Роль искусства в межнациональных конфликтах
Сим предлагаю Вам текст моего доклада, прочитанного в 2008 году в Институте Художественного Образования и Культурологии Российской Академии Образования (эх, какие названия!).
Этот доклад долгое время висел на их вебсайте (см. линк в конце), но несколько лет назад был убран оттуда. так или иначе, надеюсь, что кому-нибудь может показаться интересным, а если нет, то... на нет и суда нет. ;)
Вечером 25 Августа 1830 г. в одном из театров Брюсселя шла опера Франсуа Обера «Немая из Портичи», сюжет которой основывался на событиях борьбы неаполитанцев потив испанского владычества. Когда в конце оперы с театральной сцены прозвучал призыв лидера восстания «К оружию!», публика возбудилась настолько, тут же перед театром начала митинг, переросший в общенародное восстание за отделение от Нидерландов. Так родилась новая страна - Королевство Бельгия.
Было бы несомненно ошибкой утверждать, что только лишь премьера французской оперы привела к распаду Нидерландского Королевства - в то время немаленького и достаточно высокоразвитого европейского государства. Однако данное произведение искусства послужило запалом к назревшему выступлению, которое, быть может, еще долго откладывалось-бы а теоретически могло и не произойти вовсе.
Прежде чем перейти к анализу роли искусства в таком явлении последних ста с лишним лет, как межнациональные конфликты, следует вспомнить о других причинах, их породивших. Сегодня не принято подвергать сомнению тот факт, что понятие «нация» как обозначение социально-государственной или реже - социально-этнической общности практически сформировалось не ранее конца 18-го века. В течение долгих предыдущих столетий основу формирования большинства государств составляло единство исповедуемой религии и верность правящей династии. Именно поэтому еще в середине 16-го века путешественник, шагавший по дороге из североитальтальянского города Турина в североитальянский же город Милан, спрашивал у пастуха: «Далеко-ли еще до Испании?», пастух мог, указав пальцем на землю под собой ответить: «Да вот она!», если путником была уже пройдена нигде не обозначенная граница владений Мадридского двора [1]. Именно поэтому много лет спустя вологодские вепсы на вопрос царского чиновника о том, русские-ли они люди, отвечали: «Русские мы! Конечно, русские, только вот язык у нас другой!». Да и во время Первой Мировой войны, опустошившей Европу в начале прошлого века закарпатские гонведы-русины, воевавшие за реликт средневековья - Австро-Венгерскую Империю, наступали первыми и отступали последними, не испытывая особых симпатий к противостоявшим им этнически родственным украинцам и русским, но храня искренную верность «своему королю Ференцу-Йошке».
Однако, взрывное развитие технологий, породившее взлет «третьего сословия» и серию революций, наиболее знаковой из которых явилась Великая Французская Революция 1789 года, покончили с идеей «Богом избранной монархии», а к концу 19-го века Фридрих Ницше возвестил нам о «смерти» и самого Бога [2], а точнее - о резком сокращении роли религии в жизни населения развитых регионов. В результате бремя быть основой формирования государств было переложено на нации, а роль религий была перехвачена идеологиями, которые в свою очередь не могут существовать без построения новых систем мифов.
Едва-ли будет преувеличением сказать, что на мифах строились и строятся как социально-национальные идеологии, с помощью которых были сформированы такие современные нации как, например, американская и французская (увы, мифом оказались и утверждения о всеобщем равенстве и братстве, что доказали залпы, прозвучавшие еще более двухсот лет назад на Марсовом поле в Париже и в лесах северо-западного Массачуссетса [3]), так и идеологии этно-национальные, породившие, пожалуй, большинство современных наций планеты. В отличие от экономико-философских мифов, востребованных социально-национальными идеологиями, идеологии этно-национальные базируются преимущественно на мифах исторического характера, а точнее - на переосмыслении или тенденциозном осмыслении исторического прошлого.
«Чтобы понять истинное значение расы [4], - писал сто лет назад Гюстав Лебон,- следует продолжить ее одновременно в прошедшее и в будущее. Они управляют неизмеримой областью бессознательного, - той невидимой областью, которая держит под своей властью все проявления ума и характера. Судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие» [5]. Развивая приведенную выше мысль великого француза, позволим себе добавить, что «руководство судьбой народа» (нации) весьма часто, если не всегда, требовало и требует создания «альтернативного прошлого» и подчас наделение «умерших поколений» сойствами и судьбами, которые далеко не всегда были им присущи в реальном, а не виртуальном прошлом. И вот здесь помимо трудов ученых по переписыванию истории (создания, так сказать, новой редакции истории стран, краев и народов) становится востребованным и творчество писателей, поэтов, художников и скульпторов, а также композиторов, режиссеров и сценаристов.
