Об отношении Герцена к деньгам.
На все лето 1846 года, как и летом в 1845 году, Герцен нанял дачу в имении Соколово. Считается, что свое название имение получило, потому что сюда любил приезжать на соколиную охоту царь Алексей Михайлович. Это была старая помещичья усадьба, живописно расположенная на берегу реки Сходни, в двух километрах от дороги на Петербург и в восемнадцати километрах от Москвы. Когда-то оно было во владении вельможи екатерининских времен графа Румянцева-Задунайского.
В 1840 годах имение принадлежало Николаю Андреяновичу Дивову, генерал-майору, генерал-провиантмейстеру, действительному статскому советнику, георгиевскому кавалеру, участнику Отечественной войны 1812 года: в сражениях под Витебском, в Бородинской битве, во взятии Парижа.
Дача, нанятая Герценом, описана была И.И.Панаевым в воспоминаниях: «Место, где расположен Соколовский парк, очень живописно. В этом парке построено несколько домов и домиков. В одном из больших домов жил сам помещик Д., другие он отдавал внаймы на лето. Герцен нанял дом, стоящий в парке на горе, над небольшой извивающейся речкой. Влево, в полуверсте от дома, где кончался парк, стояла беседка, носившая название «Belle-vue», из которой открывался отличный вид вдаль...»
Дача значилась под номером 9. Дом был выстроен во вкусе александровской эпохи с высоким фронтоном, поддерживаемым четырьмя коническими колоннами. Вверху был мезонин с перилами балкона. От дома вниз вели каменные ступени.
Одна из дач в Соколово. Возможно, это фотография именно того дома, который нанимал Герцен.
В былые времена, когда Герцен был зависимым и несвободным, друзья жили на даче чуть ли не единой семьей. К нему часто приезжали московские писатели. Тут бывали Тургенев, Белинский, Некрасов, Катков, Корш, Панаев, Анненский, Грановский, Огарев, Кетчер,.. Это о Кетчере Тургенев сказал: «Перевел он нам Шекспира на язык родных осин».
Кружок близких друзей и соратников в очередной раз собрался на даче Герцена в Соколово на обед вскоре после смерти Ивана Алексеевича Яковлева. Вероятно, друзья ожидали каких-то перемен от получения свободы Герценом. Трудно сказать, чего они могли воображать, возможно, считали, что Герцен на деньги Яковлева свергнет с трона императора Николая Павловича?.. Бог весть, что им могло воображаться! В истории революционных затей встречаются порой абсолютно идиотские идеи и планы, как поднять восстание и захватить власть.
Наверное, именно из-за этих повышенных ожиданий, когда Герцен, желая показать свою щедрость, объявил всем свою волю, реакция была отнюдь не радостная. По свидетельству Татьяны Пассек, которая в то время уже была вдовой бывшего университетского друга Герцена, Вадима Пассека, и потому относилась к кругу друзей, а не племянников Яковлевых, Герцен сказал собравшимся друзьям:
«Теперь я имею безбедное состояние и прошу вас всех, друзей моих, твердо рассчитывать на мою помощь. Каждый из вас найдет у меня для себя пятьсот рублей, но не больше».
Друзья были несколько удивлены таким заявлением, а Грановский даже был резок:
«Как ты смел торговаться! ты смел сказать «не больше», ты оценил друзей своих только в пятьсот рублей. Стало быть, если понадобится кому, чтобы не умереть с голоду, тысяча или две, ты не дашь, и тот умрет на твоих глазах? это низко! я первый никогда не попрошу у тебя, хотя бы умирал с голоду… Так низко, Александр!»
Всего этого в романе "Былое и думы" нет. Герцен написал XXXII главу о последнем лете в Соколово, обозначив причину ухудшения отношений между друзьями, как интеллектуальные и мировоззренческие разногласия - "теоретический разрыв".
Как показывает жизнь, революционеры не могут без попрошайничества и вымогательства. Всю оставшуюся жизнь Герцену придется проходить через подобные "теоретические разрывы", имеющие практические последствия, с людьми, приезжавшими к нему за деньгами на дело "свободы и справедливости".
После размолвки мужской части герценовского либерального дружеского кружка, рассорились и дамы. Жены и сестры бывших друзей Герцена, некогда находившиеся в дружеских доверительных отношениях с его женой, Натальей Александровной, во второй половине 1846 года устроили свою бабью свару, пошли сплетни, кривотолки, обида, наветы, провокации, и тесный добрый дружеский мирок развалился, словно карточный домик. И все из-за проклятых денег!
К тому времени сменилось полицейское начальство в России и чете Герценов, наконец, дозволено было получить паспорта, чтобы ехать за границу - лечить здоровье жены и глухонемого сына Коли. Именно такая цель поездки для выезда была указана.
Семейство Герцена пересекло пункт на границе Российской Империи 31 января 1847 года. В России Герцен оставил поверенным в своих делах Григория Ивановича Ключарева, давнего поверенного Яковлева. Ему поручался надзор за костромским имением Герцена, московским домом и ведение прочих хозяйственных дел. Кроме Ключарева всевозможные мелкие поручения и задания Герцена исполнял его брат, Егор Иванович Герцен.
Напомню, что перед отъездом Герцен подал прошение на Высочайшее имя о причислении его с семейством в московское дворянство. Это прошение было удовлетворено, и Герцен с семьей с 1847 года был внесен в третью часть Родословной книги дворянства Московской губернии. Дворянство в современном мире представляется многим только как одна из форм гражданской привилегии. Но на самом деле дворянство имеет другую сторону - это обязанность следовать Присяге и Клятве на верность царю и России. Присягу Александр Иванович Герцен принес 31-го августа 1939 года.
В Клятвенном обещании «Октября, 5-го дня 1839 года» Александр Иванович Герцен клялся Всемогущим Богом перед Святым Его Евангелии, что «хочет и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Павловичу, Самодержцу Всероссийскому и Его Императорского Высочества Всероссийского Престола Наследнику, Его Императорскому Высочеству, Цесаревичу и Великому Князю Александру Николаевичу, верно и нелицемерно служить и в всем повиноваться, не щадя живота своего, до последней капли крови...»
Как показали дальнейшие события, Александр Герцен и присягу, и клятву приносил "обманно и лицемерно" - он и не намеревался им следовать. Ему нужно было получить дворянство, деньги и имущество Яковлева.
Особенно ярко расхождение между личными и общественными ценностями проявлялось, когда интересы Герцена-капиталиста, единые с представителями одного из крупнейших банкирских домов Европы, Дома Ротшильда, вступали в противоречия с тематикой публичных выступлений Герцена-либерала и социалиста, обличавшего в своих публицистических статьях пороки того самого буржуазного общества, олицетворением и сутью которого являлся капитал.
Забавно, что Герцен начал свой путь европейского капиталиста-рантье именно тогда, когда по Европе начал бродить "призрак коммунизма". Дата публикации "Манифеста коммунистической партии" Маркса и Энгельса (Das Manifest der Kommunistischen Partei - нем.) - февраль 1848 года; первый контакт Герцена с филиалом банка Дома Ротшильда - февраль 1848 года.