Нарушенное завещание Павла Третьякова.
Павел Михайлович Третьяков в 1892 году передал в дар городу Москве две коллекции живописи - свою и своего брата, Сергея Михайловича. Коллекции живописи находились в галерее, специально выстроенной при доме Третьякова в Лаврушинском переулке в Толмачах. По условиям дарения Павел Михайлович оставался прижизненным попечителем, единовластным хозяином, определявшим всю музейную жизнь галереи, ее содержание и пополнение фондов.
За полгода до смерти, 9 мая 1898 года, Павел Третьяков изменил свое завещание в части, касающейся пополнения галереи: "Находя неполезным и нежелательным для дела, чтобы художественная галерея пополнялась художественными предметами после моей смерти, так как собрание и так очень велико и еще может увеличиться, почему для обозрения может сделаться утомительным, да и характер собрания может измениться, то я по сему соображению, назначение в пункте Р, в городскую думу сто двадцать пять тысяч рублей для приобретения на проценты художественных предметов вместо того определяю на ремонт и содержание Галереи, совместно с суммою выше сего назначенную".
Такова была воля создателя Третьяковской галереи. Павел Михайлович Третьяков умер 4 декабря 1898 года, через три месяца умерла его жена, Вера Николаевна. Формальным владельцем галереи являлась Московская городская дума. Для управления галереей дума учредила выборный коллективный орган - Совет Третьяковской галереи. В 1899 году он был сформирован и в июне приведен к присяге. Совет Третьяковской галереи состоял из князя В.М.Голицына (попечитель галереи Московский городской голова), Александры Павловны Боткиной (вторая дочь Павла Третьякова), Валентина Серова (художник), Н.С.Остроухова и И.Е.Цветкова (московские коллекционеры). Этот Совет принял на себя все те функции, которые при жизни единолично исполнял Павел Третьяков.
К 1898 году галерея и правда была переполнена экспонатами.
Так выглядел в 1898 году зал Третьяковской галереи, где размещались произведения К.Брюллова, П.Бруни, А.Максимова, С.Зарянко и других художников.
Картины и рисунки висели в несколько рядов, заполняя стены экспозиционных залов почти от пола до потолка - галерея была переполнена. И все же скорее всего, главной причиной выраженного в завещании Павла Третьякова оставить галерею в том виде, каком она была им создана, было то, что "эстетические идеалы нового поколения художников, видимо, были ему неясны и непонятны так же, как и тенденции и пути развития их творчества".
После смерти Третьякова было принято компромиссное решение волю Третьякова не нарушать и все, что было в его галерее, оставить в неизменности, но собрание художественного музея Третьяковской галереи продолжать пополнять на средства, уже имевшиеся для этих целей в думе. По духовному завещанию дом Третьякова в Лаврушинском переулке, где проживали они с женой, перешел к галерее после их смерти.
В 1900 году по решению Совета галереи началось его переоборудование под выставочные залы. Здания объединили общим фасадом, выполненным по проекту В.М.Васнецова в "русском характере" в 1904 году. И проект фасада В.М.Васнецова, и деятельность всех без исключения членов Совета Третьяковской галереи никак не оплачивалась и осуществлялась ими бескорыстно в память гражданского подвига П.М.Третьякова и ради служения Отечеству и русскому искусству.
Дочь Третьякова, А.П.Боткина, с дочерьми и служащими галереи перед ее входом в сентябре 1910 года. Слева видна церковь Николая Чудотворца в Толмачах.
Церковь Николая Чудотворца в Толмачах. Фотография 1882 года из альбома Найденов Н. А. Москва. Соборы, монастыри и церкви. Ч. III, Отд. 2: Замоскворецкая часть Земляного города. М., 1883. В настоящее время церковь входит в комплекс музейных зданий, является домовым храмом Третьяковской галереи, и на первом этаже при входе в Третьяковскую галерею есть вход в церковь, где хранится икона Божией Матери Владимирской и куда в праздник Троицы приносится на богослужение знаменитая икона кисти Андрея Рублева.
Итак, Московской городской думой было принято решение соблюсти волю дарителя галереи - хранить переданное в том виде, в каком коллекция существовала при жизни Третьякова. Все вновь приобретаемые для галереи предметы искусства должны были выставляться отдельно от коллекций братьев Третьяковых. Собрание икон Третьякова перешло к галерее только после его смерти. В доме его было 62 иконы, которые находились в небольшой отдельной моленной на втором этаже дома и в экспозицию галереи живописи при жизни Павла Михайловича никогда не были включены.
Краткое описание икон Павла Третьякова было составлено ученым-византологом, коллекционером и искусствоведом Николаем Петровичем Лихачевым в 1905 году. По мнению Лихачева, большая часть икон Павла Третьякова могли считаться "первоклассными памятниками иконописи и типическими и лучшими образцами тех или других "писем". Собрание было представлено преимущественно иконами московской школы, писанными в XVI-XVII веках, строгановского письма. Третьяков собирал иконы, когда древнерусская живопись еще не была открыта. По сравнению с коллекциями других собирателей икон того времени, собрание икон Павла Третьякова было маленьким. Так, собрания А.В.Морозова и И.С.Остроухова были представлены несколькими сотнями икон, у Е.Е.Егорова в коллекции было 1300 икон, Н.М.Постников владел тысячей икон, а Н.П.Лихачев собрал 1500 икон.
Так выглядел в 1898 году зал Третьяковской галереи, где размещались произведения Д.Левицкого, В.Боровиковского, Ф.Алексеева, А.Веницианова, А.Егорова и других художников.
У искусствоведов впоследствии возник вопрос, чем являлась для Павла Третьякова икона: святыней, историческим памятником или произведением искусства. Но единого мнения в ответе на этот вопрос у искусствоведов нет, да и быть не может, ибо сам Павел Михайлович при жизни таким вопросом не задавался и потому ответа на него не оставил. Вопрос этот надуманный, искусствоведческо-искусственный, вопрос посторонний, возникший годами спустя после смерти коллекционера. Проявление воли человека чаще всего не нуждается в объяснении для него самого. Человек приобретает те иконы, которые отвечают его духовной потребности.
Перейдя галерее по завещанию Третьякова, собрание икон продолжительное время занимало там второстепенное место. Иконное собрание галереи не соответствовало тому значению, которое имела сама галерея русской живописи, оно значительно уступало по численности и уровню изученности собранию икон Русского музея и частных коллекций.
Замысел Третьякова в формировании собрания икон для своей моленной определялся на основе его личных этических и эстетических предпочтений, его веры. Третьяковы происходили из семьи купцов города Малоярославца. Не факт, что предки Третьякова исповедовали древнее благочестие, то есть происходили из старообрядцев. Однако упоминание о том, что род происходил из старообрядцев, есть. Его прадед, поселившись в Москве, принадлежал к официальной православной церкви, а отец братьев Третьяковых, Михаил Захарович Третьяков, был церковным старостой церкви Николы Чудотворца, что в Голутвине.
