Очки как символ
Микеланджело Меризи да Караваджо сейчас едва ли не самый популярный итальянский художник XVII века. В Риме его картины находятся в музеях, а можно их встретить и в храмах: в трёх разных храмах Рима находятся шесть картин Караваджо.
В церкви Сан-Луиджи деи Франчези находятся три шедевра Караваджо, созданные им в период с 1599 по 1602 годы. Две картины были готовы в 1600 году, а написание третьей было завершено в 1602 году.
Вид капеллы Контарелли в церкви Сан-Луиджи деи Франчези в Риме с картинами Караваджо.
Это картины, созданные для капеллы Контарелли на тему жития святого Матфея: «Призвание святого Матфея» (1599-1600), «Мученичество святого Матфея» (1599-1600) и «Вдохновение святого Матфея» (1602). Капелла имеет единственный источник естественного освещения - окно в люнете под арочным сводом. С учетом этого освещения Караваджо и писал свои картины.
Сюжет «призвания» святого Матфея Христом до и после Караваджо часто использовался для создания жанровых картин. Согласно библейскому тексту, святой Матфей обычно изображался внутри здания, а Христос вызвал его идти за собой через окно.
Караваджо был знаком с более ранними фламандскими и голландскими картинами, изображавшими ростовщиков или игроков, считавших деньги за столом. Именно такую компанию и изобразил он на своем полотне «Призвание святого Матфея».
Микеланджело Меризи да Караваджо. Призвание святого Матфея., 1599-1600 годы. Холст, масло, размеры 322 x 340 см; капелла Контарелли, церковь Сан-Луиджи деи Франчези, Рим.
Мытарь, или сборщик налогов, по имени Левий - таким было имя святого Матфея до того, как он стал апостолом - сидел за столом со своими четырьмя помощниками. Свет пробивался сквозь мутное окно. В это время в помещение, где происходил подсчет денег, вошли Христос и сопровождавший его апостол Пётр. С ними вместе в помещение проник чудесный свет, озаривший лица сидящих за столом.
Христос жестом правой руки призывал Левия следовать за ним, а он, сомневаясь, к нему ли относится этот призыв, указывал на себя, как бы вопрошал: «Неужели я?»
Двое из компании совершенно безучастны к происходящему, они не смотрят на вошедших, их не тревожит проникший в помещение свет: они ослеплены видом денег. Один, молодой, сидящий за столом, считает и перебирает монеты, а другой, уже немолодой, стоя рядом, поправляет монеты на столе правой рукой, а левой придерживает очки, чтобы лучше видеть:
Фрагмент картины Караваджо "Призвание святого Матфея".
Очки в данном случае художник использовал для усиления эффекта слепоты - духовной, а не физической.
История относит появление в человеческом обиходе этого устройства для улучшения ослабленного зрения к 1280-м годам. На это указывают некоторые упоминания очков в старых манускриптах. 23 февраля 1305 года Джордано да Ривальто, монах-доминиканец из Пизы, произнес проповедь, в которой им прославлялась изобретательность человечества: «еще нет и двадцати лет, как было найдено искусство изготовления очков, позволяющих хорошо видеть, которое является одним из лучших и самых необходимых искусств, какие есть в мире».
Сказанное доминиканцем позволяет определить, что очки появились в обиходе в Пизе около середины 1280-х годов. Джордано да Ривальто впервые было употреблено слово «ocularia» - очки. Другим подтверждением, что очки стали появляться к XIV веку, является упоминание в Древних летописях монастыря Санта-Екатерина в Пизе, что монах этого монастыря, Алессандро делла Спина, умерший в 1313 году, мог «воссоздать все, что он видел», и что ему удалось также сделать «очки» (ocularia), «которые кто-то другой изобрел, но не захотел поделиться, а он сумел их сделать и поделился ими со всеми».
Томмазо да Модена, Портрет Уго де Сен-Шера. 1352 год, фреска, высота около 150 см Тревизо, Сан-Никколо, зал капитула.
В истории итальянского искусства самое раннее изображение человека в очках относится к 1352 году, когда художнику Томмазо Баризини, известному как Томмазо да Модена, было поручено расписать капитул монастыря Сан-Николо в Тревизо изображениями доминиканских монахов в своих кельях, занятых чтением или письмом. Среди этих изображений выделяется портрет кардинала и толкователя Библии Уго де Сен-Шера, который изображен художником пишущим в очках. Уго Сен-Шер стал кардиналом в 1244 году.
