Брегет, украденный из Эрмитажа.
Мы с детства приучены, что в музеях экспонаты руками не трогать! Это создает в сознании особое отношение к музейным ценностям - они нечто возвышенное. Но есть люди, которые не только трогают руками музейные экспонаты, но и целыми днями из года в год только этим и занимаются, ибо они с ними работают. Разумеется, что для них эти предметы не имеют возвышенного значения. Некоторые настолько привыкают к музейным экспонатам, что чувствуют их своими, начинают ими распоряжаться...
«В мире много музеев, особенно в Америке, которые не заявляют полиции и не сообщают своим попечительским Советам, что их экспонаты, возможно, украдены. Они боятся негативного имиджа. Часто бывает, что не обходится без самих работников музея, но это замалчивается по причинам морали и неловкости». (Джулиан Рэдклифф, арт-сыщик, основатель компании «Art Loss Register»)
Получается, что администрация музея готова замолчать кражу, лишь бы не признать факт утраты музейного экспоната в результате преступления. Это известно работникам музеев, и недобросовестные музейщики этим пользуются.
На нашей памяти случилась криминальная история с массовыми хищениями в главном нашем музее - Эрмитаже. Сотрудница Эрмитажа, хранительница фондов Лариса Завадская, при участии мужа и сына с 1994 года воровала музейные предметы. Как было доказано следствием, всего семейством было было похищено 77 предмета на 15 миллионов рублей.
Это преступление было обнаружено в 2006 году. Годом ранее, Вячеслав Федоров, назначенный на должность заведующего отделом истории русской культуры и принимавший на себя ответственность за сохранность почти 11 000 предметов, вопреки установившейся в Эрмитаже за последние три десятилетия практике, подписывать акты приемки, не проверяя, решил удостовериться, все ли из числа этих предметов представлены в музее в наличии.
Ревизия началась в августе 2005 года и длилась почти год - до июля 2006 года. Ко времени окончания ревизии заведующая отделом декоративно-прикладного искусства, Завадская, в отделе которой были десятки недостающих предметов, долго уклонялась от проведения ревизии под разными предлогами, умерла от инфаркта прямо на рабочем месте. Случилось это в ноябре 2005 года.
Результат ревизии был катастрофическим для руководства музея: в отделе истории русской культуры проверявшие не досчитались более 220 экспонатов. Тогда руководство Эрмитажа обратилось в правоохранительные органы, и по факту хищения было заведено уголовное дело.
Как уже было сказано, следствие смогло доказать, что семьей Завадских было похищено как минимум 77 предметов - именно на такое количество музейных предметов у мужа хранительницы эрмитажных фондов, Николая Генриховича Завадского, было найдено залоговых квитанций из ломбарда.
А всего было установлено хищение из хранилища фондов 221 предметов, а потом в сентябре 2006 года этому к числу добавлено еще пять предметов, на общую сумму 130 миллионов рублей. Кто украл остальное, следствием установлено не было. Не было также установлено, весь ли это размер хищения, или только часть. Скорее всего, не весь, и украдено было гораздо больше.
Учет в эрмитажных фондах осуществлялся по книгам поступлений, где записывался номер экспоната и его описание. Хранитель фонда имел право вносить исправления в описание. Одна из самых простых схем хищений музейных предметов состояла в том, что на антикварном рынке покупался похожий, совпадающий по размерам, предмет и им заменялся музейный, а в описание хранителем фонда вносились исправления.
Следствие установило, что Лариса Завадская, вопреки музейным правилам, брала книги поступлений домой, и сколько в эти книги она внесла изменений, никто сейчас установить не может. Кроме этого способа хищений музейных предметов, Завадская использовала другой, не менее простой.
Завадская работала в Эрмитаже с 1985 года и была со всеми сотрудниками службы контроля и безопасности в хороших отношениях. От нее никогда не требовали полного соблюдения всех правил входа-выхода в хранилище.
Дополнительно к этому она использовала маленькую хитрость: чтобы не срабатывали датчики на дверях хранилища, фиксировавшие каждое открытие, Завадская неплотно притворяла створки. Поскольку датчики входа в хранилище не всегда отмечали ее проникновение, то она, иногда одна, иногда вместе с сыном Николаем Завадским-младшим выносила экспонаты из хранилища и прятала их в здании музея, а затем спокойно выносила их через основной выход.
