Пришло время вручить Нобелевскую премию Салману Рушди.
Перевод статьи журналиста и писателя Дэвида Ремника в The New Yorker. Его отличная книга "Могила Ленина. Последние дни советской империи" переведена на русский язык.
(Не судите строго за перевод, просто я согласен полностью с тем, что здесь написано).
Его литературные достижения заслуживают признания Шведской академией, и эта премия станет символическим упреком врагам свободы слова.
В 1901 году Шведская академия присудила первую Нобелевскую премию по литературе французскому поэту и эссетисту Сюлли-Прюдому, не сильно известному в свое время и почти забытому в наше. Постоянный секретарь Академии Карл Давид аф Вирсен на церемонии вручения в Стокгольме превозносил «интровертную натуру» Прюдома, которую он считал «столь же чувствительной, сколь и хрупкой». Вирсен продолжил речь в такой же благопристойной манере, так и не сказав, что Академия в своих дебатах рассматривала возможность вручения премии Льву Толстому или Эмилю Золя. Рассекреченные в дальнейшем архивы Нобелевской премии показали, что Толстой, имел 16 номинаций на премию, но так ее и не получил скорее всего по идеологическим причинам. Академия явно не приветствовала его «наполовину рационалистический, наполовину мистический дух».
Любой приз, который зависит от мнения жюри, в отличие от чисто объективных состязаний, как, например, бег на 100 метров, может достаться не очень достойным представителям. В 1942 году «Гражданин Кейн» проиграл «Оскар» за лучший фильм года картине «Как зелена была моя долина». Даже самое мудрое жюри может промахнуться. И все же Шведская академия, похоже, злоупотребляет привилегией ошибаться. Со временем к Прюдому в области сомнительной литературы присоединились получившие Нобеля Рудольф Эйкен, Пауль Хейзе, Владислав Реймонт, Эрик Аксель Карлфельдт, Вернер фон Хейденстам, Уинстон Черчилль, Перл С. Бак и Дарио Фо. Список не-нобелевских лауреатов включает Джойса, Пруста, Чехова, Музиля, Уортона, Вульфа, Кафку, Брехта, Борхеса, Ахматову, Рильке, Оруэлла, Лорку, Твена, Болдуина, Ачебе и Мураками, и этот список никак не заканчивается. Несмотря на это безумие, Нобелевская премия остается предметом вожделения, и она может вызвать своего рода отчаяние у авторов, напрасно ожидающих звонка из Стокгольма. Когда Боб Дилан получил Нобелевскую премию в 2016 году, Филип Рот сказал друзьям, как он был рад за Дилана, и добавил, что он надеется, что в следующем году награда достанется Питеру, Полу и Мэри.
В октябре этого года у Шведской академии снова будет возможность сократить свой послужной список игнорирования самых достойных писателей и помочь исправить свои печальные колебания в отстаивании ценностей, за которые она должна бороться. В середине 1980-х шедевры Салмана Рушди «Дети полуночи» и «Стыд» были переведены на персидский язык, вызвав восхищение в Иране своей антиимпериалистической направленностью. 14 февраля 1989 года все изменилось, когда аятолла Хомейни, который даже не удосужился прочитать роман "Сатанинские стихи", осудил книгу как кощунственную и издал фетву, призывающую к смерти автора. Указ Хомейни привел к сожжению книг и демонстрациям против Рушди от Карачи до Лондона.
Рушди, который никак не мог предвидеть такой реакции на свою работу, провел большую часть следующего десятилетия в бегах и под усиленной охраной. Литературный мир вряд ли был единодушен в его защите. Некоторые писатели, в том числе Роальд Даль, Джон Бергер и Джон ле Карре, считали Рушди недостаточно внимательным к религиозным чувствам в Тегеране. Среди наиболее трусливых действий того времени был отказ Шведской академии выступить с заявлением в поддержку Рушди. Академия выжидала двадцать семь лет - период, в течение которого книготорговцы в Соединенных Штатах и Европе подвергались бомбардировкам, а японский переводчик Рушди был убит, - прежде чем осудить фетву как «серьезное нарушение свободы слова». Серьезное дело.
Рушди, со своей стороны, вел себя с безупречной храбростью и, что еще более примечательно, с хорошим чувством юмора. Как он выразился в недавнем эссе: «Хотя я не выбирал битву, это была, по крайней мере, правильная битва, потому что в ней все, что я любил и ценил (литература, свобода, непочтительность, свобода, нерелигиозность, свобода) против всего, что я ненавидел (фанатизм, насилие, фанатизм, отсутствие чувства юмора, мещанство и новая культура оскорблений того времени)».
