Цугундер сознания

[bamssi]

Вернемся к нашим детективам, не сочтите аллюзию буквальной. Сегодня, мои любимые сочитатели и сосмотрители, мы поговорим о важной составляющей художественного восприятия - допущениях. Термин опять условен, чуть позже попытаюсь дать ему определение. Чтобы не было так скучно читать мою упрямую отсебятину, соединим это с любимым телепроектом.

По традиции, подведем черту над катом. Сегодня мы поговорим о том, почему так упрямо твержу о том, что Шерлок перешел «рубикон», убив Магнуссена. Поговорим о секретах восприятиях, секретах современного телевидения, о том, почему стоит иногда степенно и строго вглядываться в его зеркальную муть. Если от вас далек мир культового британского сериала и моя идея о том, что наше восприятия много богаче, чем наши представления, не переходите этой черты.



Первое. Зачем я это делаю?

Эпиграф первый.

Джон: Почему вы со мной говорите?
Шерлок: Миссис Хадсон череп унесла.
Джон: Так я вам череп заменяю?
Шерлок: Да ладно, у вас получается!

Эпиграф второй

Произведение оптимизма на знание - величина постоянная. (с) Лев Давидович Ландау

У меня есть мечта. Однажды избавить любимую дисциплину от её добровольного заточения, в которую она загнана своими и многими усилиями, кажется, навечно. Я имею ввиду «русскую литературу». На данном этапе её изучение (в школе и частично вузах) сводиться либо к курсу истории литературы или к кропотливому ковырянию в исподнем текста. Всё это сопровождается громоздкими терминами, зубодробительной тщательностью ярлыков и лозунгов. Разбавляя все это здоровым человеческим восприятием, мы увязаем к хроническом неприятии части авторов и текстов, что обедняет нас и удаляет от незамутненного знанием счастья.

Мечта есть, но малые мои силы пока оставляют желать лучшего. К тому же я категорически не умею скучать. Прибавляем необходимость работать (учиться работать) со знакомым всем участникам парада материалом и некоторую вольность (так уж я устроена), то «Шерлок» нам подойдет идеально. Поверьте, что хорошо для «Шерлока» - хорошо и для Конан Дойля. То есть, от телепроекта до текста не столь долгая дорога, как может показаться.

Итак, допущения.

Мы уже допустили, что некие допущения существуют. Вы не представляете, насколько они нам необходимы. Ведь сначала мы допускаем, что на Северном Полюсе может жить суровый бородатый мужик с оленями, что он раз в год добирается до нашего бренного мира, стучится в каждый дом и приносит подарки. Потом допускаем, что подарки принесет некий мужик в костюме. Потом, что если притвориться, что ты всё еще допускаешь его существование, то родители подсунут ему для тебя нужный подарок.

Чем мы младше, тем легче допускаем. Не только в свое сознание нечто, но и то, что для лучшего восприятия следует допустить: существование говорящих плюшевых медведей, которые дружат с суетливыми поросятами и слишком умными кроликами; летающих со скоростью света жилистых мужиков в обтягивающих трико; проживающего на Бейкер-стрит странного инфернального, да и инфантильного, но гениального парня с тягой к разрушительной деятельности и странноватым друзьям.

Не думайте, что в этом есть какая-то наивность или (не побоюсь этого слова) некритичность нашего восприятия, вовсе нет. Это обязательное условие образного мышления. Дар предположить некие условия игры, при которых существует жанр ли, вид ли, способ донесения до нас информации. Так никого не удивляет, что за время существования сериала «Чисто английское убийство» население несчастной деревушки в графстве Мидсомер должно было стремительно исчезнуть с лица земли, потому что за 15 сезонов там погибло такое количество людей, как в маленькой, но очень локальной войне. Или то, что люди не сожгли на костре миссис Марпл, вокруг которой опять - таки людей погибло больше, чем в Первую мировую. Потому что наше сознание «допустило», что убийство в жанре детектив - норма. Одно из условий игры.

