Глебовское подворье в Зарядье.
Зярядье - это часть Китай-города, располагавшаяся за торговыми рядами между улицей Варваркой и стеной Китай-города, шедшей по набережной Москвы-реки. В Зарядье в 1826 году было создано Глебовское подворье. Подворье - это постоялый двор. Создание этого подворья связано с устройством в Москве специализированной глазной больницы.
Одним из инициаторов создания в Москве глазной больницы был известный филантроп того времени, доктор Ф.П. Гааз. Он обратился к московскому генерал-губернатору, князю Голицыну, с письмом, после чего Дмитрий Владимирович Голицын, поддержав необходимость создания в Москве специализированной глазной больницы, организовал и сам возглавил Комитет по сбору пожертвований.
Цели, поставленные Комитетом, состояли в том, что: "В общеполезное сие заведение предположено принимать больных всякого возраста, пола и звания, преимущественно неимущих, безо всякой платы за содержание и пользование".
Официально начало Глазной больницы в Москве было положено 26 января 1826 года, когда вышло высочайше утвержденное положение Комитета Министров "Об утверждении в Москве Глазной больницы". На первоначальное устройство больницы было отпущено только 10 000 рублей ассигнациями из городских доходов. Этого было очень мало.
На призыв Комитета о пожертвовании для устройства глазной больницы не поступило ни одного крупного вклада, позволяющего начать строительство и обеспечивающего содержание больницы: люди несли "с миру по нитке", но сумма была недостаточной. Активно жертвовали сами врачи будущей больницы.
Самым важным пожертвованием было завещанное действительным статским советником Павлом Ивановичем Глебовым в распоряжение московского генерал-губернатора принадлежавшее ему владение в Зарядье, выходившее на три переулка - Знаменский, Псковский и Ершовский. Домовладение включало несколько двухэтажных каменных зданий.
Расположение Глебовского подворья в Зарядье на плане Городской части Москвы выполненном Рудольфом в 1846 году, у меня обведено красным контуром и отмечено красной звездочкой.
В этом домовладении было устроено подворье, доход от которого надлежало употребить на благотворительность и распределять между тремя учреждениями следующим образом: "ежегодно 1155 рублей на содержание 10 воспитанников в Елизаветинском институте, 577 рублей на содержание 5 кроватей в Ново-Екатерининской больнице и все остальное в пользу имеющей открыться Московской глазной больницы", чтобы "обращена на содержание больницы часть дохода с так называемого Глебовского подворья".
Жертвователем этого домовладения на нужды Глазной больницы был действительный статский советник Павел Иванович Глебов. Он был сыном Ивана Федоровича Глебова, генерал-аншефа, и родным братом Федора Ивановича Глебова, генерал-аншефа, сенатора екатерининских времен, владельца усадьбы Знаменское-Раёк, женатого на Елизавете Петровне Стрешневой. Этот брак стал основой возникновения фамилии Глебовы-Стрешневы.
Вид Знаменского монастыря в Знаменском переулке в Зарядье. Напротив него находилось домовладение П.И.Глебова, превращенное в Глебовское подворье.
Павел Иванович Глебов был другом семьи Пушкиных и крёстным отцом младшего брата поэта А.С.Пушкина, Льва Сергеевича.
Возглавляя Комитет по сбору пожертвований на устройство в Москве глазной больницы, генерал-губернатор князь Голицын сделал так, чтобы пожертвованное в его ведение П.И.Глебовым подворье в Зарядье было максимально доходным, и Московская глазная больница имела как можно больше отчислений от прибылей, получаемых за использование московскими властями этого подворья: он назначил обязательным приезжавшим в Москву купцам-евреям останавливаться именно в Глебовском подворье и больше нигде.
Это решение Голицына стало результатом длительной борьбы между московским купечеством и приезжавшими в Москву купцами-евреями.
Портрет Дмитрия Владимировича Голицына работы Франца Рисса-сына. Из собрания Государственного Исторического музея.
