Чем Харьков (не)походит на Хельсинки.
Такой есть в Харькове дом. Славный! Последнего времени он у меня все время с чем то связан.Давно он мне приглянулся, и даже год тому прогуливался по его тылам, присматривался и строил планы, с тем что бы значит рассказать. Весна и лето прошли, а поздней осенью он сам о себе напомнил. Пришлось тогда походить в другой дом, расположенный как раз напротив - в ОВИР, где оформлял документы на поездку в Финляндию. Посматривал, тогда на своего любимца и думал - вот приеду, уж точно расскажу.
В третий раз он напомнил о себе в Хельсинки, через своих тамошних собратий, построенных в югенд-стиле. И правда ведь, между ними много сходного. С одной стороны - ничего удивительного, весьма модный и актуальный в то время стиль. Потом - строились эти дома в одно и то же время, и к тому же в одном и том же государстве - в Российской империи. Что меня больше всего поразило, именно как жителя этого города - мой Харьков самый южный город, в котором представлен северный модерн, из-за чего специалисты ставят "Харьков в ряду Хельсинки, Стокгольма, Риги, Таллина и Петербурга". Вот так, ни больше ни меньше!
Логично предположить, что те немногие представители феноменального для наших краев северного архитектурного стиля находятся у нас в особом почете. Формально да - многие из них признаны памятниками архитектуры, но в реальной жизни прозябают и потихоньку разрушаются от бесхозяйственности. Теперь, связав все ниточки предыдущих рассуждений воедино, попытаюсь наконец рассказать...
О истории жизни одного дома, а заодно и о том чем Харьков не походит на Хельсинки.
Начало своей биографии этот дом положил в 1914 году, в котором его спроектировал и построил на улице Рымарской 19,один из любимых моих харьковских архитекторов - Александр Ржепишевский. К слову сказать из двадцати шести построенных им в нашем городе домов - двадцать в том самом охранном списке памятников архитектуры. Дом же этот известен еще и тем, что это был один из первых в Российской империи компанейских(кооперативных) домов, в которых квартиры были собственностью их жильцов, среди которых были инженеры, врачи и художники.
Александр Иванович при проектировании отказался схемы дома с двором-колодцем,резонно считая, что гармония и красота должны быть не только со стороны фасада, но и изнутри должно быть светло и уютно. Для художников в мансардном этаже были устроены мастерские с верхним светом. На втором этаже размещалась мастерская самого Ржепишевского и его архитектурное бюро, а на верхнем - квартира с художественной студией.
Для каждого владельца квартиры в таком доме предусматривалась индивидуальные планировка и отделка (например мореным дубом), стеклянные перегородки, камин, ванная, телефон.Все квартиры были обеспечены сквозным проветриванием. Площадь четырех- и пятикомнатных квартир колебалась от 100 до 150 кв. метров. Часть перегородок в них раздвигалась, что позволяло увеличивать площадь отдельных комнат до 50 кв. м. Само собой в доме был предусмотрен лифт.
Его архитектурный стиль казалось идеально соответствовал динамично развивавшемуся в то время городу - подчеркнуто аскетичный, с сильным влиянием европейских традиций и всегда с оригинальным силуэтом. На фоне серой штукатурки изумительно смотрелась красная черепица и лепка высокого художественного достоинства.
После минувшей войны, когда весь центр города был сожжен и стоял в руинах, облик его домов сильно изменился. Не было уже черепицы, столь частой на крышах довоенных домов, да и лепку с фасадной скульптурой, закрашенную унылой серой краской язык теперь не повернется назвать произведением искусства. И этот дом конечно не исключение, а изначально ведь все было не так.
Есть такое выражение: дом умирает, если его бросает хозяин. Именно бросает, то есть уходит из него навсегда. Сегодняшнее состояние дома иначе как медленным умиранием назвать нельзя и раз уж зашла речь о категориях жизни и смерти, уместно думаю будет рассказать о жизни самого Александра Ржепишевского и причинах его поспешного бегства.
Родился он в 1879 году в семье офицера, в городке Аккермане, нынешней Одесской области. Семья его была большая и несколько его братьев стали впоследствии революционерами, но Александра политика совсем не интересовала - его ближайшая цель была учеба и дальнейшая карьера архитектора. В северной столице он поступает в Институт гражданских инженеров и заканчивает его с золотой медалью, что дает право продолжить учебу в Европе. И вот с 1904 по 1906 год Ржепишевский учится в Париже, в знаменитой Сорбонне. Пребывая там, молодой архитектор прилежно изучает западное искусство, приемы европейских зодчих, чтобы потом перенести их на отечественную почву.
