А дома лучше
Бывают времена, когда лучшая литература издаётся на низкокачественной бумаге, отрывочно, провозится в чемоданах, печатается как газета "Искра" или как листики, наклеиваемые на стены.
А бывают времена, когда лучшая литература располагается в фолиантах, доступна в книжных магазинах, проходит стадии проверки через дискуссии, научные степени авторов, рецензии.
Обычно же обе линии параллельны.
Нашёл на столике в баре отличный простейше сброшюрованный философский трактат о том, какой вести образ жизни в Берлине, чтобы не работать в фирме с начальником, но чтобы и не уйти в стресс от непостоянности жизни самостоятельными сдельными работами.
Для меня неактуально - уже сам такое могу написать, и потому неактуально, что стиля, языка нет, как у большинства даже очень интересных философов сейчас - никакой плотности языка, втянутости в живой плотный язык, то есть, в острую наличную коммуникацию как-то кроме, что ли, как умозрительно... тем более никаких новых понятий, а ровное такое изложение - там и оставил. Автор милый, так как перевёл своё сочинение и на английский, и на некоторых столиках лежит и английский вариант.
Нет, имени автора нет, свой мэйл он тоже не написал, потому что не нужен его мэйл этому тексту, есть только логотип издательства мелким шрифтом и номер лицензии на краешке последнего листа. Всего листов тридцать.
Захватил домой английский вариант как памятник моего живого, очень тёплого района. У нас люди смотрят друг на друга, у нас есть Boddinale - на Boddinstraße, улице, полной интересных баров разных самых направлений, от мафиозного турецкого до болгарской закусочной и центра левой тусовки, на улице, параллельной моей Аэровокзальной, параллельно Berlinale проводится, например, фестиваль видео нашего района. Да какое там Boddinale... вспомнил потому, что недавно закончилось. Здесь каждый месяц большой фестиваль искусства и море галерей. А у нас на районе есть и интересные блогеры, интересные киностудии, интересные даже две порностудии появились, и известные журналисты-документалисты, и именитые мировые фотографы осели в северном Нойкёльне.
Здесь пишут как дышат, едят, пердят и спят - так же естественно и хронически, при этом не придыхая к публикациям, оплатам, дискуссиям, к наличию имени автора на обложке. Как долго держится некоммерциализованность - удивительно. И люди другие. Хочется их фотографировать и тоже будет альбом-памятник: глаза парней с района Neukölln, 20010 - 20.. годы. Не, не только парней.
Мне нравится вот что, что сразу заметил, как вернулся: выходишь из метро и все уже сразу любопытно поднимаясь по лестнице, ищут глазами знакомые глаза. Потому что часто встречаются знакомые глаза. И не только поэтому. А потому, что у нас вообще нормально встречаться людям вне своего сложившегося круга общения.
То есть, если идёшь по улице, и невдалеке идёт человек, не надо отводить глаза, а можно попялиться друг на друга, почитать в глазах, осмотреть друг друга, благожелательно или как-то иначе улыбнуться друг другу, это нормально. Да ты идёшь вот и видишь уже сразу, как он шею тянет, рассматривая других или тебя.
А в других районах выйдешь из метро - и все под ноги смотрят, как будто упасть боятся, по лестнице поднимаясь, и даже если просто стоят на эскалаторе, то опять под ноги, как будто что-то упало у них вниз. Или в телефон. Или сквозь тебя. Или в стену. Или как-то тупо вперёд, как в своё будущее. Отморозки какие-то, почти весь город.
Наплыв людей спал, всё как-то устоялось, нет больше "пары крутых мест", их стало много, и они перестали быть крикливы, также спадает и слава района как славного наследника левацкого и хипстеруозного отжившего барахла из славных этим барахлом в своё время Kreuzberg-a и Prenzlauerberg-а типа конкурсов песни на берегу Landwehr-канала памяти Розы Люксембург, жарких собраний с политическим угаром больше нет, куда-то рассосались тусовки актуальных художников-граффитистов и перформансистов, вообще яро взъерошенные личности и фрики то ли съехали, то ли поутихли, стены домов очистились от пропаганды и политической и художественной активности, плакаты на улицах вымерли.