Церковь Николая Чудотворца в Голутвине. Фотография 1882 года из альбома Найденов Н. А. Москва. Соборы, монастыри и церкви. Ч. III, Отд. 2: Замоскворецкая часть Земляного города. М., 1883
Получив в наследство от своего отца одну лавку в Гостином дворе, Михаил Захарович Третьяков приумножил состояние семьи и оставил своим детям уже пять лавок, а также Якиманские бани, дом в Голутвине и денежный капитал. В 1859 году его жена, Александра Даниловна, передала имущественные дела семьи в руки повзрослевших сыновей и зятя. Доля наследства, полученная Павлом Третьяковым, составляла 108 тысяч рублей серебром. Состояние его к моменту смерти в 1898 году оценивалось в 3,8 млн рублей.
Деловые приемы купцов Третьяковых соответствовали деловой этике, господствовавшей в среде крупных представителей московского купечества, существенная часть которых вышла из старообрядцев. Отец братьев Третьяковых говорил: "Слово мое всегда было крепче документа".
К концу XIX века 64% всех капиталов Российской империи было сосредоточено в руках выходцев из старообрядческих семей. Этический кодекс старообрядчества предполагал создание капитала для служения Отечеству и Богу. Предприниматель воспринимал себя как Божьего управляющего полученным богатством: "Бог дал его в пользование и потребует по нему отчета". Этой идее следовал Павел Третьяков, желавший чтобы "нажитое от общества вернулось бы также обществу".
Мнения разных исследователей о том, чем были для Третьякова собранные им в его моленной иконы полностью определяются личными вкусами, убеждениями и предпочтениями самих исследователей. Исследователи транслировали замыслы Третьякова через свои собственные представления об его замыслах на основе их личных убеждений, которые определялись господствующим общественным мнением и идеологией эпохи, в которой жили исследователи. Для Павла Третьякова икона была прежде всего святыней.
Иконы на Руси существовали издревле, и почитались они святыми, но как произведение искусства икона стала восприниматься только в XX веке. Собрание икон Третьякова было составлено в 1890-е годы. В те времена среди собирателей не было знатоков древнерусской живописи, сама эта живопись еще не была раскрыта как искусство и находилась под слоями потемневшей от времени олифы, копоти и более поздних поновлений. Святость иконных ликов не позволяла раскрывать первоначальные образы, убирать вековые наслоения грязи, прикасаться к ним суетной рукой реставратора. Древние иконы хранились а храмах и у старообрядцев, прятались в их моленных, сберегались под покровом таинства веры.
Преследование старообрядцев Российской империи прекратилось в 1905 году Указом Николая II о веротерпимости. Это привело к буму собирательства икон, положило начало широкомасштабному изучению и систематической расчистке и раскрытию древних ликов, показавших древнерусскую живопись во всем ее великолепии. Для многих икона стала не просто святым образом, а "новым блестящим эстетическим открытием". Вместе с тем появился новый тип собирателей и исследователей русской иконы, названных П.Муратовым "безумствующими новаторами". С точки зрения некоторых последователей "новой эстетики" собрание икон Третьякова было "неуклюжими киотами русского петушинного стиля". Раскрытие искусства древней иконы послужило делу авангардизма, ценившего форму выше содержания, а искусство ради самого искусства для посвященных.
Слева направо: Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с житием и избранными святыми. Первая половины XVII века. Дерево, яичная темпера. Образ Божией Матери "Умиление". Середина XVI века. Дерево, яичная темпера. Царь Царем. XV век. Дерево, яичная темпера. Из собрания Павла Третьякова. Государственная Третьяковская галерея.
Павел Михайлович Третьяков до этой эпохи новых веяний и "эстетических открытий" не дожил, и как знать, смог ли бы он принять те художественные принципы, которые были привнесены "безумствующими новаторами" и которые ударили молотом по эстетике и художественному чувству в начале нового, XX века, а дальше эти удары были еще больше, еще больнее. Скорее всего, не смог бы.
Впервые часть икон из собрания Третьякова была выставлена в галерее в 1901 году, а в 1903 году все 62 иконы XVI-XVII веков из домашней моленной Павла Третьякова, завещанные им Третьяковской галерее, в специальных шкафах-витринах, изготовленных в Абрамцевской столярной мастерской, были размещены в одном из залов бывшего жилого дома в Лаврушинском переулке, предваряя собой всю основную экспозицию Третьяковской галереи. Это было первое включение иконы как произведения искусства в контекст исторического музейного показа. Главную роль в этом сыграл попечитель галереи Илья Семенович Остроухов, имевший собственную коллекцию икон и одним из первых считавший иконы произведениями искусства и объектом коллекционирования.
Собрание икон Павла Третьякова оставалось в неизменном виде до 1917 года. Иначе складывалась судьба коллекции художественных произведений.
С 1904 по 1913 годы Совет Третьяковской галереи возглавлял И.С.Остроухов. Стараниями его, В.Серова и А.П.Боткиной, а впоследствии И.Э.Грабаря, сменившего на месте попечителя галереи Остроухова, собрание картин галереи активно пополнялось произведениями русских художников конца XIX - начала XX веков: М.А.Врубеля, В.Э.Борисова-Мусатова, А.П.Рябушкина, В.А.Серова, К.А.Коровина, А.Н.Бенуа, К.А.Сомова, Н.К.Рериха, А.Я.Головина, И.Э.Грабаря, Е.Е.Лансере, З.Е.Серебряковой, К.Ф.Богаевского и других. Также были приобретены полотна старых русских мастеров: В.Л.Боровиковского (Портрет сестер А.Г. и В.Г. Гагариных), Д.Г.Левицкого (Портреты четы Бакуниных или Портрет Анны Давиа-Бернуцци), Ф.С.Рокотова (Портрет поэта В.И. Майкова); картины К.П.Брюллова, А.А.Иванова, П.А.Федотова; а также работы художников "третьяковского" времени: И.Е.Репина, В.И.Сурикова, И.И.Левитана и других.
До прихода на место главы Совета галереи И.Э.Грабаря вновь приобретаемые произведения не смешивались с собранием Павла Третьякова. Если до его прихода основной темой общественных дискуссий были произведения искусства, приобретаемые для галереи, и их стоимость, то с приходом в Совет галереи в середине 1913 года Грабаря споры и разногласия возникали на основе отношения к начатой им реформе галереи.
Приходу Грабаря в галерею предшествовали трагические события 16 января 1913 года двадцативосьмилетний Абрам Абрамович Балашов, находясь в галерее, бросился на картину И.Е.Репина "Иван Грозный и сын его Иван" с ножом и порезал ее. Картина пострадала от трёх порезов, после чего лица изображенных на картине Репину пришлось воссоздавать фактически заново.
Газеты сообщали о случившемся в Третьяковской галерее, приводя фотографии поврежденной картины, портрет самого Репина и безумного вандала А.А.Балашова.
После покушения на картину в 1913 году она находилась под пристальным наблюдением, а с 1927 года постоянно хранилась под стеклом. С момента приобретения Павлом Третьяковым в 1885 году картина Репина "Иван Грозный и сын его Иван" была постоянно представлена в экспозиции Третьяковской галереи и никогда не выдавалась на выставках.
