Правительствующаго Сѵнода, Высокопреосвященнѣйшимъ митрополитомъ Московскимъ и Коломенскимъ и Свято-Троицкія Сергіевы лавры священно-архимандритомъ Филаретомъ освящено и положено основаніе новаго, вмѣсто обветшавшаго, храма въ честь святаго славнаго Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Іоанна, въ память усѣкновеніячестныя главы его, съ придѣлами въ честь Пресвятыя Богородицы, въ память явленія пречестныя иконы ея, именуемыя Казанскою, и въ честь святителя и чудотворца Николая въ быломъ Ивановскомъ монастырѣ, возстановляемомъ и сооружаемомъ на благотворительное иждивеніе, завѣщанное подполковницею Елисаветою Алексѣевною Макаровою-Зубачевою».
После закладки главного храма возвели фундаменты для новых зданий, была сооружена великолепная каменная ограда вокруг всего монастыря,.. а после этого все дело встало.
В тот самый год, когда родной племянник ее мужа Николая Алексеевича Мазурина, двоюродный брат ее детей Василий Федорович Мазурин, Почетный гражданин, проживавший в собственном доме на углу Златоустинского и Георгиевского переулков, зарезал ювелира Илью Калмыкова, в год 1866, случился с душеприказчицей Мазуриной юридический казус.
Купеческие дамы, стремящиеся сделать благотворительное дело, выглядят очень добропорядочно. Однако есть основания предположить, что характер у Марии Александровны был поистине купеческий, в плохом смысле слова, словно у известной Кабанихи из Островского. По воспоминаниям современников она представляла собой тип "купеческого бабьего самодурства", была надменной и кичливой. Это свойство натуры приобретают довольно часто люди недалекие, но обладающие значительными деньгами, и вследствие безотказно действующих на окружающих впечатлений от принадлежавшего им богатства и социального статуса выработавшие у себя опыт и уверенность, что никто не может им перечить. Привычка - вторая натура!
Я не обнаружила никаких фактов о семье, из которой происходила Мария Александровна - есть только год ее смерти, а где, когда, у кого она родилась - нет данных. По ревизской сказке можно определить приблизительно год ее рождения, если в 1833 году ей было полных 24 года, то год ее рождения был 1809. На основании того, что известно о нравах купеческого сословия, и исходя из здравого смысла купеческой среды, у меня нет никаких поводов думать, что происходила она из бедной семьи, была бесприданницей.
Если Алексей Алексеевич Мазурин, выдавая старшую дочь свою Елизавету за Ивана Николаевича Макарова-Зубачева в 1828 году, кроме приданого дал за ней еще 100 000 рублей, то адекватно этому он действовал, затевая женитьбу сыновей. Сын Николай Мазурин, за которого была выдана Мария Николаевна, был старшим. Известно достоверно, что два брата его, Федор и Сергей, были женаты на дочерях влиятельных и богатых купеческих семей: Федор был женат на дочери купцов Перловых, а Сергей на дочери купцов Третьяковых.
Брак купеческих детей затевался родителями при участии свахи, и отнюдь не метафорически, а реально представлял собой негоцию, сделку. В выборе жениха или невесты родители руководствовались солидностью семьи, доходами, размером приданого.
Дети никогда не выходили из воли отца - как отец сказал, так и должно быть. Этого требовал обычай и закон, этого требовал купеческий здравый смысл. Поэтому, скорее всего, Мария Александровна была из богатой купеческой семьи. Следовательно, могла иметь купеческий нрав, который и проявила по случаю, произошедшем в 1866 году.
Случилось так, что полицейскому квартальному надзирателю, возглавлявшему административно-полицейский квартал, где проживала Почетная гражданка Мария Александровна Мазурина, по служебным обязанностям возникла надобность встретиться с ней. Он направился к ней домой. Однако госпожа Мазурина приказала зарыть ворота прямо перед самым носом квартального надзирателя. Такое неуважение обидело квартального, и он о таком неповиновении уведомил свое начальство - частного пристава, который, узнав об этом, лично сам приехал к дому госпожи Мазуриной, однако он тоже успеха не достиг. Ворота были наглухо закрыты, дворовые люди в усадьбе Мазуриной сказали: "пущать не велено!" Тогда полицейские чины проникли в дом через окно на нижнем этаже, выходящее на улицу, и оттуда вышли во двор дома с требованием видеть хозяйку, но вместо хозяйки им пришлось встретиться с дворовыми псами, а сами они были изгнаны со двора. Обиженные таким негостеприимным отношением квартальный и частный приставы отправили сообщение к полицмейстеру и товарищу прокурора. Прибывший полицмейстер в сопровождении отряда полицейских составили акт о возмутительном неповиновении полиции со стороны почетной жительницы города Москвы Мазуриной Марии Александровны. Во все времена во всех странах полицейские всех мастей и названий считают нарушением общественного порядка, подлежащим осуждению и наказанию, сопротивление граждан их действиям.