А бывают времена, когда лучшая литература располагается в фолиантах, доступна в книжных магазинах, проходит стадии проверки через дискуссии, научные степени авторов, рецензии.
Обычно же обе линии параллельны.
Нашёл на столике в баре отличный простейше сброшюрованный философский трактат о том, какой вести образ жизни в Берлине, чтобы не работать в фирме с начальником, но чтобы и не уйти в стресс от непостоянности жизни самостоятельными сдельными работами.
Для меня неактуально - уже сам такое могу написать, и потому неактуально, что стиля, языка нет, как у большинства даже очень интересных философов сейчас - никакой плотности языка, втянутости в живой плотный язык, то есть, в острую наличную коммуникацию как-то кроме, что ли, как умозрительно... тем более никаких новых понятий, а ровное такое изложение - там и оставил. Автор милый, так как перевёл своё сочинение и на английский, и на некоторых столиках лежит и английский вариант.
Нет, имени автора нет, свой мэйл он тоже не написал, потому что не нужен его мэйл этому тексту, есть только логотип издательства мелким шрифтом и номер лицензии на краешке последнего листа. Всего листов тридцать.
Захватил домой английский вариант как памятник моего живого, очень тёплого района. У нас люди смотрят друг на друга, у нас есть Boddinale - на Boddinstraße, улице, полной интересных баров разных самых направлений, от мафиозного турецкого до болгарской закусочной и центра левой тусовки, на улице, параллельной моей Аэровокзальной, параллельно Berlinale проводится, например, фестиваль видео нашего района. Да какое там Boddinale... вспомнил потому, что недавно закончилось. Здесь каждый месяц большой фестиваль искусства и море галерей. А у нас на районе есть и интересные блогеры, интересные киностудии, интересные даже две порностудии появились, и известные журналисты-документалисты, и именитые мировые фотографы осели в северном Нойкёльне.
Здесь пишут как дышат, едят, пердят и спят - так же естественно и хронически, при этом не придыхая к публикациям, оплатам, дискуссиям, к наличию имени автора на обложке. Как долго держится некоммерциализованность - удивительно. И люди другие. Хочется их фотографировать и тоже будет альбом-памятник: глаза парней с района Neukölln, 20010 - 20.. годы. Не, не только парней.
Мне нравится вот что, что сразу заметил, как вернулся: выходишь из метро и все уже сразу любопытно поднимаясь по лестнице, ищут глазами знакомые глаза. Потому что часто встречаются знакомые глаза. И не только поэтому. А потому, что у нас вообще нормально встречаться людям вне своего сложившегося круга общения.
То есть, если идёшь по улице, и невдалеке идёт человек, не надо отводить глаза, а можно попялиться друг на друга, почитать в глазах, осмотреть друг друга, благожелательно или как-то иначе улыбнуться друг другу, это нормально. Да ты идёшь вот и видишь уже сразу, как он шею тянет, рассматривая других или тебя.
А в других районах выйдешь из метро - и все под ноги смотрят, как будто упасть боятся, по лестнице поднимаясь, и даже если просто стоят на эскалаторе, то опять под ноги, как будто что-то упало у них вниз. Или в телефон. Или сквозь тебя. Или в стену. Или как-то тупо вперёд, как в своё будущее. Отморозки какие-то, почти весь город.
Наплыв людей спал, всё как-то устоялось, нет больше "пары крутых мест", их стало много, и они перестали быть крикливы, также спадает и слава района как славного наследника левацкого и хипстеруозного отжившего барахла из славных этим барахлом в своё время Kreuzberg-a и Prenzlauerberg-а типа конкурсов песни на берегу Landwehr-канала памяти Розы Люксембург, жарких собраний с политическим угаром больше нет, куда-то рассосались тусовки актуальных художников-граффитистов и перформансистов, вообще яро взъерошенные личности и фрики то ли съехали, то ли поутихли, стены домов очистились от пропаганды и политической и художественной активности, плакаты на улицах вымерли.