Кстати, Завадская продолжала выносить предметы из хранилища даже тогда, когда шла ревизия в Эрмитаже.
Короче, когда Завадским нужны были деньги, они воровали в хранилище музейные экспонаты и несли их в ломбард. Так и жили. Этот образ жизни Завадский-старший впоследствии объяснял следствию, суду и журналистам, бравшим у него интервью, тем, что им мало платили, а деньги были нужны на воспитание и образование сына, на одежду Завадской, носившей большой размер - она была полной женщиной, на лекарства - она была больна диабетом, на жизнь,.. и тем, что все же воруют.
Завадские попали в поле зрения прессы, смерть на месте работы самой хранительницы-расхитительницы Ларисы Завадской усилила интерес к этому событию, да и сам факт, что в таком изначально безнадежном деле следствию удалось найти хоть кого-то, чье безусловное участие в хищении можно было доказать, сделало их главными фигурантами дела. Но было бы неверно считать, что круг похитителей ограничивался только Завадскими.
Когда было выявлено число похищенных предметов, то на сайте Эрмитажа был опубликован список этих предметов с описаниями и отличительными признаками. Некоторое число граждан, купивших предметы из хранилища Эрмитажа, добровольно сдали купленные ворованные вещи. Один из богатых коллекционеров антиквариата, Владимир Логвиненко, приобрел золотые часы брегет (Breguet), по внешнему описанию соответствовавшие украденным из хранилища Эрмитажа. Отличался всего лишь на одну цифру номер часов, указанный в списке похищенных из Эрмитажа вещей.
Логвиненко обратился в Эрмитаж с письмом, где описал историю покупки часов фирмы Брегет. Вот краткое изложение его письма.
В списке похищенных экспонатов на сайте Эрмитажа 29 сентября 2006 года Логвиненко обнаружил среди похищенных вещей «...часы золотые открытые, на крышке гильошированный орнамент, по краю и на ободках резной рубчик, циферблат белый с арабскими цифрами. Фирма Брегет № 246, I-ая четв. XIX в.». Это описание совпадало с часами, купленными Логвиненко в Санкт-Петербурге в конце ноября 2005 года. Но часы, принадлежащие Логвиненко, имели № 2436 и в описании отсутствовало упоминание о часовом механизме с турбийоном.
В ноябре 2005 года от заведующего отделом экспертизы Государственного Эрмитажа А.И. Косолапова Логвиненко стало известно, что в музей обратился некий частный коллекционер с предложением купить уникальные карманные часы фирмы Брегет, что часы прошли экспертизу в Эрмитаже и находились в закупочной комиссии. Но продавец и Эрмитаж не сошлись в цене: продавец запрашивал за часы $60000, а Эрмитаж предложил сумму в два раза меньше.
Прежде чем принять решение о покупке часов, Логвиненко по совету Косолапова связался с историком часового производства в странах Западной Европы, хранителем ювелирных изделий и часов Государственного Эрмитажа, Ларисой Анатольевной Яковлевой, которая по телефону сообщила ему, что часы эти уникальны с ювелирной и исторической точки зрения. Дополнительно Яковлева прислала по электронной почте копию экспертного заключения. Также она сообщила, что связывалась с фирмой Брегет в Париже и получила подтверждение, что часы являются уникальными, и фирма готова их купить в случае, если их не купит Эрмитаж.
Успокоенный относительно ценности часов, Логвиненко отправил в Петербург своего водителя с $60000 и на другой день стал владельцем часов фирмы Брегет. Продавцом часов был Николай Олегович Гвяздовский. Водителем вместе с часами фирмы Брегет были привезены Логвиненко следующие документы: Экспертное заключение, Расписка от Н.О. Гвяздовского в получении денег от 24.11.2005 г., письмо от Н. Гвяздовского о происхождении часов.
Став владельцем часов фирмы Брегет, Владимир Логвиненко обратился в фирму, получил сертификат на часы и стал зарегистрированным владельцем часов этой марки.
