Базановские миллионы. Часть девятая.
Амалия Сухоручкина была замужем в Твери с 1893 года. В 1894 году Варвара Петровна Кельх вышла замуж за Александра Фердинандовича Кельха, который служил в Петербурге. С 1896 года начинается отделка особняка на Сергиевской улице, но она уехала на жительство в Петербург только в 1898 году. Сергей и Владимир Кельхи учились в университете с 1897 года, и по всей вероятности, жили у Варвары Петровны на Моховой, 6. Вероятно, к этому времени относится вот эта любительская фотография.
Юлия Ивановна Базанова, студенты Московского университета Владимир и Сергей Кельхи, предположительно на рубеже веков в доме на Моховой.
Где находился Михаил Кельх в конце XIX века, установить не удалось, но известно, что с 1904 по 1915 годы он обучался в Институте инженеров путей сообщения имени императора Александра I, располагавшегося в Петербурге напротив особняка Варвары Кельх на Сергиевской улице. Обучение было платным, и вероятно, за обучение платила Ю.И.Базанова.
После окончания Московского университета Сергей Кельх в 1901 году уехал в Калязин работать земским врачом. Владимир Кельх жил у Варвары Петровны и работал помощником присяжного поверенного в Москве. У него была склонность к рисованию и вскоре к своей должности присяжного поверенного он стал добавлять, что он художник.
Известно, что после продажи в 1906 году Красильщиковым особняка на Моховой в Москве Юлия Ивановна какое-то время проживала на Софийской набережной в доме Софийского подворья, а с 1909 года она проживала вместе с Владимиром Кельхом по адресу: улица Волхонка, дом Голофтеева, квартира 29 (сейчас это адрес улица Волхонка, дом 9 строение 2). Квартира в голофтеевском доме на Волхонке была семейным гнездом Базановых-Кельх до 1917 года.
Действительный статский советник Николай Кононович Голофтеев владел домом с 1897 года, когда он приобрел его у вдовы Юлии Адальбертовны Воейковой. Воейковой был построен ныне существующий дом с гербами Воейковых на фасаде на углу Волхонки и Ленивки, а флигель на Ленивке был надстроен третьим этажом. Архитектором был Михаил Илларионович Никифоров.
Дом с историей, хотя трудно сейчас представить на Волхонке дом без истории. Тут в начале 1830 годов, именно во флигеле дома, что выходит окнами на Ленивку, тогда еще двухэтажного, проживал художник Василий Андреевич Тропинин. Квартира художника располагалась на втором этаже, нижний этаж был нежилой, а третий тогда еще не был надстроен. Крайнее правое окно во втором этаже флигеля - это окно мастерской художника.
Флигель бывшего дома Воейковой и Голофтеева на Волхонке.
Портрет Пушкина, что был написан Тропининым и подарен Пушкиным Сергею Соболевскому, художник в 1827 году писал еще не в этой мастерской, а в другой, бывшей во флигеле этого же дома, расположенном с другой стороны, по Волхонке, а не по Ленивке.
Флигель по Ленивке был надстроен третьим этажом в 1879 году, и в новом этаже появилось окно значительно большее по размерам. Это тоже было окно художественной мастерской: с 1886 по 1889 год квартиру снимали под мастерскую художники Илья Семенович Остроухов, Михаил Анатольевич Мамонтов, Николай Сергеевич Третьяков и Валентин Александрович Серов.
Серов в письме своей невесте Ольге Трубниковой 5 января 1887 Серов писал о работе над заказанным ему статским советником, тульским помещиком, Николаем Дмитриевичем Селезнёвым, огромным, трехметрового диаметра плафоном "Феб лучезарный" для украшения потолка в библиотеке дома в селе Архангельское, Ефремовского уезда, Тульской губернии: "… Буду писать плафон - потолок. На четырехаршинном холсте буду изображать бога солнца Гелиоса… Эскиз уже написан, я и кто видел, тому нравится, я сам, повторяю, доволен… К маю должна быть готова картина… Буду работать ее в нашей мастерской. Про нее ты, вероятно, слыхала. Там мы пишем с натуры, там завтракаем, там же с учителем фехтования гимнастируем - одним словом, почти целый день проводим там". Адрес, на который он просит писать ему, "Москва. Волхонка, д. Воейковой, кв. 7"
Есть сведения, что Владимир Кельх имел отношение к Московскому обществу любителей художеств. Общество устраивало выставки и в 1906, 1908 годах на выставках экспонировались картины В.Ф.Кельха. Однако репродукции картин Кельха мне найти не удалось.
