Пчелы против мёда - 3 (Иезуиты против Макиавелли в вопросе о допустимости обмана)
Забавный факт: иезуиты неустанно ругали Макиавелли, но им в вину вменяли именно следование наиболее скандальной части его концепции - той, что изложена в 18-й главе «Государя» («О том, как государи должны держать слово»). Иезуитам приписывали «макиавеллизм» за их учение об «уклончивости» (equivocation) и за т, что они допускали обман по отношению к еретикам. Отвергая обвинения в макиавеллизме, Персонс ядовито замечал: если бы иезуиты были учениками Макиавелли, вопрос о допустимости лжи их не слишком бы волновал (143). На самом деле, иезуиты обсуждали этот вопрос весьма детально.
Честность как обязанность частного лица
Допустимость обмана властей частным лицом активно обсуждалась иезуитами в связи с политикой гонений на католическую церковь вообще и на Орден в частности. Должен ли частный человек отвечать на вопросы гонителей? Должен ли он следовать клятвам, которые они от него требуют? Вопрос о допустимости лжи для ухода от заслуженного наказания, скажем, за кражу не обсуждался - понятно, что вор должен сидеть в тюрьме, даже, если он католик. Но сам факт принадлежности к католической церкви, особенно исполнение обязанностей священника, был поводом для уголовного наказания. В особенности же это касалось именно иезуитов: в 1585г. в Англии был принят специальный закон против них.
Следствие в эту эпоху опиралось в основном не на вещественные доказательства, а на показания обвиняемых и свидетелей. Одним из главных оснований для приговора было признание, которое, в частности, добывалось под пыткой. Следовательно, весь судебный механизм зависел от того, будут ли участники процесса давать честные показания и соблюдать присягу. Право лжесвидетельства, которое де факто признается сегодня в Англии и США, было абсолютно недопустимо в ту эпоху, поскольку оно подорвало бы всю систему юриспруденции. Христианская традиция, мягко говоря, не одобряла практику отречения от веры под угрозой наказания. Да и сам Орден прекрасно сознавал, что кровь мучеников есть то семя, из которого вырастает церковь. С другой стороны, возложить на человека моральное обязательство отдавать себя на растерзание или, по крайней мере, на разорение было бы очень спорным решением.
Указания, которые Орден давал миссионерам в Англии, прямо запрещали им становиться мучениками. Орден, в принципе, признавал, хотя и не безоговорочно, право на самосохранение и на защиту других невинных людей.
Решение этой проблемы осложнялось и тем, что иезуиты следовали традиции, которая признавала ложь злом по своей сути (malum in se), а это, в свою очередь не давало возможности признавать его допустимость при каких-то особых обстоятельствах.
Иезуиты считали, что католик должен повиноваться властям, даже, если они еретические, следовательно, он не должен лгать представителям власти. При этом, уклонение от ответа не рассматривалось как ложь. Такая стратегия осуждалась только при условии, что она причиняла кому-либо вред или позволяла уходить от заслуженного наказания.
Харро Хёпф в соответствующем разделе своей работы детально разбирает казуистику иезуитов относительно лжи, уклончивости, умолчания и т.п. Здесь излагать все это не имеет смысла, т.к., этот аспект проблемы ясен в принципе: иезуиты считали определенные разновидности лжи допуститимыми. Интереснее другая сторона вопроса: какие ограничения на использование различных видов обмана налагались их официальными доктринами.
Во-первых, право использовать обман в каком-либо виде не распространялось на договоры и обязательства. Вообще, право прибегать к обману распространялось только на те случаи, когда частному лицу задавался вопрос, на который вопрошающий не имел морального права. (Протестанты, естественно, не рассматривали иезуитов в качестве частных лиц, а считали их агентами папы)
Честность как обязанность правителей
Макиавелли в «Государе» фокусируется, в основном, на вопросах, связанных с отношениями правителя или государства с врагами и с завоеванными территориями. Вопросы, связанные с благосостоянием подданных им в качестве самостоятельных не рассматриваются. Иезуиты, со свей стороны, рассматривают интересы правителей в ситуации их легитимного правления и в связи с интересами их подданных и Церкви. Их волновал вопрос о том, как таким правителям следует поступать в чрезвычайно сложных условиях дипломатии, войн и борьбы партий внутри государства, где правила игры явно противоречат конвенциональным нормам морали.
Требовать от государя предельной честности и неукоснительного исполнения обещаний значило ослаблять того, кто должен быть первым защитником истинной веры. С другой стороны, для успешного правления государю необходима репутация честного человека, без которой с ним попросту не будут иметь дел. Кроме того, репутация правителя рассматривалась как наглядный пример для подданных (это было самым общим местом, и не только ля иезуитов - В.М.)
С другой стороны, и государства, и сам Орден прекрасно пережили значительное число отступлений от принципов честности, а значит, до некоторого уровня нечестность не являлась критической проблемой. Это позволяло иезуитам, признавая важность честности в принципе, допускать исключения для правителей.
Макиавелли известен своим советом создавать благоприятную репутацию честного человека, верного клятвам и т.п. и, при этом, уметь поступать нечестно, когда это выгодно. Это позволяет приобретать различные выгоды от честности и нечестности одновременно. Подобная возможность не допускалась иезуитскими теоретиками.
В вопросе о важности репутации Макиавелли ничему не мог научить иезуитов: они знали все, что связано с ней и без него. Стремление приобрести доброе имя и славу рассматривалось Марианной в качестве серьезного стимула к совершению хороших поступков в публичной и частной жизни. Возможность совершения нечестных поступков также признавалась иезуитами, как уже было показано выше. В чем же было их несогласие с Макиавелли?