В конце XVIII века после раздела Польши и присоединения ее части к Российской Империи увеличилось число еврейского населения и купцов еврейского происхождения. Для предотвращения расселения евреев, в значительном количестве живших в Польше, указом Екатерины II бывшая граница между Россией и Польшей для еврейского населения была определена, как черта оседлости, за пределами которой польским евреям запрещалось постоянное проживание. Исключение составляли некоторые категории лиц иудейского вероисповедания, например, купцы первой гильдии.
Конкурировать русским купцам, извлекающим свою индивидуальную прибыль, с евреями, равно как и с другими объединенными коммерсантами, например, со скопцами, было непросто по причине групповой сплоченности конкурентов. Русская купеческая практика - это практика индивидуального предпринимательства, и только в случаях, когда что-то наносило ущерб многим, купцы могли объединяться против общей невзгоды.
Московское купечество стремилось ограничить предприимчивость еврейских купцов и писало прошения о запретах им торговли в Москве. Борьба эта увенчалась относительным успехом - постановлением властей, что евреям было разрешено останавливаться в Москве временно и только в Глебовском подворье, расположенном в Зарядье - в непосредственной близости от торговых рядов и Китай-города.
Важно отметить, что через использование Глебовского подворья для временного проживания в нем купцов-евреев решалась важная благотворительная задача города Москвы, и купцы из черты оседлости вносили свою лепту в создание Московской глазной больницы.
Здание Московской глазной больницы в начале XX века.
На первых этажах и в подвалах размещались склады купленного купцами товара. Вторые этажи предназначались для сдачи комнат: всего было 65 жилых комнат. Устройство Глебовского подворья позволяло извлекать прибыль из домов, завещанных Глебовым, максимально эффективно, поскольку купцы приезжали по коммерческой надобности, цены на проживание были высокие, кроме комнат внаем сдавались склады, и я допускаю, что от сдачи складов доходы были больше, чем от сдачи комнат. Другие склады купцы-евреи арендовать не могли.
11 июня 1826 года, через пять месяцев после начала сбора добровольных пожертвований на устройство Глазной больницы, была собрана сумма, которой хватало, чтобы нанять в Москве дом, разместить в нем 20 постоянных кроватей и выделить кабинет для приема больных. Чтобы устроить больницу в таком виде, потребовалась сумма 1690 рублей.
Первым зданием Глазной больницы стал дом в Малом Кисловском переулке (сейчас здание ГИТИСа), принадлежавший купцу Филиппу Лангу. Содержание больницы за первый год ее существования стоило около 4320 рублей, или около 118 рублей в день, включая арендную плату, составлявшую 432 рубля в год. На содержание стационарного больного отпускалось 8,5 копеек в день. Эти расходы частично покрывало содержание Глебовского подворья в Зарядье.
Здание ГИТИС - в этом доме располагалась Глазная больница с 1826 по 1830 годы. Фотография с сайта ГИТИСа.
Разумеется, что такое большое и полезное дело как содержание глазной больницы не могло финансироваться только за счет одного Глебовского подворья. Совет предполагал, что для нужд больницы необходимо собрать капитал в 250 000 рублей, но это долгое время была недостижимая сумма.
В отчете Попечительского совета Московской глазной больницы, датированном 8 августа 1826 года, сказано, что "со дня открытия больницы более шестисот человек всякого звания, пола и состояния, здешних жителей и прибывших из других губерний, искали пособия в глазной больнице и безвозмездно получали нужные и приличнейшие в положении их средства к исцелению".
Потребности в оказании помощи страждущим росли, и первоначальное помещение больницы довольно скоро перестало удовлетворять их.
Больнице требовалось расширение, и для покупки нового помещения больницы 12 марта 1830 года в Москве в зале Благородного собрания был дан благотворительный концерт. На концерте присутствовал сам император Николай I, а также поэт Александр Сергеевич Пушкин, в этот день приехавший в Москву из Петербурга, и Наталья Николаевна Гончарова. Конечно, кроме них на этом концерте было много других особ.
