"Марина Драгомирова ходит в церковь, где бьется головой о пол, каясь в своем грехе. Грех заключается в том, она вышла замуж за советского служащего-еврея, которого она не любит и, признавая, в общем, неплохим человеком втайне ненавидит - за семитскую внешность, за происхождение, за местячковый акцент, за «отсутствие культуры». Вот такое падение. Ну и воду он, конечно, тоже выпил: «Я всегда чувствую, какая бездна разделяет меня и их не потому только, что я интеллигентнее их, а потому, что мы - русские - пережили за это время такое море скорби, которое не снится этим самодовольным евреям» (вместо «евреев» было то слово, за которое на фейсбуке банят). «Морем скорби» Марина называет то, что после революции ей пришлось есть воблу с картошкой, ютиться в маленькой комнатке и жить жизнью большей части населения дореволюционной России. Зато теперь у нее большая квартира, домработница, беличьи шубки, машина и прочие ништяки, доступные жене советского начальника".
Так хотелось бы понять, откуда у советского служащего еврея вдруг взялись большая квартира, домработница, беличьи шубки, машина и прочие ништяки. И что там в отношении больших, да даже и любых квартир, домработниц, шуб и машин с ништяками - и того, как жило подавляющее большинство русских рабочих, крестьян и интеллигенции в благословенные 20- и 30-е годы?
Не просто служащего, а представителя номенклатуры второй половины 30-х. Только вот героев романа и автору возмущает вовсе не неравенство (которое в Царской России было гораздо больше), а несколько другие вещи
Так хотелось бы понять, откуда у советского служащего еврея вдруг взялись большая квартира, домработница, беличьи шубки, машина и прочие ништяки.
И что там в отношении больших, да даже и любых квартир, домработниц, шуб и машин с ништяками - и того, как жило подавляющее большинство русских рабочих, крестьян и интеллигенции в благословенные 20- и 30-е годы?
Reply
Reply
Leave a comment