По большому счету, в том, что они считали предлагаемый им стиль правления невозможным. Не получится у правителя постоянно обманывать всех, кого он захочет, и при этом сохранять доброе имя. Слишком большого это требует мастерства. А утрата доброго имени, в свою очередь создаст государю слишком много проблем. Таким образом стратегия, предложенная Макиавелли, попросту непрактична.
Честность как обязанность частного лица
Допустимость обмана властей частным лицом активно обсуждалась иезуитами в связи с политикой гонений на католическую церковь вообще и на Орден в частности. Должен ли частный человек отвечать на вопросы гонителей? Должен ли он следовать клятвам, которые они от него требуют? Вопрос о допустимости лжи для ухода от заслуженного наказания, скажем, за кражу не обсуждался - понятно, что вор должен сидеть в тюрьме, даже, если он католик. Но сам факт принадлежности к католической церкви, особенно исполнение обязанностей священника, был поводом для уголовного наказания. В особенности же это касалось именно иезуитов: в 1585г. в Англии был принят специальный закон против них.
Следствие в эту эпоху опиралось в основном не на вещественные доказательства, а на показания обвиняемых и свидетелей. Одним из главных оснований для приговора было признание, которое, в частности, добывалось под пыткой. Следовательно, весь судебный механизм зависел от того, будут ли участники процесса давать честные показания и соблюдать присягу. Право лжесвидетельства, которое де факто признается сегодня в Англии и США, было абсолютно недопустимо в ту эпоху, поскольку оно подорвало бы всю систему юриспруденции. Христианская традиция, мягко говоря, не одобряла практику отречения от веры под угрозой наказания. Да и сам Орден прекрасно сознавал, что кровь мучеников есть то семя, из которого вырастает церковь. С другой стороны, возложить на человека моральное обязательство отдавать себя на растерзание или, по крайней мере, на разорение было бы очень спорным решением.
Указания, которые Орден давал миссионерам в Англии, прямо запрещали им становиться мучениками. Орден, в принципе, признавал, хотя и не безоговорочно, право на самосохранение и на защиту других невинных людей.
Решение этой проблемы осложнялось и тем, что иезуиты следовали традиции, которая признавала ложь злом по своей сути (malum in se), а это, в свою очередь не давало возможности признавать его допустимость при каких-то особых обстоятельствах.
Иезуиты считали, что католик должен повиноваться властям, даже, если они еретические, следовательно, он не должен лгать представителям власти. При этом, уклонение от ответа не рассматривалось как ложь. Такая стратегия осуждалась только при условии, что она причиняла кому-либо вред или позволяла уходить от заслуженного наказания.
Харро Хёпф в соответствующем разделе своей работы детально разбирает казуистику иезуитов относительно лжи, уклончивости, умолчания и т.п. Здесь излагать все это не имеет смысла, т.к., этот аспект проблемы ясен в принципе: иезуиты считали определенные разновидности лжи допуститимыми. Интереснее другая сторона вопроса: какие ограничения на использование различных видов обмана налагались их официальными доктринами.
Во-первых, право использовать обман в каком-либо виде не распространялось на договоры и обязательства. Вообще, право прибегать к обману распространялось только на те случаи, когда частному лицу задавался вопрос, на который вопрошающий не имел морального права. (Протестанты, естественно, не рассматривали иезуитов в качестве частных лиц, а считали их агентами папы)
Честность как обязанность правителей
Макиавелли в «Государе» фокусируется, в основном, на вопросах, связанных с отношениями правителя или государства с врагами и с завоеванными территориями. Вопросы, связанные с благосостоянием подданных им в качестве самостоятельных не рассматриваются. Иезуиты, со свей стороны, рассматривают интересы правителей в ситуации их легитимного правления и в связи с интересами их подданных и Церкви. Их волновал вопрос о том, как таким правителям следует поступать в чрезвычайно сложных условиях дипломатии, войн и борьбы партий внутри государства, где правила игры явно противоречат конвенциональным нормам морали.
Требовать от государя предельной честности и неукоснительного исполнения обещаний значило ослаблять того, кто должен быть первым защитником истинной веры. С другой стороны, для успешного правления государю необходима репутация честного человека, без которой с ним попросту не будут иметь дел. Кроме того, репутация правителя рассматривалась как наглядный пример для подданных (это было самым общим местом, и не только ля иезуитов - В.М.)
С другой стороны, и государства, и сам Орден прекрасно пережили значительное число отступлений от принципов честности, а значит, до некоторого уровня нечестность не являлась критической проблемой. Это позволяло иезуитам, признавая важность честности в принципе, допускать исключения для правителей.
Макиавелли известен своим советом создавать благоприятную репутацию честного человека, верного клятвам и т.п. и, при этом, уметь поступать нечестно, когда это выгодно. Это позволяет приобретать различные выгоды от честности и нечестности одновременно. Подобная возможность не допускалась иезуитскими теоретиками.
В вопросе о важности репутации Макиавелли ничему не мог научить иезуитов: они знали все, что связано с ней и без него. Стремление приобрести доброе имя и славу рассматривалось Марианной в качестве серьезного стимула к совершению хороших поступков в публичной и частной жизни. Возможность совершения нечестных поступков также признавалась иезуитами, как уже было показано выше. В чем же было их несогласие с Макиавелли?
По большому счету, в том, что они считали предлагаемый им стиль правления невозможным. Не получится у правителя постоянно обманывать всех, кого он захочет, и при этом сохранять доброе имя. Слишком большого это требует мастерства. А утрата доброго имени, в свою очередь создаст государю слишком много проблем. Таким образом стратегия, предложенная Макиавелли, попросту непрактична.