Бессознательные паттерны языковой ассимиляции у взрослых башкир
Часто встречаю следующую ситуацию. Взрослые башкироговорящие башкиры, носители языка, пытаются говорить по-русски с башкирскими детьми, хотя эти дети всё равно должны понять их, обратись к ним не на русском, а на родном башкирском языке.
На днях отдыхал со своей семьей в своей родной деревне Шигаево Белорецкого района. Деревня эта башкирская. Гостили на выходных у моего отца. Вчера зашла к нам соседка, бабушка из дома напротив. Поздоровалась с моим отцом по-башкирски. Рядом с ними играл мой сын, 3-летний Таймас. Бабуля обратилась к нему на ломанном русском: "Ыскулька тибе лет?". Мой отец ответил за своего внука, воскликнув на башкирском: "Ул урысса hөйләшмәй бит!" ("Он же не говорит по-русски!"). Таймас же, посмотрев на бабульку, громко и внятно крикнул: "Мин башҡортса һөйләшәм!" ("Я говорю по-башкирски!"). Соседка, растерявшись, переспросила "А?". Таймас, тоже в свою очередь, чуть растерявшись, уже тише, повторил "Башkортса һөйләшәм...".
Услышав всю эту сцену, я ощутил гордость за своего сына и стыд за пожилую соседку. Стыдно было перед Таймасом за наше старшее поколение, за тех башкир, которые давно уже смирились с ассимиляцией и пытаются подстраиваться под городских карапузов, разговаривая с ними не на родном языке в своей же башкирской деревне. Такое поведение старших я называю бессознательными паттернами ассимиляции. Думаю, вы понимаете, о чем я.
На днях отдыхал со своей семьей в своей родной деревне Шигаево Белорецкого района. Деревня эта башкирская. Гостили на выходных у моего отца. Вчера зашла к нам соседка, бабушка из дома напротив. Поздоровалась с моим отцом по-башкирски. Рядом с ними играл мой сын, 3-летний Таймас. Бабуля обратилась к нему на ломанном русском: "Ыскулька тибе лет?". Мой отец ответил за своего внука, воскликнув на башкирском: "Ул урысса hөйләшмәй бит!" ("Он же не говорит по-русски!"). Таймас же, посмотрев на бабульку, громко и внятно крикнул: "Мин башҡортса һөйләшәм!" ("Я говорю по-башкирски!"). Соседка, растерявшись, переспросила "А?". Таймас, тоже в свою очередь, чуть растерявшись, уже тише, повторил "Башkортса һөйләшәм...".
Услышав всю эту сцену, я ощутил гордость за своего сына и стыд за пожилую соседку. Стыдно было перед Таймасом за наше старшее поколение, за тех башкир, которые давно уже смирились с ассимиляцией и пытаются подстраиваться под городских карапузов, разговаривая с ними не на родном языке в своей же башкирской деревне. Такое поведение старших я называю бессознательными паттернами ассимиляции. Думаю, вы понимаете, о чем я.