Московское наследие фаворита Шувалова. Часть вторая.
Иван Иванович Шувалов подал 9 октября 1762 года прошение императрице Екатерине II, в котором просил увольнения "из моего отечества, насколко высочайшее соизволение будет". Не имея иного достаточного денежного содержания, он просил Екатерину "производить мне ныне получаемое жалованье, или из Университета, и академии художеств по две тысячи рублев в год". На прошении имеется резолюция императрицы, последовавшая в тот же день: "По сему прошению уволяю ехать из России на столко времяни, сколко потребно будет для достижения в ваших намерениях успехов с жалованьем, получаемым из университета и академии художеств, по две тысячи рублев в год"..
Екатерина II признала необоснованными обвинения Шувалова в растрате казенных денег, в котором его пытались обвинить, и своим указом Сенату от 13 февраля 1763 года повелевала "не взыскивать на нем, Шувалове, по причине, что он столко, естли не более, своего иждивения употребил в новое сие место".
27 февраля 1763 года Иван Иванович продал императрице Екатерине II собрание картин за сумму 22 200 рублей. Продажа была осуществлена через посредничество фаворита императрицы Григория Орлова.
В Петербурге у Ивана Ивановича был дворец, построенный в 1753-1755 годах архитектором Чевакинским. Усадьба занимала пространство между Итальянской улицей и Невским проспектом, ограниченное Садовой и Малой Садовой улицами. Между дворцом и набережной реки Фонтанки застройки не было, был просторный луг.
Картина из коллекции Кусковского дворца музея. Неизвестный художник середины XVIII в. Выезд Елизаветы Петровны. Справа виден дворец Шувалова, задние павильоны которого выходили на Невский проспект. Изображение взято с сайта
Сейчас пространство до Фонтанки застроено, а от шуваловского дворца сохранился только парадный главный корпус (адрес сейчас Итальянская улица, 25) и дом по Невскому проспекту, 54). В 1740 году на этом месте был дом итальянского архитектора Пьетро Антонио Трезини, у которого его купил Шувалов. В 1751 году дом был перестроен и от этого дома сформировался дворцовый комплекс И. И. Шувалова, занимавший целый квартал до Итальянской улицы между двумя Садовыми.
Вот так выглядит место в плане Петербурга, где когда-то был дворцовый комплекс и дом Шувалова на Невском. Изображение взято с сайта
Шувалов уехал из России в апреле 1763 года.
Дворец в Петербурге Шувалов продать не успел. Покупателем первоначально был друг Шувалова граф Иван Григорьевич Чернышев. В сентябре 1763 года он выписывает сестре своей княгине Голицыной доверенность на продажу дворца в Петербурге. Но сделка с Чернышевым не состоялась, дворец по доверенности был продан в 1764 году сестрой Шувалова князю А. А. Вяземскому.
Двухэтажный дом на углу Невского проспекта и Садовой улицы остался во владении Шувалова. Уже тогда Шувалов, считая свою придворную карьеру оконченной, имел намерение поселиться в Москве. Это видно из письма Шувалова сестре княгине Голицыной в сентябре 1763 года: " Итак я намерен, продав оной [дворец], тут [в Москве] построить дабы, возвратяся, если Бог изволит, вместе с Вами жить."
Насколько известно из писем Шувалова сестре, за границей он часто жил в долг и нуждался в деньгах. Шувалов легко относился к деньгам и давал в долг даже таким людям, которым доверять не следовало. В 1771 году он потратил за год 13 000 рублей - жизнь за границей была дорогой. Поэтому, маловероятно, что он, живя за границей, занимался строительством дома в Москве.
Планированное на два-три года путешествие затянулось на четырнадцать с половиной лет. Шувалов принял на себя фактическую роль неофициального культурного русского посла во Франции, которая задавала тон остальной Европе в литературе, искусстве, моде. За время своего отпуска он жил в разных городах: Вене, Париже, Лондоне, Мюнхене, Венеции, Риме, Флоренции, Неаполе, Пизе, Женеве. Он был принят во всех правящих европейских дворах, не раз встречался с Вольтером, известным ему заочно по продолжительной переписке и посвятившим Шувалову свою трагедию "Олимпия", написав в своем посвящении: "Вы умеете говорить на нашем языке также правильно, как мы в Париже, и судить о написанном нами с не меньшим, чем мы, вкусом, но с большим беспристрастием". <...> Не было другой нации [русской - прим. мое], которая так скоро научилась бы совмещать просвещение с суровым и тяжким ремеслом войны".