Несмотря на все происходящее, Рушди никогда не переставал писать, и, в конце концов, он вышел из своего крайне изолированного существования и возобновил преподавание, чтение лекций и развлечения. Таблоиды, казалось, были ошеломлены тем, что он осмеливается ходить на вечеринки, концерты и спортивные игры, как будто это каким-то образом подрывает его репутацию героя свободного слова. Ему было все равно. Он упорно проживал свою жизнь, не играя, как он выразился, роль «Статуи Свободы», и даже сыграл самого себя в американском телесериале «Умерь свой энтузиазм», консультируя Ларри Дэвида о запретных удовольствиях «фетвы секса». Солженицын был способен на многие поступки, но не на такое.
При этом в наше время никто другой не является более неутомимым борцом за свободу слова. Как эссеист и президент Pen America, Рушди выступал за художников, писателей и журналистов во всем мире, подвергавшихся нападкам. В последние годы он проявлял особую бдительность в отношении угроз свободе слова в двух крупнейших демократиях: Индии, где он родился и вырос, и Соединенных Штатах, где он прожил последние два десятилетия. Его суждения могли ранить. Когда в 2015 году группа из шести писателей отказалась присутствовать на гала-мероприятии PEN America из-за чествования редакторов французского сатирического журнала Charlie Hebdo, Рушди сказал: «Если PEN как организация свободы слова не может защищать и прославлять людей, которые были убиты за картины, то, откровенно говоря, организация не стоит своего имени». О писателях, отказавшихся от ужина, он сказал: «Надеюсь, за ними никто никогда не придет».
Рушди семьдесят пять лет. Несмотря на то, что нынешний верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи в 2017 году фактически обновил против него фетву, указ, казалось, утратил свою силу. Рушди при появлении на публике почти никогда не пользовался услугами телохранителей. Ранее в этом месяце, после того как Рушди вышел на сцену для выступления перед большой аудиторией в Chautauqua Institution в западной части Нью-Йорка, молодой человек в черной маске набросился на него и несколько раз ударил ножом. Рушди получил серьезные травмы и, по словам его агента Эндрю Уайли, потребуется длительное время на восстановление.
Рушди теперь полностью заслуживает Нобелевскую премию не только как литератор - мастер своего дела, но и как бескомпромиссный защитник свободы и символ стойкости. Нет других подобных жестов, которые смогли бы развернуть волну антилиберализма, захлестнувшую столь большую часть мира. И после всех своих вызывающих недоумение решений Шведская академия имеет возможность, отвечая на уродливость вынесенного государством смертного приговора, благородством своей высшей награды, упрекнуть всех священнослужителей, самодержцев и демагогов - включая наших собственных - возбуждающих своих последователей за счет человеческой свободы. Свобода самовыражения, как напоминает нам испытание Рушди, никогда не доставалась бесплатно, но награда того стоит.
Телеграм-канал "Интриги книги"
(Не судите строго за перевод, просто я согласен полностью с тем, что здесь написано).
Его литературные достижения заслуживают признания Шведской академией, и эта премия станет символическим упреком врагам свободы слова.
В 1901 году Шведская академия присудила первую Нобелевскую премию по литературе французскому поэту и эссетисту Сюлли-Прюдому, не сильно известному в свое время и почти забытому в наше. Постоянный секретарь Академии Карл Давид аф Вирсен на церемонии вручения в Стокгольме превозносил «интровертную натуру» Прюдома, которую он считал «столь же чувствительной, сколь и хрупкой». Вирсен продолжил речь в такой же благопристойной манере, так и не сказав, что Академия в своих дебатах рассматривала возможность вручения премии Льву Толстому или Эмилю Золя. Рассекреченные в дальнейшем архивы Нобелевской премии показали, что Толстой, имел 16 номинаций на премию, но так ее и не получил скорее всего по идеологическим причинам. Академия явно не приветствовала его «наполовину рационалистический, наполовину мистический дух».
Любой приз, который зависит от мнения жюри, в отличие от чисто объективных состязаний, как, например, бег на 100 метров, может достаться не очень достойным представителям. В 1942 году «Гражданин Кейн» проиграл «Оскар» за лучший фильм года картине «Как зелена была моя долина». Даже самое мудрое жюри может промахнуться. И все же Шведская академия, похоже, злоупотребляет привилегией ошибаться. Со временем к Прюдому в области сомнительной литературы присоединились получившие Нобеля Рудольф Эйкен, Пауль Хейзе, Владислав Реймонт, Эрик Аксель Карлфельдт, Вернер фон Хейденстам, Уинстон Черчилль, Перл С. Бак и Дарио Фо. Список не-нобелевских лауреатов включает Джойса, Пруста, Чехова, Музиля, Уортона, Вульфа, Кафку, Брехта, Борхеса, Ахматову, Рильке, Оруэлла, Лорку, Твена, Болдуина, Ачебе и Мураками, и этот список никак не заканчивается. Несмотря на это безумие, Нобелевская премия остается предметом вожделения, и она может вызвать своего рода отчаяние у авторов, напрасно ожидающих звонка из Стокгольма. Когда Боб Дилан получил Нобелевскую премию в 2016 году, Филип Рот сказал друзьям, как он был рад за Дилана, и добавил, что он надеется, что в следующем году награда достанется Питеру, Полу и Мэри.
