(no subject)
ты говоришь мне: "есть норма".
задаю вопрос: "ненормален, значит не похож на тебя?".
я хочу понять твою логику, понять тебя, хочу стать ближе, собрать, связать наши ниточки.
ты повышаешь тон, раздражаешься, кричишь, что я тебя провоцирую.
я чувствую, что тебе страшно, ты догадываешься, делаешь свои выводы из моих слов и защищаешься, разрывая наскоро связанные слабые узелки:" а какая тебе разница, что я думаю? зачем тебе это знать? тебе доставляет удовольствие выводить меня!".
каждая клетка внутри сжимается, наполняется напряжением. слова, отяжелевшие, съежившиеся: "ты мой родной человек, разве я могу так с тобой поступать?"
машешь рукой. ни капли доверия, ни крупицы любви.
помню в детстве: ссора с любимой подругой. я заворачиваю за угол и слышу, как она говорит совершенно постороннем для нас обеих человеку обидные слова про меня. как же так можно в одну минуту глупой ссоры предавать? говорить не прямо в глаза, а когда я заверну за угол, но еще не уйду так далеко, чтобы не слышать ее?
и вот опять то же чувство предательства и нелюбви- ты говоришь обо мне в третьем лице, хотя знаешь, что я слышу тебя.
я не могу хранить зло, тем более на тебя.
эти ссоры похожи на репетиции последней размолвки, когда мы перестанем разговаривать друг с другом и станем чужими.
я этого не хочу, мама.
задаю вопрос: "ненормален, значит не похож на тебя?".
я хочу понять твою логику, понять тебя, хочу стать ближе, собрать, связать наши ниточки.
ты повышаешь тон, раздражаешься, кричишь, что я тебя провоцирую.
я чувствую, что тебе страшно, ты догадываешься, делаешь свои выводы из моих слов и защищаешься, разрывая наскоро связанные слабые узелки:" а какая тебе разница, что я думаю? зачем тебе это знать? тебе доставляет удовольствие выводить меня!".
каждая клетка внутри сжимается, наполняется напряжением. слова, отяжелевшие, съежившиеся: "ты мой родной человек, разве я могу так с тобой поступать?"
машешь рукой. ни капли доверия, ни крупицы любви.
помню в детстве: ссора с любимой подругой. я заворачиваю за угол и слышу, как она говорит совершенно постороннем для нас обеих человеку обидные слова про меня. как же так можно в одну минуту глупой ссоры предавать? говорить не прямо в глаза, а когда я заверну за угол, но еще не уйду так далеко, чтобы не слышать ее?
и вот опять то же чувство предательства и нелюбви- ты говоришь обо мне в третьем лице, хотя знаешь, что я слышу тебя.
я не могу хранить зло, тем более на тебя.
эти ссоры похожи на репетиции последней размолвки, когда мы перестанем разговаривать друг с другом и станем чужими.
я этого не хочу, мама.