И за рубежом Шувалов продолжал опекать посланных на учебу российских художников, мечтал открыть Академию художеств для русских художников в Риме по примеру Англии. Кроме этого он частным порядком принимал на себя функцию контроля за отправляемыми на учебу за границу сыновьями российской знати. Помнили Шувалова и при дворе Екатерины II. Да и сам Шувалов не прерывал связь с родиной и поддерживал переписку с друзьями, живя в Италии, он заказывал для Академии Художеств и Эрмитажа гипсовые слепки со знаменитых статуй, выступал комиссионером императрицы при покупке произведений искусства для Эрмитажа.
В 1771 году пригодились связи Шувалова в Ватикане и при его ходатайстве перед Папой из Варшавы был без шума отозван неугодный императрице Екатерине II католический нунций в Польше Анжело Мария Дурини, по словам Н.И.Панина, "настоящий зачинщик, который насаждает всюду изуверство и подстрекает к мятежу".
В благодарность за это И.И.Шувалову императрицей в 1773 году был пожалован чин действительного тайного советника. После этого знака милости императрицы Шувалов решил вернуться в Россию. Возвратился он в Петербург в сентябре 1777 года, и уже на следующий день после приезда был принят Екатериной II, которая "приняла его весьма милостиво, изволила ему сказать, что для такого дорогого гостя она прикажет к вечеру быть эрмитажу, то-есть, театральному представлению и балу". ("Жизнь обер-камергера Ивана Ивановича Шувалова, писанная племянником его тайным советником князем Федором Николаевичем Голицыным". Московитянин, №6 1853 год)
Князь Федор Николаевич Голицын был племянником Шувалова, сыном родной сестры Ивана Ивановича Шувалова, Прасковьи Ивановны Голицыной, урожденной Шуваловой, жены князя Николая Федоровича Голицына. Кроме него у них был сын Иван Николаевич, умерший на восемнадцатом году жизни, и дочь, Варвара Николаевна, в браке за графом Николаем Николаевичем Головиным.
Племянник князь Голицын приехал к своему дяде Шувалову в Рим в 1768 году, где продолжил при помощи и поддержке Шувалова свое образование. Он присутствовал вместе с дядей на аудиенции у Папы, когда Шувалов ходатайствовал об отзыве папского нунция из Польши, а также был пожалован по возвращении в Петербург императрицей Екатериной II в камер-юнкеры.
Есть ничем не подтвержденные сведения в сети, что у Ивана Ивановича Шувалова была внебрачная дочь Лиза, матерью которой была Мария Нарышкина, бывшая на десять лет старше Шувалова, с которой якобы Шувалов был помолвлен еще до связи с императрицей Елизаветой Петровной. Якобы брак был расстроен императрицей, Нарышкина была насильно выдана замуж, а родившаяся дочь отдана на воспитание отцу, Шувалову. Будто бы при отъезде за границу в 1763 году дочь он взял с собой, там купил ей графский титул и выдал замуж за английского лорда. Эта романтическая история не может восприниматься всерьез - ни один исследователь жизни Шувалова не упоминает об этом факте. Скорее всего, она взята из какой-нибудь псевдоисторической повести.
Когда Шувалов возвращался в Россию, возраст его уже приближался к полувековому юбилею, и он не знал, как сложится его жизнь после возвращения, ведь уезжал он из одной страны, а возвращался уже в другую Россию. У Шувалова остался дом на Невском и двор на Покровке.
В Москве у деда Шувалова со стороны матери, Родиона Макаровича Ратиславского, был двор в Земляном городе за Покровскими воротами, в Барашской слободе, в приходе церкви Воскресения Христова, что в Барашах. Это имение площадью 2254 квадратных сажени, или 10 256 кв. метра, что составляет 1.0256 гектара, по смерти Родиона Ратиславского было унаследовано матерью Шувалова, бывшей замужем вторым браком за контр-адмиралом Софроном Фёдоровичем Хитрово. После ее смерти в 1756 году владельцем двора на Покровке стал Иван Иванович Шувалов.
Впоследствии уже после возвращения в Россию к этому участку Шуваловым в сентябре 1780 года был прибавлен перешедший к Шувалову в счет долга умершего мужа от вдовы третьей гильдии купца Солодовникова двор за Покровскими воротами в Земляном городе, в приходе церкви Иоанна Предтечи, что в Казённой за 270 рублей. Участок был неправильной формы, прилегал к участку Шувалова правой и задней стороной своего периметра, относился к другому приходу и увеличил землю Шувалова более чем на 10 соток.
При отъезде из России, думая поселиться в Москве по возвращении из-за границы, Шувалов собирался выстроить новый дом в Москве на принадлежавшем ему покровском участке. Чертежи проекта дома были выполнены в Италии неизвестным архитектором и присланы в Москву. Для внутреннего убранства дома Шувалов в Италии приобрел вещи и картины. Известно, что им была куплена картина голландского художника XVII века Виллема де Портера "Обрезание младенца". Но мне не удалось найти подтверждений, что задуманный по итальянскому проекту дом был выстроен на Покровке в 1760-70х годах.