Владимир Кельх бывал в имении Давыдовых, расположенном в селе Кулеватово, бывшего Моршанского уезда, Тамбовской губернии. Его пребывание там относится к 1904-1916 годам. Картины и этюды, написанные Кельхом там, выставлялись в Москве, и по свидетельству тамбовских краеведов, он оставил около 50 картин, хранящихся в разных частных собраниях. По всей вероятности, нет ни одного музея, в котором были бы его картины.
С Давыдовыми Владимира Кельха могла связывать давняя дружба. Среди студентов юридического факультета Московского университета одновременно с Кельхом учился Александр Давыдов, сын богатого помещика Моршанского уезда Василия Васильевича Давыдова - ему принадлежало Кулеватово. У Александра Давыдова было пять братьев.
Один из братьев Александра, Владимир Васильевич Давыдов, служивший земским начальником в Моршанском уезде, умер в 1916. Он оставил вдову и четверых детей. В некоторых источниках вторым мужем Ольги Николаевны Давыдовой, до брака Протасьевой, считается Владимир Фердинадович Кельх, художник. Но е томк времени уже настала эпоха семейного хаоса, когда сожительство стало выдаваться за брак. Являлся ли действительно Кельх мужем Давыдовой, установить не удалось.
В 1913 году на Волхонке проживали потомственная почетная гражданка Юлия Ивановна Базанова, Кельх Владимир Фердинандович, помощник присяжного поверенного, художник, и "дворянка" Юлия Николаевна Кельх - дочь Варвары Петровны и Николая Кельх. Юлии Кельх было двадцать лет. По адресу улица Покровка, дом 27 проживал врач Сергей Фердинандович Кельх.
Возможно, что к этому времени относятся эти любительские фотографии Кельхов и Юлии Ивановны Базановой.
Юлия Ивановна Базанова в кругу семьи за обеденным столом. Возможно, возле нее сидит ее внучка Юлия Николаевна Кельх.
Юлия Ивановна Базанова и предположительно Владимир Кельх. Кельхи рано утратили свои шевелюры.
В 1914 году, кроме всех уже проживавших в Москве Кельхов, появилась в адресной книге Анна Фердинандовна Кельх, дочь статского советника, проживающая на Остоженке в доме 6.
С 1915 году Владимир Кельх в Москве больше не проживал, возможно, он был мобилизован. До 1917 года в Москве на Волхонке в доме 9 проживали Юлия Ивановна Базанова с внучкой Юлией Николаевной Кельх. После революции их имен среди постоянных жителей Москвы нет.
Сергей Фердинандович Кельх, врач, жил в Москве до начала 1930-х годов. Он работал в Московском отделе здравоохранения и в разное время заведовал статистическим и санитарным отделами. Проживал в доме 12 в Потаповском переулке на Покровке. Возможно, что именно тут провела последние годы жизни и окончила свой жизненный путь Юлия Ивановна Базанова, благотворительница, член многочисленных обществ помощи нуждающимся, жертвовательница на храмы и богоугодные дела, устроительница приютов и больниц в разных городах России до революции, но чуждый пролетарской революции элемент. Слава богу, хоть Сергей Кельх ее не оставил. Русская женщина, потратившая все доставшееся ей состояние в несколько миллионов рублей на нужды своих нуждающихся сограждан, умерла в 1924 году в возрасте 72 лет и была похоронена на Введенском кладбище Москвы.
В 1930 году в Москве Михаил Фердинандович Кельх, инженер Северной железной дороги, проживал по адресу Волхонка, Всехсвятский переулок, дом 4, квартира 45.
О судьбе прямой наследницы Ивана Базанова, внучки Юлии Ивановны, Юлии Николаевны Кельх, почти ничего не известно. Есть сведения, что она с началом войны окончила курсы сестер милосердия, следовательно, могла быть на фронте или в госпитале. Какими-то причудливыми путями судьбы она встретилась с русским морским офицером, бароном Львом Львовичем Жирар-де-Сукантоном.
