«Призрак над волнами»
Источник - http://www.schneider-cup.com/a26.jpg
Славный ФантЛаб анонсировал выход в сентябре 2016 г. антологии «Богатыри не мы» - https://fantlab.ru/edition178069 - (сборник памяти Михаила Успенского; составители Людмила Демина и Игорь Минаков), где будет наша мини-повесть «Призрак над волнами» - https://fantlab.ru/work817014 .
Что можно сказать об этом сочинении?
Южнославянское героическое дизельпанк-фэнтези с гидропланами на фоне WWII, с элементами альтернативной истории и географии.
Возможно ли такое?
Вполне! :)))
Начнём с благодарностей -
Островное государство у восточных берегов Адриатики предложил наш друг daddycat , он же создал его контурную карту и дал стране венецианское имя Трансдалмация. Мы с любовью щедро наполнили страну историей и этнографией, нарекли её по-славянски - Морея, чтобы не пропало втуне полузабытое средневековое имя Пелопоннеса.
Как только Морея ожила и заговорила, она потребовала приключений. Если опустить рыцарские времена, «войны в кружевах», Наполеона и Первую Мировую, нечто серьёзное на островах могло произойти лишь в пору WWII. Что именно? Великое Герцогство сильным соседям явно не противник. Имея суммарную площадь примерно с Ямайку и население заметно меньше миллиона, тягаться с осью "Рим-Берлин" Морее не под силу.
И долго бы лежал проект «Морея» в папке перспективных разработок, но вдруг нам вспомнилась песня Иллет ( illet ) «Ветер поднебесья» и её летящая строка «Я - ветер над волнами. Ветер - моё знамя». Тотчас сложилось - что и как мы напишем.
И получился дизельпанк, гидропланы в тумане войны над синевой Ядрана, а в шум моторов и треск пулемётов влилась сказочная флейта - как же без сказки и древних чудес в мире между склонами гор и вечностью вод?
Что касается самолётов, то из железных птиц в сюжете главный - гидропланный истребитель IMAM Ro.44
Источник - http://www.airaces.ru/images/hydroplane/imam-ro-44idro.jpg
Мы выкладываем здесь лишь самое начало, малую часть повести -
* * * * * * * * *
- Мне нужны полудюймовые патроны к пулемёту Бреда - зажигательные, в лентах по полтораста штук. И ещё - триста литров горючего, пара стофунтовых бомб, - требовательным тоном заявил парень в лётном комбинезоне, стоящий перед Раде Гуланом.
Такой ответ на слова «Чем я могу вам помочь?» слегка ошарашил плотного, кряжистого югославского офицера. Выдерживая паузу, чтобы собраться с мыслями, он напустил на себя строгий вид.
- Лейтенант Григор… Данцевич? - переспросил Раде с растяжкой, словно попервоначалу не расслышал.
- Так точно.
«Чертовски знакомая фамилия… и манера посадки на воду. Не тот ли малый, который…»
Впрочем, «того малого» он вблизи не видел. Только в полёте.
Его визави был высок и жилист, лет двадцати пяти. Молодое, но жёсткое, угловатое лицо. Из-под шлема выбилась прядь прямых чёрных волос. Взгляд серых глаз - решительный, чуть скептичный, исподлобья. Губы в линию, напряжены.
Порой его правая рука сжималась в кулак, будто парень сминал кистевой эспандер - так туго и сильно, что чудился скрип стиснутой пружины. Словно кисть пыталась ощутить ручку управления - и гашетку на ней. Если б не перчатка, ногти впились бы в ладонь.
Молчание затянулось, и Раде негромко заговорил:
- Из Белграда пришло распоряжение - если кто-то приплывёт или перелетит на нашу сторону, этих людей мы обязаны интернировать.
- Я должен вернуться, - твёрдо сказал Григор. За его спиной, у причала, едва заметно покачивался на воде поплавковый истребитель «южный» Ro.44 с эмблемой морейских ВВС на фюзеляже. Красный круг, в нём синий с белым крестом и герцогской короной. Над кожухом перегретого мотора прозрачно струился горячий воздух.
- Вы серьёзно? - вырвалось у серба.
- У меня там дела. - Колючие глаза морейца смотрели упрямо и холодно.
Похоже, он считал, что пилота, выжившего в воздушном бою, должны снарядить и заправить на любом берегу Адриатики. Даже во вражеской Италии. Просто обязаны - пока он не сдался.
Странным образом эта уверенность исподволь передавалась Раде.
Но - приказ!..
Чтобы выиграть время, он протянул пилоту открытый портсигар:
- Угощайтесь.
Тот сдёрнул перчатки, взял сигарету:
- Спасибо.
* * *
Кругом всё млело в знойной тишине - мелкие волны вяло плескали о галечный берег, крыши ангаров были накалены солнцем, будто противни. Доски причала потели смолой, источая терпкий дух живицы. И - безлюдье, если забыть о персонале базы гидропланов, вежливо державшемся в сторонке. Видневшаяся поодаль деревушка Дивулье, давшая авиабазе название, как вымерла - черепичные красные кровли, пустые улочки, недвижные кроны акаций, заросли маслин и олеандров, виноградники.