Не прошло и месяца, как 11 февраля 1913 года хранитель Третьяковский галереи, Егор Моисеевич Хруслов, у которого открылся туберкулез, покончил собой, бросившись под поезд. В своем письме на имя Остроухова он писал: "Мною овладела такая смертная тоска, на душе у меня так тяжело, что я не нахожу сил бороться с стремлением отыскать какое-то бы ни было успокоение… Больной, одинокий, никуда не годный и никому не нужный, устраняюсь и не хочу никому мешать. <...> Хотелось бы надеяться, что за принесенные неприятности Вы простите мне - в память дорогого дела незабвенного Павла Михайловича, коему служил я по мере сил и способностей, и великодушно забудете вину глубоко несчастного неудачника перед Вами. Еще раз прошу всех, кому причинил обиды и неприятности, простить мне. Е. Хруслов".
После смерти Хруслова И.С.Остроухов ушел в отставку с поста главы Совета Третьяковской галереи, а 2 апреля 1913 года Московская городская дума избрала нового главу, которым стал художник и историк искусства И.Э.Грабарь. Он преследовал главную цель своей деятельности в галерее: превратить "собрание частновладельческого характера в организованный музей европейского плана".
Русская галерея устремилась стать европейской. Основная проблема всех революционных преобразований в России, в какой бы сфере деятельности они не осуществлялись, состоит в том, что это делается под флагом движения в Европу. Обычно все революционные изменения бывают убедительно и рационально аргументированы неизменно "высшим благом".
Грабарь, объясняя Думе цель преобразований в галерее, писал: "В наше время музей должен быть не только хранилищем, но и научным институтом, задача которого - широкая разработка собранного в его стенах художественного материала. Самое размещение художественных произведений должно быть сделано с таким расчетом, чтобы достигалась ясность и логическая связь всего собрания, чтобы раскрывалась в строгой последовательности эволюция искусства и чтобы при этом посетитель с наименьшей затратой времени и энергии мог получить наиболее ясное и точное представление о содержимом данного музея".
При поддержке немногих деятелей искусства Грабарь преодолел вето на развеску картин и рисунков из собрания Третьякова и в течение 1913-1915 годов перевесил все, что было приобретено и Павлом Михайловичем, и впоследствии Советом Третьяковской галереи. Картины Третьяковых смешались с тем, что было куплено после их смерти: завещание Третьякова было нарушено. Грабарь взяв за основу развески историко-монографический принцип, принятый в ту пору практически во всех крупнейших музеях мира. В галерее возобладал чиновничий стиль руководства, который остается главным руководящим принципом галереи и в настоящее время. Содержание галереи и ее деятельность стали зависеть от того, кому из чиновников она отдана в управление.
К сожалению, мне не удалось найти фотографий экспозиций И.Э.Грабаря в залах с картинами русских художников. Это фотография второй половины 1910-х годов зала с картинами Э.Мане, К.Писарро, О.Ренуара, А.Тулуз-Лотрека, Э.Дега. Эти картины вошли в собрание Третьяковской галереи после смерти Сергея Михайловича Третьякова. На переднем плане мраморная роденовская Ева из собрания М.А.Морозова. И картины, и Ева сейчас находятся в собрании ГМИИ им.Пушкина.
Нарушение завещания в значительной степени касается духовных святынь Третьякова - икон. Сейчас Третьяковская галерея обладает многотысячным собранием и является сокровищницей древнерусского искусства. Отдел древнерусского искусства Третьяковской галереи в существующем сейчас виде был создан большевиками. Методы создания этого отдела в галерее были соответствующими творцам новой эпохи и их целям: насилие и репрессии. Именно в результате репрессий Третьяковская галерея получила основное количество своей нынешней коллекции икон и самые главные ее шедевры.
По замыслу советских руководителей в 1920-е годы Третьяковской галерее предназначалось стать специализированным музеем с собранием светской русской живописи XVIII-XIX веков.
До 1917 года собрание икон в Третьяковской галерее оставалось в том виде, в каком оно было передано по воле Третьякова, лишь в 1917 году Совет галереи приобрел у Евгения Ивановича Силина икону псковской школы XV века "Избранные святые".
Икона псковской школы "Избранные святые": Параскева Пятница, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Василий Великий. XV век. Псков. Принадлежала ранее владельцу антикварного магазина в Москве, Евгению Ивановичу Силину, торговавшему предметами русской старины; он имел до революции небольшую, но качественную личную коллекцию древних икон. С 1917 года "Избранные святые" в собрании Третьяковской галереи.
После того как 5 октября 1918 года Декретом СНК художественные ценности были объявлены достоянием народа, их стали свозить из разграбленных квартир, особняков, усадеб, дворцов, поместий, церквей и монастырей в музеи. Залы, подвалы, хранилища, коридоры, проходы Эрмитажа, Русского музея, Исторического музея, Третьяковской галереи, Оружейной палаты, особняков в Москве и Петербурге, выделенных под вновь созданный Государственный музейный фонд и других хранилищ были заставлены и забиты тюками, ящиками, сундуками и коробками с народным достоянием.
Собрав огромное количество художественных ценностей в хранилищах Государственного музейного фонда, советская власть занялась затянувшимся на десятилетия стихийно-волюнтаристическим перераспределением этих ценностей между разными советскими музеями и распродажей музейных ценностей за валюту за рубеж. При этом богатейшие коллекции и уникальные собрания, представлявшие собой в совокупности историческую, научную и художественную ценность, чаще всего подверглись распылению, разделению, продаже и уничтожению.
За первое десятилетие советской власти количество икон в галерее увеличилось за счет редких поступлений из Государственного музейного фонда. Собрание икон Третьяковки за эти годы приросло всего на 63 иконы. Икона в первые послереволюционные годы считалась историческим, бытовым и религиозно-культовым предметом. По этой причине иконы свозили в хранилища Государственного исторического музея, который изначально был создан как историко-бытовой, а не художественный музей. Именно Историческому музею отводилась роль основного иконного музейного хранилища.
Еще до революции в собрании Исторического музея существовала довольно значительная коллекция русских икон, также в музее находилась подаренная в 1905 году коллекционером Петром Ивановичем Щукиным его многотысячная коллекция религиозных древностей, включавшая больше ста икон. Коллекция Щукина была передана в дар Историческому музею по тому же принципу, что и галерея живописи Павлом Третьяковым: коллекция оставалась в специально построенном комплексе зданий на Малой Грузинской, Петр Иванович содержал и пополнял коллекцию, но она принадлежала Историческому музею на правах его филиала. Сейчас в этом здании располагается Государственный биологический музей им.Тимирязева.
Общий вид музейного зала русского искусства и быта в доме Петра Ивановича Щукина на Малой Грузинской улице (старый музей). Москва, 1906 год.
Собрание икон в Государственном историческом музее в дореволюционное время состояло из даров дворянских, купеческих семей и священнослужителей. Какая-то часть была приобретена у частных лиц. К 1917 году в собрании музея было почти 1200 икон. Это было одно из самых крупных государственных собраний икон В России. Но это собрание не представляло собой изученную целостную коллекцию и считается, что древних икон в этом собрании не было. За первое десятилетие советской власти в Историческом музее количество икон выросло без малого на четыре тысячи, многие из которых были шедеврами иконописи.