Несмотря на французскую фамилию, барон де-Сукантон родился, учился и служил в России, как и два поколения его предков. Он c 1896 по 1903 год учился в Петришуле в Петербурге. Затем поступил в Морской корпус. Выпустился из корпуса в 1907 году. Участвовал в Первой мировой войне младшим офицером в отряде Балтийского флота при Кавказской туземной конной дивизии, получившей название "Дикой дивизии": в конце 1915 года Жирар-де-Сукантон Лев Львович, барон, лейтенант, был в распоряжении командующего дивизией, великого князя Михаила Александровича.
В "Дикой дивизии" офицеры буквально принадлежали к белому интернационалу и были представлены не менее чем двумя десятками национальностей. В ней были французы - принц Наполеон Мюрат и полковник Бертрен; были двое итальянских маркизов - братья Альбицци; был поляк - князь Станислав Радзивилл; персидский принц Фазула-Мирза. Было много представителей русской знати: грузинских, армянских, горских князей, финских, шведских и прибалтийских баронов... Кстати, в середине декабря 1914 года во 2-й Дагестанский полк дивизии был зачислен на службу прапорщик граф Михаил Львович Толстой - не следователи сыновья "зеркала русской революции" философии непротивления злу насилием.
В 1918 году барон Жирар-де-Сукантон служил в штабе армии адмирала Колчака на Восточном фронте. В августе 1919 года в звании подполковника де-Сукантон стал командиром Ижевского конного полка.
Есть сведения, что "командир полка, подполковник барон Жирар-де-Сукантон, и его помощник штаб-ротмистр Рачинский, формировавшие полк, взяв с собой все отпущенные на формирование и хозяйственные суммы, уехали в тыл для приобретения седел и другого имущества. Они не давали о себе знать, и местонахождение их не было известно. Генерал Молчанов отправил командовать полком, с согласия командующего армией генерала Каппеля, своего начальника штаба, подполковника Е. В обязанности начальника штаба дивизии вступил капитан Цветков. <...> Отъезд подполковника Сукантона и его помощника в тыл и их долгое отсутствие вызвали в полку недоумение и осуждение. Возмущало также и то, что они, кроме ассигнованных на покупку седел крупных сумм, кажется около двух миллионов сибирскими деньгами, забрали и полковые суммы".
История с деньгами осталась не объясненной в летописи белого движения, но, судя по дальнейшим событиям, Сукантон смог впоследствии достоверно объяснить свое исчезновение с крупной суммой из Ижевского конного полка в декабре 1919 года.
Далее, в 1920 году барон Жирар служил в Чите у атамана Г.М.Семенова. Там он помешал осуществлению грандиозной мошеннической аферы, задуманной генералом Георгием Иосифовичем Клерже и авантюристкой-шпионкой Нитуш. Есть версия, что Клерже работал на советскую разведку. Ими планировалось получить по подложным документам 20 миллионов золотых рублей из Военного министерства. Это мошенничество было предотвращено только при личном вмешательстве атамана Семенова. Генерал Клерже обставил дело так, что это не он, а Лев Львович Жерар-де-Сукантон был виновником аферы, и только в эмиграции удалось выявить реального преступника - авантюриста генерала Г.И. Клерже.
Впоследствии Сукантон в 1920-е годы был связан с русским отрядом в составе Мукденских войск через начальника штаба отряда полковника А.А.Тихобразова. Известно, что в 1928 году он был офицером Шанхайского русского отряда в звании капитана Шанхайской муниципальной полиции. 28 декабря 1928 года он вышел в отставку, потом работал в шанхайской телефонной компании. Позднее перебрался в Харбин, где преподавал русскую литературу в Английской гимназии и печатался в газете "Наш путь". По отзывам знавших его людей, это бы хорошо образованный, знавший нескольких иностранных языков человек. Скончался Лев Львович Жирар-де-Сукантон 3 августа 1934 году в Харбине.
Клерже в Шанхае был арестован японскими властями 22 января 1938 года и расстрелян.
В военной биографии барона Жирар-де-Сукантона не упоминается, был ли он в Китае женат, и были ли у него дети. Нет больше никаких сведений о Юлии Николаевне, урожденной Кельх. Конечно, есть вероятность, что Юлия через Китай уехала во Францию к матери, Варваре Петровне Кельх, и там затерялась. Но мы не знаем, в каких отношениях были мать и дочь после 1904 года. У Льва Львовича Жерар-де-Сукантона в Англии были мать и сестры, но он мог об этом не знать. А возможно, у них просто не было сил и денег для дальнейшей эмиграции...
