"У войны" меня потрясла. "Мальчиков" прочесть не смогла. "Время секонд-хенда" изменило мое восторженное отношение к автору. Я не видела ни той, ни другой войны, но в 80-90е я жила в России, и реалии того времени помню отлично. Ни-че-го из описанного в этой книге в реальности мне не встретилось. Возможно, оно где-то с кем-то было, но было ли типичным для того времени, я не уверена. Нобелевка по литературе - очень интересная премия. Ее не дали почти всем великим писателям 20 в., а каждый второй лауреат просто никому не известен.
Можно писать документальную правду, и только правду. Доверяя при этом читателю. Он прочтёт и сам оценит. Правда не нуждается в "редактировании и подаче". Первая книга потрясает именно этим. Но потом, а может и для того, добавились выводы... о проклятой России. Можно подумать, что дрезденские или хиросимские жертвы более высокого порядка жертвы. Хотя да, сейчас японские школьники убеждены, что это Россия бросала в них бомбы. Так вот тихонечко взгляд читателя переводится... переводится... с жертв на виновных. Назначаемых автором, редакторами и подавателями интерпретаций. Да и чего стесняться? Ведь "Россия - страна без памяти". Так ей и надо. Забудет и примет новые оценки своих прошлых страданий. И вуаля! Цель достигнута. Премия, вечная слава и вечное страдание неприятия злопамятными людишками. Писатель боролся, боролся. На то и напоролся.
Нет, я не думаю, что она намеренно подтасовывала материал с политическими целями, но тенденциозность, по крайней мере, в этой книге есть. У меня сложилось впечатление, что она шла не от бесед с людьми к идее, а от идеи к людям. И теперь я понимаю, почему некоторые ее собеседники потом писали, что они этого не говорили. Развал Союза для нее мрачнейшая трагедия, так что тут она как раз близка ВВ и коммунистам. Мне понятна депрессивность Петрушевской и Вампилова. Это художественная литература: каждый пишет, как он слышит. Каждый слышит, как он дышит. Мрачный депрессняк как стиль документальной прозы - ну такое...
Дрезден был крупным железнодорожным узлом и кто оплакивает Дрезден стоило бы вспомнить Ковентри и десятки тысяч погибших лондонцев (но детей англичане из Лондона эвакуировали). Хиросима? Сотня с лишним тысяч человек, которых японцы вырезали в Нанкине
( ... )
Почему-то этот депресняк так сильно заметен? Или он заметен тем нам, кто заточен на то, чтобы это замечать? Ведь была же иная документалка. Я бы назвала её - В буднях великих строек. В стиле шостаковического Марша энтузиастов. Обнаружилась ложь и лицемерие? Но и вот тут тоже обнаружилось подобное. Но с другой уже стороны. И что в итоге? Всё подвёрстывается само под определение - Не трогайте ХЛАМ (художников, литераторов, артистов, музыкантов)! Они напишут всё, что от них будут ждать и любому строю пригодятся. Я думаю, что в человечестве больше не будет таких "властителей дум", каковые раньше случались. Потому что общество атомизируется, становится всё более имеющим "лиц необщим выраженьем" и их общие думы всё сложнее выразить в чём-то одном или похожем. Да и некем. Да ну и славно, трам-пам-пам)
Comments 6
Нобелевка по литературе - очень интересная премия. Ее не дали почти всем великим писателям 20 в., а каждый второй лауреат просто никому не известен.
Reply
Доверяя при этом читателю. Он прочтёт и сам оценит. Правда не нуждается в "редактировании и подаче". Первая книга потрясает именно этим.
Но потом, а может и для того, добавились выводы... о проклятой России.
Можно подумать, что дрезденские или хиросимские жертвы более высокого порядка жертвы. Хотя да, сейчас японские школьники убеждены, что это Россия бросала в них бомбы.
Так вот тихонечко взгляд читателя переводится... переводится... с жертв на виновных. Назначаемых автором, редакторами и подавателями интерпретаций. Да и чего стесняться?
Ведь "Россия - страна без памяти". Так ей и надо. Забудет и примет новые оценки своих прошлых страданий.
И вуаля! Цель достигнута. Премия, вечная слава и вечное страдание неприятия злопамятными людишками. Писатель боролся, боролся. На то и напоролся.
Reply
Мне понятна депрессивность Петрушевской и Вампилова. Это художественная литература: каждый пишет, как он слышит. Каждый слышит, как он дышит.
Мрачный депрессняк как стиль документальной прозы - ну такое...
Reply
Reply
Или он заметен тем нам, кто заточен на то, чтобы это замечать?
Ведь была же иная документалка. Я бы назвала её - В буднях великих строек. В стиле шостаковического Марша энтузиастов.
Обнаружилась ложь и лицемерие?
Но и вот тут тоже обнаружилось подобное. Но с другой уже стороны.
И что в итоге?
Всё подвёрстывается само под определение - Не трогайте ХЛАМ (художников, литераторов, артистов, музыкантов)! Они напишут всё, что от них будут ждать и любому строю пригодятся.
Я думаю, что в человечестве больше не будет таких "властителей дум", каковые раньше случались. Потому что общество атомизируется, становится всё более имеющим "лиц необщим выраженьем" и их общие думы всё сложнее выразить в чём-то одном или похожем.
Да и некем. Да ну и славно, трам-пам-пам)
Reply
Reply
Leave a comment