В мемуарах А.Х Бенкендорфа пребывание императора в Москве с 7 по 12 марта 1930 года описано как «настоящий праздник для жителей города и для души императора». А в поэте Пушкине той весной зрела готовность быть добродетельным супругом и отцом семейства - он собирался сделать предложение Наталье Гончаровой. Это случилось в Пасху 6 апреля 1830 года, и предложение Пушкина было принято.
О благотворительном концерте писали так: «...был дан концерт в пользу Московской глазной больницы; его императорское величество изволил осчастливить оный своим высочайшим присутствием; многие благородные обоего пола особы, споспешествуя благотворительной цели в пользу страждущего человечества, украсили оный концерт своими талантами; съезд состоял из 2657 особ, из числа коих на хорах было 600».
На эти пожертвования 8 мая 1830 года у графини Дмитриевой-Мамоновой был куплен каменный дом о сей день. «отдельному заведению для пользования страждущих глазными болезнями» с мебелью и надворными постройками, на углу Тверской улицы и Мамоновского переулка, и 15 ноября 1830 года глазная больница разместилась в здании, где располагается и по сей день.
Здание Московской глазной больницы в Мамоновском переулке. Фотография середины XIX века.
Для перестройки здания под больницу был приглашен известный архитектор Осип Бове. Однако многие его идеи так и не были воплощены, в частности надстройка боковых крыльев здания до одного уровня, что было реализовано окончательно лишь спустя 140 лет.
Родившийся в Зарядье в 1863 году, то есть уже совсем в другую эпоху, Иван Алексеевич Белоусов, в книге воспоминаний "Ушедшая Москва" описывая Зарядье своего детства, рассказывал:
"В моей памяти Зарядье в начале 70-х годов прошлого столетия [в 1870-х годах XIX века] наполовину было заселено евреями. Евреи облюбовали это место не сами собой, а по принуждению: в 1826-27 г.г. евреям было позволено временное жительство в Москве, но этим правом могли пользоваться только купцы-торговцы, которым, судя по гильдии, дозволялось проживать от одного до трех месяцев. Кроме того, они могли останавливаться только в одном месте - именно в Зарядье на Глебовском подворье. Таким образом это подворье, существующее доселе, являлось "Московским Гетто". Впоследствии на этом подворье была устроена синагога; а к концу 70-х годов в Зарядье было уже две синагоги, и вся торговля была в руках евреев".
Так рождаются мифы и искажается история. Евреям вообще не разрешалось в 1826-27 годах селиться в Москве, поэтому «еврейского гетто», «московского гетто» в Москве при Николае I не могло быть в принципе, ибо евреи в Москве не могли селиться. Еврейские купцы, приезжавшие в Москву, останавливались в Глебовском подворье на постой - временно по торговым по делам, а не постоянно на место жительства.
Открытка с видом пристани в Зарядье.
На этой открытке с видом пристани в Зарядье справа между Живорыбным трактиром и домом с надписью "Кожи", находится здание, отмеченное звездами Давида - возможно, это у Белоусова было названо как синагога.
Фрагмент открытки, на котором хорошо видны звезды Давида на здании между Живорыбным трактиром и зданием с надписью "Кожи".
На самом деле в этом месте никогда не было синагоги, как не было ее и в Глебовском подворье. Первая синагога в Москве была образована в 1870 году в доходном доме Рыженкова на Солянке. Само подворье находилось недалеко от Варварки и с пристани не могло быть видно.
Евреи «облюбовали» Зарядье потому что это было место в непосредственной близости от торговых рядов, а на Глебовском подворье им было предписано останавливаться до 1856 года. Но Белоусов описывает времена, когда евреи могли останавливаться и селиться в Москве, где им нравится, поэтому, можно считать, что евреи облюбовали Зарядье, потому что им оно было удобно для их проживания.
