Психодраматургия Москвы
Популярность в Москве аптек, фитнеса, пищевых добавок, магазинов декоративных с большими ценами мелочей связана с очень здесь популярной идеей работы над собой, то есть, интериоризируется насилие, иначе это постоянное улучшательство, направленное в себя и на самое интимное, понять мне пока не удаётся.
Среди геев мейнстрим типовое подкачанное, а то и вообще раскачанное тело, ухоженная борода, определённые марки-маркеры одежды. Секс выведен этим самым из простых всегда доступных вещей, из порядка эмоций, чувств, спонтанности в сферу достижений, работы.
К примеру, я здоров, выгляжу для своих сорока двух попросту изумительно, особенно при том, что никогда в жизни не прикасался к гантелям и подобным вещам, люблю покурить и выпить, да и к спорту вообще не прикасался никогда, но эта сексуальная линия простоты, естественно присущей здоровому телу и уму сексуальности, понятна здесь не многим парням, в отличие от Берлина, Норвегии, например.
Скорее здесь она понятна гетеросексуалам, которые не маются по спортзалам. Но с геями здесь что-то не так - они взялись тягать железо так, как будто хотят кому-то чего-то доказать, искупают вину работой над собой. Скорее всего, это к тому, что у них с детства травма идентичности и потому всю жизнь тяга к себе подобным, к своему полу, симметричные состязательные отношения, нарциссизм, идеи возмещения, улучшения, сохранения себя и прочий тревожный продукт ребёнка, которого не полюбил папа и не дал ему спокойно называться мальчиком или девочкой, а заставил сделать то и то и то, чтобы выдать ребёнку идентичность.
Но к сексу вся эта головобольная лирика работы и работы над собой, конечно, вовсе не имеет отношения. Хотя можно и в секс вдуть власть и вообще что угодно, наша психика пластична, мы высшие гоминиды, сами собой управляем, а не инстинкты нами, тем мы всех и переплюнули.
Но здесь с сексом, бери выше, с удовольствием вообще, не просто. Логика работы и самоулучшательства, достиженчества повсюду, ей дозволено проникать и в секс, в еду (одни и те же продукты в разных магазинах стоят по-разному), в постель, домой. Город или даже страна травмы, её искупления и преодоления.
Хотя, говорят, в гетеросексуальной системе так давно, но выражается работа не в спортзале над собой, а в соцстатусе, принесении денег домой. Наверное, потому в Москве везде продают виагру и алкоголь.
Я заметил, что поношенные к сорока, а часто уже и к тридцати годам мужчины, убитые работой, кучкуются здесь в выходные в алкоголем приправленные компании коллег, одноклассников, друзей. Алкоголем неслабо заправленные. То есть: хуй давно не стоит, секса и игры давно нет, сутками работа арбайтен и махт фрай. И потом, на финале адреналиновой задерганности для подавления адреналинового ужаса или же для получения, наоборот, встряски в финале репрессии офисной тягучей по сути страшной скуки они собираются сосать синьку ровно как перверсивные вампиры сосут кровь вместо секса - единомоментный пятнично-субботний kick вместо равномерного по неделе распределенного легко доступного секса.
Потому же у геев и вообще тут повально в Москве популярны наркотики. Чтобы расслабиться, "похихикать" (мерзенькое московское чиста словечко). А не потому, что они просто классные и добавка к сексу часто неплохая. Здесь же их боятся из-за зависимости, криминализовали тотально от страха перед зависимостью. Это же как надо жить так, чтобы довести свою психику к постоянной готовности к образованию зависимости. Как загнать себя, как издеваться над собой.
Сообщества первертов, любителей синьки, которая им, толстым и нервным и больным (их обрюхатила жизнь их пузом - пузо наедено в попытках получить удовольствие, замены секса едой), заменила секс. Московские алкоголики одинаковы телесно, будь то интеллектуалы или рабочие - это мужики с брюхом, сутулые, заработанные, бородачи, кучкуются вместе в местах распития без женщин.
Ровно как геи в спортзалах. Но у геев в спортзалах не конечное удовольствие, а лишь приготовление к нему, работа над собой. А у брюхатых будущим поношенных бородачей Москвы это и есть венец удовольствия - расслабиться в однополой компании, обсуждая своё величие, достижения.
Все почти здесь, как я заметил, ищут яркое, вот ещё что заметно. Работает логика равнения на, разнообразные, но не очень даже чтобы и разнообразные, увы, линии мейнстрима. Простое и здоровое - точно здесь не фонтан уже или пока не фонтан. Оттенки здесь пока не интересны, люди наедаются пока еще, в этой стадии находятся, потому интересны большие стандартные яркие куски, хватать их поскорее, в городе много вычурных зданий, названий, а вот люди страдают неспособностью к концентрации многие очень здесь, неспособностью всматриваться, нет вкуса к оттенкам. Скучаю по двум неделям в Норвегии. Там и природа и люди и даже техномузыка ориентированы не на большое и яркое, а на оттенки и мелочи.
