До первого фонтана
2012-й - год 80-летия Башкирской нефти. В этом блоге мы сможете прочитать серию публикаций об истории становления и развития нефтедобычи и нефтепереработки, подготовленных на основе документов Центрального архива общественных объединений, Центрального исторического архива Республики Башкортостан. Сегодня речь пойдет о трех годах, предшествовавших открытию месторождений на территории республики.
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения.
16 мая 1932 года скважина №702 в районе деревни Ишимбаево дала первые тонны «черного золота». Этот день считается официальным днем рождения башкирской нефти. Возможно ли, что нефть в республики нашли бы раньше? Вполне вероятно. Впрочем, нельзя исключать и обратного развития событий. Проиграй сторонники башкирской нефти прагматичному напору со стороны пессимистично настроенных коллег, и о возможности добычи в республики, дай бог, вспомнили бы только после окончания Великой Отечественной.
12 июня 1929 года приказом Высшего совета народного хозяйства СССР в Свердловске был создан трест «Уралнефть» - «для форсирования в восточных районах разведочных работ и добычи нефти». Месяц спустя по инициативе И.М. Губкина в район Ишимбаево была направлена разведочная партия Государственного исследовательского нефтяного института (ГИНИ), а уже в ноябре в «Союзнефть» пошел доклад - установить наличие промышленной нефти в данном районе «можно только бурением».
Итогом дальнейшей кропотливой работы стало то, что в августе 1930 года А.А. Блохин указал места для бурения будущих скважин. Осенью трест «Уралнефть» создал Стерлитамакскую нефтеразведку, которой и предстояло стать родоначальницей нефтедобычи в Башкирии.
Вот что пишет о том времени исследователь, доктор исторических наук, Р.М. Зиязетдинов: «Осенью и зимой 1930 года у деревни Ишимбаево развернулось строительство и монтаж буровых вышек. Работа шла в тяжелых условиях. Оборудование доставлялось из поселка Раевка (120 км от Ишимбаево) по бездорожью, на подводах, запряженных лошадьми и верблюдами». Во что обходился завоз оборудования можно понять из следующих расчетов: «Перевозка импортного [парового] котла из Англии до станции Раевка стоила 16 тысяч рублей, а от Раевки до Ишимбаево - 18 тысяч рублей…».
Дорого обходилась тресту «Уралнефть» и работа на месте: «Каждый паровой котел сжигал до 20 кубометров дров в сутки…». Одну буровую обслуживала котельная с тремя такими котлами. Получается, что в сутки одна буровая «сжигала» дерева, которого хватало для постройки одноэтажного деревянного дома (а с жильем для нефтяников дело обстояло плохо: рабочие и специалисты были расквартированы в деревнях на расстоянии от 2 до 6 км от скважин). Кстати, обеспечение дровами Ишимбайской нефтеразведки отдельно рассматривалось на заседании секретариата Башкирского обкома ВКП(б). Тогда на помощь Макаровскому району, снабжавшему дровами нефтяников, из Стерлитамака направили 100 комсомольцев.
Буровые работы неоднократно оказывались на грани катастрофы. Так, 19 октября 1931 года на скважине №702 во время спуско-подъемной операции на глубине 533,3 м сломалась бурильная труба. Это была первая в Башкирии крупная авария на нефтяной скважине. Из-за нехватки оборудования и механизмов, а также организационных неполадок общий объем простоев в 1931 году составил 6 месяцев и 5 дней.
К концу 1931 года скважины вскрыли горизонт, в котором находилась чусовская нефть, но никаких нефтепроявлений обнаружено не было. В связи с этим скептики вновь вспомнили гипотезу о первичном характере наружных проявлений нефти в Башкирии и бесперспективности ее поисков. Среди части геологов, в том числе и прогрессивных, возникли пессимизм и неверие в Урало-Волжскую нефть, а у некоторых даже ликвидаторские настроения вплоть до предложений о прекращении здесь нефтеразведок. С особой силой эти настроения проявились на Всесоюзном съезде нефтяников-геологов, на котором даже раздавались голоса прекратить бурение на пустых структурах, на «мертвую» уральскую нефть, сосредоточить выделенные средства в другом, более богатом нефтяном районе в пределах Кавказа. Часть геологов-нефтяников, среди которых был крупнейший ученый Д.В. Голубятников, потребовала прекратить все геологоразведочные работы в Урало-Поволжье.
Сомнения в нефтеносности недр Ишимбаево возникли также у некоторых работников треста «Уралнефть». А.А. Блохин в своих воспоминаниях отмечал, что еще в августе 1931 года «пессимисты» из треста ухитрились даже принять решение о прекращении здесь проходки скважины, пробуренной на глубину 568 м, как якобы выполнившей свое назначение (газета «Красная Башкирия, 31 мая 1942 года).
Тяжелым оказалось и начало 1932 года. При плане 1340 м в первом квартале было пробурено только 148 м. Скважину №701 законсервировали из-за сильного искривления. Скважина №702 простаивала в январе-феврале из-за поломки инструмента. Затем в Ишимбаево прибыли опытные буровики во главе с бакинцем С.Г. Логиновым, который сразу взялся за ликвидацию аварии на 702-ой. После ремонта она возобновила работу, и уже в начале апреля были вскрыты нефтеносные известняки, а при забое в 627 м начали испытание скважины для определения притока нефти. 19 апреля при пробном тартании «желонки из скважины выносили раствор, насыщенный сильно газированной нефтью» (газета «Ишимбаевская вышка», апрель 1932).
12 мая помощница А.А. Блохина геолог В. Носаль на буровой №702 дает историческую команду: «Хватит бурить, приготовиться к тартанию». А 16 мая в 11 часов 30 минут с глубины 680 м взметнулся мощный фонтан нефти, который мог бы появиться уже в октябре 1931 года, если бы все работы шли без поломок и аварий при полной поддержке треста «Уралнефть», а не голом энтузиазме нефтяников.
Очага культуры и нового быта нет
Представление о том, как жили первые нефтяники Башкирии дает протокол по обследованию работы Ишимбаевского партколлектива ВКП (б), датированный 8 декабря 1931 года, и подписанный товарищами Александровым, Лепиным и Дьячковым. Орфография сохранена.
«Некоторые бурильщики продолжают получать [заработную плату] ниже от тормозчика, вместо 4-5 разряда 3-ий разряд; вместо 84 руб. - 67 руб.»
«…клубное строительство и строительство общественной столовой срывается, т.е. в срок не выполняется, вследствие чего очага культуры и нового быта нет, что влечет за собой ухудшение положения рабочих в части их культобслуживания…»
«…единоначалие в цехах не укреплено, руководители цехов и отдельных специальностей не чувствуют за собой ответственности за свой цех и пытается спрятаться за спиной рабочих... что приводит к частым авариям, порчи машин (котлы, насосы, мотор и т.д.)
«…несмотря на ряд технических не поладок (так в оригинале, - прим. ред.), недостаток кадров и отсутствие в достаточной степени необходимых инструментов, запасных частей и оборудований, производственный план выполнен на 77,2%, задание было 3600 метров, а выполнено 2265 метров…»
«…значительно улучшилось экономическое положение рабочих и служащих, изжит квартирный вопрос…» В оригинале документа есть приписка от руки: «в основном».
«успешно реализован заем «3-го Решающего года Пятилетки» на сумму 30200 руб. при зарплате всех рабочих - 30 000 руб. в месяц».
(Материал подготовлен на основе данных ЦАОО РБ, ф.649, Оп.1, Д.1).