Пол Мюррей о чтении.
Ирландский писатель - автор, наверное, лучшей книги прошлого года "Укус пчелы", которую мы очень ждем на русском языке - в интервью "The Guardian" рассказывает о Соле Беллоу и мадам Бовари:
"Мои самые ранние воспоминания о чтении.
Мой отец преподавал литературу, и когда я был маленьким, мне нравилось брать книги с полок в его кабинете и рассматривать обложки. Дизайн 1970-х сильно склонялся к сюрреализму - взгляд на маяки и т.д. Помню, обложка «Заводного апельсина» показалась мне особенно странной. Тоже касается и имени Сола Беллоу. Как можно кого-то звать Солом Беллоу? Я представлял его медвежьим человеком с огромной бородой и раздувающимися ноздрями. Что касается моего собственного чтения, я любил "Mr Men" (Роджера Харгривза) и Ольга да Польга (Майкла Бонда), но книга, которой я был одержим - это большой том «Сказки братьев Гримм» в твердом переплете. Истории были значительно страшнее, чем варианты «Ladybird», и сопровождались красивыми, устрашающими иллюстрациями. Я хорошо помню картину прыгающего в воздухе дьявола на кладбище, почти такого же страшного, как и воображаемый Сол Беллоу.
Моя любимая книга в детстве.
Помню, как однажды мама пришла домой с книгой «The Warlock of Firetop Mountain» геймдизайнера Стива Джексона. Это был первый из «Fighting Fantasy series» квестов о мече и волшебстве, в которых героем был читатель. Вам приходилось принимать решения и, после этого, переходить на другую страницу. Мне это показалось одновременно и естественным развитием традиционного повествования и ошеломляющим разрывом. Я прочитал как минимум 30 таких книг, что дало мне глубокие знания о различных видах орков и любовь к письму от второго лица.
Книга, изменившая меня в подростковом возрасте.
Действие в «Шоколадной войне» Роберта Кормье происходит в католической школе для мальчиков, мало чем отличающейся от моей собственной, где власти и хулиганы вступают в сговор, чтобы манипулировать детьми и уничтожить одного из них. Кормье написал это для взрослых, не приукрашивая. Это в высшей степени мрачный роман о конформизме, соучастии, злоупотреблении властью, о том, как люди способны практически на все, пока они чувствуют, что это делают и все остальные. Когда мне было 14, это была первая книга, которая рассказала мне правду.
Книга, которая побудила меня стать писателем.
Jayne Fisher, когда она написала «The Garden Gang», было всего девять лет. Когда я был ребенком, меня это глубоко впечатлило. Когда мой девятый день рождения прошел без каких-либо признаков издательской сделки, я сильно ей завидовал. Позже, в колледже, я купил дебютную книгу Лорри Мур «Self-Help». Я пытался писать рассказы, но был глубоко не уверен, заслуживает ли мой опыт - жизнь в пригороде, средний класс - повествования. Более того, в моих сочинениях было много шуток, которые, казалось, свидетельствовали против этого. Мир в "Self-Help" был очень похож на мой. Мне понравилось, как Мур иронизировала над безвкусицей, использовала шутки, чтобы подчеркнуть мрачные темы. Это было весело читать, но при этом книга обладала огромной силой. Кроме того, она написано от второго лица, хотя я считаю, что это единственное, что у нее общего с «The Warlock of Firetop Mountain».
Книга, к которой я вернулся.
Когда мне было 18, я ездил в поезде Interrailing и помню, как пытался читать «Госпожа Бовари» Гюстава Флобера в ночном поезде, идущем в Краков, в то время как мой друг Имон курил сигареты на сиденье напротив и слушал рок-группу «Jesus and Mary Chain». Это действительно было неподходящее время и место для романа о безумиях романтизма; мне казалось, что Флобер всё понимает фундаментально неправильно. Много лет спустя я прочитал перевод Lydia Davis. Это было весело.
Книга, которую я перечитал.