Как наличие (само существование) зомби в хорроре. Что любовные романы в 90% случаев заканчиваются свадьбой или бурным сексом на полянке. Наличие суперменов или фантазий Питера Джексона. Как вы понимаете, из спорных моих примеров, допущения бывает разного уровня.

Это связано (в первую очередь) с уровнем (характером) восприятия самого человека. Так мой отец (например) объясняет свое равнодушие к театру именно необходимостью сильно «допускать»: «Поставят на сцене два стула и натянут над ними тряпку. Говорят «Это корабль». А я смотрю и вижу: стулья и тряпка над ними». Я, мелкая, вставала в лужу против направления ветра и «плыла» на воображаемом корабле через океан. Это не говорит обо мне хорошо, а об любимом моем папе плохо. Только о том, что нам для получения информации, эстетического и прочего удовольствия требуются разные вещи. Допустим это?

Второй уровень связан с жанровой и авторской принадлежностью. Я называю это «потому что он Бэтмен». Все знают, что если в индийском фильме на стене висит ружье, то скоро оно запоет и станцует. Все понимают, что не стоит искать в поступках Индианы Джонса логику, а у Эммануэли тяги к нравственному росту. Вспоминаю рецензии на Кинопоиске и понимаю, что не все, но не важно. Мы различаем жанры, а значит допускаем их.

Третий уровень связан с тем, что некоторые допущения могут быть показателями не только жанровой принадлежности, но и вполне существующего явления из нашей с вами реальности. Все допускают, что Джеймс Бонд прекрасен и бессмертен, потому что он «Джеймс, Джеймс Бонд». Более того, все знают, что если на 20 минуте фильма в него выпустили полную обойму из автоматического оружия, то минут через десять он уже легко разделается с ротой солдат, бокалом мартини и очень грудастой блондинкой. Важно то, что мы допускаем существование подобного персонажа, потому что шпионаж давно является реальностью нашего мира. Мы разделены границами, языками и теперь труднее представить жюль-верновское путешествие вокруг света, чем то, что Бонд может грудью закрыть атомную бомбу и выжить. Так жанровая характеристика становится едва заметным маркером, позволяющим подчеркнуть новое или ранее не обозначаемое (долго не означаемое, переосмысленное) явление. Разберем на примере любимого сериала.

Превосходный анализ. Но я думал, вы копнете поглубже. (с) Шерлок

Эпиграф

Шерлок: Вы убили человека.
Джон: Я знаю. Это точно. Но человеком он был неважным.
Шерлок: Да, не особо хорошим.
Джон: А уж таксистом вообще ужасным.

Моффисы (молодцы-молодцы) используют фантасмагорию с самого начала, и заставив (преставив ей) публику проглотить двухметрового киллера Голема в первом сезоне, во многом облегчили себе и нам задачу. Третий сезон уплотнил жанровую интеграцию до сверхплотного повествования, которое начинили очень интересными деталями. Главная из них - убийство Магнуссена.

С одной стороны, весь сезон проникнут сознанием Шерлока, его возвращением и его реваншем. Он возвращает нас к началу начал - убийству таксо-маньяка; убийству, сплотившего Джона и Шерлока. Вернемся и мы к нему на минуту: верный и уверенный в своих силах солдат Джон Ватсон устремляется за Шерлоком. Обнаружив в окне (здания напротив) фигуру соседа с чем-то в руках (предположительно таблеткой, ведь Ватсон знает о способе таксиста самоубить людей), Джон, не раздумывая, стреляет. Никого из нас это не удивляет. Наше отношение к этому отлично выражает диалог друзей. Преступление остается нераскрытым, да и оставленным «за скобками».

