1051. Эта встреча с Ионом Дегеном, которая действительно была последней
Я обещал, что если моя встреча с Дегеном состоится, я напишу об этом и о своих впечатлениях от этой встречи.
На первый взгляд, все выглядело как всегда. Он был искренне рад меня видеть. Я - тем более. И беседа с Ионом Дегеном прошла, как всегда. Я впервые увидел его внука. Увидел, но не поговорил с ним, поскольку он не знает русского языка, а я не знаю иврита.
За год с октября 2013-го Деген сильно постарел. По-видимому, я постарел не меньше. Но себя я вижу ежедневно, и поэтому у меня нет впечатления, что я так постарел. Основные различия я обнаружил позднее. Очевидно, что фильм о Дегене, который демонстрировался в Музее еврейской культуры и Центре толерантности, не содержал новых для меня сведений. Я знаю о Дегене все, что можно было знать. Но после того как он начал отвечать на вопросы, он как будто забыл о моем существовании. И мне пришлось приложить усилия для того, чтобы с ним попрощаться. Он живет в другом мире. Но раньше это не мешало нам разделять наши жизни, наши интересы. Теперь беседа с секретарем посольства Израиля в России была для него важнее, чем то, что мы встретились. Он сказал, что я прекрасно выгляжу, что все остальное в моем состоянии «симуляция». Я не возражал. Я и сам часто употребляю это выражение. Но сейчас для меня это обозначало, что моя жизнь и мое состояние перестали его интересовать. Он так не думает, но я это вижу. По-видимому, когда он вернется в Израиль, наша переписка снова станет ежедневной. Но содержание моих писем изменится. Я перестану сообщать что-либо о себе. Для меня такая перемена - последняя из возможных потерь. Для Дегена она вообще незаметна.
После моего принудительного воскрешения в отделении реанимации за сорок дней моего пребывания в стационаре я перестал существовать для очень многих. Мне было горько, что я перестал существовать и для Дегена. Впрочем, я говорю о себе, а говорить о себе бессмысленно.
На этой встрече я встретил некоторых из своих читателей. До этого я их знал только виртуально. Я узнал, что среди моих читателей есть человек, который работал в Риддере (Лениногорске) одновременно со мной. Может быть, со мной работали его родители. Разница в возрасте велика. Вероятно, в ту пору он был еще мальчиком.
Пожалуй, это и все, что можно сообщить о моем пребывании на демонстрации документального фильма «Деген». Впрочем, не новость. Просто подтверждение того, что «в толпе пришедших поколений я давно покойником слыву». Конечно, Деген понимает, что я жив. Но я понимаю, что умер и для него.
К этому сообщению Наталья zewgma обещает добавить фотографии, которые она сделала на встрече, и некоторые кадры из фильма. Возможно, что она это сделает.
Этим я заканчиваю это отступление от «Личного отступления». Само личное отступление я продолжу. Если Наталья zewgma выберет время для работы, то уже завтра.
Не знаю, уместно ли здесь моя обычная фраза «продолжение следует». Но я могу процитировать давнее высказывание Дегена: «Если я не написал в обещанный срок, это значит, что я не встаю с постели. Если я не написал вообще, это значит, что я умер».
На первый взгляд, все выглядело как всегда. Он был искренне рад меня видеть. Я - тем более. И беседа с Ионом Дегеном прошла, как всегда. Я впервые увидел его внука. Увидел, но не поговорил с ним, поскольку он не знает русского языка, а я не знаю иврита.
За год с октября 2013-го Деген сильно постарел. По-видимому, я постарел не меньше. Но себя я вижу ежедневно, и поэтому у меня нет впечатления, что я так постарел. Основные различия я обнаружил позднее. Очевидно, что фильм о Дегене, который демонстрировался в Музее еврейской культуры и Центре толерантности, не содержал новых для меня сведений. Я знаю о Дегене все, что можно было знать. Но после того как он начал отвечать на вопросы, он как будто забыл о моем существовании. И мне пришлось приложить усилия для того, чтобы с ним попрощаться. Он живет в другом мире. Но раньше это не мешало нам разделять наши жизни, наши интересы. Теперь беседа с секретарем посольства Израиля в России была для него важнее, чем то, что мы встретились. Он сказал, что я прекрасно выгляжу, что все остальное в моем состоянии «симуляция». Я не возражал. Я и сам часто употребляю это выражение. Но сейчас для меня это обозначало, что моя жизнь и мое состояние перестали его интересовать. Он так не думает, но я это вижу. По-видимому, когда он вернется в Израиль, наша переписка снова станет ежедневной. Но содержание моих писем изменится. Я перестану сообщать что-либо о себе. Для меня такая перемена - последняя из возможных потерь. Для Дегена она вообще незаметна.
После моего принудительного воскрешения в отделении реанимации за сорок дней моего пребывания в стационаре я перестал существовать для очень многих. Мне было горько, что я перестал существовать и для Дегена. Впрочем, я говорю о себе, а говорить о себе бессмысленно.
На этой встрече я встретил некоторых из своих читателей. До этого я их знал только виртуально. Я узнал, что среди моих читателей есть человек, который работал в Риддере (Лениногорске) одновременно со мной. Может быть, со мной работали его родители. Разница в возрасте велика. Вероятно, в ту пору он был еще мальчиком.
Пожалуй, это и все, что можно сообщить о моем пребывании на демонстрации документального фильма «Деген». Впрочем, не новость. Просто подтверждение того, что «в толпе пришедших поколений я давно покойником слыву». Конечно, Деген понимает, что я жив. Но я понимаю, что умер и для него.
К этому сообщению Наталья zewgma обещает добавить фотографии, которые она сделала на встрече, и некоторые кадры из фильма. Возможно, что она это сделает.
Этим я заканчиваю это отступление от «Личного отступления». Само личное отступление я продолжу. Если Наталья zewgma выберет время для работы, то уже завтра.
Не знаю, уместно ли здесь моя обычная фраза «продолжение следует». Но я могу процитировать давнее высказывание Дегена: «Если я не написал в обещанный срок, это значит, что я не встаю с постели. Если я не написал вообще, это значит, что я умер».