Я не склонен возвращаться к книгам. Однако одно из преимуществ быть папой - это то, что вам всегда есть кому почитать, вернувшись к старым любимым произведениям. «Мышонок и его отец», «Мило и волшебная будка» и «Обитатели холмов» стали хитами.
Книга, которую я больше никогда не смогу прочитать.
Когда мне было чуть больше 20, я представлял себе взрослую жизнь загадочной, душевной, полной пышной чувственности и глубоких переходов, и тяготел к книгам, например, Габриэля Гарсиа Маркеса и Милана Кундеры, которые, казалось, подтверждали это. Став старше, я обнаружил, что жизнь по большей части не загадочна, и что в целом люди не превращаются в ангелов или радугу - на самом деле, если не считать старения, они вообще особо не меняются. Я начал чувствовать, что, создавая свое видение, эти писатели упускают из виду важные вещи. Я никогда не возвращался к ним.
Книга, которую я открыл позже в жизни.
Ну, я думаю, это всегда происходит позже в жизни, но я все еще совершаю открытия, так что это некоторое утешение. Одна из недавних находок: "Антология новых направлений классической китайской поэзии", сборник переводов от американских поэтов, начиная с Ezra Pound и заканчивая Gary Snyder. Они снова и снова возвращаются к одним и тем же мотивам - расставание с другом, изгнание из императорского двора, одиночество, выращивание овощей. В некотором смысле поэты эпохи Тан были настоящими «Грустными папами».
Книга, которую я сейчас читаю.
«Семейный лексикон», - мемуары Наталии Гинзбург о ее семье до, во время и после Муссолини. Это абсолютная радость и, как и Лорри Мур, напоминание о силе юмора, способного очаровать нас, чтобы потом сильнее ударить обухом по голове.
Мое комфортное чтение.
Для комфорта я обычно смотрю телевизор. С книгами мне хочется новых вызовов, нового образа мышления. Меня часто поражает то, насколько странными и необычными могут быть книги. Отличный роман не соответствует шаблону, это не просто очередной потребительский опыт, созданный корпорацией. Он приходит к вам прямо из другого человеческого сердца. Это может вызывать дискомфорт, но временами, когда мир кажется маленьким и полным ненависти, это может стать спасательным кругом."
Телеграм-канал "Интриги книги"
"Мои самые ранние воспоминания о чтении.
Мой отец преподавал литературу, и когда я был маленьким, мне нравилось брать книги с полок в его кабинете и рассматривать обложки. Дизайн 1970-х сильно склонялся к сюрреализму - взгляд на маяки и т.д. Помню, обложка «Заводного апельсина» показалась мне особенно странной. Тоже касается и имени Сола Беллоу. Как можно кого-то звать Солом Беллоу? Я представлял его медвежьим человеком с огромной бородой и раздувающимися ноздрями. Что касается моего собственного чтения, я любил "Mr Men" (Роджера Харгривза) и Ольга да Польга (Майкла Бонда), но книга, которой я был одержим - это большой том «Сказки братьев Гримм» в твердом переплете. Истории были значительно страшнее, чем варианты «Ladybird», и сопровождались красивыми, устрашающими иллюстрациями. Я хорошо помню картину прыгающего в воздухе дьявола на кладбище, почти такого же страшного, как и воображаемый Сол Беллоу.
Моя любимая книга в детстве.
Помню, как однажды мама пришла домой с книгой «The Warlock of Firetop Mountain» геймдизайнера Стива Джексона. Это был первый из «Fighting Fantasy series» квестов о мече и волшебстве, в которых героем был читатель. Вам приходилось принимать решения и, после этого, переходить на другую страницу. Мне это показалось одновременно и естественным развитием традиционного повествования и ошеломляющим разрывом. Я прочитал как минимум 30 таких книг, что дало мне глубокие знания о различных видах орков и любовь к письму от второго лица.
Книга, изменившая меня в подростковом возрасте.
Действие в «Шоколадной войне» Роберта Кормье происходит в католической школе для мальчиков, мало чем отличающейся от моей собственной, где власти и хулиганы вступают в сговор, чтобы манипулировать детьми и уничтожить одного из них. Кормье написал это для взрослых, не приукрашивая. Это в высшей степени мрачный роман о конформизме, соучастии, злоупотреблении властью, о том, как люди способны практически на все, пока они чувствуют, что это делают и все остальные. Когда мне было 14, это была первая книга, которая рассказала мне правду.