Историк может заново переписать историю, но ему трудно придумать события, которых не существовало в реальном прошлом. Да и маневр ученого при альтернативном истолковывании реальных событий ограничен: на документы и свидетельства, представленные историком в оправдание заданных мифов его коллеги из противоположного лагеря могут ответить контр-документами и контр-свидетельствами, создавая патовую ситуацию. К тому же массы, как правило, не читают исторических трудов, да и лидеры масс делают это подчас крайне небрежно и усваивают информацию весьма поверхностно.
Иначе обстоит дело с искусством. Оно идет напрямую в массы, без политической воли которой невозможно развитие нации, а его раличные жанры нахоодят доступ к сердцам различных социальных слоев и групп, нокого не оставляя «неохваченными». К тому же произведения искусства отличаются от исторических трудов тем, что с ними невозможно спорить и созданное художником практически невозможно опровергнуть. Ведь искусство изначально и общепризнанно основывается на художественном вымысле, а как спорить с вымыслом, если он сам, с самого начала признает, что не является «истиной в последней инстанции»? Можно сколько угодно кричать из зала театра или кинотеатра: «Господа! Это же все - неправда!», но вопиющий в партере лишь выставит себя в смешном свете, посколько будет пытаться уличить во лжи то, что по своей природе не претендует на правду, а порой и на правдоподобие. Искусство является более действенным инструментом воздействия на сознание масс, чем историческая наука, также и потому, что помимо разума воздействует и на подсознание, обосновываясь в нем крепко и надолго, формируя тем самым «общность чувств, идей, верований и интересов,...придающую психическому складу народа большое сходство и большую прочность, обеспечивая ему в то же время громадную силу» [6].
Можно привести множество примеров произведений искусства, оказавших серьезное воздействие на формирование важнейших национальных мифов, во многом определивших дальнейшие пути ряда народов и государств. Так, развитие немецкого национализма от антинаполеоновских восстаний и объединения множества мелких государств в единую Германию до крайних форм, породивших нацизм, было-бы едва-ли возможно без поэзии Теобальда Кернера, Эдуарда-Фридриха Мерике и Людвига Уланда, опер Рихарда Вагнера, полотен Георга Керстинга и Карла Рёхлинга. Поколения польских патриотов вдохновлялись романами Генрика Сенкевича и картинами Войцеха Козака. Музыка Яна Сибелиуса разбудила Финляндию, а картина “Марш Порийского полка” Альберта Эдельфельта вдохновляла тысячи участников советско-финских войн ХХ века.
Но искусство может способствовать не только подъему наций и образованию государств. Нередко оно способствовало и продолжает способствовать развитию межнациональных и межэтнических конфликтов, которыми становление наций нередко сопровождается. Иногда творческие гении народов, живущих бок о бок друг с другом, создают творения, по сути сталкивающие эти народы и создающие несопоставимые друг с другом матрицы альтернативного прошлого, порой настолько различные и настолько противоречащие друг другу, что у неискушенного читателя или зрителя, получившего доступ к таким произведениям народов-соседей, может сложиться впечатление будто все их историческое развитие происходило в параллельных, хотя и похожих друг на друга мирах, и только теперь в результате какой-то чудовищной ошибки их соединило в одном мире, где их сосуществование оказывается под вопросом.
Пожалуй, классическими примерами подобных «параллельных миров», являются варианты относительно недавнего прошлого Украины созданные с одной стороны повестью Н.В.Гоголя «Тарас Бульба» и историческими поэмами Тараса Шевченко и с другой стороны - Романом Генрика Сенкевича «Огнем и мечом» и картинами баталиста Войцеха Козака. Названные произведения воспитали по крайней мере три поколения активных людей, внесших вклад в формирование современной Польши и Украины и при этом усвоивших наборы не подлежащих сомнению представлений, стереотипов и предрассудков, находящихся друг с другом в остром конфликте и никоим образом не способствующих межнациональному диалогу и поиску взаимоприемлимых компромиссов. Излишне говорить, что кровь, пролившаяся между двумя народами в первой половине прошлого столетия, разорение целых областей, неслыханные материальные потери и изменение исторически сложившегося этнического состава больших спорных территорий и многие другие драматические события недавней истории украинцев и поляков, последствия которых оба соседних народа сегодня стараются преодолеть, произошли не в последнюю очередь под воздействием формировавших мировоззрение людей произведений искусства.
