Имениннику
Бродский: все страницы одинаковые, монументально, нетунеядно, но очень скучно, безжизненно, однообразно, литания воспевания музейности, монументности, постоянной повязанности прошлым, цитатами. Помню, меня неприятно поразила ещё в мои девятнадцать лет его строчка: что сказать мне о жизни - что оказалась длинной... теперь мне сорок. Вот блин, подумал я тогда, всего сорок, и он уже всё прожил, и ещё и гордится этим, тем, что он всё авансом умеет обращать в прошлое, в past perfekt, причём, с одним закосом: главное, чтобы с достоинством прожить, несогбенно. А вот теперь мне будет через два года сорок. И я всё ювенальнее, здоровее (последние болячки сошли после развода), разнообразнее, подвижнее (мне только-только, вот этой весной, стал нравиться скейтборд, причём в самом экстремальном варианте). Но мне никогда не приходило в голову делать из всего героику, мрамор. Мне по ощущениям лет десять - двенадать всегда, а то и восемь - девять, но никогда не больше двадцати пяти, и гордиться мне ни этим, ни чем ещё никогда не приходило в голову: и времени на это нет, и как-то всё такое разное и живое, что мрамора не выйдет. Бродский вылетел у меня из головы, как я уехал из России. Может быть, его перебили впечатления? Но вот у меня стоят его шесть томов, я перелистал, сегодня вспомнив, благодаря ФБ, что он есть, и он для меня неотличим от всей толпы Растропович, Ельцин, Березовский, Ходорковский... Всё это какая-то эффектно позёрская государственнически глобально придрачивавшая тусовка. Нет, это не наш стиль, это какая-то Анна Андреевна Ахматова форева. Дожил до 75? Или сколько там? И что он делал после зверя в клетку входил в сорок? Я думал, что сорок - и всё, привет, нобелевка и пожалте в сундук, ничего нового он так и не написал с клетки-зверя-входил.