Узнав 29 сентября 2006 года, что подобные часы фирмы Брегет были похищены из Эрмитажа, Логвиненко обратился по телефону к заведующему сектором новых поступлений Эрмитажа В.М. Файбисовичу, который сообщил, что часы, купленные Логвиненко, могут быть теми, что были похищены из Эрмитажа. После этого 5 октября 2006 года Логвиненко письменно сообщил, что в случае установления следствием, что часы краденые, он готов их «безвозмездно вернуть государству».
Часы - один из возвращенных в Эрмитаж экспонатов. Не думаю, что это тот самый Брегет - нет внизу секундного круга.
Часы оказались краденые из Эрмитажа, а номер часов на сайте в списке похищенных просто был внесен с ошибкой, возможно, намеренно.
В этой истории интересно экспертное заключение, составленное историком часового производства в странах Западной Европы, хранителем ювелирных изделий и часов Государственного Эрмитажа, Ларисой Анатольевной Яковлевой. Это заключение показывает, что далеко не только одна Лариса Завадская с легкостью реализовывала музейные предметы, которые она обязана была хранить. Лариса Яковлева сочинила убедительное, но ложное экспертное заключение для Логвиненко о предмете, который ранее находился в подведомственном ей хранилище Эрмитажа.
Согласно «экспертному заключению» Яковлевой, золотые часы фирмы Брегет под № 2436 принадлежали не Эрмитажу, а Николаю Олеговичу Гвяздовскому, владельцу ломбарда в Петербурге, правда в документе Яковлева его почему-то назвала Гвоздянским. Приведу полный текст «экспертного заключения», присланного вместе с часами фирмы Брегет В. Логвиненко.
«Представлены открытые карманные часы работы Абрахама Луи Бреге в золотом корпусе с двумя крышками. Номер механизма - 2436 указан на защитной крышке, там же клеймо мастера «Е 2436», стертое клеймо мастера корпуса и клейма золота 750 пробы 1798-1809 годов. Диаметр 6 см. Толщина 1,7 см. Циферблат белой эмали с римскими цифрами для часов, две тонкие стрелки с «яблочком» (изобретение Бреге). Под цифрой «12» микрогравировка «Х 9 2436 Breguet», внизу секyндный круг со стертыми цифрами.
На зaщитной крышке определение механизма «Regulateur а Tourbillonе! Echapement а orce Constante. Brevetes. Breguet № 92436».
Представленные часы относятся к одному из наиболее сложных и интересных образцов экcпериментальной продукции Абрахама Луи Бреге, где мастер воплотил свои представления об «идеальном хронометре», использовав все возможные решения, повышающие точность хода. Турбийон и узел хода с постоянным моментом - последние конструктивные изобретения Бреге. Это делает часы особенно сложными в изготовлении и капризными в экcплyатации, поэтому применяются чрезвычайно редко и многократно повышают стоимость часов.
По своим особенностям они превосходят все имеющиеся в собраниях Государственных Российских музеев часы работы Абрахама Луи Бреге.
Состояние механизма очень xopoшee, незначительные следы потертости мелкие сколы на циферблате - результат использования часового механизма по назначению.
У часов сложная и уникальная история бытования. Об их жизни (по нашей просьбе) сообщил господин Жан-Клод Сабрие, хранитель работ Бреге в Париже. Часы были сделаны Абрахамом Луи Бреге в 1809-1810 годах «по подписке» за 2000 франков для епископа Бeльма (Веlmas), который был другом Бреге и собирателем наиболее интересных часовых механизмов его работы. В июне 1815 года часы были возвращены епископом Бельма в фирму «Бреге» за 2000 франков. В марте 1819 года они были проданы герцогу Apeнбepгскому за 3000 франков.
В конце века, непонятным нам путем, часы оказались в России, в собственности царской семьи. В 1895 году эти часы были подарены императором Николаем II потомственному офицеру Черноморского флота Виктору Александровичу Безуару, командиру личного торпедного катера императора Алексaндpа III, в блaгoдарность за учаcтие Безуара и гребцов его катера в сопровождении тела императора Александра III из Ливадии в Ялту (из воспоминаний императора Николая II «Александр Третий. Воспоминания. Дневники. Письма», Санкт-Петербург. Издательство «Пушкинского фонда», 2001 г., стр. 346-347). От наследников В.А. Безуара часы из Севастополя попали в Ленинград к доктору исторических наук, профессору Восточного факультета ЛГУ Татьяне Владимировне Строевой, после ее кончины они стали собственностью последнего владельца, ее племянника Николая Олеговича Гвоздянского.