Книга, которая побудила меня стать писателем.
Jayne Fisher, когда она написала «The Garden Gang», было всего девять лет. Когда я был ребенком, меня это глубоко впечатлило. Когда мой девятый день рождения прошел без каких-либо признаков издательской сделки, я сильно ей завидовал. Позже, в колледже, я купил дебютную книгу Лорри Мур «Self-Help». Я пытался писать рассказы, но был глубоко не уверен, заслуживает ли мой опыт - жизнь в пригороде, средний класс - повествования. Более того, в моих сочинениях было много шуток, которые, казалось, свидетельствовали против этого. Мир в "Self-Help" был очень похож на мой. Мне понравилось, как Мур иронизировала над безвкусицей, использовала шутки, чтобы подчеркнуть мрачные темы. Это было весело читать, но при этом книга обладала огромной силой. Кроме того, она написано от второго лица, хотя я считаю, что это единственное, что у нее общего с «The Warlock of Firetop Mountain».
Книга, к которой я вернулся.
Когда мне было 18, я ездил в поезде Interrailing и помню, как пытался читать «Госпожа Бовари» Гюстава Флобера в ночном поезде, идущем в Краков, в то время как мой друг Имон курил сигареты на сиденье напротив и слушал рок-группу «Jesus and Mary Chain». Это действительно было неподходящее время и место для романа о безумиях романтизма; мне казалось, что Флобер всё понимает фундаментально неправильно. Много лет спустя я прочитал перевод Lydia Davis. Это было весело.
Книга, которую я перечитал.
Я не склонен возвращаться к книгам. Однако одно из преимуществ быть папой - это то, что вам всегда есть кому почитать, вернувшись к старым любимым произведениям. «Мышонок и его отец», «Мило и волшебная будка» и «Обитатели холмов» стали хитами.
Книга, которую я больше никогда не смогу прочитать.
Когда мне было чуть больше 20, я представлял себе взрослую жизнь загадочной, душевной, полной пышной чувственности и глубоких переходов, и тяготел к книгам, например, Габриэля Гарсиа Маркеса и Милана Кундеры, которые, казалось, подтверждали это. Став старше, я обнаружил, что жизнь по большей части не загадочна, и что в целом люди не превращаются в ангелов или радугу - на самом деле, если не считать старения, они вообще особо не меняются. Я начал чувствовать, что, создавая свое видение, эти писатели упускают из виду важные вещи. Я никогда не возвращался к ним.
Книга, которую я открыл позже в жизни.
Ну, я думаю, это всегда происходит позже в жизни, но я все еще совершаю открытия, так что это некоторое утешение. Одна из недавних находок: "Антология новых направлений классической китайской поэзии", сборник переводов от американских поэтов, начиная с Ezra Pound и заканчивая Gary Snyder. Они снова и снова возвращаются к одним и тем же мотивам - расставание с другом, изгнание из императорского двора, одиночество, выращивание овощей. В некотором смысле поэты эпохи Тан были настоящими «Грустными папами».
Книга, которую я сейчас читаю.
«Семейный лексикон», - мемуары Наталии Гинзбург о ее семье до, во время и после Муссолини. Это абсолютная радость и, как и Лорри Мур, напоминание о силе юмора, способного очаровать нас, чтобы потом сильнее ударить обухом по голове.
Мое комфортное чтение.
Для комфорта я обычно смотрю телевизор. С книгами мне хочется новых вызовов, нового образа мышления. Меня часто поражает то, насколько странными и необычными могут быть книги. Отличный роман не соответствует шаблону, это не просто очередной потребительский опыт, созданный корпорацией. Он приходит к вам прямо из другого человеческого сердца. Это может вызывать дискомфорт, но временами, когда мир кажется маленьким и полным ненависти, это может стать спасательным кругом."
Телеграм-канал "Интриги книги"