Жизнь Шувалова сложилась так, что ввернувшись в Россию в сентябре 1777 года, он поселился в своем доме на Невском проспекте в Петербурге и двадцать лет прожил в нем до своей смерти в ноябре 1797 года. В Москве он так и не поселился.
Екатерина II признала необоснованными обвинения Шувалова в растрате казенных денег, в котором его пытались обвинить, и своим указом Сенату от 13 февраля 1763 года повелевала "не взыскивать на нем, Шувалове, по причине, что он столко, естли не более, своего иждивения употребил в новое сие место".
27 февраля 1763 года Иван Иванович продал императрице Екатерине II собрание картин за сумму 22 200 рублей. Продажа была осуществлена через посредничество фаворита императрицы Григория Орлова.
В Петербурге у Ивана Ивановича был дворец, построенный в 1753-1755 годах архитектором Чевакинским. Усадьба занимала пространство между Итальянской улицей и Невским проспектом, ограниченное Садовой и Малой Садовой улицами. Между дворцом и набережной реки Фонтанки застройки не было, был просторный луг.
Картина из коллекции Кусковского дворца музея. Неизвестный художник середины XVIII в. Выезд Елизаветы Петровны. Справа виден дворец Шувалова, задние павильоны которого выходили на Невский проспект. Изображение взято с сайта
Сейчас пространство до Фонтанки застроено, а от шуваловского дворца сохранился только парадный главный корпус (адрес сейчас Итальянская улица, 25) и дом по Невскому проспекту, 54). В 1740 году на этом месте был дом итальянского архитектора Пьетро Антонио Трезини, у которого его купил Шувалов. В 1751 году дом был перестроен и от этого дома сформировался дворцовый комплекс И. И. Шувалова, занимавший целый квартал до Итальянской улицы между двумя Садовыми.
Вот так выглядит место в плане Петербурга, где когда-то был дворцовый комплекс и дом Шувалова на Невском. Изображение взято с сайта
Шувалов уехал из России в апреле 1763 года.
Дворец в Петербурге Шувалов продать не успел. Покупателем первоначально был друг Шувалова граф Иван Григорьевич Чернышев. В сентябре 1763 года он выписывает сестре своей княгине Голицыной доверенность на продажу дворца в Петербурге. Но сделка с Чернышевым не состоялась, дворец по доверенности был продан в 1764 году сестрой Шувалова князю А. А. Вяземскому.
Двухэтажный дом на углу Невского проспекта и Садовой улицы остался во владении Шувалова. Уже тогда Шувалов, считая свою придворную карьеру оконченной, имел намерение поселиться в Москве. Это видно из письма Шувалова сестре княгине Голицыной в сентябре 1763 года: " Итак я намерен, продав оной [дворец], тут [в Москве] построить дабы, возвратяся, если Бог изволит, вместе с Вами жить."
Насколько известно из писем Шувалова сестре, за границей он часто жил в долг и нуждался в деньгах. Шувалов легко относился к деньгам и давал в долг даже таким людям, которым доверять не следовало. В 1771 году он потратил за год 13 000 рублей - жизнь за границей была дорогой. Поэтому, маловероятно, что он, живя за границей, занимался строительством дома в Москве.
Планированное на два-три года путешествие затянулось на четырнадцать с половиной лет. Шувалов принял на себя фактическую роль неофициального культурного русского посла во Франции, которая задавала тон остальной Европе в литературе, искусстве, моде. За время своего отпуска он жил в разных городах: Вене, Париже, Лондоне, Мюнхене, Венеции, Риме, Флоренции, Неаполе, Пизе, Женеве. Он был принят во всех правящих европейских дворах, не раз встречался с Вольтером, известным ему заочно по продолжительной переписке и посвятившим Шувалову свою трагедию "Олимпия", написав в своем посвящении: "Вы умеете говорить на нашем языке также правильно, как мы в Париже, и судить о написанном нами с не меньшим, чем мы, вкусом, но с большим беспристрастием". <...> Не было другой нации [русской - прим. мое], которая так скоро научилась бы совмещать просвещение с суровым и тяжким ремеслом войны".
И за рубежом Шувалов продолжал опекать посланных на учебу российских художников, мечтал открыть Академию художеств для русских художников в Риме по примеру Англии. Кроме этого он частным порядком принимал на себя функцию контроля за отправляемыми на учебу за границу сыновьями российской знати. Помнили Шувалова и при дворе Екатерины II. Да и сам Шувалов не прерывал связь с родиной и поддерживал переписку с друзьями, живя в Италии, он заказывал для Академии Художеств и Эрмитажа гипсовые слепки со знаменитых статуй, выступал комиссионером императрицы при покупке произведений искусства для Эрмитажа.