Употребленное И.А.Белоусовым в приведенной выше цитате выражение "Московское гетто" в отношении Глебовского подворья могло послужить основанием для последующего нагромождения вымыслов о существовании в Москве еврейского гетто. Цитата мной взята из книги Ивана Белоусова "Ушедшая Москва", написанной им в 1827 году и вышедшей в том же году в свет в издательстве Московское Товарищество Писателей, где выражение "Московское гетто" приведено именно так - в кавычках, что указывает на возможность самого писателя не относить подворье к понятию гетто.
Сам мемуарист обозначил содержание воспоминаний и их исследовательское значение так: "При составлении своих записок-воспоминаний об Ушедшей Москве, я никакими источниками не пользовался и записывал только то, что видел, слышал и пережил и что сохранилось у меня в памяти. Поэтому мои записки не носят исследовательского характера, а представляют лишь личные мемуары о прожитой сознательной жизни в Москве более чем за 55 лет". Как всякое воспоминание, книга может служить свидетельством, а любое свидетельство - это субъективное отражение эпохи.
Двор в Зарядье по Знаменскому переулку. В XIX веке тут было Глебовское подворье. Фотография 1930-х годов перед сносом Зарядья.
В Российской империи еврейские гетто в историческом, то есть в европейском, понимании этого социального явления, существовали только на польских территориях, доставшихся России по разделу с Австрией и Германией. Гетто в Польше возникли из тех же условий, что и в других странах средневековой Европы.
Образование европейских гетто было трехсторонним процессом, когда со стороны евреев было стремление селиться совместно, а со стороны коренного населения, исповедовавшего христианство, было стремление территориально отделить еврейские общины, со стороны правителей было стремление использовать еврейские капиталы для улучшения бюджетов.
Гетто - это чисто европейское явление, это не российская практика.
Место проживания людей в районах города по национальному признаку - это не обязательно гетто. В Москве уже существовали колонии французов, немцев, но Петр I ездил к Анне Монс не в гетто же... Называть словом гетто подворье, то есть постоялый двор, место временного пребывания, постоя, это намеренно искажать историю.
Купцы-евреи из польских земель приезжали в Москву торговать, то есть извлекать выгоду. Ограничения для них состояли в том, что они не могли оставаться продолжительное время в Москве и вынуждены были останавливаться только в одном месте. В Москву их влекло желание прибыли.
Кроме того, евреи в Москве жили: служили в полиции, в пожарной команде, были евреи среди московских купцов.
Проживание евреев в Москве порождало у них потребность в отправлении религиозных обрядов и треб. Так в 1845 году московский обер-полицмейстер Лужин в своей служебной записке в канцелярию генерал-губернатора сообщал: "...постоянно живущих в московской столице и находящихся на службе евреев состоит в штате московской полиции 207; в 2-м учебном Карабинерском полку нижних чинов 326 и кантонистов 82, в московском внутреннем Гарнизонном батальоне 18 и в подвижной Инвалидной роте при московском Военном госпитале 18, а всего 651 человек".
Все перечисленные служащие евреи постоянно проживали в Москве - служили государю. И для отправления ими религиозных обрядов и ритуалов им необходимо было иметь человека, способного исполнять обязанности раввина - им в 1845 году стал Абель Казинец.
Но вернусь к Глебовскому подворью. Для содержания Глебовского подворья назначался специальный управляющий. Став в силу обстоятельств местом, связанным с еврейскими купцами, подворье пользовалось этим преимуществом до 1856 года. После подписания в 1856 году императором Александром II указа, сделавшего границу черты оседлости более прозрачной и отменившего ее для некоторых категорий евреев, значение Глебовского подворья для евреев изменилось, поскольку не было обязательного требования от московских властей селиться только там.
Но цены на квадратный аршин в Зарядье были едва ли не самыми высокими по Москве, поэтому Глебовское подворье всегда приносило доход, а евреи стали селиться в Зарядье - это было выгодно и удобно для ведения торговых дел.