Вернувшись в Петербург, Ржепишевский женится и начинает зарабатывать себе на кусок хлеба участием в различных архитектурных конкурсах. На премии победителям тогдашние заказчики, в отличие от нынешних, не скупились, а потому архитекторы отчаянно между собой конкурировали, что, конечнобыло стимулом в повышении качества их работы. Александр Иванович писал в те дни старшему брату, что работает по 18 часов в сутки.
Чтобы выдержать конкуренцию, он скооперировался со своим однокашником и старым другом архитектором Николаем Васильевым. В результате - важная победа: их совместный проект строительства нового банка принимается харьковскими купцами. Для авторского надзора за строительством Ржепишевского приглашают в Харьков. То был в 1910 год.
Измученный постоянным безденежьем и конкурсной гонкой, Александр Иванович охотно соглашается и переезжает в Харьков - с женой и двумя дочерьми. Следует отметить, что в начале века Харьков захлестнула эпидемия строительства. В 1913 году количество разрешений на строительство, выданных городскими властями, исчислялось сотнями. Харьков остро нуждался в молодых и талантливых архитекторах. Александра Ивановича, прославившегося сооружением Купеческого банка, буквально с головой накрыла лавина срочных заказов -он возводит доходные дома, частные особняки, общественные здания.
К Ржепишевскому приходит не только большая слава, но и большие деньги. Он активно участвует в культурно-просветительской жизни Харькова, занимается благотворительностью. Одним из первых во всей Российской империи он выдвигает и блестяще реализует проект «Товарищества собственных квартир» - прообраз нынешних кооперативных домов. Один из них - наш дом №19 по улице Рымарской.
По воспоминаниям его дочери, в то время просыпался он обычно в 5 часов утра, а уже в 6 принимался за работу - проектировал, рисовал, чертил. Затем объезжал строительные площадки - и так до поздней ночи. При этом успевал заниматься спортом, уделял время и музицированию, рисунку и живописи. Таким уклад его жизни был до осени 1917 года, когда власть в России захватили большевики.
Респектабельный, привыкший жить на широкую ногу архитектор Ржепишевский за какие-то месяцы превратился едва ли не в нищего. От его двух квартир новоявленные экспроприаторы оставили ему лишь одну комнатенку, средств к существованию не было, заказов и не предвиделось. В России началась страшная и кровавая гражданская война.
Чтобы спасти себя и свою семью, Ржепишевский решился эмигрировать. Для оформления необходимых бумаг он выезжал в Крым. И тут происхошло непредвиденное. Когда уже все было готово к отъезду, он случайно познакомился с женщиной, москвичкой, такой же как и он беженкой. Александр Иванович с первого взгляда полюбил эту, в общем, случайно встреченную им женщину. Полюбил настолько, что прининял совершенно неожиданное для всех решение - остаться с этой женщиной в Советской России.
Семья пережила шок. Срочно приехавшая в Крым жена Ржепишевского попыталась его образумить, вернуть в семью, но тщетно. Александр Ржепишевский, со свойственной ему решительностью с семьей порвал и вместе со своей возлюбленной уехал в Москву.
О последних, московских годах Ржепишевского известно очень мало. Со своей возлюбленной он поселился на улице Герцена, в буквально сарае, превращенном его талантливой рукой в очаровательный домик с мезонином. Позже он передал этот домик переехавшей в Москву первой семье (между прочим, его старшая дочь Наталья Гланн стала одной из первых советских кинозвезд).
Сам же Александр Иванович перебрался на пятый этаж неотапливаемого дома. Жил очень небогато и даже от всесоюзной славы дочери положение его не изменилось - семья его не простила. В то время он обдумывал новые проекты, разрабатывал устав профсоюза архитекторов и художников - прообраз нынешних творческих союзов, выполнял и случайные заказы. Последней работой Александра Ивановича стал пансионат «Долосы», что и сегодня стоит над Ялтой.
В 1930 году Ржепишевский как «буржуазный элемент» был арестован ГПУ, полгода томился в застенках большевистской охранки и вышел из тюрьмы уже больным и разбитым человеком. Через два месяца после своего освобождения, поднимая вязанку дров на свой пятый этаж, он почувствовал сильное недомогание, но все же продолжил подниматься. Сбросив вязанку на кухне, сел на стул и скончался от сердечного приступа. Ему был 51 год.
Вот так покинул он свою семью и свое любимое детище - дом, который с того времени медленно разрушается.
Стоит ли возвращаться к напоминанию о том,что после октябрьского переворота дома построенные Ржепишевским были национализированы и комфортабельные квартиры превратились в заурядные и известные нам коммуналки. По словам старых жильцов, потомки самого Ржепишевского выехали из этого дома еще в 1949-м.
Все эти годы дом медленно разрушается, поскольку необходимые ему ремонтные работы не проводятся, а ведь дому без малого сто лет.Квартиры подъезда №4 отнесены к категории аварийных и попадают под отселение по причине неудовлетворительного состояния перекрытий. Часть стен просела, что повлекло за собой деформацию газовых труб - чем это грозит, думаю объяснять не надо.
