Моей маме - 110 лет
30 мая 2014 года моей маме исполнилось бы 110 лет. Хорошо, что на свете ещё есть я - младший из ее сыновей: могу о ней вспомнить и рассказать...
Моя мама родилась в Мариуполе, в семье Павла Константиновича и Любови Ивановны Христофоровых. Она стала седьмым ребенком, до нее родились Василий, Елена, Леонид, Валентин и Виталий. Нарекли ее Людмилой, поэтому День ангела всегда отмечали 29 сентября, на день св. мч. Людмилы, княгини Чешской.
Павел Константинович служил старшим контролером 2-го окружного акцизного управления, в число обязанностей входило наблюдение за винокурнями и надлежащим учетом акцизных изделий и товаров. Должность невысокая, в табели о рангах соответствовала 12 классу - губернский секретарь, но жалования чиновника хватало на вполне обеспеченную жизнь большой семьи, в том числе - аренду хорошей квартиры с ватерклозетом в центре города. Жизнь текла благополучно: старшие дети учились, младшие подрастали дома. Последним ребенком в семье стала младшая дочь Ксения, родившаяся в 1917 году.
На долю Мариуполя и его жителей выпали не просто все испытания периода Революции и Гражданской войны, которые пережила страна. Мариуполю достались испытания чрезвычайные, коих не пришлось пережить ни одному другому региону. По этому краю прокатилось все: и революционные волнения, и контрреволюционные мятежи, и оккупация австро-германскими войсками и гайдамаками, и рейды белогвардейцев, и налеты махновцев, и англо-французская интервенция...
Во время Гражданской войны Мариуполь 17 раз переходил из рук в руки, город находился в составе пяти «государств»: Украинской народной республики, Донецко-Криворожской советской республики, Украинского государства (Гетманата), УСРР (Українська Соціялістична Радянська Республіка), государственного образования ВСЮР (Вооружённые силы Юга России). И все стремились вывезти из города как можно больше всего, что можно вывести. И убивали, убивали, убивали…
Но войны и грабежи - это еще не все ужасы, которые пришлось пережить жителям города. Три страшных эпидемии выкашивали тех, кого не убили другими способами: с августа 1918 года в городе началась эпидемия холеры, зимой 1918-1919 года - эпидемии брюшного тифа и «испанки», а с января 1919 года - эпидемия сыпного тифа, продолжавшая до весны 1920-го.
За период Гражданской войны население города в результате гибели в военных конфликтах, голода, эпидемий, иммиграции сократилось более чем на 41% по сравнению с 1917 годом! В городе осталось 57 тыс. человек. Еще через год - после массового голода - их останется 30 тысяч...
Трудно в мировой истории найти столь длительный и насыщенный период несчастий. Семья Христофоровых прошла через это, но в 1920 году глава семейства Павел Константинович умер от тифа. Годом ранее был убит старший сын Василий, только что успевший окончить гимназию: его утопили в колодце то ли белые, то ли красные, то ли зеленые...
После смерти Павла Константиновича, Любовь Ивановна осталась с шестью детьми на руках без средств к существованию в условиях Гражданской войны и разрухи. Квартиру пришлось освободить, переехать в более дешевое жилье. Во время переезда их обокрали, забрали почти все, что было ценного: ювелирные украшения, столовое серебро, деньги. В течение короткого времени Любовь Ивановна Христофорова в 39 лет превратилась из благополучной замужней дамы с семью детьми в нищенку-вдову с шестью сиротами на руках: Елена - 17, Леонид -15, Валентин - 11, Виталий - 8, Людмила - 6 лет и младшая Ксения - 3 годика. Но даже эти годы ужаса оказались только частью страшных испытаний, выпавших на долю многих и многих. Сразу вслед за ними начались еще два жутких года: голод 1921-1922.
Ничего страшнее двадцатых годов в истории Юга России не было. А в России не было ничего страшнее того, что было на ее юге. Потому что именно здесь Гражданская война была и особо свирепой, и особо запутанной - не было двух противоборствующих сторон и ясной линии фронта, но было непрерывно изменяющееся пространство боя, резни, грабежей, болезней, интервенции, мобилизации, конфискации и всего прочего, в чём участвовало множество самых разных сил, убивавших друг друга и попавшееся под руку население.
Семья выживала, каждый, как мог, старался раздобывать еду, включая мальчишек. Старшая сестра Елена устроилась на работу в детприемник, старший брат Леонид брался за любую мужскую работу, пошел в подмастерья к кузнецу, получил рабочую карточку. Еды, однако, не хватало, а хроническое недоедание привело к тому, что у Людмила стали отмирать кончики пальцев. Несмотря на это - все выжили. Свою роль в этом сыграла семья и «американская помощь», о которой мама не раз вспоминала: большие красные банки с консервами, хлеб из кукурузной муки...
