Manifesta 10 - о том, как власть присвоила эрекцию, письма, сны
Выступление в виде любовных писем и комментариев к ним - отличная форма, проясняющая и сам предмет, совпадающая с ним: у одного эрекция и повествование, у другой - улучшение этих писем, проработка и пояснение, комментирование, обналичивание.
Содержание отличное:
власть прежде войны с другой властью воюет с обществом и повседневностью.
Очень понравилось, что тело обнаружено в слабости, в навязчивой эрекции или в желании спать, особенно на войне - слабость, кстати, слаба так, что может быть присвоена властью.
Чаще всего, видимо, и присвоена, так как эрекции, сны, повествования, письма - это становится всегда инструментами власти.
Но всегда видно, что власть запрещает частное открытое высказывание о том, какой длины у кого член. Как недостойное, неважное перед лицом великих свершений высказывание.
Интересная, для меня очень, мысль "власть нападает на частное", общее нападает на частное. Похоже на старую мысль о том, что общее диалектически рождается и так (как-то ха-ха-ха "так"!) становится прогрессивным, и потому "исправляет" частное в следующем витке диалектики-совершенства.
Но здесь яркий образ - нападение. На эрекцию, на животных, на одеяло.
Мы изобрели общее, чтобы оно нас улучшало, а оно, собака такая, нападает на нас - непорядок? Непорядок ли? Или такой порядок и есть хороший улучшающий порядок?
Это надо разбираться.
Мирные жители отдают свои частные эрекции в порядок, в распоряжение власти, охотно становятся немирными, и на войне, то есть вообще в священном режиме власти их сны, письма, эрекции становятся чем-то особенным!
Поданными на блюде, к столу истории, слепые и глухие, сваренные дочерна.
А вот и рецепт:
1. наполне моего желуде червие обглодавше голову гретхен.
2. пришив голова гаргарит к мой левое плеч.
3. ампутир мой конечност переработ в клеевое клеит обои в.
4. наполнит мой прямокишечно глаза немецкорусски дети.
5. ампутиро мой члн переработо в гуталино подаро цк.
6. нашпиговано мой тело золото зуба еврее.
7. выстреле мой тело большая берта в неб велик германия.
Click to viewСодержание отличное:
власть прежде войны с другой властью воюет с обществом и повседневностью.
Очень понравилось, что тело обнаружено в слабости, в навязчивой эрекции или в желании спать, особенно на войне - слабость, кстати, слаба так, что может быть присвоена властью.
Чаще всего, видимо, и присвоена, так как эрекции, сны, повествования, письма - это становится всегда инструментами власти.
Но всегда видно, что власть запрещает частное открытое высказывание о том, какой длины у кого член. Как недостойное, неважное перед лицом великих свершений высказывание.
Интересная, для меня очень, мысль "власть нападает на частное", общее нападает на частное. Похоже на старую мысль о том, что общее диалектически рождается и так (как-то ха-ха-ха "так"!) становится прогрессивным, и потому "исправляет" частное в следующем витке диалектики-совершенства.
Но здесь яркий образ - нападение. На эрекцию, на животных, на одеяло.
Мы изобрели общее, чтобы оно нас улучшало, а оно, собака такая, нападает на нас - непорядок? Непорядок ли? Или такой порядок и есть хороший улучшающий порядок?
Это надо разбираться.
Мирные жители отдают свои частные эрекции в порядок, в распоряжение власти, охотно становятся немирными, и на войне, то есть вообще в священном режиме власти их сны, письма, эрекции становятся чем-то особенным!
Поданными на блюде, к столу истории, слепые и глухие, сваренные дочерна.
А вот и рецепт:
1. наполне моего желуде червие обглодавше голову гретхен.
2. пришив голова гаргарит к мой левое плеч.
3. ампутир мой конечност переработ в клеевое клеит обои в.
4. наполнит мой прямокишечно глаза немецкорусски дети.
5. ампутиро мой члн переработо в гуталино подаро цк.
6. нашпиговано мой тело золото зуба еврее.
7. выстреле мой тело большая берта в неб велик германия.