Другим примером может служить еще более недавний и до сих поро далекий от разрешенияи конфликт в Абхазии, где совсем недавно произошли трагические события, массовые убийства и этнические чистки. История маленького абхазского народа тоже была непростой. В частности, в ней была так называемое «махаджирство» - массовое истребление адыго-абхазских племен войсками Российской Империи и принудительная депортация значительного количества абхазов в Турцию. Однако, этот исторический фактор почти не отражен в абхазском искусстве и, в частности, в литературе, сформировавшейся в советское время. Зато в литературе советской Абхазии взошла звезда творчества Фазиля Искандера, произведения которого богаты крайне отрицательными персонажами из числа грузин, в частности - суровыми, подлыми и бесчеловечными чиновниками. И вот не в последнюю очередь в результате восприятия массами подобных произведений создается стойкое неприятие народа, с которым абхазы столетиями разделяли общее отечество и чуть ли не весь смысл существования абхазского народа сводится к тому, чтобы не жить вместе с грузинами.
Подобных примеров можно привести очень много. К сожалению формат данного доклада не позволяет этого, как не позволяет и более детального анализа отдельных произведений и их участия в формировании стереотипов. Вместо этого мы позволим себе напомнить о том, что опять-таки в течение предыдущего столетия идеологически нагруженные государственные режимы пытались бороться с искусством народов, чьи устремления шли вразрез с интересами этих режимов; бросали им вызов. Тут уместно вспомнить целенаправленное уничтожение архитектурных памятников польских городов по приказу лидеров Третьего Рейха (прежде всего - стирание с лица земли Варшавы и попытка уничтожения Кракова), а также упорная борьба нацистов с польской геральдикой - видом искусства в концентрированном, шифрованном виде сохраняющем память страны и наследие ее людей [7]. Нечто подобное было осуществлено и руководством СССР в сталинский период, когда практически до основания были снесены архитектурные ансамбли нынешнего Калининградского анклава - бывшей Восточной Пруссии, частично аннексированной Советским Союзом и очищенной от коренных жителей. А в самом начале Второй Мировой войны чудом провалилась попытка полного уничтожения исторического центра присоединенного к СССР г. Выборг.
Признание роли искусства в формировании конфликтных национальных идеологий позволяет сделать целый ряд выводов. Среди них - вывод об особой роли писателей, художников, композиторов и других работников искусства в жизни общества, творчество которых помимо доставления эстетического наслаждения и формирования чувства прекрасного может оказаться опасным инструментом, особенно если он попадет в руки авантюристов от политики. Другой вывод - весьма пессимистичный - о чезвычайной трудности полемики с людьми чья система мнений, представлений и верований, сформированных в том числе и искусством, находится в конфликте с нашей системой взглядов на прошлое и настоящее и в то же время о необходимоости тщательного изучения источников этнических идеологий соседних народов. Ну и, наконец, осознание вышесказаного учит нас терпению, ибо согласно философии Конфуция и Лао Цзы идеологии и верования народов способны рождаться, созревать и умирать, уступая место новым системам мнений и ценностей.
http://www.art-education.ru/project/seminar-2008/andersen.htm
[1] В указанный исторический период в состав королевства испанских Габсбургов помимо огромных заокеанских колоний входили различные земли, впоследствие вошедшие в состав Франции, Италии и других стран Европы (прим. автора).
[2] Nietsche, Friedrich, Die fröhliche Wissenschaft (Ditzingen, 2000), s. 180
[3] Имеется в виду расстрел революционными гвардейцами демонстрации парижской бедноты на Марсовом поле в сентябре 1791 года и подавление восстания фермеров и ремесленников под руководством ветерана войны за независимость Даниэля Шэйса в 1787 году (прим. автора).
[4] В данном случае под словом «раса» подразумевается этническая общность или народ (прим. автора) .
[5] Лебон, Гюстав, Психология народов и масс (М., 1995), с.8.
[6] Ibid., с.8.
[7] В ходе оккупации Польши гитлеровской Германией в 1939-44 гг. оккупационным властям было приписано уничтожать любые польские гербы (земельные, ведомственные или личные) в любой форме, будь-то репродукция, резьба по дееву, металл или скульптура.