В 1920-х годах в Историческом музее был создан специализированный Отдел религиозного быта, возглавлявшийся человеком, много сделавшим для раскрытия и становления процесса научной реставрации русских икон и для понимания иконы как произведения искусства, Александром Ивановичем Анисимовым. Именно Отдел религиозного быта Государственного исторического музея стал главным хранилищем раскрытых шедевров древнерусского искусства. Отдел включал собрание из десятков тысяч предметов. В одном из писем А.И.Анисимов сообщал, что отдел содержит 34 000 предметов. В Исторический музей поступили иконы из собраний Морозова, Зубалова, Рябушинского, Румянцевского музея, Строгановского училища, Бобринского, Рахманова, Ширинского-Шихматова, Гучкова, Брокара, Егорова, Соллогуба, и многих-многих других.
Анисимов активно участвовал в работе созданной в 1918 году Комиссии по сохранению и раскрытию памятников древней живописи, созданной по инициативе Грабаря. В письмах Анисимова содержится резкая оценка Грабаря, которого он считал Хлестаковым от науки, отравлявшим атмосферы реставрационной работы.
Комиссия, заручившись письменным благословением патриарха Тихона, нашла, сохранила и раскрыла множество памятников древнего русского искусства. Именно работа этой комиссии позволила превратить реставрацию икон, часто преследовавшую коммерческие интересы, в науку. Были раскрыты иконы домонгольского периода, а Феофан Грек и Андрей Рублев перестали быть мифами. Активная деятельность Анисимова способствовала смене представлений об иконе - она стала восприниматься как предмет древнего живописного искусства. В конце 1920-х годов началась кампания шельмования Анисимова в газетах, он был уволен со всех должностей, репрессирован, впоследствии расстрелян, а Отдел религиозного быта в Историческом музее был разгромлен.
Общий вид зала Исторического музея, бывшего Отдела религиозного быта. Фотография сделана после разгрома Отдела.
В феврале 1929 года тогдашний директор Кристи обратился в Главнауку за разрешением создать в Третьяковской галерее отдел древнерусской живописи за счет изъятия икон из других музеев. Первоначально его заявление осталось без внимания, но прокатившиеся репрессии против работников Отдела религиозного быта в Историческом музее, смерть Остроухова и выселение его коллекции из его бывшего дома с перенесением икон его коллекции в хранилище Третьяковки привели к тому, что в августе заявление директора Третьяковской галереи было одобрено и в последующие годы иконы из Исторического музея были переведены в Государственную Третьяковскую галерею.
В период с мая по октябрь 1930 года галерея получила от советской власти подарок - 804 лучших иконы из собрания Исторического музея. Небольшое собрание икон Павла Михайловича Третьякова полностью потерялось на фоне этого большого числа лучших икон. Была передана и раскрытая Анисимовым икона XII века Богоматерь Владимирская из Успенского монастыря Московского Кремля, хранящаяся сейчас в домовой церкви Третьяковской галереи.
Изъятие икон из Исторического музея было аргументировано тем, что Третьяковская галерея является художественным музеем, значит предметы древнерусского искусства должны принадлежать галерее. Брали иконы в художественную галерею как предметы древнерусского искусства, но уже в 1930-х годах использовали как предметы антирелигиозной пропаганды:
Антирелигиозная выставка в Третьяковской галерее в 1930 году. Авторы экспозиции В.Р.Герценберг и А.С.Галушкина. Экспозиция обличает церковь в обмане народа и рьяном служении интересов "денежного мешка" - капиталистов, купечества и верховной власти. На экспозиции в центре икона XV века "Успение" (около 1497). Слева от нее, вверху картина В.В.Пукирева "В мастерской художника" (1865), под ней небольшая работа В.М.Васнецова "Княжеская живописная мастерская" (1879). Справа от "Успения" внизу картина А.Г.Венецианова "Причащение умирающей" (1839). Далее направо плакат воинствующего атеизма "Надувательства". Слева вверху цитата Ленина.
Нынешнее состояние Третьяковской галереи не дает ни малейших оснований сомневаться, что завещание Павла Третьякова последовавшими поколениям было нарушено и продолжает нарушаться. Нарушено либералами имперской России, затем растоптано большевиками, а нынешние продолжатели этих большевиков - ученые искусствоведы, чиновная дирекция галереи.
Фотография ТАСС. На этой фотографии есть деяния большевиков и их последователей. Большевики пополнили собрание Третьяковской галереи полотном работы Александра Андреевича Иванова, которое было передано императором Александром II в дар "устраиваемому в Москве Публичному" Румянцевскому музею в 1861 году. Румянцевский музей большевики уничтожили в 1920 году, а его фонды поделили. Так картина Иванова в 1925 году поступила в Третьяковскую галерею. Это полотно является фоном для "инсталляции" - ветка на скотче. Выставлено в основной экспозиции Третьяковской галереи.
Заместитель гендиректора по развитию Государственной Третьяковской галереи Татьяна Мрдуляш, дочь заместителя председателя правления Сбербанка, экс-вице-премьера РФ Ольги Голодец, по этому торжественному случаю сообщила: "Сегодня мы показываем замечательное произведение современного искусства - "Ветку" Андрея Монастырского - в залах старой Третьяковской галереи. Этот выбор неслучаен, этот выбор сознательный и он очень важен для нас. Дело в том, что "Ветка" Андрея Монастырского приобретена на доход от эндаумента, который был основан в прошлом году, и это первый результат его работы. <...> Мы сегодня показываем наш первый выбор, и мы его неслучайно показываем в окружении произведений, которые приобретались Павлом Михайловичем Третьяковым и которые сформировали историческую коллекцию ведущего музея русского национального искусства". (Цитата по ТАСС)
Вероятно, для директора Третьяковской галереи и людей, причастных к купле-продаже этого эстетического убожества - Мрдуляш, Трегуловой,.. самого инсталлятора, и прочих, кроме денег, никаких иных интересов и идеалов не существует. Дополнительным кощунством является желание выставить эту мерзость на фоне полотна, на создание которого у художника Иванова ушло двадцать лет жизни - Явление Христа народу, работы, изменившей все существо и всю жизнь художника.
Павел Михайлович Третьяков переворачивается в гробу...
В собрании Третьяковской галереи есть этюд А.А.Иванова к картине "Явление Христа народу" с веткой, и любому, но только не директору галереи Трегуловой, ясно, где искусство, а где профанация.
Где же Вы, Великие и могущественные потусторонние Силы, способные наказать кощунствующих и глумящихся над идеалами?! Таких сил нет. В мире как обычно, правят деньги, связи, алчность, пошлость и дурновкусие. Концептуалист Монастырский о собственном произведении: "Ветка" - акционный "музыкальный" объект (инструмент) одноразового использования для получения звука разматывающегося скотча".
Он и директор галереи, Зельфира Исмаиловна Трегулова, любят звук разматывающегося скотча? Никто не против, пусть себе любят его разматывать и наслаждаться звучанием, только в собственной галерее, а не в галерее Павла Михайловича Третьякова. Но, увы, такие люди привыкли "наслаждаться скотчем" за чужой счет, и нормальным людям приходится это терпеть, ибо директор - это высочайший чиновник...