Юлия Ивановна Базанова, студенты Московского университета Владимир и Сергей Кельхи, предположительно на рубеже веков в доме на Моховой.
Где находился Михаил Кельх в конце XIX века, установить не удалось, но известно, что с 1904 по 1915 годы он обучался в Институте инженеров путей сообщения имени императора Александра I, располагавшегося в Петербурге напротив особняка Варвары Кельх на Сергиевской улице. Обучение было платным, и вероятно, за обучение платила Ю.И.Базанова.
После окончания Московского университета Сергей Кельх в 1901 году уехал в Калязин работать земским врачом. Владимир Кельх жил у Варвары Петровны и работал помощником присяжного поверенного в Москве. У него была склонность к рисованию и вскоре к своей должности присяжного поверенного он стал добавлять, что он художник.
Известно, что после продажи в 1906 году Красильщиковым особняка на Моховой в Москве Юлия Ивановна какое-то время проживала на Софийской набережной в доме Софийского подворья, а с 1909 года она проживала вместе с Владимиром Кельхом по адресу: улица Волхонка, дом Голофтеева, квартира 29 (сейчас это адрес улица Волхонка, дом 9 строение 2). Квартира в голофтеевском доме на Волхонке была семейным гнездом Базановых-Кельх до 1917 года.
Действительный статский советник Николай Кононович Голофтеев владел домом с 1897 года, когда он приобрел его у вдовы Юлии Адальбертовны Воейковой. Воейковой был построен ныне существующий дом с гербами Воейковых на фасаде на углу Волхонки и Ленивки, а флигель на Ленивке был надстроен третьим этажом. Архитектором был Михаил Илларионович Никифоров.
Дом с историей, хотя трудно сейчас представить на Волхонке дом без истории. Тут в начале 1830 годов, именно во флигеле дома, что выходит окнами на Ленивку, тогда еще двухэтажного, проживал художник Василий Андреевич Тропинин. Квартира художника располагалась на втором этаже, нижний этаж был нежилой, а третий тогда еще не был надстроен. Крайнее правое окно во втором этаже флигеля - это окно мастерской художника.
Флигель бывшего дома Воейковой и Голофтеева на Волхонке.
Портрет Пушкина, что был написан Тропининым и подарен Пушкиным Сергею Соболевскому, художник в 1827 году писал еще не в этой мастерской, а в другой, бывшей во флигеле этого же дома, расположенном с другой стороны, по Волхонке, а не по Ленивке.
Флигель по Ленивке был надстроен третьим этажом в 1879 году, и в новом этаже появилось окно значительно большее по размерам. Это тоже было окно художественной мастерской: с 1886 по 1889 год квартиру снимали под мастерскую художники Илья Семенович Остроухов, Михаил Анатольевич Мамонтов, Николай Сергеевич Третьяков и Валентин Александрович Серов.
Серов в письме своей невесте Ольге Трубниковой 5 января 1887 Серов писал о работе над заказанным ему статским советником, тульским помещиком, Николаем Дмитриевичем Селезнёвым, огромным, трехметрового диаметра плафоном "Феб лучезарный" для украшения потолка в библиотеке дома в селе Архангельское, Ефремовского уезда, Тульской губернии: "… Буду писать плафон - потолок. На четырехаршинном холсте буду изображать бога солнца Гелиоса… Эскиз уже написан, я и кто видел, тому нравится, я сам, повторяю, доволен… К маю должна быть готова картина… Буду работать ее в нашей мастерской. Про нее ты, вероятно, слыхала. Там мы пишем с натуры, там завтракаем, там же с учителем фехтования гимнастируем - одним словом, почти целый день проводим там". Адрес, на который он просит писать ему, "Москва. Волхонка, д. Воейковой, кв. 7"
Есть сведения, что Владимир Кельх имел отношение к Московскому обществу любителей художеств. Общество устраивало выставки и в 1906, 1908 годах на выставках экспонировались картины В.Ф.Кельха. Однако репродукции картин Кельха мне найти не удалось.