Этот доклад долгое время висел на их вебсайте (см. линк в конце), но несколько лет назад был убран оттуда. так или иначе, надеюсь, что кому-нибудь может показаться интересным, а если нет, то... на нет и суда нет. ;)
Вечером 25 Августа 1830 г. в одном из театров Брюсселя шла опера Франсуа Обера «Немая из Портичи», сюжет которой основывался на событиях борьбы неаполитанцев потив испанского владычества. Когда в конце оперы с театральной сцены прозвучал призыв лидера восстания «К оружию!», публика возбудилась настолько, тут же перед театром начала митинг, переросший в общенародное восстание за отделение от Нидерландов. Так родилась новая страна - Королевство Бельгия.
Было бы несомненно ошибкой утверждать, что только лишь премьера французской оперы привела к распаду Нидерландского Королевства - в то время немаленького и достаточно высокоразвитого европейского государства. Однако данное произведение искусства послужило запалом к назревшему выступлению, которое, быть может, еще долго откладывалось-бы а теоретически могло и не произойти вовсе.
Прежде чем перейти к анализу роли искусства в таком явлении последних ста с лишним лет, как межнациональные конфликты, следует вспомнить о других причинах, их породивших. Сегодня не принято подвергать сомнению тот факт, что понятие «нация» как обозначение социально-государственной или реже - социально-этнической общности практически сформировалось не ранее конца 18-го века. В течение долгих предыдущих столетий основу формирования большинства государств составляло единство исповедуемой религии и верность правящей династии. Именно поэтому еще в середине 16-го века путешественник, шагавший по дороге из североитальтальянского города Турина в североитальянский же город Милан, спрашивал у пастуха: «Далеко-ли еще до Испании?», пастух мог, указав пальцем на землю под собой ответить: «Да вот она!», если путником была уже пройдена нигде не обозначенная граница владений Мадридского двора [1]. Именно поэтому много лет спустя вологодские вепсы на вопрос царского чиновника о том, русские-ли они люди, отвечали: «Русские мы! Конечно, русские, только вот язык у нас другой!». Да и во время Первой Мировой войны, опустошившей Европу в начале прошлого века закарпатские гонведы-русины, воевавшие за реликт средневековья - Австро-Венгерскую Империю, наступали первыми и отступали последними, не испытывая особых симпатий к противостоявшим им этнически родственным украинцам и русским, но храня искренную верность «своему королю Ференцу-Йошке».
Однако, взрывное развитие технологий, породившее взлет «третьего сословия» и серию революций, наиболее знаковой из которых явилась Великая Французская Революция 1789 года, покончили с идеей «Богом избранной монархии», а к концу 19-го века Фридрих Ницше возвестил нам о «смерти» и самого Бога [2], а точнее - о резком сокращении роли религии в жизни населения развитых регионов. В результате бремя быть основой формирования государств было переложено на нации, а роль религий была перехвачена идеологиями, которые в свою очередь не могут существовать без построения новых систем мифов.
Едва-ли будет преувеличением сказать, что на мифах строились и строятся как социально-национальные идеологии, с помощью которых были сформированы такие современные нации как, например, американская и французская (увы, мифом оказались и утверждения о всеобщем равенстве и братстве, что доказали залпы, прозвучавшие еще более двухсот лет назад на Марсовом поле в Париже и в лесах северо-западного Массачуссетса [3]), так и идеологии этно-национальные, породившие, пожалуй, большинство современных наций планеты. В отличие от экономико-философских мифов, востребованных социально-национальными идеологиями, идеологии этно-национальные базируются преимущественно на мифах исторического характера, а точнее - на переосмыслении или тенденциозном осмыслении исторического прошлого.
«Чтобы понять истинное значение расы [4], - писал сто лет назад Гюстав Лебон,- следует продолжить ее одновременно в прошедшее и в будущее. Они управляют неизмеримой областью бессознательного, - той невидимой областью, которая держит под своей властью все проявления ума и характера. Судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие» [5]. Развивая приведенную выше мысль великого француза, позволим себе добавить, что «руководство судьбой народа» (нации) весьма часто, если не всегда, требовало и требует создания «альтернативного прошлого» и подчас наделение «умерших поколений» сойствами и судьбами, которые далеко не всегда были им присущи в реальном, а не виртуальном прошлом. И вот здесь помимо трудов ученых по переписыванию истории (создания, так сказать, новой редакции истории стран, краев и народов) становится востребованным и творчество писателей, поэтов, художников и скульпторов, а также композиторов, режиссеров и сценаристов.