Сенатор А.К.Пушков просто и убедительно высказался об этом "объекте": "Вот только не надо нам говорить, что к пониманию якобы высокого современного искусства готовы далеко не все. Ветка, приделанная скотчем к фанерке, - это ветка, приделанная скотчем к фанерке. То есть, профанация. И обратное очень трудно доказать".
За полгода до смерти, 9 мая 1898 года, Павел Третьяков изменил свое завещание в части, касающейся пополнения галереи: "Находя неполезным и нежелательным для дела, чтобы художественная галерея пополнялась художественными предметами после моей смерти, так как собрание и так очень велико и еще может увеличиться, почему для обозрения может сделаться утомительным, да и характер собрания может измениться, то я по сему соображению, назначение в пункте Р, в городскую думу сто двадцать пять тысяч рублей для приобретения на проценты художественных предметов вместо того определяю на ремонт и содержание Галереи, совместно с суммою выше сего назначенную".
Такова была воля создателя Третьяковской галереи. Павел Михайлович Третьяков умер 4 декабря 1898 года, через три месяца умерла его жена, Вера Николаевна. Формальным владельцем галереи являлась Московская городская дума. Для управления галереей дума учредила выборный коллективный орган - Совет Третьяковской галереи. В 1899 году он был сформирован и в июне приведен к присяге. Совет Третьяковской галереи состоял из князя В.М.Голицына (попечитель галереи Московский городской голова), Александры Павловны Боткиной (вторая дочь Павла Третьякова), Валентина Серова (художник), Н.С.Остроухова и И.Е.Цветкова (московские коллекционеры). Этот Совет принял на себя все те функции, которые при жизни единолично исполнял Павел Третьяков.
К 1898 году галерея и правда была переполнена экспонатами.
Так выглядел в 1898 году зал Третьяковской галереи, где размещались произведения К.Брюллова, П.Бруни, А.Максимова, С.Зарянко и других художников.
Картины и рисунки висели в несколько рядов, заполняя стены экспозиционных залов почти от пола до потолка - галерея была переполнена. И все же скорее всего, главной причиной выраженного в завещании Павла Третьякова оставить галерею в том виде, каком она была им создана, было то, что "эстетические идеалы нового поколения художников, видимо, были ему неясны и непонятны так же, как и тенденции и пути развития их творчества".
После смерти Третьякова было принято компромиссное решение волю Третьякова не нарушать и все, что было в его галерее, оставить в неизменности, но собрание художественного музея Третьяковской галереи продолжать пополнять на средства, уже имевшиеся для этих целей в думе. По духовному завещанию дом Третьякова в Лаврушинском переулке, где проживали они с женой, перешел к галерее после их смерти.
В 1900 году по решению Совета галереи началось его переоборудование под выставочные залы. Здания объединили общим фасадом, выполненным по проекту В.М.Васнецова в "русском характере" в 1904 году. И проект фасада В.М.Васнецова, и деятельность всех без исключения членов Совета Третьяковской галереи никак не оплачивалась и осуществлялась ими бескорыстно в память гражданского подвига П.М.Третьякова и ради служения Отечеству и русскому искусству.
Дочь Третьякова, А.П.Боткина, с дочерьми и служащими галереи перед ее входом в сентябре 1910 года. Слева видна церковь Николая Чудотворца в Толмачах.
Церковь Николая Чудотворца в Толмачах. Фотография 1882 года из альбома Найденов Н. А. Москва. Соборы, монастыри и церкви. Ч. III, Отд. 2: Замоскворецкая часть Земляного города. М., 1883. В настоящее время церковь входит в комплекс музейных зданий, является домовым храмом Третьяковской галереи, и на первом этаже при входе в Третьяковскую галерею есть вход в церковь, где хранится икона Божией Матери Владимирской и куда в праздник Троицы приносится на богослужение знаменитая икона кисти Андрея Рублева.
Итак, Московской городской думой было принято решение соблюсти волю дарителя галереи - хранить переданное в том виде, в каком коллекция существовала при жизни Третьякова. Все вновь приобретаемые для галереи предметы искусства должны были выставляться отдельно от коллекций братьев Третьяковых. Собрание икон Третьякова перешло к галерее только после его смерти. В доме его было 62 иконы, которые находились в небольшой отдельной моленной на втором этаже дома и в экспозицию галереи живописи при жизни Павла Михайловича никогда не были включены.
Краткое описание икон Павла Третьякова было составлено ученым-византологом, коллекционером и искусствоведом Николаем Петровичем Лихачевым в 1905 году. По мнению Лихачева, большая часть икон Павла Третьякова могли считаться "первоклассными памятниками иконописи и типическими и лучшими образцами тех или других "писем". Собрание было представлено преимущественно иконами московской школы, писанными в XVI-XVII веках, строгановского письма. Третьяков собирал иконы, когда древнерусская живопись еще не была открыта. По сравнению с коллекциями других собирателей икон того времени, собрание икон Павла Третьякова было маленьким. Так, собрания А.В.Морозова и И.С.Остроухова были представлены несколькими сотнями икон, у Е.Е.Егорова в коллекции было 1300 икон, Н.М.Постников владел тысячей икон, а Н.П.Лихачев собрал 1500 икон.
Так выглядел в 1898 году зал Третьяковской галереи, где размещались произведения Д.Левицкого, В.Боровиковского, Ф.Алексеева, А.Веницианова, А.Егорова и других художников.
У искусствоведов впоследствии возник вопрос, чем являлась для Павла Третьякова икона: святыней, историческим памятником или произведением искусства. Но единого мнения в ответе на этот вопрос у искусствоведов нет, да и быть не может, ибо сам Павел Михайлович при жизни таким вопросом не задавался и потому ответа на него не оставил. Вопрос этот надуманный, искусствоведческо-искусственный, вопрос посторонний, возникший годами спустя после смерти коллекционера. Проявление воли человека чаще всего не нуждается в объяснении для него самого. Человек приобретает те иконы, которые отвечают его духовной потребности.
Перейдя галерее по завещанию Третьякова, собрание икон продолжительное время занимало там второстепенное место. Иконное собрание галереи не соответствовало тому значению, которое имела сама галерея русской живописи, оно значительно уступало по численности и уровню изученности собранию икон Русского музея и частных коллекций.
Замысел Третьякова в формировании собрания икон для своей моленной определялся на основе его личных этических и эстетических предпочтений, его веры. Третьяковы происходили из семьи купцов города Малоярославца. Не факт, что предки Третьякова исповедовали древнее благочестие, то есть происходили из старообрядцев. Однако упоминание о том, что род происходил из старообрядцев, есть. Его прадед, поселившись в Москве, принадлежал к официальной православной церкви, а отец братьев Третьяковых, Михаил Захарович Третьяков, был церковным старостой церкви Николы Чудотворца, что в Голутвине.
Церковь Николая Чудотворца в Голутвине. Фотография 1882 года из альбома Найденов Н. А. Москва. Соборы, монастыри и церкви. Ч. III, Отд. 2: Замоскворецкая часть Земляного города. М., 1883
Получив в наследство от своего отца одну лавку в Гостином дворе, Михаил Захарович Третьяков приумножил состояние семьи и оставил своим детям уже пять лавок, а также Якиманские бани, дом в Голутвине и денежный капитал. В 1859 году его жена, Александра Даниловна, передала имущественные дела семьи в руки повзрослевших сыновей и зятя. Доля наследства, полученная Павлом Третьяковым, составляла 108 тысяч рублей серебром. Состояние его к моменту смерти в 1898 году оценивалось в 3,8 млн рублей.