Жарким выдался август 1940 года в Далмации. Раньше - до войны, - на пляже пестрели бы фигуры отдыхающих, а ныне - как вымело. Ни высокомерных англичан, ни чинных немцев, ни спокойных чехов - всех расшвыряла военная буря.
В этом сонном покое впору забыться, как в сиесту, и вдруг!.. В небе над проливом зажужжал мотор, возник силуэт «южного». Вскоре поплавки вспенили гладь бухты. Привет, я вырвался из пекла!
Судя по пробитым там-сям крыльям биплана, Григору солоно пришлось. Надо полагать, он в долгу не остался. Машину, считай, сберёг - ход и управление в порядке. Вёл истребитель ровно, приводнился искусно. Короткая посадка - как подпись мастера, одним росчерком.
- А я вас помню. Вы взяли «серебро» на гонках Кларитан. Тогда я приезжал в Морею…
Григор нервно улыбнулся, дёрнув углом рта. Сигарета тлела рывками в такт его затяжкам.
- Да, было дело. Всё-таки - у вас найдётся то, что я назвал?
Из Дивулье в сильный бинокль были порой заметны быстрые чёрные тире в синеве над островами Великого Герцогства. Соколы Муссолини вьются. Сколько же их налетело?.. Гораздо больше, чем нужно, чтобы подавить малочисленные ВВС Мореи и сбить с рельсов узкоколейные бронепоезда, формально игравшие роль береговых батарей. Рим уже объявил: «Veni, vidi, vici», вся кампания уложилась в считанные часы. Морея вновь - после пяти веков разлуки, - утонула в жарких грудастых объятиях мамы-Италии.
Они даже не стали гнаться за одиноким бипланом, упорхнувшим в Югославию. Пусть его драпает! Беглец - не враг.
Раде продолжал делать прозрачные намёки:
- Передают, что герцог и канцлер уже прибыли самолётом в Загреб.
Однако Григор лишь коротко пожал плечами:
- Значит, теперь они - правительство в изгнании. У них традиция - переждать трудную пору на Мальте. Как при Бонапарте.
Путешествия высокопоставленных персон его не волновали. Перелетели проливы? прекрасно. Как бы не с итальянским воздушным эскортом. Макаронники играют по правилам - первым лицам государства позволяют достойно покинуть страну. А тех, кто продолжает защищать родину несмотря ни на что - убивают.
Но серб всё гнул свою линию:
- Герцог объявил по радио: «Во избежание ненужных жертв», и так далее. Поверьте, возвращаться незачем. Никто не упрекнёт.
Григор растёр окурок каблуком. Отрывисто сплюнул.
- Нас было двое, я и Шпиро. Он не успел набрать высоту, фашистская «цапля» изрешетила его на встречном курсе. Бортовой номер я запомнил.
«Ах, вот как!.. - На душе у Раде потемнело, стоило ему представить - трёхмоторный Z.506 во встречной атаке поймал «южного» на взлёте, прошил ему центральный поплавок. Потом взял вниз и добил подранка полудюймовым с верхней турели. - А ты, выходит, взлетел быстрее и смог уйти из-под огня?»
Чувства Григора были ему понятны. Уйти, не отомстив - это хуже чем боль.
«Ну, и что мне с тобой делать?»
- Если у нас не нравится, летите в Грецию. Даже до Мальты дотянете. Только будьте осторожны у албанских берегов.
Хотя недоверие в серых глазах осталось, взгляд морейца стал более открытым, заинтересованным. До Мальты?.. Значит, серб согласен поделиться бензином?
- Скомандуйте, чтоб заправляли. И насчёт всего остального…
Гулан решился. Эх, пропади земля и небо!.. Сказавши «А», говори и «Б», чего уж на середине запинаться.
- Авиатехники! - рявкнул он, повернувшись к своим. - Живо - залить бак по горловину, патроны грузить, бомбы подвесить! Шевелись, бегом!.. Ивич, ко мне!.. Внуши-ка всем, что этого парня здесь - не было.
Напрасная предосторожность. Всё равно до начальства дойдёт - мол, командир эскадрильи дал боезапас и топливо пилоту воюющей страны. Или не воюющей? таки морейцам велено сложить оружие… Тогда совсем худо - значит, вооружил партизана. Взыскания не миновать, а то и трибунала.
Тем не менее, Раде дышалось легко, неловкости как не бывало. Словно птицу отпустил на волю.
Странно смотрелось то, как радостный Григор хлопочет возле «южного», собираясь на верную гибель. Глядя на него, Раде иной раз подавлял безрассудное желание поднять эскадрилью в воздух и проводить парня до дома…. Он подозревал, что добровольцы найдутся. Но, увы, на тихоходных отечественных «рогожарских» за Данцевичем не угонишься. И с «цаплями» драться тяжко будет.
