Лермонтов. О наказаниях.
Отбытие наказания корнетом Лермонтовым за его стихи "На смерть поэта" невольно вызывает в памяти строки из филатовской сказки: "...Я все приму, ссылку, каторгу, тюрьму, но желательно в июле и желательно в Крыму".
Крым не был для ссыльного корнета Лермонтова притягательным местом, а вот Пятигорск был. Страдавший с детства "золотухой", как называли в те времена различные заболевания, связанные с повреждениями кожных покровов типа диатеза, экземы, Лермонтов побывал там впервые с бабушкой еще в детском возрасте.
Ссыльный корнет, назначенный Высочайшим приказом в Нижегородский драгунский полк 27 февраля 1837 года, вместо службы все лето 1837 года провел в Пятигорске - брал ванны. Осенью он в боевых экспедициях не участвовал, к смотру войск при императоре Николае I в октябре 1837 года в Тифлисе он тоже опоздал, но ходатайства бабушки и личная просьба шефа жандармов Александра Христофоровича Бенкендорфа возымела свое действие, и ссыльный корнет был почти помилован и переведен в начале 1838 года служить под Новгород, но не прошло и месяца, как его вернули к месту прежней службы в лейб-гвардии Гусарский полк в Царское Село.
Ссылка на Кавказ прошла так, что корнет приятно провел время и даже не прибыл к месту ссылки. Только пылкое идеологически мотивированное воображение советских литературоведов могло создать из фактически приятно проведенного Лермонтовым времени, частично на курорте, частично в путешествиях по Кавказу за казенный счет, жестокое политическое наказание.
Перед императором за корнета поручился лично Бенкендорф. Именно шефу жандармов было дано обещание, что корнет Лермонтов будет соблюдать дисциплину и не допустит впредь никаких скандальных поступков. Но Лермонтов был в прямом смысле человеком слова: сам сказал, сам нарушил.
В феврале 1840 года "из-за дамы" произошла дуэль Лермонтова с сыном французского посланника Эрнестом де Барантом: оба волочились за молодой вдовой княгиней Марией Алексеевной Щербатовой. Поединок во всех смыслах водевильный по содержанию, но серьезный по последствиям. Эрнест де Барант поплатился за этот поединок своей дипломатической карьерой, а Лермонтов вновь отправился на Кавказ.
У императора Николая I был свой взгляд на поединки. Те, кто хотел драться и рисковать жизнью, должны это делать на войне. Лермонтова тем же чином, он был тогда поручик, сослали вновь на Кавказ в Тенгинский пехотный полк с замечанием, что служить он должен по месту назначения "верно и прилежно поступать, как то верному и доброму Офицеру надлежит". Император был человеком дисциплинированным и не любил разгильдяйства. К военной службе он относился с любовью.
Лермонтов в Ставрополе изъявил желание участвовать в экспедиции в отряде генерал-лейтенанта А.Галафеева, был прикомандирован к отряду и участвовал в военной экспедиции. Фактически его участие отмечено в боях при речке Валерик и четыре дня он вместо раненого Руфина Дорохова возглавлял "дороховскую" команду из сорока добровольцев-казаков.
Сочтя, что этого достаточно для помилования, бабушка вновь стала ходатайствовать, чтобы в конце 1840 года ее внука Мишеля вернули в лейб-гвардии Гусарский полк. Вместо этого Лермонтову был дан двухмесячный отпуск для встречи с бабушкой. Но внук к концу 1840 года все еще не прибыл к месту своей ссылки! Пришлось ему ехать в полк, там получить отпуск и только после этого поехать в Петербург.
Про бабушку внук в Петербурге тотчас забыл, окунулся в светские развлечения, бывал на балах, в том числе и на тех, где бывали представители императорского двора. Факт, что ссыльный поручик танцует на балах в Петербурге "без бабушки", стал известно императору.
"В одно утро, после бала, кажется, у графа С.С. Уварова, на котором был Лермонтов, его позвали к тогдашнему дежурному генералу графу Клейнмихелю, который объявил ему, что он уволен в отпуск лишь для свидания с "бабушкой", и что в его положении неприлично разъезжать по праздникам, особенно когда на них бывает Двор, и что поэтому он должен воздержаться от посещения таких собраний. Лермонтов, тщеславный и любивший светские успехи, был этим чрезвычайно огорчён и оскорблён..."
(Из воспоминаний М.Н.Лонгинова)
В ответ на поступившее в марте представление о награждении поручика Лермонтова "за отличие, оказанное им в экспедиции противу горцев 1840 года" император "не изволил изъявить монаршего соизволения на испрашиваемую ему награду", ибо офицер этот не находился по месту своей службы.
