(no subject)
- Ты едешь с нами на шашлыки в Краснознаменск? - спросила Милославская.
- Помедленнее. Вот это вот "Снами" это кто? Огласи весь список.
- Я, Танька, Ольга и Маня.
- Данунафиг! Жизнь дороже.
- А что?
- Мать, ты только что продиктовала подпольные клички всадников апокалипсиса. Вы же напьетесь и станете бузить.
- Непременно станем! Когда это тебя останавливало? Ну да ладно, сиди в своем Укуркино, зануда. Я в спортивном костюме поеду. Гопник-стайл. Буду телеграфировать тебе с мест.
Ранним утром обширное тело Милославской, затянутое в спортивный костюм розового цвета с тремя белыми полосками по левому и правому борту, погрузилось в автобус и отбыло на шашлыки. Через час из Краснознаменска стали поступать фоторепортажи. Апокалиптическая четверка жарила баранину, чудила, употребляла мясо и водку внутрь, чудила-2, стремительно приближалась к пятому агрегатному состоянию. В восемь вечера запасливая Милославская уже тырила с каких-то полей кабачок и разнотравье для засолки огурцов, к десяти всадники решили что пора танцевать, переоделись в нарядное и поехали в местную танцевальню. Танцевальня вздрогнула когда внутрь вошли три нарядные бабы в праздничном настроении и мое румяное недоразумение в репейнике, костюме Адидас и кедах, перемазанных сырой землицей. В одной руке она нежно, как младенца, держала кабачок, а в другой душистый веник циклопических размеров. Все это великолепие она безуспешно попыталась устроить в гардеробную. Не сложилось. Поэтому плясали все: всадники, травы и зеленое тыквенное. И тут глаз Милославской узрел вдалеке мигающую возвышенность с шестом, вокруг которого извивалась чужая девица. А надо сказать что у Лизаветы рефлекс, она как видит что-то на что можно забраться, так немедленно лезет наверх, бросив все дела. Не сосчитать количество деревьев, крыш и прочих хлипких конструкций с которых я ее снимала. И в этот раз не сдержалась, рванула на сцену. Пластиковые сегменты пола стонали, но держались. Какое-то время. Неистовая Лизавета веником отогнала танцующую девицу от шеста, взялась за него свободной рукой (кабачок в этот момент нянчила Татьяна) махнула всадникам букетом, сделала пару оборотов на пилоне и с хрустом по колено провалилась под пол.
Ржущую Милославскую вынимала вся дискотека. Краснознаменск ее не забудет.
- Помедленнее. Вот это вот "Снами" это кто? Огласи весь список.
- Я, Танька, Ольга и Маня.
- Данунафиг! Жизнь дороже.
- А что?
- Мать, ты только что продиктовала подпольные клички всадников апокалипсиса. Вы же напьетесь и станете бузить.
- Непременно станем! Когда это тебя останавливало? Ну да ладно, сиди в своем Укуркино, зануда. Я в спортивном костюме поеду. Гопник-стайл. Буду телеграфировать тебе с мест.
Ранним утром обширное тело Милославской, затянутое в спортивный костюм розового цвета с тремя белыми полосками по левому и правому борту, погрузилось в автобус и отбыло на шашлыки. Через час из Краснознаменска стали поступать фоторепортажи. Апокалиптическая четверка жарила баранину, чудила, употребляла мясо и водку внутрь, чудила-2, стремительно приближалась к пятому агрегатному состоянию. В восемь вечера запасливая Милославская уже тырила с каких-то полей кабачок и разнотравье для засолки огурцов, к десяти всадники решили что пора танцевать, переоделись в нарядное и поехали в местную танцевальню. Танцевальня вздрогнула когда внутрь вошли три нарядные бабы в праздничном настроении и мое румяное недоразумение в репейнике, костюме Адидас и кедах, перемазанных сырой землицей. В одной руке она нежно, как младенца, держала кабачок, а в другой душистый веник циклопических размеров. Все это великолепие она безуспешно попыталась устроить в гардеробную. Не сложилось. Поэтому плясали все: всадники, травы и зеленое тыквенное. И тут глаз Милославской узрел вдалеке мигающую возвышенность с шестом, вокруг которого извивалась чужая девица. А надо сказать что у Лизаветы рефлекс, она как видит что-то на что можно забраться, так немедленно лезет наверх, бросив все дела. Не сосчитать количество деревьев, крыш и прочих хлипких конструкций с которых я ее снимала. И в этот раз не сдержалась, рванула на сцену. Пластиковые сегменты пола стонали, но держались. Какое-то время. Неистовая Лизавета веником отогнала танцующую девицу от шеста, взялась за него свободной рукой (кабачок в этот момент нянчила Татьяна) махнула всадникам букетом, сделала пару оборотов на пилоне и с хрустом по колено провалилась под пол.
Ржущую Милославскую вынимала вся дискотека. Краснознаменск ее не забудет.