Теперь Шерлок. Чтобы не пересказывать очевидное, перечислю отличия. Джону фиолетов неизвестный ему (он не встречался с ним до этого) таксист - маньяк с аневризмой. Из всех преступников на Земле, только Магнуссен вызывает у Шерлока «дрожь внутри». Джон незамеченным «снимает» таксиста снайперским выстрелом. Он достаточно дерзок, чтобы после этого наблюдать за «расследованием» своего преступления, его поступок аффективен, но «безопасен» в какой-то степени для совершившего его. Шерлок изначально решается на беспрецедентный для себя шаг - на «сделку с дьяволом». Терпеливо дожидается прибытия частей «ОМОНа», выжидает определенный момент и убивает прилюдно, не просто на глазах у свидетелей, а под прицелами снайперов. Рисковал? Рисковал. Буквально: рука могла бы дрогнуть, сколько не кричи Майкрофт сверху. Рисковал трудно возвращенной жизнью. Рисковал не ради себя, всё взвесив и (видимо) не найдя лучшего решения. Убил человека, которого мы за 90 минут признали убедительно отвратным.

Сравнивать таксиста и Магнуссена бессмысленно. Первый марионетка, за которой скрылся наш Трикстер. Воспользуемся Мориарти, чтобы вывести особые черты нового злодея. Что мы знаем о Магнуссене?

- он гениален. Его мозг способен удерживать в идеальном порядке тонны информации различной степени сложности; способен каталогизировать эту тонну; способен «считывать» людей и бить на поражение;
- благодаря своим «умениям» он способен оказывать давление на правительства всего мира («Он Наполеон беспардонного шантажа»)
- «он нападает на тех, кто живет не как все, и питается их тайнами»;
- ему нравится унижать (сцена с Джоном, с камином и упоминание об истязаниях Джанин);
- он - не преступник. «Он не трогает сильных мира сего». Он «бизнесмен, скупающий активы». В глазах закона он чист.

Магнуссен сам выложил, как именно он «работает». Ему не нужно убивать или заказывать Мэри, сдавать её полиции. Он «знает людей, которым нужна Мэри, знает кому позвонить». Если Мориарти устраивает шаманские пляски вокруг Шерлока, организует ему целый спектакль, невероятно долгую и многоходовую игру, но Магнуссену фиолетово до Шерлока. Ему нужен Майкрофт. Дальше линейное абсолютно решение: слабость Майкрофта - Шерлок, Шерлока - Джон, Джона - жена с перечнем врагов в небольшую Красную Книгу. Давим на слабое звено - цепочка сама скатывается к ногам. В этом нет «умысла» - нет «преступления». Нет того, что можно преследовать по закону. Доказать эту цепочку невозможно. Чем? Если всё что нужно, знать телефон боевика (заказчика, бывшего шефа) Мэри Ватсон. Да, сказать об этом вслух. А после щелкай по носу бывшего солдата сколько угодно.

Фильм «допустил» существование подобного персонажа. Вздрагивая, признаю, что подобный Магнуссен никого не удивил. Впервые в жизни мне не хочется спрашивать «почему».

Человек может понять даже то, что представить себе не может. (с) Лев Давидович Ландау

Как для «рыцарски романов» был адекватен и показательно обязателен «божественный поединок», который зачастую разрешал основной конфликт, так для нас знаков и показателен бой Дон Кихота с ветряной мельницей. Этот поступок, рожденный пародией на классическую деталь другого жанра, давно стал «говорящим» для человечества. Никто же не понимает под ним - кульминацию развития конфликта старого идальго и мельниц?

Так ни для кого не секрет, что «девушка Бонда» никогда не заживают до свадьбы. Больше того, это вовсе не привело к тому, что в ответ на словосочетание «девушка Бонда» мы начинаем рыдать в три ручья. О судьбе бедняжек, гибнущих регулярно самыми экзотическими способами. Вовсе нет. Словосочетание «девушка Бонда» звучит в наших ушах 100% комплиментом, потому что почти тождественно автоматическому статусу секс-символа.

