Мне приснился я.
Я лежал, прижавшись щекой к бесконечно сухому пергаменту Великой Пустыни и цеплялся взглядом за трещину в окаменевшей глиняной корке. Мои пальцы, скрюченные, как лапа неясыти, пытались добраться до этой щели, чтобы вонзиться в неё, использовать как опору, как новый рубеж, и любое движение вперед отзывалось во мне смертью. Каждый мой сустав, каждый позвонок, каждый осколок кости был связан звенящей от натяжения струной с выпавшей из чаши горизонта невидимой точкой. Струны тянули меня назад - туда, откуда я сначала бежал, затем шел, затем полз, вымаливая у Пустыни каждый вдох. Я не смел оглядываться на пройденный путь - струны могли запросто вырвать мои глаза из глазниц. Струны моих пальцев ломали фаланги. Струны моего дыхания удавками перетягивали горло.
Я выиграл ещё одну пядь. Струны издали неслышный космический аккорд, который я ощутил в дрожи Великой Пустыни - и ответил ей не то вздохом, не то смехом.
Рано или поздно струны должны были вырвать из меня скелет - или порваться.
Я знал, что это только сон, но это знание не смягчало натяжения струн или скрипящей сухости глины. Во сне я всё равно оставался собой. Я никому не мог отдать мои струны.
Не веря, что смогу преодолеть следующий дюйм, я ещё немного продвинулся вперед, на неуловимую долю тона отдалившись от звенящей за горизонтом ненависти.
Выжато из блога
Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть
там. Welcome!