Ускорение от стыда
Один дед на улице, идя передо мной, оконфузился - шёл и пёрнул. Сразу же заговорил сам с собой вслух, как будто вышибло пробку, вернее, всего лишь громко пошёл звук его внутренней речи, отчего он моментально рефлекторно оглянулся, о майн готт, заметил меня, после чего сразу же ускорил шаги. И тут же, ах манн о манн, от настигшей его резкой неизбежности совершенно развязно, распердяйски затянуто и витиевато, это уже ни в какие ворота не лезет, выпустил газы ещё раз.
Деда аж подкинуло, и он заговорил с собой (всякую чушь) ещё громче и быстрее, побежал теперь совсем уже быстро и не оглядываясь, и через несколько секунд исчез во всё ещё стремительно наступающей в пять часов дня темноте.
Осталось полное впечатление, что он так и передвигается, намеренно используя этот простой и надёжный двигатель внутреннего сгорания чего-то вроде картофельного салата, а точнее, двигатель внутреннего угорания от собственного стыда, так как с каждым конфузом скорость деда значительно возрастала, он с заметным ускорением удалялся вверх под гору.
В "Вавилон-Берлине" большой бочкообразный комиссар полиции пердит всегда от уверенности в себе, в моменты правильности, а также попыхивает сигарой в эти минуты.
Но теперь в Германии редко встретишь здоровое уверенное выпускание газов, осталось только малодушное попёрдывание. Я так за 10 лет моего здесь пребывания и не увидел ни одного бодро пердящего немца, о которых мне столько рассказывали перед отъездом сюда из России, что немцы пердят прилюдно. Денацификация, что ли, вышибла из немцев какую-то фундаментальную уверенность в самих себе (именно преступной нацистской свиньёй оказался в конце второго сезона берлинский уголовный комиссар), традиционные ценности пострадали. По ситуации было видно, что дед мучительно копил газы, ехав в метро, и потому и вышел из него в тёмный переулок. А мне оказалось по пути с ним, я всегда так домой путь срезаю.
Деда аж подкинуло, и он заговорил с собой (всякую чушь) ещё громче и быстрее, побежал теперь совсем уже быстро и не оглядываясь, и через несколько секунд исчез во всё ещё стремительно наступающей в пять часов дня темноте.
Осталось полное впечатление, что он так и передвигается, намеренно используя этот простой и надёжный двигатель внутреннего сгорания чего-то вроде картофельного салата, а точнее, двигатель внутреннего угорания от собственного стыда, так как с каждым конфузом скорость деда значительно возрастала, он с заметным ускорением удалялся вверх под гору.
В "Вавилон-Берлине" большой бочкообразный комиссар полиции пердит всегда от уверенности в себе, в моменты правильности, а также попыхивает сигарой в эти минуты.
Но теперь в Германии редко встретишь здоровое уверенное выпускание газов, осталось только малодушное попёрдывание. Я так за 10 лет моего здесь пребывания и не увидел ни одного бодро пердящего немца, о которых мне столько рассказывали перед отъездом сюда из России, что немцы пердят прилюдно. Денацификация, что ли, вышибла из немцев какую-то фундаментальную уверенность в самих себе (именно преступной нацистской свиньёй оказался в конце второго сезона берлинский уголовный комиссар), традиционные ценности пострадали. По ситуации было видно, что дед мучительно копил газы, ехав в метро, и потому и вышел из него в тёмный переулок. А мне оказалось по пути с ним, я всегда так домой путь срезаю.