Историк может заново переписать историю, но ему трудно придумать события, которых не существовало в реальном прошлом. Да и маневр ученого при альтернативном истолковывании реальных событий ограничен: на документы и свидетельства, представленные историком в оправдание заданных мифов его коллеги из противоположного лагеря могут ответить контр-документами и контр-свидетельствами, создавая патовую ситуацию. К тому же массы, как правило, не читают исторических трудов, да и лидеры масс делают это подчас крайне небрежно и усваивают информацию весьма поверхностно.
Иначе обстоит дело с искусством. Оно идет напрямую в массы, без политической воли которой невозможно развитие нации, а его раличные жанры нахоодят доступ к сердцам различных социальных слоев и групп, нокого не оставляя «неохваченными». К тому же произведения искусства отличаются от исторических трудов тем, что с ними невозможно спорить и созданное художником практически невозможно опровергнуть. Ведь искусство изначально и общепризнанно основывается на художественном вымысле, а как спорить с вымыслом, если он сам, с самого начала признает, что не является «истиной в последней инстанции»? Можно сколько угодно кричать из зала театра или кинотеатра: «Господа! Это же все - неправда!», но вопиющий в партере лишь выставит себя в смешном свете, посколько будет пытаться уличить во лжи то, что по своей природе не претендует на правду, а порой и на правдоподобие. Искусство является более действенным инструментом воздействия на сознание масс, чем историческая наука, также и потому, что помимо разума воздействует и на подсознание, обосновываясь в нем крепко и надолго, формируя тем самым «общность чувств, идей, верований и интересов,...придающую психическому складу народа большое сходство и большую прочность, обеспечивая ему в то же время громадную силу» [6].
Можно привести множество примеров произведений искусства, оказавших серьезное воздействие на формирование важнейших национальных мифов, во многом определивших дальнейшие пути ряда народов и государств. Так, развитие немецкого национализма от антинаполеоновских восстаний и объединения множества мелких государств в единую Германию до крайних форм, породивших нацизм, было-бы едва-ли возможно без поэзии Теобальда Кернера, Эдуарда-Фридриха Мерике и Людвига Уланда, опер Рихарда Вагнера, полотен Георга Керстинга и Карла Рёхлинга. Поколения польских патриотов вдохновлялись романами Генрика Сенкевича и картинами Войцеха Козака. Музыка Яна Сибелиуса разбудила Финляндию, а картина “Марш Порийского полка” Альберта Эдельфельта вдохновляла тысячи участников советско-финских войн ХХ века.
Но искусство может способствовать не только подъему наций и образованию государств. Нередко оно способствовало и продолжает способствовать развитию межнациональных и межэтнических конфликтов, которыми становление наций нередко сопровождается. Иногда творческие гении народов, живущих бок о бок друг с другом, создают творения, по сути сталкивающие эти народы и создающие несопоставимые друг с другом матрицы альтернативного прошлого, порой настолько различные и настолько противоречащие друг другу, что у неискушенного читателя или зрителя, получившего доступ к таким произведениям народов-соседей, может сложиться впечатление будто все их историческое развитие происходило в параллельных, хотя и похожих друг на друга мирах, и только теперь в результате какой-то чудовищной ошибки их соединило в одном мире, где их сосуществование оказывается под вопросом.
Пожалуй, классическими примерами подобных «параллельных миров», являются варианты относительно недавнего прошлого Украины созданные с одной стороны повестью Н.В.Гоголя «Тарас Бульба» и историческими поэмами Тараса Шевченко и с другой стороны - Романом Генрика Сенкевича «Огнем и мечом» и картинами баталиста Войцеха Козака. Названные произведения воспитали по крайней мере три поколения активных людей, внесших вклад в формирование современной Польши и Украины и при этом усвоивших наборы не подлежащих сомнению представлений, стереотипов и предрассудков, находящихся друг с другом в остром конфликте и никоим образом не способствующих межнациональному диалогу и поиску взаимоприемлимых компромиссов. Излишне говорить, что кровь, пролившаяся между двумя народами в первой половине прошлого столетия, разорение целых областей, неслыханные материальные потери и изменение исторически сложившегося этнического состава больших спорных территорий и многие другие драматические события недавней истории украинцев и поляков, последствия которых оба соседних народа сегодня стараются преодолеть, произошли не в последнюю очередь под воздействием формировавших мировоззрение людей произведений искусства.