Те, кто оставался на мирной земле, не лезли к Григору с сочувствием - как ободрить человека, если его страна захвачена, а он - последний боевой лётчик? Однако старались показать, что они - на его стороне. Пожимали руки, хлопали по плечам. Наперебой желали: «Пусть повезёт!», «Счастливого пути!», «Удачи!» Наконец, каптенармус принёс две бутылки ракии - жёлтой сливовицы и белой виноградной, - а на закуску сыр, инжир и копчёный пршут из откормленной фруктами свинки.
Стыдно как-то перед чужаком - никому из пилотов и техников Дивулье воевать не доводилось, а у этого парня уже была своя настоящая война - вон она, в бинокль видна, совсем рядом. Хотя он улыбался, благодарил за подарки, но чувствовалось - на уме у него тот остров за проливом, где он схватился с итальянцами и потерял друга.
Всего семь-восемь минут лёта отделяло тишь югославской базы от смерти.
Небо на западе мало-помалу очистилось от самолётов. Судя по всему, экспедиционный корпус подавил сопротивление. Морпехи захватили порты и плацдармы для десанта, теперь с транспортов выгружались пехотинцы, берсальеры и бронемашины. Большинство пилотов возвращалось на базы в Италии, а редкие гидропланы, оставленные здесь для патрульной службы, слетались к удобным бухтам - отдохнуть, отметить успех блицкрига. Бессильная Лига Наций в Женеве готовилась осудить агрессию, а из Рима вовсю телеграфировали о своих давних правах на Морею - «Королевство Италия, как законный преемник Венецианской республики, вернуло себе острова!»
Всё было решено, и никто не принимал во внимание, что Григор Данцевич в захолустной Дивулье вот-вот займёт место в своём поплавковом биплане.
- Если уцелеете, - сказал Раде ему на прощание, - имейте в виду - мы вас примем. Где вы побывали, где что взяли - пусть догадаются, если сумеют.
- Этикетки на бутылках, - напомнил Григор. - Ракию ни с чем не спутаешь. И пршут…
- Скажете, что это пармская ветчина.
Они рассмеялись, обменявшись рукопожатием, после чего мореец натянул перчатки и добавил:
- Готовьтесь. С вами будет то же самое. Я имею представление о вашей морской авиации.
Раде хотел было обидеться, но подумал: «В общем-то, он прав». Да и грех обижаться на смертника. Когда подсудимым дают последнее слово, надо его стерпеть.
Заклокотал мотор. «Южный» отрулил от причала, заскользил к устью бухты. Не прошёл он и тридцати метров, как двигатель взревел, из-под поплавков вздулись буруны, и гидроплан пошёл на разгон.
- Полоумный! - зашумели позади Раде. - Сейчас зароется и капотирует!..
- Тихо, - одёрнул, не оглядываясь, командир эскадрильи. - Смотрите молча. Я раньше видел, как он…
В ста метрах от берега боковые поплавки оторвались от воды, центральный поднялся почти до киля. Миг, другой - истребитель уже парил над зеркалом бухты, а потом взмыл, набирая высоту. Дружные крики восторга провожали его, пока шум мотора не стих вдали, а силуэт Ro.44 не стал меньше мухи.
* * *
Оказавшись в воздухе, Григор забыл про Дивулье и гостеприимных югославов. Он был в родной стихии. Ветер гудел под плоскостями машины, мощь винта гнала её вперёд - скорее, скорее. Над обрывистыми берегами, над горами - туда, к заливу Глян, где сегодня началась его война и где, быть может, она закончится.
С высоты Морея - два больших острова, вытянутых вдоль далматинского берега, и россыпь мелких клочков суши. Длинный северный остров справа от Григора терялся в дымке у горизонта, зато широкий южный был как ладони. Солнце клонилось к закату. Вдоль невысоких горных хребтов, поросших зелёными лесами, и в долинах начинала сгущаться матовая белёсая пелена. Самолётов вблизи не заметно - наскоро отвоевавшись и легко победив, итальянцы больше не думали о контроле с воздуха.
В сердце Григора медленно вскипали горечь и ярость. Страна проплывала под ним - открытая, многоцветная, - но ему она больше не принадлежала. За каких-то полдня враг раздавил её свободу. Тысячелетнее герцогство стало чужой провинцией.
Чего стоят договоры и Лига Наций, если напыщенный дуче заявляет: «Вы принадлежите нам!» - и некому ответить: «Нет!»
Если сейчас приводниться в Гляне, то лишь затем, чтобы сдаться. Герцог ясно приказал: «Во избежание ненужных жертв». Сложить оружие…
«Я слышал это только от Гулана. Меня вообще не было в Далмации! Я продолжаю войну. В одиночку».
Далее - читайте в антологии!
* * * * * * * * * * * * *
И ещё два гидроплана, которые участвуют в сюжете -
Z.506 Airone (Цапля), морской разведчик, бомбардировщик и торпедоносец
Источник - http://alter.gorod.tomsk.ru/uploads/34629/1268914539/1.jpeg
Arado Ar 196, гидросамолёт-разведчик
Источник - http://sg.uploads.ru/t/2vJig.jpg