Часы отличаются необычностью и сложностью часового механизма. Кроме того, они итересны с исторической точки зрения: офицер Черноморского флота В.А. Безуар оказaл посильную помощь императорской семье. Он и его гребцы несли гроб с телом императора Александра III до поезда. Его сын (Безуара) Василий Викторович (1887-1941 гг.) тоже был морским офицером, служил в Морском корпусе, в 1918 году был членом Военного Совета Сибирской флотилии, жил в Шанхае, убит немецким снарядом в декабре 1941 года.
Учитывая уникальность часового механизма Абрахама Луи Бреге, и историю часов в судьбе двух последних императоров России, представленные часы относятся к знаковым работам фирмы и по своей значимости превосходят все известные на это время работы Абрахама Луи Бреге. Обладают большой исторической и ювелирной ценностью.
Искусствовед, историк часового производства в странах Западной Европы Л.А. Яковлева. 25 ноября 2005 года. Санкт-Петербург».
Еще один возвращенный экспонат. Возможно, золотой Брегет.
Точно можно сказать, что только причастный к краже часов сотрудник Эрмитажа мог составить такое экспертное заключение.
Во-первых, часы имели номер, и даже если бы хранитель ювелирных изделий и часов Государственного Эрмитажа госпожа Яковлева вдруг забыла о существовании таких часов в подведомственном ей фонде, то номер-то не позволил бы ей ошибиться.
Во-вторых, все предметы, которые дарились российскими императорами или от лица императорской фамилии, имели обязательные клейма с императорским двуглавым орлом и гравировались дарственной надписью.
В-третьих, ссылка в тексте на воспоминания великого князя-цесаревича Николая Александровича о смерти императора Александра III не содержит упоминаний о капитане Безуаре Викторе Александровиче, который никогда не был командиром торпедного императорского катера.
В дневнике великого князя-цесаревича Николая Александровича за октябрь 1894 год есть упоминания о гребцах с катера Александра III:
«В 8 1/2 часов покинули наш дом, который так горестно осиротел, и поехали в церковь. Там кончалась обедня. Вынесли гроб и передали его казакам, которые чередуясь со стрелками и гребцами с катера Его Вел, донесли его до пристани в Ялте. После литии перешли на «Память Меркурия», где гроб был поставлен на шханцах под тентом из Андреевского флага».
До осени 1894 года крейсером «Память Меркурия» командовал Виктор Александрович Безуар. Очевидно, что для правдоподобия Яковлева взяла реального морского офицера, никогда не служившего на торпедном катере, но служившего командиром крейсера, на котором гроб с телом покойного императора Александра III 27 октября (ст.ст.) 1894 года был из Ялты перевезен в Севастополь.
Крейсер «Память Меркурия» на рейде Севастополя.
Но награждение Безуара императором Николаем II золотыми часами фирмы Брегет ничем не подтверждается. Министерство императорского двора было строгой канцелярией, в которой записывались мельчайшие вещи, пожалованные кому-то в качестве поощрения.
Наградой для капитана 1-го ранга Виктора Безуара был перевод с повышением командовать эскадренным миноносцем «Екатерина Вторая», а через два года он стал контр-адмиралом, еще через шесть лет - вице-адмиралом.
Историк часового производства в странах Западной Европы, хранитель ювелирных изделий и часов Государственного Эрмитажа, Лариса Анатольевна Яковлева скоропостижно скончалась незадолго до того дня, когда покупатель краденного из Эрмитажа Брегета вернул часы в музей.
Сотрудница Эрмитажа, проработавшая в нем больше 30 лет, участвовавшая в научных конференциях, знавшая много о предмете своих исследований, перечеркнула свой труд тем, что в погоне за преступным обогащением продавала вещи из подведомственных ей фондов...