Случай на Иордане
Был я на Иордане возле моста Арика. Вода уже не ледяная, градусов двадцать три. Рыбки мелкие мордочками тычут, рядом дети плещутся, и течение не так чтобы сносит. Возле нашего табора места еще хватает. В полдень приехали арабы на трех машинах, лет под тридцать, не шантрапа люмпенская, с приличным золотом на шеях, без крестов, при двух еврейских молодках в теле, русской и марроканки с выжженной блондинистой перекисью. Это в Рамадан-то. Тихо и вежливо распаковываются, заводят свою музыку не очень громко, но возможности погреметь есть, музыка слышна из хорошего динамика в открытом багажнике.
Я подхожу к моей машине, хотел было порадовать их классикой из нужного радиоканала, а он в этой точке шипит. Завожу всепогодного Гиди Гова со товарищи, альбом из трех дисков второго сезона 1997 года, тринадцатая композиция первого диска "Эйзе медина", да погромче, и открываю все двери. Другие таборки моим хулиганством не возмущаются. Арабы тут же выключили свое заунывное. Затем поплыл "Урок родины" Олеарчика и чарующая "Осень" с Юдит Равиц. Когда же пошла "Моя милка яблоко срывает", арабам перемирие надоело, и они снова завели кибиточные напевы, чуть погромче или даже средненько. Я переговорил со своими женщинами, выключил Гиди Гова и приблизился к чуждым мне меломанам.
- Ну что, ребятки, мы можем и дальше вместе слушать любимую музыку, вы мою, я вашу, а можем вообще ничего не слушать и наслаждаться тишиной.
- Да, ладно, мы сейчас потише сделаем. Приятно отдыхать под мелодию, - и динамик попритих.
- Нет уж, давайте совсем без музыки, - сказал я и вернулся к своему мангалу.
Пару минут невеселые думы одолевали, не нравится мне кибиточное. В эти минуты арабы честно ввернули мне за "Урок родины" с "Осенью" и окончательно заглушили динамик. Разумные люди, не шантрапа какая, сами хмельного не пьют, только ихние еврейские молодки с банками пива по Иордану разгуливают.
Я подхожу к моей машине, хотел было порадовать их классикой из нужного радиоканала, а он в этой точке шипит. Завожу всепогодного Гиди Гова со товарищи, альбом из трех дисков второго сезона 1997 года, тринадцатая композиция первого диска "Эйзе медина", да погромче, и открываю все двери. Другие таборки моим хулиганством не возмущаются. Арабы тут же выключили свое заунывное. Затем поплыл "Урок родины" Олеарчика и чарующая "Осень" с Юдит Равиц. Когда же пошла "Моя милка яблоко срывает", арабам перемирие надоело, и они снова завели кибиточные напевы, чуть погромче или даже средненько. Я переговорил со своими женщинами, выключил Гиди Гова и приблизился к чуждым мне меломанам.
- Ну что, ребятки, мы можем и дальше вместе слушать любимую музыку, вы мою, я вашу, а можем вообще ничего не слушать и наслаждаться тишиной.
- Да, ладно, мы сейчас потише сделаем. Приятно отдыхать под мелодию, - и динамик попритих.
- Нет уж, давайте совсем без музыки, - сказал я и вернулся к своему мангалу.
Пару минут невеселые думы одолевали, не нравится мне кибиточное. В эти минуты арабы честно ввернули мне за "Урок родины" с "Осенью" и окончательно заглушили динамик. Разумные люди, не шантрапа какая, сами хмельного не пьют, только ихние еврейские молодки с банками пива по Иордану разгуливают.