Газель или грузовичок с польскими номерами в пять утра с приглушённым мотором и светом неподалёку от дома ничего хорошего в Берлине не означает: во внутренних дворах люди недосчитаются велосипедов, в подъездах исчезнут лампочки вместе с плафонами, дети останутся без колясок. Лампочки стали исчезать регулярно с ноября. Приятно было отметить, что вкручивали все два месяца лампы накаливания старого типа, яркие, большие (плафоны не успевают закупать или же они кончились, а до советских клеток на лампах здесь пока не додумались).
Как стало видно, не только я, но и домоуправление тогда, с переходом на газовые лампы, запаслось нормальным светом. Но теперь ничего не видно - снова нет ни плафонов, ни ламп уже неделю. Такого я ещё не видел за одиннадцать лет жизни в Германии.
Унылым барельефным тёткам под потолком с вечно опущенными в пол глазами, растрёпанными волосами и со стекающей по щеке слезой многим неопрятно, размашисто накрасили губы дешёвой алой помадой, теперь они выглядят как проститутки, дававшие фашистским оккупантам, повешенные у фонарей в назидание остальным жителям дома. Я не Шерлок Холмс, но накрасили губы тем тёткам, которые были около ламп. То есть, скорее всего, красил тот, кто скручивал.