Владимир Кельх бывал в имении Давыдовых, расположенном в селе Кулеватово, бывшего Моршанского уезда, Тамбовской губернии. Его пребывание там относится к 1904-1916 годам. Картины и этюды, написанные Кельхом там, выставлялись в Москве, и по свидетельству тамбовских краеведов, он оставил около 50 картин, хранящихся в разных частных собраниях. По всей вероятности, нет ни одного музея, в котором были бы его картины.
С Давыдовыми Владимира Кельха могла связывать давняя дружба. Среди студентов юридического факультета Московского университета одновременно с Кельхом учился Александр Давыдов, сын богатого помещика Моршанского уезда Василия Васильевича Давыдова - ему принадлежало Кулеватово. У Александра Давыдова было пять братьев.
Один из братьев Александра, Владимир Васильевич Давыдов, служивший земским начальником в Моршанском уезде, умер в 1916. Он оставил вдову и четверых детей. В некоторых источниках вторым мужем Ольги Николаевны Давыдовой, до брака Протасьевой, считается Владимир Фердинадович Кельх, художник. Но е томк времени уже настала эпоха семейного хаоса, когда сожительство стало выдаваться за брак. Являлся ли действительно Кельх мужем Давыдовой, установить не удалось.
В 1913 году на Волхонке проживали потомственная почетная гражданка Юлия Ивановна Базанова, Кельх Владимир Фердинандович, помощник присяжного поверенного, художник, и "дворянка" Юлия Николаевна Кельх - дочь Варвары Петровны и Николая Кельх. Юлии Кельх было двадцать лет. По адресу улица Покровка, дом 27 проживал врач Сергей Фердинандович Кельх.
Возможно, что к этому времени относятся эти любительские фотографии Кельхов и Юлии Ивановны Базановой.
Юлия Ивановна Базанова в кругу семьи за обеденным столом. Возможно, возле нее сидит ее внучка Юлия Николаевна Кельх.
Юлия Ивановна Базанова и предположительно Владимир Кельх. Кельхи рано утратили свои шевелюры.
В 1914 году, кроме всех уже проживавших в Москве Кельхов, появилась в адресной книге Анна Фердинандовна Кельх, дочь статского советника, проживающая на Остоженке в доме 6.
С 1915 году Владимир Кельх в Москве больше не проживал, возможно, он был мобилизован. До 1917 года в Москве на Волхонке в доме 9 проживали Юлия Ивановна Базанова с внучкой Юлией Николаевной Кельх. После революции их имен среди постоянных жителей Москвы нет.
Сергей Фердинандович Кельх, врач, жил в Москве до начала 1930-х годов. Он работал в Московском отделе здравоохранения и в разное время заведовал статистическим и санитарным отделами. Проживал в доме 12 в Потаповском переулке на Покровке. Возможно, что именно тут провела последние годы жизни и окончила свой жизненный путь Юлия Ивановна Базанова, благотворительница, член многочисленных обществ помощи нуждающимся, жертвовательница на храмы и богоугодные дела, устроительница приютов и больниц в разных городах России до революции, но чуждый пролетарской революции элемент. Слава богу, хоть Сергей Кельх ее не оставил. Русская женщина, потратившая все доставшееся ей состояние в несколько миллионов рублей на нужды своих нуждающихся сограждан, умерла в 1924 году в возрасте 72 лет и была похоронена на Введенском кладбище Москвы.
В 1930 году в Москве Михаил Фердинандович Кельх, инженер Северной железной дороги, проживал по адресу Волхонка, Всехсвятский переулок, дом 4, квартира 45.
О судьбе прямой наследницы Ивана Базанова, внучки Юлии Ивановны, Юлии Николаевны Кельх, почти ничего не известно. Есть сведения, что она с началом войны окончила курсы сестер милосердия, следовательно, могла быть на фронте или в госпитале. Какими-то причудливыми путями судьбы она встретилась с русским морским офицером, бароном Львом Львовичем Жирар-де-Сукантоном.
Несмотря на французскую фамилию, барон де-Сукантон родился, учился и служил в России, как и два поколения его предков. Он c 1896 по 1903 год учился в Петришуле в Петербурге. Затем поступил в Морской корпус. Выпустился из корпуса в 1907 году. Участвовал в Первой мировой войне младшим офицером в отряде Балтийского флота при Кавказской туземной конной дивизии, получившей название "Дикой дивизии": в конце 1915 года Жирар-де-Сукантон Лев Львович, барон, лейтенант, был в распоряжении командующего дивизией, великого князя Михаила Александровича.