Получается, что ко времени написания Караваджо трёх картин из жития святого Матфея для капеллы Контарелли очки уже использовались на Апеннинском полуострове более трёх столетий, то есть они являлись давно изобретённым устройством. И естественно, что художники использовали их в своих картинах.
В живописи порой очки служили символом «еврейской близорукости», как, например, на изображении, выполненном на обратной стороне деревянного алтаря Майкла Пахера в старой приходской церкви района Грис в Больцано. Художник Конрад Вейдер изобразил страсти Христа в терновом венце. На страсти Спасителя смотрит еврей в очках и с кошельком. Суть «еврейской слепоты» в том, что он смотрит, но не видит перед собой Мессию: «Ecce Homo»
Конрад Вейдер, Ecce Homo, деталь 1485-1490 годы. Дерево, темпера, Больцано, Старая приходская церковь Гриса.
Символически невнимание человека ко Христу лишает его возможности вечной жизни, которую Он предлагает. Это невнимание обрекает на смерть.
Первые очки состояли из двух закрепленных линз, вставленных в деревянную или роговую оправу. Линзы часто создавались с использованием драгоценных минералов, таких как прозрачный кварц или берилловое стекло.
Но духовная слепота не была единственным символом, который на протяжении веков художники вкладывали в изображение человека в очках.
В романе Умберто Эко главный герой, монах-францисканец, инквизитор Вильгельм Баскервильский, пользуется очками. Действие романа происходит конце октября 1327 года. Очки в те времена были необычайной редкостью.
Вильгельм Баскервильский в фильме по роману Умберто Эко "Имя розы" в исполнении Шона Коннори. 1986 год
Умберто Эко, ученый медиевист, знал историю появления очков и включил ее в роман. Она изложена в диалоге Вильгельма с монахом-мастером Николаем:
«Он сунул руку в рясу и извлек на свет свои глазные стекла, при виде которых наш собеседник остолбенел. Почти мгновенно глазной снаряд оказался в руках Николая. «Oculi de vitro cum capsula (стёкла в металлической оправе)! - воскликнул он. - Я слышал о подобных в Пизе».
«Изготовление их трудоемко, - сказал Вильгельм, - и требуются очень опытные стекольщики. Долгое, кропотливое дело. Десять лет назад одна пара таких вот vitrei ab oculis ad legendum (стёкол для чтения) шла с торга в Болонье за шесть сольдов. А мне подарил такую же пару знаменитый мастер Сальвин из Армати, уже больше десяти лет назад, и все эти годы я берег их как зеницу ока… Впрочем, теперь они и впрямь у меня вместо зеницы».
«Может быть, ты как-нибудь на днях сможешь ненадолго их мне одолжить? Очень хочется понять устройство… Попробовать сделать похожее…» - сказал Николай.
«Конечно, дам, - отвечал Вильгельм. - Но имей в виду, что толщина стекол для каждых глаз требуется особая. Обычно берут много пар обточенных стекол, и пробуют все по очереди, пока не найдут подходящие».
Естественно, что очки могли себе позволить иметь только люди богатые. Богатство само по себе всегда вызывало уважение. Но часто и богатство, и очки оказывались сопряжены с властью, но чаще с учёностью и даже с мудростью. Это не могло не отразиться в изобразительном искусстве.
Людгер Том Ринг-старший. Вергилий, около 1538года. Масло, панель, размеры 44 x 31 см. Фрагмент. Мюнстер, Музей искусства и культуры.
Читающим в очках изображен мудрец древности поэт Вергилий на картине Людгера Тома Ринга. Интересно, что там у Вергилия на нижней полке в шкафчике в корзинке лежит - явно что-то съестное.
Ян ван Эйк. Мадонна каноника ван дер Паэле, 1436 год. Масло на дереве, размеры 122,1 x 157,8 см; Брюгге, музей Грёнинге.
У каноника Йориса ван дер Паэле с картины Яна ван Эйка очки в руке. Они по своей конструкции близки к изображенным Караваджо и напоминают обычную современную оправу, только без дужек, которыми очки держатся на лице.
Каноник Йорис ван дер Паэле. Его очки по своей конструкции близки к очкам, изображенным на картине Караваджо "призвание святого Матфея"
Внешне Вильгельм Баскервильский в исполнении актёра Шона Коннори в фильме «Имя розы», который (фильм) не понравился автору романа Умберто Эко, напоминает героя портрета, созданного художником Доминикосом Теотокопулосом, более известным как Эль Греко, кардинала Фернандо Ниньо де Гевара.