Вот и вся история брошенного архитектором дома №19, на улице Рымарской. Не правда ли, что он печально повторяет судьбу своего родителя и собственно этим Харьков больше всего не походит на Хельсинки.
В третий раз он напомнил о себе в Хельсинки, через своих тамошних собратий, построенных в югенд-стиле. И правда ведь, между ними много сходного. С одной стороны - ничего удивительного, весьма модный и актуальный в то время стиль. Потом - строились эти дома в одно и то же время, и к тому же в одном и том же государстве - в Российской империи. Что меня больше всего поразило, именно как жителя этого города - мой Харьков самый южный город, в котором представлен северный модерн, из-за чего специалисты ставят "Харьков в ряду Хельсинки, Стокгольма, Риги, Таллина и Петербурга". Вот так, ни больше ни меньше!
Логично предположить, что те немногие представители феноменального для наших краев северного архитектурного стиля находятся у нас в особом почете. Формально да - многие из них признаны памятниками архитектуры, но в реальной жизни прозябают и потихоньку разрушаются от бесхозяйственности. Теперь, связав все ниточки предыдущих рассуждений воедино, попытаюсь наконец рассказать...
О истории жизни одного дома, а заодно и о том чем Харьков не походит на Хельсинки.
Начало своей биографии этот дом положил в 1914 году, в котором его спроектировал и построил на улице Рымарской 19,один из любимых моих харьковских архитекторов - Александр Ржепишевский. К слову сказать из двадцати шести построенных им в нашем городе домов - двадцать в том самом охранном списке памятников архитектуры. Дом же этот известен еще и тем, что это был один из первых в Российской империи компанейских(кооперативных) домов, в которых квартиры были собственностью их жильцов, среди которых были инженеры, врачи и художники.
Александр Иванович при проектировании отказался схемы дома с двором-колодцем,резонно считая, что гармония и красота должны быть не только со стороны фасада, но и изнутри должно быть светло и уютно. Для художников в мансардном этаже были устроены мастерские с верхним светом. На втором этаже размещалась мастерская самого Ржепишевского и его архитектурное бюро, а на верхнем - квартира с художественной студией.
Для каждого владельца квартиры в таком доме предусматривалась индивидуальные планировка и отделка (например мореным дубом), стеклянные перегородки, камин, ванная, телефон.Все квартиры были обеспечены сквозным проветриванием. Площадь четырех- и пятикомнатных квартир колебалась от 100 до 150 кв. метров. Часть перегородок в них раздвигалась, что позволяло увеличивать площадь отдельных комнат до 50 кв. м. Само собой в доме был предусмотрен лифт.
Его архитектурный стиль казалось идеально соответствовал динамично развивавшемуся в то время городу - подчеркнуто аскетичный, с сильным влиянием европейских традиций и всегда с оригинальным силуэтом. На фоне серой штукатурки изумительно смотрелась красная черепица и лепка высокого художественного достоинства.
После минувшей войны, когда весь центр города был сожжен и стоял в руинах, облик его домов сильно изменился. Не было уже черепицы, столь частой на крышах довоенных домов, да и лепку с фасадной скульптурой, закрашенную унылой серой краской язык теперь не повернется назвать произведением искусства. И этот дом конечно не исключение, а изначально ведь все было не так.
Есть такое выражение: дом умирает, если его бросает хозяин. Именно бросает, то есть уходит из него навсегда. Сегодняшнее состояние дома иначе как медленным умиранием назвать нельзя и раз уж зашла речь о категориях жизни и смерти, уместно думаю будет рассказать о жизни самого Александра Ржепишевского и причинах его поспешного бегства.
Родился он в 1879 году в семье офицера, в городке Аккермане, нынешней Одесской области. Семья его была большая и несколько его братьев стали впоследствии революционерами, но Александра политика совсем не интересовала - его ближайшая цель была учеба и дальнейшая карьера архитектора. В северной столице он поступает в Институт гражданских инженеров и заканчивает его с золотой медалью, что дает право продолжить учебу в Европе. И вот с 1904 по 1906 год Ржепишевский учится в Париже, в знаменитой Сорбонне. Пребывая там, молодой архитектор прилежно изучает западное искусство, приемы европейских зодчих, чтобы потом перенести их на отечественную почву.
Вернувшись в Петербург, Ржепишевский женится и начинает зарабатывать себе на кусок хлеба участием в различных архитектурных конкурсах. На премии победителям тогдашние заказчики, в отличие от нынешних, не скупились, а потому архитекторы отчаянно между собой конкурировали, что, конечнобыло стимулом в повышении качества их работы. Александр Иванович писал в те дни старшему брату, что работает по 18 часов в сутки.