С вступлением в действие судебной реформы Александра II в 1864 году суды стали открытыми для публики, и после волокитной процедуры предварительного следствия Почетную гражданку Мазурину Марию Александровну судили и во всех трех инстанциях осудили к тюремному заключению на срок два месяца.
Кичливая купчиха вынуждена признать себя побежденной и обратилась к митрополиту Филарету за помощью, чтобы избежать тюрьмы. Митрополит Филарет посоветовал дочери осужденной нарушительницы порядка обратиться с просьбой к императору Александру II. Сам же митрополит обратился с просьбой к своему другу Муравьеву Андрею Николаевичу, чтобы он со своей стороны тоже похлопотал за снисхождение к Мазуриной: Милостивый государь Андрей Николаевичъ! Говорятъ, вы знаете Марію Александровну Мазурину, которая возобновляетъ Ивановскій монастырь. Съ нею случилось искушеніе. Она грубымъ образомъ не допустила полицію въ свой домъ, почитая сіе нападеніе несправедливымъ. Конечно, это - не мятежъ, а неразсудительный и упругій характеръ. Но она присуждена къ двухмѣсячному заключенію въ тюрьмѣ. Между тѣмъ, говорятъ, что это заключеніе можетъ быть роковымъ, ибо она страдаетъ болѣзнью сердца. Дочь ея идетъ просить у Государя Императора милость - ареста матери въ ея домѣ. Жаль ея по человѣколюбію; и моя забота - о томъ, чтобы съ ея смертію не рушилось возобновленіе Ивановскаго монастыря. Не можете ли просьбу дочери напутствовать вашимъ словомъ, чтобы сія просьба не преткнулась на пути. Филаретъ митрополитъ Московскій.
В результате ходатайств тюремный арест был заменен на домашний. За эту милость Мария Александровна Мазурина внесла сумму денег в пользу Ивановского монастыря, чтобы ежедневно совершался при жизни митрополита Филарета молебен за здравие его, а после смерти - панихида.
В 1861 году на Лубянке был куплен доходный дом Ивановского монастыря, который приносил доход 30 000 рублей, то есть +10% на капитал 300 000 рублей в год. Однако, капитала в 300 000 рублей, положенных на сооружение монастырских зданий и храма не хватило, потому что Мария Александровна отделку и убранство монастыря делала дорогую. Покупались дорогие иконы, писались картины, закупалась дорогая утварь... Поэтому сооружение монастыря растянулось на 20 лет. Молва гласила, что Мазурина деньги истратила, оттого-то и строительство не идет. Говорили так же, что она просто на вред священнику, которого невзлюбила, не хочет достраивать монастырь. Но людская молва часто несправедлива. Давно уже сумма 300 000 рублей, первоначально предназначенная для постройки монастыря, была вся израсходована. Было продано имение Макаровой-Зубачевой в Богородском уезде, а сумма от продажи тоже истрачена на монастырь. Все свое собственное не маленькое состояние Мазурина Мария Александровна тоже истратила на строительство. Оставался ее собственный дом на углу Введенского (сейчас Подсосенского) переулка, при пересечении его с Воронцовской улицей по нечетной стороне, в котором она сама жила.
В начале 1877 года все было готово к освящению больницы и заселению общежития для монахинь. Но весной этого года началась русско-турецкая война и бывший тогда городским головой Сергей Михайлович Третьяков, муж умершей в 1860 году родной племянницы ее мужа Николая Елизаветы Сергеевны Третьяковой (рожденной Мазуриной), обратился с просьбой отдать монастырские кельи под госпиталь для раненых на войне. Мария Александровна согласилась, и монастырь стал местом лечения раненых. Московские Ведомости № 315 за 1878 год опубликовали Отчет думы города Москвы, где говорится, что Ивановский монастырь принял раненых и больных офицеров в количестве 150 человек.
Мазурина Мария Александровна умерла в октябре 1778 года. Всего-то состояния после ее смерти осталось - это ее дом в Введенском переулке, который был продан уже в 1887 году и до настоящего времени не сохранился. Но Ивановский монастырь она своими стараниями возобновила.
Вид Ивановского монастыря в 1878-1879 годах.
Известный публицист и философ Никита Петрович Гиляров-Платонов, знавший Мазурину лично, считал, что строительство монастыря и главного храма в Ивановском монастыре душеприказчицей по завещанию Макаровой-Зубачевой затягивалось намеренно, ибо в московской купеческой среде существовало поверье, что первый покойник в новой церкви - это тот, кто ее возводил, финансировал и строил. Мазурина Мария Александровна была суеверной и верила в приметы, сны и в разные заговоры. В отношении Ивановского монастыря она считала себя не просто распорядительницей и душеприказчицей воли покойной невестки, а строительницей монастыря и храма. Поэтому, по ее внутреннему убеждению, затягивая строительство, она могла продлевать свои годы.
Однако деньги не пропали и Ивановский монастырь был возобновлен. А что до вздорного характера, так ведь он никакого значения не имеет, да кто о нем помнит сейчас? Никто.