Музей Тропинина открылся после ремонта.
Хорошо помню, как 9 лет назад, на втором этаже Музея Василия Тропинина стояли у стеночки вспученные от кипятка портреты красивых людей в высоких напудренных париках. И такой гнилой запах повсюду. И полумрак. И скрипучий пол. И прекрасные акварели, грустные лица генералов 1812... И ощущение, что Музей , уютный, тихий и очень московский,не просто закроют, а навсегда.
Рванули трубы (точечная, советских времён застройка). Над особнячком, где музей - нависает пятиэтажка, она и заливала.
Прошло 9 лет. Он всё же открылся.
Теперь вход со двора, обходишь крошечный особнячок, читаешь информационные плакаты. Самое важное, о коллекционере, Феликсе Вишневском, который собрал наследие Тропинина и его современников-земляков. Замоскворецкую жизнь. Все эти тётушки, племянники, дочки-матери и бравые сыновья, расхаживали по этим самым улицам, чаи хлестали, впоминали подвиги и смотрели прямо в глаза портретисту.
О коллекционере на улице, потому что в особняке пространства нет, ну совсем ничтожно. Место фотографии собирателя, который музей основал, нашлось в неудобном лестничном уголке, не сразу заметно. Но это, пожалуй, чуть ли не единственный пробел в экспозиции.
Все другие на своих местах. И автопортрет Тропинина на фоне Кремля, его же Кружевница и галерея генералов. Только более довольные, отогретые, обласканные, отреставрированные. Если до ремонта в музее преобладал колорит тёмный, то теперь сменился общий тон. Тёплый мягкий пастельный. Его поддерживают новый паркет, кремовые занавески и вполне грамотная подсветка, которая позволяет рассматривать произведение без утомительного поиска "правильной" позиции.
Удивляет технология расстановки исторической мебели, которая отчего-то балансирует на стеклянных подставках, от зрителей никак не отгороженная. И, хотя отсутствие верёвок-заграждений радует, неустойчивость кресел и диванов несколько пугает.
Но зрители, кажется, мелочей не замечают. Тем более, когда попадают в комнатку с акварелями середины XIX века. Такие там нежные лица.
Тропинин и художники XVIII-первой четверти XIX века в такое время жили, что недостатка в героях не было. Через одного был награждён, а заслуги отмечены. Сложную для нас орденскую систему теперь подробно объясняют экспликации к каждому портрету, так что Владимира с Анной перепутать невозможно.
Посетители просто бесконечно счастливы встрече со старыми знакомцами, бродят неторопливо по залам. Непривычно в приподнятом настроении и персонал, отчего особенно приятно было бесстрашно заговаривать со смотрительницами и поздравлять с открытием.
В воскресенье музей полон, в гардеробе даже небольшая очередь.
Детское ощущение похода в гости к добрым знакомым не покидало. Они, на портретах, известные и совсем нет, рады тебе. Готовы не только рассказать о себе, но внимательно выслушать, не преребивая.
И я теперь примерно знаю, с кем смогла бы общаться, а с кем вряд ли.
Вот Юсупов,с поджатыми губами и чуть вздёрнутым подбородком. Будто Павел император. Нервный. С ним дружбу затевать не хочется. А Тучков, Тучков. И не вояка совсем. Друг родителей и оттого благожелательный? К нему мгновенное расположение.
Залы такие маленькие, музей невеличка и так много квартирантов.
Я и правда думаю сейчас: когда уходят посетители, гаснет свет, в окно глядит ночь, что они делают, эти люди с портретов? Ведь такие живые и настоящие...
И сторож шагов не услышит. Пол отремонтировали и половицы больше не скрипят.
Рванули трубы (точечная, советских времён застройка). Над особнячком, где музей - нависает пятиэтажка, она и заливала.
Прошло 9 лет. Он всё же открылся.
Теперь вход со двора, обходишь крошечный особнячок, читаешь информационные плакаты. Самое важное, о коллекционере, Феликсе Вишневском, который собрал наследие Тропинина и его современников-земляков. Замоскворецкую жизнь. Все эти тётушки, племянники, дочки-матери и бравые сыновья, расхаживали по этим самым улицам, чаи хлестали, впоминали подвиги и смотрели прямо в глаза портретисту.
О коллекционере на улице, потому что в особняке пространства нет, ну совсем ничтожно. Место фотографии собирателя, который музей основал, нашлось в неудобном лестничном уголке, не сразу заметно. Но это, пожалуй, чуть ли не единственный пробел в экспозиции.
Все другие на своих местах. И автопортрет Тропинина на фоне Кремля, его же Кружевница и галерея генералов. Только более довольные, отогретые, обласканные, отреставрированные. Если до ремонта в музее преобладал колорит тёмный, то теперь сменился общий тон. Тёплый мягкий пастельный. Его поддерживают новый паркет, кремовые занавески и вполне грамотная подсветка, которая позволяет рассматривать произведение без утомительного поиска "правильной" позиции.
Удивляет технология расстановки исторической мебели, которая отчего-то балансирует на стеклянных подставках, от зрителей никак не отгороженная. И, хотя отсутствие верёвок-заграждений радует, неустойчивость кресел и диванов несколько пугает.
Но зрители, кажется, мелочей не замечают. Тем более, когда попадают в комнатку с акварелями середины XIX века. Такие там нежные лица.
Тропинин и художники XVIII-первой четверти XIX века в такое время жили, что недостатка в героях не было. Через одного был награждён, а заслуги отмечены. Сложную для нас орденскую систему теперь подробно объясняют экспликации к каждому портрету, так что Владимира с Анной перепутать невозможно.
Посетители просто бесконечно счастливы встрече со старыми знакомцами, бродят неторопливо по залам. Непривычно в приподнятом настроении и персонал, отчего особенно приятно было бесстрашно заговаривать со смотрительницами и поздравлять с открытием.
В воскресенье музей полон, в гардеробе даже небольшая очередь.
Детское ощущение похода в гости к добрым знакомым не покидало. Они, на портретах, известные и совсем нет, рады тебе. Готовы не только рассказать о себе, но внимательно выслушать, не преребивая.
И я теперь примерно знаю, с кем смогла бы общаться, а с кем вряд ли.
Вот Юсупов,с поджатыми губами и чуть вздёрнутым подбородком. Будто Павел император. Нервный. С ним дружбу затевать не хочется. А Тучков, Тучков. И не вояка совсем. Друг родителей и оттого благожелательный? К нему мгновенное расположение.
Залы такие маленькие, музей невеличка и так много квартирантов.
Я и правда думаю сейчас: когда уходят посетители, гаснет свет, в окно глядит ночь, что они делают, эти люди с портретов? Ведь такие живые и настоящие...
И сторож шагов не услышит. Пол отремонтировали и половицы больше не скрипят.