Деловые приемы купцов Третьяковых соответствовали деловой этике, господствовавшей в среде крупных представителей московского купечества, существенная часть которых вышла из старообрядцев. Отец братьев Третьяковых говорил: "Слово мое всегда было крепче документа".
К концу XIX века 64% всех капиталов Российской империи было сосредоточено в руках выходцев из старообрядческих семей. Этический кодекс старообрядчества предполагал создание капитала для служения Отечеству и Богу. Предприниматель воспринимал себя как Божьего управляющего полученным богатством: "Бог дал его в пользование и потребует по нему отчета". Этой идее следовал Павел Третьяков, желавший чтобы "нажитое от общества вернулось бы также обществу".
Мнения разных исследователей о том, чем были для Третьякова собранные им в его моленной иконы полностью определяются личными вкусами, убеждениями и предпочтениями самих исследователей. Исследователи транслировали замыслы Третьякова через свои собственные представления об его замыслах на основе их личных убеждений, которые определялись господствующим общественным мнением и идеологией эпохи, в которой жили исследователи. Для Павла Третьякова икона была прежде всего святыней.
Иконы на Руси существовали издревле, и почитались они святыми, но как произведение искусства икона стала восприниматься только в XX веке. Собрание икон Третьякова было составлено в 1890-е годы. В те времена среди собирателей не было знатоков древнерусской живописи, сама эта живопись еще не была раскрыта как искусство и находилась под слоями потемневшей от времени олифы, копоти и более поздних поновлений. Святость иконных ликов не позволяла раскрывать первоначальные образы, убирать вековые наслоения грязи, прикасаться к ним суетной рукой реставратора. Древние иконы хранились а храмах и у старообрядцев, прятались в их моленных, сберегались под покровом таинства веры.
Преследование старообрядцев Российской империи прекратилось в 1905 году Указом Николая II о веротерпимости. Это привело к буму собирательства икон, положило начало широкомасштабному изучению и систематической расчистке и раскрытию древних ликов, показавших древнерусскую живопись во всем ее великолепии. Для многих икона стала не просто святым образом, а "новым блестящим эстетическим открытием". Вместе с тем появился новый тип собирателей и исследователей русской иконы, названных П.Муратовым "безумствующими новаторами". С точки зрения некоторых последователей "новой эстетики" собрание икон Третьякова было "неуклюжими киотами русского петушинного стиля". Раскрытие искусства древней иконы послужило делу авангардизма, ценившего форму выше содержания, а искусство ради самого искусства для посвященных.
Слева направо: Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с житием и избранными святыми. Первая половины XVII века. Дерево, яичная темпера. Образ Божией Матери "Умиление". Середина XVI века. Дерево, яичная темпера. Царь Царем. XV век. Дерево, яичная темпера. Из собрания Павла Третьякова. Государственная Третьяковская галерея.
Павел Михайлович Третьяков до этой эпохи новых веяний и "эстетических открытий" не дожил, и как знать, смог ли бы он принять те художественные принципы, которые были привнесены "безумствующими новаторами" и которые ударили молотом по эстетике и художественному чувству в начале нового, XX века, а дальше эти удары были еще больше, еще больнее. Скорее всего, не смог бы.
Впервые часть икон из собрания Третьякова была выставлена в галерее в 1901 году, а в 1903 году все 62 иконы XVI-XVII веков из домашней моленной Павла Третьякова, завещанные им Третьяковской галерее, в специальных шкафах-витринах, изготовленных в Абрамцевской столярной мастерской, были размещены в одном из залов бывшего жилого дома в Лаврушинском переулке, предваряя собой всю основную экспозицию Третьяковской галереи. Это было первое включение иконы как произведения искусства в контекст исторического музейного показа. Главную роль в этом сыграл попечитель галереи Илья Семенович Остроухов, имевший собственную коллекцию икон и одним из первых считавший иконы произведениями искусства и объектом коллекционирования.
Собрание икон Павла Третьякова оставалось в неизменном виде до 1917 года. Иначе складывалась судьба коллекции художественных произведений.
С 1904 по 1913 годы Совет Третьяковской галереи возглавлял И.С.Остроухов. Стараниями его, В.Серова и А.П.Боткиной, а впоследствии И.Э.Грабаря, сменившего на месте попечителя галереи Остроухова, собрание картин галереи активно пополнялось произведениями русских художников конца XIX - начала XX веков: М.А.Врубеля, В.Э.Борисова-Мусатова, А.П.Рябушкина, В.А.Серова, К.А.Коровина, А.Н.Бенуа, К.А.Сомова, Н.К.Рериха, А.Я.Головина, И.Э.Грабаря, Е.Е.Лансере, З.Е.Серебряковой, К.Ф.Богаевского и других. Также были приобретены полотна старых русских мастеров: В.Л.Боровиковского (Портрет сестер А.Г. и В.Г. Гагариных), Д.Г.Левицкого (Портреты четы Бакуниных или Портрет Анны Давиа-Бернуцци), Ф.С.Рокотова (Портрет поэта В.И. Майкова); картины К.П.Брюллова, А.А.Иванова, П.А.Федотова; а также работы художников "третьяковского" времени: И.Е.Репина, В.И.Сурикова, И.И.Левитана и других.
До прихода на место главы Совета галереи И.Э.Грабаря вновь приобретаемые произведения не смешивались с собранием Павла Третьякова. Если до его прихода основной темой общественных дискуссий были произведения искусства, приобретаемые для галереи, и их стоимость, то с приходом в Совет галереи в середине 1913 года Грабаря споры и разногласия возникали на основе отношения к начатой им реформе галереи.
Приходу Грабаря в галерею предшествовали трагические события 16 января 1913 года двадцативосьмилетний Абрам Абрамович Балашов, находясь в галерее, бросился на картину И.Е.Репина "Иван Грозный и сын его Иван" с ножом и порезал ее. Картина пострадала от трёх порезов, после чего лица изображенных на картине Репину пришлось воссоздавать фактически заново.
Газеты сообщали о случившемся в Третьяковской галерее, приводя фотографии поврежденной картины, портрет самого Репина и безумного вандала А.А.Балашова.
После покушения на картину в 1913 году она находилась под пристальным наблюдением, а с 1927 года постоянно хранилась под стеклом. С момента приобретения Павлом Третьяковым в 1885 году картина Репина "Иван Грозный и сын его Иван" была постоянно представлена в экспозиции Третьяковской галереи и никогда не выдавалась на выставках.
Не прошло и месяца, как 11 февраля 1913 года хранитель Третьяковский галереи, Егор Моисеевич Хруслов, у которого открылся туберкулез, покончил собой, бросившись под поезд. В своем письме на имя Остроухова он писал: "Мною овладела такая смертная тоска, на душе у меня так тяжело, что я не нахожу сил бороться с стремлением отыскать какое-то бы ни было успокоение… Больной, одинокий, никуда не годный и никому не нужный, устраняюсь и не хочу никому мешать. <...> Хотелось бы надеяться, что за принесенные неприятности Вы простите мне - в память дорогого дела незабвенного Павла Михайловича, коему служил я по мере сил и способностей, и великодушно забудете вину глубоко несчастного неудачника перед Вами. Еще раз прошу всех, кому причинил обиды и неприятности, простить мне. Е. Хруслов".