В "Дикой дивизии" офицеры буквально принадлежали к белому интернационалу и были представлены не менее чем двумя десятками национальностей. В ней были французы - принц Наполеон Мюрат и полковник Бертрен; были двое итальянских маркизов - братья Альбицци; был поляк - князь Станислав Радзивилл; персидский принц Фазула-Мирза. Было много представителей русской знати: грузинских, армянских, горских князей, финских, шведских и прибалтийских баронов... Кстати, в середине декабря 1914 года во 2-й Дагестанский полк дивизии был зачислен на службу прапорщик граф Михаил Львович Толстой - не следователи сыновья "зеркала русской революции" философии непротивления злу насилием.
В 1918 году барон Жирар-де-Сукантон служил в штабе армии адмирала Колчака на Восточном фронте. В августе 1919 года в звании подполковника де-Сукантон стал командиром Ижевского конного полка.
Есть сведения, что "командир полка, подполковник барон Жирар-де-Сукантон, и его помощник штаб-ротмистр Рачинский, формировавшие полк, взяв с собой все отпущенные на формирование и хозяйственные суммы, уехали в тыл для приобретения седел и другого имущества. Они не давали о себе знать, и местонахождение их не было известно. Генерал Молчанов отправил командовать полком, с согласия командующего армией генерала Каппеля, своего начальника штаба, подполковника Е. В обязанности начальника штаба дивизии вступил капитан Цветков. <...> Отъезд подполковника Сукантона и его помощника в тыл и их долгое отсутствие вызвали в полку недоумение и осуждение. Возмущало также и то, что они, кроме ассигнованных на покупку седел крупных сумм, кажется около двух миллионов сибирскими деньгами, забрали и полковые суммы".
История с деньгами осталась не объясненной в летописи белого движения, но, судя по дальнейшим событиям, Сукантон смог впоследствии достоверно объяснить свое исчезновение с крупной суммой из Ижевского конного полка в декабре 1919 года.
Далее, в 1920 году барон Жирар служил в Чите у атамана Г.М.Семенова. Там он помешал осуществлению грандиозной мошеннической аферы, задуманной генералом Георгием Иосифовичем Клерже и авантюристкой-шпионкой Нитуш. Есть версия, что Клерже работал на советскую разведку. Ими планировалось получить по подложным документам 20 миллионов золотых рублей из Военного министерства. Это мошенничество было предотвращено только при личном вмешательстве атамана Семенова. Генерал Клерже обставил дело так, что это не он, а Лев Львович Жерар-де-Сукантон был виновником аферы, и только в эмиграции удалось выявить реального преступника - авантюриста генерала Г.И. Клерже.
Впоследствии Сукантон в 1920-е годы был связан с русским отрядом в составе Мукденских войск через начальника штаба отряда полковника А.А.Тихобразова. Известно, что в 1928 году он был офицером Шанхайского русского отряда в звании капитана Шанхайской муниципальной полиции. 28 декабря 1928 года он вышел в отставку, потом работал в шанхайской телефонной компании. Позднее перебрался в Харбин, где преподавал русскую литературу в Английской гимназии и печатался в газете "Наш путь". По отзывам знавших его людей, это бы хорошо образованный, знавший нескольких иностранных языков человек. Скончался Лев Львович Жирар-де-Сукантон 3 августа 1934 году в Харбине.
Клерже в Шанхае был арестован японскими властями 22 января 1938 года и расстрелян.
В военной биографии барона Жирар-де-Сукантона не упоминается, был ли он в Китае женат, и были ли у него дети. Нет больше никаких сведений о Юлии Николаевне, урожденной Кельх. Конечно, есть вероятность, что Юлия через Китай уехала во Францию к матери, Варваре Петровне Кельх, и там затерялась. Но мы не знаем, в каких отношениях были мать и дочь после 1904 года. У Льва Львовича Жерар-де-Сукантона в Англии были мать и сестры, но он мог об этом не знать. А возможно, у них просто не было сил и денег для дальнейшей эмиграции...