В десятых числах апреля 1841 года последовало предписание поручику Тенгинского пехотного полка Лермонтову в 48 часов выехать из Петербурга на Кавказ к месту своей службы в крепость Темир-Хан-Шуру. Он поехал, но не в полк, а опять в Пятигорск, где планировал провести все лето 1841 года. Поручик Лермонтов не имел намерения больше воевать, поскольку император его не наградил, не помиловал, не вернул служить в Петербург. А император добивался от таких офицеров выполнения приказа и соблюдения дисциплины - то есть того, что для Лермонтова было трудно выполнимым.
Оставалось представиться больным и не способным к военной службе.
Как говорится в пословице, "Человек предполагает, а Бог располагает". Ничто не может защитить человека от самого себя. Даже могущественная бабушка. В Пятигорске Лермонтов был вызван на поединок бывшим своим приятелем Николаем Мартыновым. Во время поединка 15 июля 1841 года он скончался на месте от выстрела Мартынова.
В деле о поединке кроме отставного майора Николая Мартынова, фигурировали секунданты: корнет Михаил Павлович Глебов и титулярный советник князь Александр Илларионович Васильчиков. Кроме них, скорее всего, были осведомлены о предстоящем поединке, но но не фигурировали в деле: бывший кавалергард, служивший в Гребенском казачьем полку, князь Сергей Васильевич Трубецкой и капитан Нижегородского драгунского полка, двоюродный дядя Лермонтова, Алексей Аркадьевич Столыпин.
Мартынов был посажен в крепость на три месяца и предан церковному покаянию на 15 лет, корнет Глебов и титулярный советник Васильчиков были прощены.
Если смотреть несведущим взором на случившееся, то наказание Мартынову за поединок, окончившийся смертью Лермонтова, выглядит несопоставимым с произошедшим. Три месяца в крепости и церковное покаяние Мартынову против смерти его противника! Это непонимание послужило основой для многочисленных фантазий на тему о том, что император Николай I "ненавидел Лермонтова лично".
Разумеется, что все подобные утверждения о личной ненависти императора к Лермонтову основаны только на странных представлениях самих авторов. Но увы, это утверждение настолько въелось в историю, что стало сначала идеологическим, а затем ментальным штампом.
Чтобы говорить об адекватности наказания, нужно понимать суть дела о дуэлях. При рассмотрении дел о дуэлях, наказание в первую очередь назначалось за сам поединок, а не за его результат. То есть это сам поединок был составом преступления, а не смерть или ранение в результате поединка.
Вероятный риск любой дуэли - смерть одного или двух ее участников. Если дрались еще и секунданты, то могло быть три-четыре смерти. Поэтому, основанием для назначения наказания и определения степени его строгости служили обстоятельства, ставшие причиной самого поединка, то есть то, что к нему привело.
Обстоятельства поединков всегда индивидуальны, и наказание за поединок назначалось в соответствии с тем, кто послужил причиной вызова и какие шаги к примирению были предприняты.
В поединке участвовали два дворянина: Мартынов, офицер, поехавший на Кавказ добровольно, служивший без нарушений, вышедший в отставку, кавалер, награжденный за участие в боях - с одной стороны, и Лермонтов, нарушавший служебную дисциплину, давивший через свою бабушку на окружение императора ходатайствами о снисхождении, нарушивший свое обещание при помиловании за первую ссылку, имевший уже скандальную репутацию - с другой.
Не было на этом поединке поэта и бездарности, кривоногого, хромого поручика и статного майора, завистника и человека достойного... Все это придумали потом историки, литераторы, интеллигенты, писатели, литературоведы и прочие исследователи. Один дворянин намеренно оскорбил другого, подстрекал его к поединку, тогда оскорбленный потребовал удовлетворения. Вызов был принят и поединок окончился смертью того, кто был причиной поединка. Вот и весь состав дела.
Все свидетели подтверждали, что Лермонтов избрал Мартынова объектом своих "сарказмов", едких шуток, эпиграммам. Кстати, по воспоминаниям А. И. Арнольди, бывшего в Пятигорске летом 1841 года, Лермонтов с компанией составил целую тетрадь карикатур на Мартынова:
"Шалуны товарищи показали мне тогда целую тетрадь карикатур на Мартынова, которые сообща начертали и раскрасили. Это была целая история в лицах вроде французских карикатур..."
Причиной вызова Лермонтова на поединок Мартыновым секунданты считали именно поведение Лермонтова. Поскольку Провидению было угодно рассудить конфликт между Мартыновым и Лермонтовым так, что виновник вызова, Лермонтов, был мертв, то наказание Мартынову было назначено с учетом его репутации, чтобы он осознал случившееся и на всю жизнь вынес из этого правильный урок.
Делать выводы о "личной ненависти" Николая I к Лермонтову или Пушкину могли только большевистские литературоведы, историки или люди странного сознания. Исторический образ императора Николая I в сознании многих остается идеологически искаженным до сих пор.
К сожалению эти большевистские взгляды и болезненные фантазии продолжают циркулировать в информационном пространстве, словно мы продолжаем жить в условиях ограниченного доступа с ресурсам, содержащим фактические сведения о нашей истории, об императоре Николае I и его эпохе.