Количество и доля еврейского населения в Зарядье стала увеличиваться, и к 1870-м годам половина Зарядья стала еврейской. С появлением возможности селиться в разных частях Москвы, еврейское население предпочитало селиться вместе, в связи с чем образовались районы массового поселения евреев. Зарядье, Китай-город и Мясницкая улица оставались в Москве до конца XIX века самыми наиболее населенными евреями местами. Еврейское население Зарядья активно развивало торговлю и ремесленничество.
Вид Зарядья на аэроснимке конца 1920-х годов. Красным отмечено место, где находилось Глебовское подворье.
Еврейское влияние выразилось в архитектуре домов в Зарядье. Владельцы домовладений строили здания, позволявшие заселить их как можно большим число квартирантов. Евреи, традиционно привыкшие жить в условиях скученности и тесноты, снимали квартиры, вход в каждую из которых был устроен с холодных коридоров - галерей, или "галдареек", описанных Иваном Белоусовым и красочно расписанных впоследствии как ужасы "московского гетто" интернетными сказочниками. Такой вход позволял экономить внутренне пространство на лестницах.
Внутренний двор дома № 5 по Псковскому переулку. Входы в квартиры были с внешних галерей. Фотография 1930-х годов перед сносом Зарядья.
С 1856 по 1891 года евреи, купцы и ремесленники, селились в Зарядье добровольно, потому что это было выгодно. Даже убийство императора Александра II весной 1881 года не отменило политику либерализма, начатую им и приведшую к цареубийству. Соответственно, и Глебовское подворье, расположенное в самом торговом сердце Москвы, приносило свой доход, являвшийся источником средств, распределяемых на благотворительность, согласно завещанию Павла Ивановича Глебова.
Знаменский переулок в Зарядье. Правая сторона - это здания, относившиеся когда-то к Глебовскому подворью. Фотография 1930-х годов, перед разрушением Зарадья.
Так продолжалось до марта 1891 года, когда политика правительства в отношении евреев Москвы изменилась и Александром III было постановлено "Воспретить евреям - механикам, винокурам, пивоварам и вообще мастерам и ремесленникам переселяться из черты еврейской оседлости, а равно переходить из других местностей империи в Москву. Предоставить министру внутренних дел определение для постоянной оседлости евреев, чтобы вышеупомянутые евреи постепенно выехали из Москвы и Московской губернии".
Ввеликий князь Сергей Александрович вступил в должность московского генерал-губернатора, и по его указанию из Москвы было выселено более 20 000 человек евреев.
Выселение евреев. Иллюстрация из газеты The Illustrated London News. 1891 год © Heritage Images / Diomedia.
В Москве после выселения осталось около 8 000 евреев, преимущественно купцов первой гильдии и лиц, имевших высшее образование. Основное еврейское население Зарядья не входило в эти категории, и им пришлось покинуть Москву, но Зарядье было слишком привлекательным местом, чтобы оно опустело после выселения оттуда евреев. По динамике цен за квадратный аршин Зарядье оставалось самым дорогим местом в Москве и в XX веке.
На фотографии вид Москворецкой улицы в конце XIX века показывает кипение жизни Зарядья.
В качестве иллюстраций "московского гетто" обычно используют фотографии, сделанные в Зарядье в 1930-х, 1940-х годах - перед сносом обветшавшего и разрушавшегося Зарядья, что является манипуляцией. Трущобы Зарядье стали образовываться после революции. Советские власти предназначили Зарядье к уничтожению, чтобы уничтожить "классово чуждый" коммунистической идее предпринимательский дух купеческой Москвы, а на месте Зарядья воздвигнуть ужасный символ светлого коммунизма.
Также для освобождения места для этого символа был запланирован снос зданий Верхних и Средних торговых рядов. Хорошо, что на это у них не хватило времени и сил.