Среди геев мейнстрим типовое подкачанное, а то и вообще раскачанное тело, ухоженная борода, определённые марки-маркеры одежды. Секс выведен этим самым из простых всегда доступных вещей, из порядка эмоций, чувств, спонтанности в сферу достижений, работы.
К примеру, я здоров, выгляжу для своих сорока двух попросту изумительно, особенно при том, что никогда в жизни не прикасался к гантелям и подобным вещам, люблю покурить и выпить, да и к спорту вообще не прикасался никогда, но эта сексуальная линия простоты, естественно присущей здоровому телу и уму сексуальности, понятна здесь не многим парням, в отличие от Берлина, Норвегии, например.
Скорее здесь она понятна гетеросексуалам, которые не маются по спортзалам. Но с геями здесь что-то не так - они взялись тягать железо так, как будто хотят кому-то чего-то доказать, искупают вину работой над собой. Скорее всего, это к тому, что у них с детства травма идентичности и потому всю жизнь тяга к себе подобным, к своему полу, симметричные состязательные отношения, нарциссизм, идеи возмещения, улучшения, сохранения себя и прочий тревожный продукт ребёнка, которого не полюбил папа и не дал ему спокойно называться мальчиком или девочкой, а заставил сделать то и то и то, чтобы выдать ребёнку идентичность.
Но к сексу вся эта головобольная лирика работы и работы над собой, конечно, вовсе не имеет отношения. Хотя можно и в секс вдуть власть и вообще что угодно, наша психика пластична, мы высшие гоминиды, сами собой управляем, а не инстинкты нами, тем мы всех и переплюнули.
Но здесь с сексом, бери выше, с удовольствием вообще, не просто. Логика работы и самоулучшательства, достиженчества повсюду, ей дозволено проникать и в секс, в еду (одни и те же продукты в разных магазинах стоят по-разному), в постель, домой. Город или даже страна травмы, её искупления и преодоления.
Хотя, говорят, в гетеросексуальной системе так давно, но выражается работа не в спортзале над собой, а в соцстатусе, принесении денег домой. Наверное, потому в Москве везде продают виагру и алкоголь.
Я заметил, что поношенные к сорока, а часто уже и к тридцати годам мужчины, убитые работой, кучкуются здесь в выходные в алкоголем приправленные компании коллег, одноклассников, друзей. Алкоголем неслабо заправленные. То есть: хуй давно не стоит, секса и игры давно нет, сутками работа арбайтен и махт фрай. И потом, на финале адреналиновой задерганности для подавления адреналинового ужаса или же для получения, наоборот, встряски в финале репрессии офисной тягучей по сути страшной скуки они собираются сосать синьку ровно как перверсивные вампиры сосут кровь вместо секса - единомоментный пятнично-субботний kick вместо равномерного по неделе распределенного легко доступного секса.
Потому же у геев и вообще тут повально в Москве популярны наркотики. Чтобы расслабиться, "похихикать" (мерзенькое московское чиста словечко). А не потому, что они просто классные и добавка к сексу часто неплохая. Здесь же их боятся из-за зависимости, криминализовали тотально от страха перед зависимостью. Это же как надо жить так, чтобы довести свою психику к постоянной готовности к образованию зависимости. Как загнать себя, как издеваться над собой.
Сообщества первертов, любителей синьки, которая им, толстым и нервным и больным (их обрюхатила жизнь их пузом - пузо наедено в попытках получить удовольствие, замены секса едой), заменила секс. Московские алкоголики одинаковы телесно, будь то интеллектуалы или рабочие - это мужики с брюхом, сутулые, заработанные, бородачи, кучкуются вместе в местах распития без женщин.
Ровно как геи в спортзалах. Но у геев в спортзалах не конечное удовольствие, а лишь приготовление к нему, работа над собой. А у брюхатых будущим поношенных бородачей Москвы это и есть венец удовольствия - расслабиться в однополой компании, обсуждая своё величие, достижения.
Все почти здесь, как я заметил, ищут яркое, вот ещё что заметно. Работает логика равнения на, разнообразные, но не очень даже чтобы и разнообразные, увы, линии мейнстрима. Простое и здоровое - точно здесь не фонтан уже или пока не фонтан. Оттенки здесь пока не интересны, люди наедаются пока еще, в этой стадии находятся, потому интересны большие стандартные яркие куски, хватать их поскорее, в городе много вычурных зданий, названий, а вот люди страдают неспособностью к концентрации многие очень здесь, неспособностью всматриваться, нет вкуса к оттенкам. Скучаю по двум неделям в Норвегии. Там и природа и люди и даже техномузыка ориентированы не на большое и яркое, а на оттенки и мелочи.