Убийство в детективе - часть сюжета. С появления «американского» направления в жанре красавчики с крутыми подбородками и тяжелыми кольтами регулярно отстреливали зарвавшихся подонков. 90-е внесли особую романтику в восприятие профессионального киллерства. В России балабановский «брат» стал кумиром поколения и (внимания!) нравственным эталоном на многие десятилетия. Тяжеловесный Декстер (как и Ганнибал Лектор до него) вывел в «герои» официального маньяка. Его соотечественник Патрик Джейн возвел убийство врага в ранг сакральности, не просто «отомстив» губителю на глазах у объединенной армии ФБР, ЦРУ и полиции, а задушив его собственными руками (упс, спойлер). Британский Лютер (одноименного сериала) не только упорно закрывает глаза на вопрос «а где же маньячка Эллис», но и принимает её экстремальную помощь. Уилл Бертон из недавнего (тоже британского) «Сухим из воды» мастерски доказывает, как можно не только провернуть, но и оправдать собственное преступление. Что говорить, если мировой кинематограф давно предполагает наличие обаятельных киллеров и маньяков с «отмытой» кармой, и преступников, годами избегающих преступлений. Больше того, преступлений, которые мы с легким сердцем оправдываем. Сейчас трудно представить, что «Граф Монте-Кристо» старца Дюма вызывал яростные споры...

За три сезона «Шерлока» мы сталкивались с неким количеством трупов, «допустили» законность методов Шерлока (о! в европейской практике офицер полиции, следующий правилам либо неопытная блондинка, либо скрытый маньяк), допустили факт того, что Майкрофт Холмс и есть британское правительство. Почему же поступок Шерлок чем-то отличен от общей политики сериала? Потому что он делает Шерлока немного Бондом, придавая ему не свойственные ранее черты:

- он сам признает, что «работал» с братом против Мориарти (больше вопросов, чем ответов, хотя сговор братьев против Магнуссена объективно лежит на поверхности, но допустим, что пока мало доказуем или не осуществим);
- отзеркаливая всю серию Магнуссена, Шерлок совершает поступок обратный словам шантажиста. Он убивает - совершает преступление против «не преступника»;
- сценаристы подчеркивают его «исключительное» положение и наказание: Майкрофт решает судьбу «убийцы Холмса» на самом высоком уровне;
- в качестве наказания добровольно отправляется на убийственное правительственное задание.

Всё в рамках. Всё на самой тонкой грани. Но одной ногой в другом жанре. Почти агент «Холмс», нанятый таинственным (пусть и родственным) М, совершает уже не преступление - выполняет задание. Чую, наказывали его не за выстрел, а за «провал операции».

Не удержусь отметить еще один маркер. Если Майкрофт: «сам правительство, когда не обременен обязанностью секретной службы или ЦРУ на внештатной основе», то выясняя, кто такая Мэри («ты всегда всё знаешь») внештатный сотрудник ЦРУ не мог же не знать, кто она такая? Тогда почему не сказал брату? Был так уверен в её «безопасности» для него? Люблю Майкрофта, но он должен был точно знать, что Магнуссен ищет выходы на него, и достанет через Мэри - Джон - Шерлок связь.

Да и сама Мэри - бывший (?) агент ЦРУ, профессиональный убийца, обращается к мужу и его шаферу с вопросом: «для чего еще существуем мы». Мы? Признание тождества между троицей?

Первая серия - Шерлок привлечен к расследованию угрозы теракта. Вторая серия укладывает на одни весы двух «жертв»: гвардейца (государственный символ Великобритании) и майора, героя и антигероя войны, чья (подобные) судьбы одна из серьезных проблем современной Британии. Третья выводит главный персонаж нашей пьесы на самый высокий уровень. Нет, это уже не просто оказание услуги высокопоставленному клиенту, это полноценная служба.

Вот и «водораздел». Незаметно для нас, но уверенной рукой, Шерлок был сдвинут на поле иного жанра. Осталась последняя попытка освободиться, пусть на лишь на словах «Я - не герой, я - высокоактивный социопат», но это уже запредельно далеко от «Ты однажды мне сказал, что ты не герой. Я порой даже сомневался, что ты вообще человек. Но ты был самым лучшим, самым гуманным человеком из всех, кого я знал, и никто не убедит, что ты мне врал, никто». Человек Шерлок выполнил просьбу, выжил и перешел в ранг не просто героев, а супергероев, с полным набором «сверхспособностей».