В октябре этого года у Шведской академии снова будет возможность сократить свой послужной список игнорирования самых достойных писателей и помочь исправить свои печальные колебания в отстаивании ценностей, за которые она должна бороться. В середине 1980-х шедевры Салмана Рушди «Дети полуночи» и «Стыд» были переведены на персидский язык, вызвав восхищение в Иране своей антиимпериалистической направленностью. 14 февраля 1989 года все изменилось, когда аятолла Хомейни, который даже не удосужился прочитать роман "Сатанинские стихи", осудил книгу как кощунственную и издал фетву, призывающую к смерти автора. Указ Хомейни привел к сожжению книг и демонстрациям против Рушди от Карачи до Лондона.
Рушди, который никак не мог предвидеть такой реакции на свою работу, провел большую часть следующего десятилетия в бегах и под усиленной охраной. Литературный мир вряд ли был единодушен в его защите. Некоторые писатели, в том числе Роальд Даль, Джон Бергер и Джон ле Карре, считали Рушди недостаточно внимательным к религиозным чувствам в Тегеране. Среди наиболее трусливых действий того времени был отказ Шведской академии выступить с заявлением в поддержку Рушди. Академия выжидала двадцать семь лет - период, в течение которого книготорговцы в Соединенных Штатах и Европе подвергались бомбардировкам, а японский переводчик Рушди был убит, - прежде чем осудить фетву как «серьезное нарушение свободы слова». Серьезное дело.
Рушди, со своей стороны, вел себя с безупречной храбростью и, что еще более примечательно, с хорошим чувством юмора. Как он выразился в недавнем эссе: «Хотя я не выбирал битву, это была, по крайней мере, правильная битва, потому что в ней все, что я любил и ценил (литература, свобода, непочтительность, свобода, нерелигиозность, свобода) против всего, что я ненавидел (фанатизм, насилие, фанатизм, отсутствие чувства юмора, мещанство и новая культура оскорблений того времени)».
Несмотря на все происходящее, Рушди никогда не переставал писать, и, в конце концов, он вышел из своего крайне изолированного существования и возобновил преподавание, чтение лекций и развлечения. Таблоиды, казалось, были ошеломлены тем, что он осмеливается ходить на вечеринки, концерты и спортивные игры, как будто это каким-то образом подрывает его репутацию героя свободного слова. Ему было все равно. Он упорно проживал свою жизнь, не играя, как он выразился, роль «Статуи Свободы», и даже сыграл самого себя в американском телесериале «Умерь свой энтузиазм», консультируя Ларри Дэвида о запретных удовольствиях «фетвы секса». Солженицын был способен на многие поступки, но не на такое.
При этом в наше время никто другой не является более неутомимым борцом за свободу слова. Как эссеист и президент Pen America, Рушди выступал за художников, писателей и журналистов во всем мире, подвергавшихся нападкам. В последние годы он проявлял особую бдительность в отношении угроз свободе слова в двух крупнейших демократиях: Индии, где он родился и вырос, и Соединенных Штатах, где он прожил последние два десятилетия. Его суждения могли ранить. Когда в 2015 году группа из шести писателей отказалась присутствовать на гала-мероприятии PEN America из-за чествования редакторов французского сатирического журнала Charlie Hebdo, Рушди сказал: «Если PEN как организация свободы слова не может защищать и прославлять людей, которые были убиты за картины, то, откровенно говоря, организация не стоит своего имени». О писателях, отказавшихся от ужина, он сказал: «Надеюсь, за ними никто никогда не придет».
Рушди семьдесят пять лет. Несмотря на то, что нынешний верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи в 2017 году фактически обновил против него фетву, указ, казалось, утратил свою силу. Рушди при появлении на публике почти никогда не пользовался услугами телохранителей. Ранее в этом месяце, после того как Рушди вышел на сцену для выступления перед большой аудиторией в Chautauqua Institution в западной части Нью-Йорка, молодой человек в черной маске набросился на него и несколько раз ударил ножом. Рушди получил серьезные травмы и, по словам его агента Эндрю Уайли, потребуется длительное время на восстановление.
Рушди теперь полностью заслуживает Нобелевскую премию не только как литератор - мастер своего дела, но и как бескомпромиссный защитник свободы и символ стойкости. Нет других подобных жестов, которые смогли бы развернуть волну антилиберализма, захлестнувшую столь большую часть мира. И после всех своих вызывающих недоумение решений Шведская академия имеет возможность, отвечая на уродливость вынесенного государством смертного приговора, благородством своей высшей награды, упрекнуть всех священнослужителей, самодержцев и демагогов - включая наших собственных - возбуждающих своих последователей за счет человеческой свободы. Свобода самовыражения, как напоминает нам испытание Рушди, никогда не доставалась бесплатно, но награда того стоит.
Телеграм-канал "Интриги книги"