Другим примером может служить еще более недавний и до сих поро далекий от разрешенияи конфликт в Абхазии, где совсем недавно произошли трагические события, массовые убийства и этнические чистки. История маленького абхазского народа тоже была непростой. В частности, в ней была так называемое «махаджирство» - массовое истребление адыго-абхазских племен войсками Российской Империи и принудительная депортация значительного количества абхазов в Турцию. Однако, этот исторический фактор почти не отражен в абхазском искусстве и, в частности, в литературе, сформировавшейся в советское время. Зато в литературе советской Абхазии взошла звезда творчества Фазиля Искандера, произведения которого богаты крайне отрицательными персонажами из числа грузин, в частности - суровыми, подлыми и бесчеловечными чиновниками. И вот не в последнюю очередь в результате восприятия массами подобных произведений создается стойкое неприятие народа, с которым абхазы столетиями разделяли общее отечество и чуть ли не весь смысл существования абхазского народа сводится к тому, чтобы не жить вместе с грузинами.
Подобных примеров можно привести очень много. К сожалению формат данного доклада не позволяет этого, как не позволяет и более детального анализа отдельных произведений и их участия в формировании стереотипов. Вместо этого мы позволим себе напомнить о том, что опять-таки в течение предыдущего столетия идеологически нагруженные государственные режимы пытались бороться с искусством народов, чьи устремления шли вразрез с интересами этих режимов; бросали им вызов. Тут уместно вспомнить целенаправленное уничтожение архитектурных памятников польских городов по приказу лидеров Третьего Рейха (прежде всего - стирание с лица земли Варшавы и попытка уничтожения Кракова), а также упорная борьба нацистов с польской геральдикой - видом искусства в концентрированном, шифрованном виде сохраняющем память страны и наследие ее людей [7]. Нечто подобное было осуществлено и руководством СССР в сталинский период, когда практически до основания были снесены архитектурные ансамбли нынешнего Калининградского анклава - бывшей Восточной Пруссии, частично аннексированной Советским Союзом и очищенной от коренных жителей. А в самом начале Второй Мировой войны чудом провалилась попытка полного уничтожения исторического центра присоединенного к СССР г. Выборг.
Признание роли искусства в формировании конфликтных национальных идеологий позволяет сделать целый ряд выводов. Среди них - вывод об особой роли писателей, художников, композиторов и других работников искусства в жизни общества, творчество которых помимо доставления эстетического наслаждения и формирования чувства прекрасного может оказаться опасным инструментом, особенно если он попадет в руки авантюристов от политики. Другой вывод - весьма пессимистичный - о чезвычайной трудности полемики с людьми чья система мнений, представлений и верований, сформированных в том числе и искусством, находится в конфликте с нашей системой взглядов на прошлое и настоящее и в то же время о необходимоости тщательного изучения источников этнических идеологий соседних народов. Ну и, наконец, осознание вышесказаного учит нас терпению, ибо согласно философии Конфуция и Лао Цзы идеологии и верования народов способны рождаться, созревать и умирать, уступая место новым системам мнений и ценностей.
http://www.art-education.ru/project/seminar-2008/andersen.htm
[1] В указанный исторический период в состав королевства испанских Габсбургов помимо огромных заокеанских колоний входили различные земли, впоследствие вошедшие в состав Франции, Италии и других стран Европы (прим. автора).
[2] Nietsche, Friedrich, Die fröhliche Wissenschaft (Ditzingen, 2000), s. 180
[3] Имеется в виду расстрел революционными гвардейцами демонстрации парижской бедноты на Марсовом поле в сентябре 1791 года и подавление восстания фермеров и ремесленников под руководством ветерана войны за независимость Даниэля Шэйса в 1787 году (прим. автора).
[4] В данном случае под словом «раса» подразумевается этническая общность или народ (прим. автора) .
[5] Лебон, Гюстав, Психология народов и масс (М., 1995), с.8.
[6] Ibid., с.8.
[7] В ходе оккупации Польши гитлеровской Германией в 1939-44 гг. оккупационным властям было приписано уничтожать любые польские гербы (земельные, ведомственные или личные) в любой форме, будь-то репродукция, резьба по дееву, металл или скульптура.