После смерти Хруслова И.С.Остроухов ушел в отставку с поста главы Совета Третьяковской галереи, а 2 апреля 1913 года Московская городская дума избрала нового главу, которым стал художник и историк искусства И.Э.Грабарь. Он преследовал главную цель своей деятельности в галерее: превратить "собрание частновладельческого характера в организованный музей европейского плана".
Русская галерея устремилась стать европейской. Основная проблема всех революционных преобразований в России, в какой бы сфере деятельности они не осуществлялись, состоит в том, что это делается под флагом движения в Европу. Обычно все революционные изменения бывают убедительно и рационально аргументированы неизменно "высшим благом".
Грабарь, объясняя Думе цель преобразований в галерее, писал: "В наше время музей должен быть не только хранилищем, но и научным институтом, задача которого - широкая разработка собранного в его стенах художественного материала. Самое размещение художественных произведений должно быть сделано с таким расчетом, чтобы достигалась ясность и логическая связь всего собрания, чтобы раскрывалась в строгой последовательности эволюция искусства и чтобы при этом посетитель с наименьшей затратой времени и энергии мог получить наиболее ясное и точное представление о содержимом данного музея".
При поддержке немногих деятелей искусства Грабарь преодолел вето на развеску картин и рисунков из собрания Третьякова и в течение 1913-1915 годов перевесил все, что было приобретено и Павлом Михайловичем, и впоследствии Советом Третьяковской галереи. Картины Третьяковых смешались с тем, что было куплено после их смерти: завещание Третьякова было нарушено. Грабарь взяв за основу развески историко-монографический принцип, принятый в ту пору практически во всех крупнейших музеях мира. В галерее возобладал чиновничий стиль руководства, который остается главным руководящим принципом галереи и в настоящее время. Содержание галереи и ее деятельность стали зависеть от того, кому из чиновников она отдана в управление.
К сожалению, мне не удалось найти фотографий экспозиций И.Э.Грабаря в залах с картинами русских художников. Это фотография второй половины 1910-х годов зала с картинами Э.Мане, К.Писарро, О.Ренуара, А.Тулуз-Лотрека, Э.Дега. Эти картины вошли в собрание Третьяковской галереи после смерти Сергея Михайловича Третьякова. На переднем плане мраморная роденовская Ева из собрания М.А.Морозова. И картины, и Ева сейчас находятся в собрании ГМИИ им.Пушкина.
Нарушение завещания в значительной степени касается духовных святынь Третьякова - икон. Сейчас Третьяковская галерея обладает многотысячным собранием и является сокровищницей древнерусского искусства. Отдел древнерусского искусства Третьяковской галереи в существующем сейчас виде был создан большевиками. Методы создания этого отдела в галерее были соответствующими творцам новой эпохи и их целям: насилие и репрессии. Именно в результате репрессий Третьяковская галерея получила основное количество своей нынешней коллекции икон и самые главные ее шедевры.
По замыслу советских руководителей в 1920-е годы Третьяковской галерее предназначалось стать специализированным музеем с собранием светской русской живописи XVIII-XIX веков.
До 1917 года собрание икон в Третьяковской галерее оставалось в том виде, в каком оно было передано по воле Третьякова, лишь в 1917 году Совет галереи приобрел у Евгения Ивановича Силина икону псковской школы XV века "Избранные святые".
Икона псковской школы "Избранные святые": Параскева Пятница, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Василий Великий. XV век. Псков. Принадлежала ранее владельцу антикварного магазина в Москве, Евгению Ивановичу Силину, торговавшему предметами русской старины; он имел до революции небольшую, но качественную личную коллекцию древних икон. С 1917 года "Избранные святые" в собрании Третьяковской галереи.
После того как 5 октября 1918 года Декретом СНК художественные ценности были объявлены достоянием народа, их стали свозить из разграбленных квартир, особняков, усадеб, дворцов, поместий, церквей и монастырей в музеи. Залы, подвалы, хранилища, коридоры, проходы Эрмитажа, Русского музея, Исторического музея, Третьяковской галереи, Оружейной палаты, особняков в Москве и Петербурге, выделенных под вновь созданный Государственный музейный фонд и других хранилищ были заставлены и забиты тюками, ящиками, сундуками и коробками с народным достоянием.
Собрав огромное количество художественных ценностей в хранилищах Государственного музейного фонда, советская власть занялась затянувшимся на десятилетия стихийно-волюнтаристическим перераспределением этих ценностей между разными советскими музеями и распродажей музейных ценностей за валюту за рубеж. При этом богатейшие коллекции и уникальные собрания, представлявшие собой в совокупности историческую, научную и художественную ценность, чаще всего подверглись распылению, разделению, продаже и уничтожению.
За первое десятилетие советской власти количество икон в галерее увеличилось за счет редких поступлений из Государственного музейного фонда. Собрание икон Третьяковки за эти годы приросло всего на 63 иконы. Икона в первые послереволюционные годы считалась историческим, бытовым и религиозно-культовым предметом. По этой причине иконы свозили в хранилища Государственного исторического музея, который изначально был создан как историко-бытовой, а не художественный музей. Именно Историческому музею отводилась роль основного иконного музейного хранилища.
Еще до революции в собрании Исторического музея существовала довольно значительная коллекция русских икон, также в музее находилась подаренная в 1905 году коллекционером Петром Ивановичем Щукиным его многотысячная коллекция религиозных древностей, включавшая больше ста икон. Коллекция Щукина была передана в дар Историческому музею по тому же принципу, что и галерея живописи Павлом Третьяковым: коллекция оставалась в специально построенном комплексе зданий на Малой Грузинской, Петр Иванович содержал и пополнял коллекцию, но она принадлежала Историческому музею на правах его филиала. Сейчас в этом здании располагается Государственный биологический музей им.Тимирязева.
Общий вид музейного зала русского искусства и быта в доме Петра Ивановича Щукина на Малой Грузинской улице (старый музей). Москва, 1906 год.
Собрание икон в Государственном историческом музее в дореволюционное время состояло из даров дворянских, купеческих семей и священнослужителей. Какая-то часть была приобретена у частных лиц. К 1917 году в собрании музея было почти 1200 икон. Это было одно из самых крупных государственных собраний икон В России. Но это собрание не представляло собой изученную целостную коллекцию и считается, что древних икон в этом собрании не было. За первое десятилетие советской власти в Историческом музее количество икон выросло без малого на четыре тысячи, многие из которых были шедеврами иконописи.