В 1771 году пригодились связи Шувалова в Ватикане и при его ходатайстве перед Папой из Варшавы был без шума отозван неугодный императрице Екатерине II католический нунций в Польше Анжело Мария Дурини, по словам Н.И.Панина, "настоящий зачинщик, который насаждает всюду изуверство и подстрекает к мятежу".
В благодарность за это И.И.Шувалову императрицей в 1773 году был пожалован чин действительного тайного советника. После этого знака милости императрицы Шувалов решил вернуться в Россию. Возвратился он в Петербург в сентябре 1777 года, и уже на следующий день после приезда был принят Екатериной II, которая "приняла его весьма милостиво, изволила ему сказать, что для такого дорогого гостя она прикажет к вечеру быть эрмитажу, то-есть, театральному представлению и балу". ("Жизнь обер-камергера Ивана Ивановича Шувалова, писанная племянником его тайным советником князем Федором Николаевичем Голицыным". Московитянин, №6 1853 год)
Князь Федор Николаевич Голицын был племянником Шувалова, сыном родной сестры Ивана Ивановича Шувалова, Прасковьи Ивановны Голицыной, урожденной Шуваловой, жены князя Николая Федоровича Голицына. Кроме него у них был сын Иван Николаевич, умерший на восемнадцатом году жизни, и дочь, Варвара Николаевна, в браке за графом Николаем Николаевичем Головиным.
Племянник князь Голицын приехал к своему дяде Шувалову в Рим в 1768 году, где продолжил при помощи и поддержке Шувалова свое образование. Он присутствовал вместе с дядей на аудиенции у Папы, когда Шувалов ходатайствовал об отзыве папского нунция из Польши, а также был пожалован по возвращении в Петербург императрицей Екатериной II в камер-юнкеры.
Есть ничем не подтвержденные сведения в сети, что у Ивана Ивановича Шувалова была внебрачная дочь Лиза, матерью которой была Мария Нарышкина, бывшая на десять лет старше Шувалова, с которой якобы Шувалов был помолвлен еще до связи с императрицей Елизаветой Петровной. Якобы брак был расстроен императрицей, Нарышкина была насильно выдана замуж, а родившаяся дочь отдана на воспитание отцу, Шувалову. Будто бы при отъезде за границу в 1763 году дочь он взял с собой, там купил ей графский титул и выдал замуж за английского лорда. Эта романтическая история не может восприниматься всерьез - ни один исследователь жизни Шувалова не упоминает об этом факте. Скорее всего, она взята из какой-нибудь псевдоисторической повести.
Когда Шувалов возвращался в Россию, возраст его уже приближался к полувековому юбилею, и он не знал, как сложится его жизнь после возвращения, ведь уезжал он из одной страны, а возвращался уже в другую Россию. У Шувалова остался дом на Невском и двор на Покровке.
В Москве у деда Шувалова со стороны матери, Родиона Макаровича Ратиславского, был двор в Земляном городе за Покровскими воротами, в Барашской слободе, в приходе церкви Воскресения Христова, что в Барашах. Это имение площадью 2254 квадратных сажени, или 10 256 кв. метра, что составляет 1.0256 гектара, по смерти Родиона Ратиславского было унаследовано матерью Шувалова, бывшей замужем вторым браком за контр-адмиралом Софроном Фёдоровичем Хитрово. После ее смерти в 1756 году владельцем двора на Покровке стал Иван Иванович Шувалов.
Впоследствии уже после возвращения в Россию к этому участку Шуваловым в сентябре 1780 года был прибавлен перешедший к Шувалову в счет долга умершего мужа от вдовы третьей гильдии купца Солодовникова двор за Покровскими воротами в Земляном городе, в приходе церкви Иоанна Предтечи, что в Казённой за 270 рублей. Участок был неправильной формы, прилегал к участку Шувалова правой и задней стороной своего периметра, относился к другому приходу и увеличил землю Шувалова более чем на 10 соток.
При отъезде из России, думая поселиться в Москве по возвращении из-за границы, Шувалов собирался выстроить новый дом в Москве на принадлежавшем ему покровском участке. Чертежи проекта дома были выполнены в Италии неизвестным архитектором и присланы в Москву. Для внутреннего убранства дома Шувалов в Италии приобрел вещи и картины. Известно, что им была куплена картина голландского художника XVII века Виллема де Портера "Обрезание младенца". Но мне не удалось найти подтверждений, что задуманный по итальянскому проекту дом был выстроен на Покровке в 1760-70х годах.
Жизнь Шувалова сложилась так, что ввернувшись в Россию в сентябре 1777 года, он поселился в своем доме на Невском проспекте в Петербурге и двадцать лет прожил в нем до своей смерти в ноябре 1797 года. В Москве он так и не поселился.