Раскрой все тайны мира, Шерлок Холмс! (с)

Что это и для чего? Почему я так тщательно и упрямо расписываю вам приметы «бондианы» в контексте «Шерлока»? Потому что («Простые числа созданы для того, чтобы их умножать», снова обожаемый Ландау) это самое интересное в материале: допущения и предположения. Это стража нашего цугундера, который мы именуем сознанием.

Первое позволяет нам следовать сюжету, сочувствовать и принимать. Второе, складывать невидимый Кубик Рубика и получать от этого удовольствие. Мы можем просто принять, как факт, что в современном мире полным полно Магнуссенов и «мочить в сортире» единственный действенный способ их остановить. Можем уловить оттенки шпионского триллера в сюжета и а) возмутиться (во что они превращают хороший фильм?!) б) восхититься (Это же Шерлок, Шерлок Холмс!) в) считать превосходную иронию сценаристов (объединить столько национальных символов в одном сезоне и собрать за первый уикенд проката в Америке рекордные показатели рейтинга) г) обратить внимание на то, что мировой кинематограф всё чаще и чаще обращается к проблеме «бессилия закона» перед лицом нового класса преступлений.

Когда - то Конан Дойль ужаснулся новому классу преступника, чья логика перестала быть «примитивной». Мориарти остался в классике мирового детектива, как первый признанный главарь преступного синдиката. Агата Кристи в «Занавесе» вывела новый класс преступника, подталкивающего людей к преступлениям. Она заставит католика Пуаро принять невыносимое решение и убить маньяка. Ганнибал Лектер Томаса Харриса проникнется сочувствием к Кларисс и станет «помогать» ей. Декстор и Лютер с Эллис преследуют других маньяков. Вы всё еще верите, что выстрел Шерлока - ничего не значит в этой цепи?

Да, однозначного ответа не будет. Но невидимый красный шрифт упрямо мигнет, когда вы снова пересмотрите сезон.

Допуская (…) - получим одно, допуская (…) предположим другое. Хороший материал создан для того, чтобы сознание раскачивалось, как добрая лодка. На спор могу продолжить доказывать, что это убийство

- этическая задача нового порядка, переосмысление преступления в реалиях современного мира. Найти и проанализировать подобия поднятой темы в других телепроектах Британии («Лютер», «Сухим из воды», частично «Бродчерч»), мира (американские «Декстер», «Менталист», «Карточный домик», французский «Жан» и «Марион Маззано»). Что ищем? Выбор убийства, как единственное решение в предполагаемой ситуации. Осуществление осознанного убийства и ненаказуемость его (не только в зрительском восприятие, но и реалиях сюжета). Под задачей понимаем не «осуждение» или оценку поступку, а понимание корней и следствий популярности данной темы;

- маркер проявления нового жанра в любимом сериале. Можно проследить все приметы стиля, выстроить их логической зависимость, определить каталогизировать, проанализировать их характер. С этим в свою очередь тоже можно делать, что захочу: предположить, что этот «уровень» героизма достался Шерлоку в ответ на статус «культовости», как примета статуса сериала и персонажа для культуры Великобритания, чьим символом он, безусловно, уже стал. Можно оценить мастерскую работу, позволившую нашему сознанию безболезненно принять этот новый статус, или не оценить.

Поверьте, даже это еще не всё… на что способен материал. Мне кажется, что задача литературы - научиться рассматривать текст (фильм, музыкальное или изобразительное произведение) под разными углами, допускать возможности, предполагать и использовать, в зависимости от поставленной задачи.

Итог

Моя была в том, чтобы показать, что мы свободны. Что наше сознание - уютные чертоги, а вовсе не холодный цугундер, и у нас есть время, чтобы ими воспользоваться. Пусть это звучит напутствием перед любым просмотром:

Шерлок: Увидимся вечером.
Джон: Вечером?
Шерлок: Да, я пришлю тебе инструкции.
Джон: А я сообщу, свободен ли вечером.
Шерлок: Свободен, я проверял.