В 1921 году Людмила пошла в школу, пережив в последующие годы все волны «коренизации» - украинизации образования. После завершения Гражданской войны, начиная с 1924 года, мирная жизнь постепенно налаживалась, восстанавливали свою работу промышленные предприятия. В 1929 году старшая сестра Елена вышла замуж за красноармейца Николая Жарова, ставшего опорой семьи. Выходец из крестьян, он был призван на воинскую службу в 1918, воевал на фронтах Гражданской войны, стал кадровым военным, офицером. После того как его перевели в Днепропетровск, с ним туда поехали все Христофоровы. Людмила уже там окончила семилетку, затем - ФЗУ - фабрично-заводское училище при Днепропетровском паровозоремонтном заводе, получив специальность токаря. Затем училась в индустриальном рабфаке и работала - и токарем, и чертежницей и секретарем директора художественного училища. В эти последние предвоенные годы Людмила посещала театральный кружок в Доме ученых, где познакомилась со своим будущим мужем, моим отцом - Белкиным Николаем Ивановичем. Он в то время был уже кандидатом наук, заведующим кафедрой и директором Сельхозинститута. К тому времени он развелся с первой женой, жил с сыном и своей младшей сестрой. Дело шло к образованию новой семьи, но началась война. Людмила отправилась в эвакуацию - в Саратов. Вскоре ее приняли на работу шифровальщицей в Саратовское областное управление Наркомата связи, затем ее перевели в Уфу, а в 1944 году - в Москву. Николай в эти годы находился неподалеку. Эвакуировав Днепропетровский сельхозинститут, он был направлен как инженер-химик на оборонный завод в Уфе, где занимался разработкой керамики для изготовления свечей зажигания. После освобождения Днепропетровска в 1944 году он был туда направлен - для восстановления работы института. И вскоре позвал туда и Людмилу, которую по ее просьбе перевели из Москвы в Днепропетровск, где была назначена начальником секретно-шифровального отдела областного управления Наркомата связи. Они стали жить вместе и в августе 1945 года у них появился первенец - сын Павел. В 1947 году - второй сын - Александр. С этого времени вся жизнь Людмилы, сменившей фамилию Христофорова на Белкина, была посвящена детям: их здоровью, воспитанию, учебе.
В 1948 году семья переехала из Днепропетровска в Ярославль, где отец стал заместителем директора Ярославского СХИ, в 1950 году родился третий сын - Сергей, автор этого очерка. О причинах переезда 1948 года и последовавшего через 10 лет нового переезда: из Ярославля в Кишинев я пишу подробно во втором и третьем томах своего мемуарно-документального сочинения «Игра как жизнь». Там же рассказано и о семейном быте, об учебе детей в 44-й школе г. Ярославля, о работе Людмилы Павловны в родительском комитете. С такой же энергией мама продолжила активную деятельность в родительских комитетах школ города Кишинева: 37-й, где учился Павел, и 17-й железнодорожной, где учились Александр и Сергей. Павел и Александр окончили школы с золотыми медалями. Павел стал физиком, окончив физфак МГУ им. Ломоносова, Александр - архитектором. Оба впоследствии стали профессорами, успешными профессионалами в своих областях. Так что старания мамы увенчались и формальными достижениями детей и достижениями мужа: отец завершил свой путь доктором биологических наук, профессором, Заслуженным деятелем науки, - и в этом тоже есть заслуга жены. Третий младший сын не оказался столь же определенно отмечен признанием успехов - я говорю о себе - но жизнь прожил тоже, по-своему, насыщенную и не лишенную некоторых результатов.
Сегодня, вспоминая нашу маму и бабушку шестерых внуков и внучек, скажу главное: вся жизнь нашей семьи запомнилась как счастливая - во все времена. Мы жили в гармонии и друг с другом и со временем, с эпохой, на которую выпало немало перемен и порожденных этим трудностей. Мы никогда не ссорились, всегда были дружны и любили друг друга. Жизнь, особенно в связи с образованием новых семей, появлением невесток, внуков и внучек не была идиллически безмятежной - все люди со своими характерами, талантами, жизненными устремлениями, так что противоречия имелись всегда, но их удавалось преодолевать, сохраняя главные ценности и смыслы жизни.
Под конец жизни маме пришлось ещё раз переезжать на новое место жительства: из Кишинева мы переехали в Москву. Здесь мама жила у брата Александра, а в самый последний ее год жизни на лето поехала к Павлу в Кострому, где и умерла, преодолев 81-год жизни. В Костроме она и похоронена. В этом есть некая символика: ее муж, наш отец Николай Иванович - родом из Костромского края. Ему суждено было уйти из жизни в Кишиневе, там его могила. Людмила как бы замкнула траекторию их земного жизненного пути.
Людмила Христофорова, 1939 г.