Фернандо Ниньо де Гевара в 1596 году стал кардиналом. В 1599 году он был назначен Великим инквизитором Испании, но ушел в отставку в 1602 году, чтобы до конца жизни служить архиепископом Севильи. Портрет датируется весной 1600 года, когда кардинал был в Толедо с Филиппом III и членами мадридского двора.
Эль Греко. Портрет Фернандо Ниньо де Гевара. 1600год. Холст, масло, размеры 194 x 130 см. Нью-Йорк, Музей Метрополитен.
Этот портрет Эль Греко создавал в то же время, когда и Караваджо писал картины для капеллы Кантарелли. Кардинал мог быть на этом портрете без очков, однако он в очках. Значит, для портретного образа кардинала очки являлись важным атрибутом его личности, не отделимым от его высокого положения и власти. У Эль Греко на этом портрете очки кардинала и Великого инквизитора не являлись символом духовной слепоты (хотя, кто может это утверждать наверняка?), как у Караваджо.
Кардинал изображен сидящим в бархатном кресле в малиновом кардинальском облачении. Глава испанской инквизиции смотрит на зрителя с холодной отстраненностью сквозь угольно-черные очки, которые как бы символизируют его удвоенную зоркость в отношении врагов веры и церкви, от которых он призван по своему сану и положению эту веру защищать.
Несколькими годами раньше, чем были созданы портрет работы Эль Греко и картина работы Караваджо для капеллы Контарелли, был написан еще один замечательный портрет человека образованного и высокого положения, генерала общества иезуитов миланского историка Паоло Мориджа. Портрет был создан художницей из Милана, многие века бывшей незаслуженно забытой, Галицией Феде.
Галиция Феде. Портрет генерала-иезуита историка Паоло Мориджа. Около середины 1590-х годов. Холст, масло, размеры 88 x 79 см. Милан, Пинакотека Амброзиана (Veneranda Biblioteca Ambrosiana).
Портрет был написан для церкви Сан-Джероламо в Милане и подарен в 1670 году пинакотеке Амброзиана, где он и находится с тех пор.
Генерал иезуитов выглядит просто, и ничто не выдает его высокое звание. Он одет для учёных занятий в кабинете и окружен книгами. Но простота эта видимая, о чем говорит его статус. Очки с толстыми линзами, которые он держит в левой руке, только подчеркивают его внимательность к деталям, утонченность ума историка и изощренность иезуита.
Правой рукой он пишет мадригал, посвященный Галиции Феде, художнице. Она при изображении очков использовала приём, широко применяемый в живописи фламандцами и голландцами - зафиксировала отражение не видимых нам окон в помещении иезуита Мориджи.
Увеличенный фрагмент портрета Паоло Мориджи с его левой рукой, держащей очки.
Караваджо был успешным художником, он был очень хорошим художником, и ему подражали. Болонский художник Людовико Карраччи включил образ еврея-«очкарика» в свое великое полотно «Призвание святого Матфея», написанное по заказу Compagnia dei Salaroli для Санта-Мария-делла-Пьета в Болонье. Карраччи был в Риме в 1602 году и видел работу Караваджо.
Людовико Карраччи. Призвание святого Матфея. 1605-1609годы, холст, масло, размеры 449 x 265 см. Болонья, Национальная пинакотека.
Карраччи усугубил образ: вместо «очкарика», отрешенного от созерцания Христа у Караваджо, он создал образ человека, смотрящего на Христа, видящего, как мытарь Левий уже почти склонился пред образом Спасителя, но не видящего в нём Мессию. Возле этого еврея стоят люди в чалмах, что указывает на их принадлежность либо к мусульманству, либо к левантийским евреям.
У еврея, изображенного Карраччи, в левой руке мешок, вероятно, с монетами, а правой он радостно прощально машет готовящемуся уйти за Христом Левию.
Фрагмент картины Людовико Карраччи.
Левий еще держит в левой руке монеты, но еще секунда, и пальцы его расправятся, монеты останутся на блюде, а сам он, уже апостол Матфей, отправится за Христом, чтобы вместе с Ним пройти весь путь до распятия Христа и Его воскрешения.
Очки в разные времена разными художниками изображались как символ духовной слепоты, высокого и прекрасного ума, учёности, или являлись олицетворением высокого и важного статуса, могущества, власти. Но какой бы скрытый символический смысл им ни назначался, они всегда были для их носителя средством для исправления утраченной остроты зрения.