В 1920-х годах в Историческом музее был создан специализированный Отдел религиозного быта, возглавлявшийся человеком, много сделавшим для раскрытия и становления процесса научной реставрации русских икон и для понимания иконы как произведения искусства, Александром Ивановичем Анисимовым. Именно Отдел религиозного быта Государственного исторического музея стал главным хранилищем раскрытых шедевров древнерусского искусства. Отдел включал собрание из десятков тысяч предметов. В одном из писем А.И.Анисимов сообщал, что отдел содержит 34 000 предметов. В Исторический музей поступили иконы из собраний Морозова, Зубалова, Рябушинского, Румянцевского музея, Строгановского училища, Бобринского, Рахманова, Ширинского-Шихматова, Гучкова, Брокара, Егорова, Соллогуба, и многих-многих других.
Анисимов активно участвовал в работе созданной в 1918 году Комиссии по сохранению и раскрытию памятников древней живописи, созданной по инициативе Грабаря. В письмах Анисимова содержится резкая оценка Грабаря, которого он считал Хлестаковым от науки, отравлявшим атмосферы реставрационной работы.
Комиссия, заручившись письменным благословением патриарха Тихона, нашла, сохранила и раскрыла множество памятников древнего русского искусства. Именно работа этой комиссии позволила превратить реставрацию икон, часто преследовавшую коммерческие интересы, в науку. Были раскрыты иконы домонгольского периода, а Феофан Грек и Андрей Рублев перестали быть мифами. Активная деятельность Анисимова способствовала смене представлений об иконе - она стала восприниматься как предмет древнего живописного искусства. В конце 1920-х годов началась кампания шельмования Анисимова в газетах, он был уволен со всех должностей, репрессирован, впоследствии расстрелян, а Отдел религиозного быта в Историческом музее был разгромлен.
Общий вид зала Исторического музея, бывшего Отдела религиозного быта. Фотография сделана после разгрома Отдела.
В феврале 1929 года тогдашний директор Кристи обратился в Главнауку за разрешением создать в Третьяковской галерее отдел древнерусской живописи за счет изъятия икон из других музеев. Первоначально его заявление осталось без внимания, но прокатившиеся репрессии против работников Отдела религиозного быта в Историческом музее, смерть Остроухова и выселение его коллекции из его бывшего дома с перенесением икон его коллекции в хранилище Третьяковки привели к тому, что в августе заявление директора Третьяковской галереи было одобрено и в последующие годы иконы из Исторического музея были переведены в Государственную Третьяковскую галерею.
В период с мая по октябрь 1930 года галерея получила от советской власти подарок - 804 лучших иконы из собрания Исторического музея. Небольшое собрание икон Павла Михайловича Третьякова полностью потерялось на фоне этого большого числа лучших икон. Была передана и раскрытая Анисимовым икона XII века Богоматерь Владимирская из Успенского монастыря Московского Кремля, хранящаяся сейчас в домовой церкви Третьяковской галереи.
Изъятие икон из Исторического музея было аргументировано тем, что Третьяковская галерея является художественным музеем, значит предметы древнерусского искусства должны принадлежать галерее. Брали иконы в художественную галерею как предметы древнерусского искусства, но уже в 1930-х годах использовали как предметы антирелигиозной пропаганды:
Антирелигиозная выставка в Третьяковской галерее в 1930 году. Авторы экспозиции В.Р.Герценберг и А.С.Галушкина. Экспозиция обличает церковь в обмане народа и рьяном служении интересов "денежного мешка" - капиталистов, купечества и верховной власти. На экспозиции в центре икона XV века "Успение" (около 1497). Слева от нее, вверху картина В.В.Пукирева "В мастерской художника" (1865), под ней небольшая работа В.М.Васнецова "Княжеская живописная мастерская" (1879). Справа от "Успения" внизу картина А.Г.Венецианова "Причащение умирающей" (1839). Далее направо плакат воинствующего атеизма "Надувательства". Слева вверху цитата Ленина.
Нынешнее состояние Третьяковской галереи не дает ни малейших оснований сомневаться, что завещание Павла Третьякова последовавшими поколениям было нарушено и продолжает нарушаться. Нарушено либералами имперской России, затем растоптано большевиками, а нынешние продолжатели этих большевиков - ученые искусствоведы, чиновная дирекция галереи.
Фотография ТАСС. На этой фотографии есть деяния большевиков и их последователей. Большевики пополнили собрание Третьяковской галереи полотном работы Александра Андреевича Иванова, которое было передано императором Александром II в дар "устраиваемому в Москве Публичному" Румянцевскому музею в 1861 году. Румянцевский музей большевики уничтожили в 1920 году, а его фонды поделили. Так картина Иванова в 1925 году поступила в Третьяковскую галерею. Это полотно является фоном для "инсталляции" - ветка на скотче. Выставлено в основной экспозиции Третьяковской галереи.
Заместитель гендиректора по развитию Государственной Третьяковской галереи Татьяна Мрдуляш, дочь заместителя председателя правления Сбербанка, экс-вице-премьера РФ Ольги Голодец, по этому торжественному случаю сообщила: "Сегодня мы показываем замечательное произведение современного искусства - "Ветку" Андрея Монастырского - в залах старой Третьяковской галереи. Этот выбор неслучаен, этот выбор сознательный и он очень важен для нас. Дело в том, что "Ветка" Андрея Монастырского приобретена на доход от эндаумента, который был основан в прошлом году, и это первый результат его работы. <...> Мы сегодня показываем наш первый выбор, и мы его неслучайно показываем в окружении произведений, которые приобретались Павлом Михайловичем Третьяковым и которые сформировали историческую коллекцию ведущего музея русского национального искусства". (Цитата по ТАСС)
Вероятно, для директора Третьяковской галереи и людей, причастных к купле-продаже этого эстетического убожества - Мрдуляш, Трегуловой,.. самого инсталлятора, и прочих, кроме денег, никаких иных интересов и идеалов не существует. Дополнительным кощунством является желание выставить эту мерзость на фоне полотна, на создание которого у художника Иванова ушло двадцать лет жизни - Явление Христа народу, работы, изменившей все существо и всю жизнь художника.
Павел Михайлович Третьяков переворачивается в гробу...
В собрании Третьяковской галереи есть этюд А.А.Иванова к картине "Явление Христа народу" с веткой, и любому, но только не директору галереи Трегуловой, ясно, где искусство, а где профанация.
Где же Вы, Великие и могущественные потусторонние Силы, способные наказать кощунствующих и глумящихся над идеалами?! Таких сил нет. В мире как обычно, правят деньги, связи, алчность, пошлость и дурновкусие. Концептуалист Монастырский о собственном произведении: "Ветка" - акционный "музыкальный" объект (инструмент) одноразового использования для получения звука разматывающегося скотча".
Он и директор галереи, Зельфира Исмаиловна Трегулова, любят звук разматывающегося скотча? Никто не против, пусть себе любят его разматывать и наслаждаться звучанием, только в собственной галерее, а не в галерее Павла Михайловича Третьякова. Но, увы, такие люди привыкли "наслаждаться скотчем" за чужой счет, и нормальным людям приходится это терпеть, ибо директор - это высочайший чиновник...
Сенатор А.К.Пушков просто и убедительно высказался об этом "объекте": "Вот только не надо нам говорить, что к пониманию якобы высокого современного искусства готовы далеко не все. Ветка, приделанная скотчем к фанерке, - это ветка, приделанная скотчем к фанерке. То есть, профанация. И обратное очень трудно доказать".