Чтобы выдержать конкуренцию, он скооперировался со своим однокашником и старым другом архитектором Николаем Васильевым. В результате - важная победа: их совместный проект строительства нового банка принимается харьковскими купцами. Для авторского надзора за строительством Ржепишевского приглашают в Харьков. То был в 1910 год.
Измученный постоянным безденежьем и конкурсной гонкой, Александр Иванович охотно соглашается и переезжает в Харьков - с женой и двумя дочерьми. Следует отметить, что в начале века Харьков захлестнула эпидемия строительства. В 1913 году количество разрешений на строительство, выданных городскими властями, исчислялось сотнями. Харьков остро нуждался в молодых и талантливых архитекторах. Александра Ивановича, прославившегося сооружением Купеческого банка, буквально с головой накрыла лавина срочных заказов -он возводит доходные дома, частные особняки, общественные здания.
К Ржепишевскому приходит не только большая слава, но и большие деньги. Он активно участвует в культурно-просветительской жизни Харькова, занимается благотворительностью. Одним из первых во всей Российской империи он выдвигает и блестяще реализует проект «Товарищества собственных квартир» - прообраз нынешних кооперативных домов. Один из них - наш дом №19 по улице Рымарской.
По воспоминаниям его дочери, в то время просыпался он обычно в 5 часов утра, а уже в 6 принимался за работу - проектировал, рисовал, чертил. Затем объезжал строительные площадки - и так до поздней ночи. При этом успевал заниматься спортом, уделял время и музицированию, рисунку и живописи. Таким уклад его жизни был до осени 1917 года, когда власть в России захватили большевики.
Респектабельный, привыкший жить на широкую ногу архитектор Ржепишевский за какие-то месяцы превратился едва ли не в нищего. От его двух квартир новоявленные экспроприаторы оставили ему лишь одну комнатенку, средств к существованию не было, заказов и не предвиделось. В России началась страшная и кровавая гражданская война.
Чтобы спасти себя и свою семью, Ржепишевский решился эмигрировать. Для оформления необходимых бумаг он выезжал в Крым. И тут происхошло непредвиденное. Когда уже все было готово к отъезду, он случайно познакомился с женщиной, москвичкой, такой же как и он беженкой. Александр Иванович с первого взгляда полюбил эту, в общем, случайно встреченную им женщину. Полюбил настолько, что прининял совершенно неожиданное для всех решение - остаться с этой женщиной в Советской России.
Семья пережила шок. Срочно приехавшая в Крым жена Ржепишевского попыталась его образумить, вернуть в семью, но тщетно. Александр Ржепишевский, со свойственной ему решительностью с семьей порвал и вместе со своей возлюбленной уехал в Москву.
О последних, московских годах Ржепишевского известно очень мало. Со своей возлюбленной он поселился на улице Герцена, в буквально сарае, превращенном его талантливой рукой в очаровательный домик с мезонином. Позже он передал этот домик переехавшей в Москву первой семье (между прочим, его старшая дочь Наталья Гланн стала одной из первых советских кинозвезд).
Сам же Александр Иванович перебрался на пятый этаж неотапливаемого дома. Жил очень небогато и даже от всесоюзной славы дочери положение его не изменилось - семья его не простила. В то время он обдумывал новые проекты, разрабатывал устав профсоюза архитекторов и художников - прообраз нынешних творческих союзов, выполнял и случайные заказы. Последней работой Александра Ивановича стал пансионат «Долосы», что и сегодня стоит над Ялтой.
В 1930 году Ржепишевский как «буржуазный элемент» был арестован ГПУ, полгода томился в застенках большевистской охранки и вышел из тюрьмы уже больным и разбитым человеком. Через два месяца после своего освобождения, поднимая вязанку дров на свой пятый этаж, он почувствовал сильное недомогание, но все же продолжил подниматься. Сбросив вязанку на кухне, сел на стул и скончался от сердечного приступа. Ему был 51 год.
Вот так покинул он свою семью и свое любимое детище - дом, который с того времени медленно разрушается.
Стоит ли возвращаться к напоминанию о том,что после октябрьского переворота дома построенные Ржепишевским были национализированы и комфортабельные квартиры превратились в заурядные и известные нам коммуналки. По словам старых жильцов, потомки самого Ржепишевского выехали из этого дома еще в 1949-м.
Все эти годы дом медленно разрушается, поскольку необходимые ему ремонтные работы не проводятся, а ведь дому без малого сто лет.Квартиры подъезда №4 отнесены к категории аварийных и попадают под отселение по причине неудовлетворительного состояния перекрытий. Часть стен просела, что повлекло за собой деформацию газовых труб - чем это грозит, думаю объяснять не надо.
Вот и вся история брошенного архитектором дома №19, на улице Рымарской. Не правда ли, что он печально повторяет судьбу своего родителя и собственно этим Харьков больше всего не походит на Хельсинки.