"Легенда о любви", Терешкина-Осмолкина-Аскеров-Сергеев
Оригинал взят у avrorova в "Легенда о любви", Терешкина-Осмолкина-Аскеров-Сергеев
Как я люблю артистов, без малейшей отсебятины неуловимо меняющих роль при каждом выходе на сцену! Думаете, зря смотрю одно и то же десятки раз?
Вчерашняя "Легенда о любви" была как никогда именно о любви -- всепоглощающей, всепрощающей, ничего не требующей от любимого, кроме счастья быть рядом с ним. И я сейчас не о Ферхаде с Ширин, хотя очаровательная героиня Осмолкиной и мужественный герой Аскерова составили замечательный дуэт.
Как писал Хикмет, "ни одна сестра не любила так свою сестру и не будет любить", как Мехменэ Терешкиной любила Ширин. Царственность, властность героини никуда не делись, но потеря короны казалась ей легкой платой. Настолько легкой, что Мехмэне спешила ее предложить, в душе чувствуя, что придется отдать гораздо больше. Однако и над красотой она не думала, лишь оттягивала страшный миг расставания с нею. Жизнь сестры была действительно важнее собственной.
Вообще то ли из-за дружбы с Осмолкиной, исполняющей Ширин, то ли по другой причине, у них было какое-то уникальное взаимодействие. Когда Ширин сбежала с Ферхадом, я почувствовала, как больно Мехмэне обнаружить, что сестра, то единственное существо, с которым можно быть собой -- человеком, а не царицей, -- которая тебе дороже всего на свете и прекрасно знает, какую жертву ты ей принесла, эта сестра легко вычеркивает тебя навсегда из своей жизни, даже не попытавшись договориться, объяснить. Оказывается, ты ей совершенно не нужна, не дорога, твои страдания ей безразличны. Мехмэне гналась за нею, а не за Ферхадом, гналась, потеряв голову, и, поймав, с изумлением разжала руки -- отпустила. А когда Ширин стала требовать брака с Ферхадом, Мехмэне медлила не потому, что колебалась с согласием -- она просто не в силах была сразу ответить, с отчаяньем постигая всю меру равнодушия и жестокости сестры.
Любовь к Ферхаду была не меньше, однако совершенно иной. В первом монологе я словно видела ожившие строки "Только я глаза закрою - предо мною ты встаешь! Только я глаза открою - над ресницами плывешь!" Что бы ни делала Мехмэне, куда бы ни смотрела, как бы ни пыталась избавиться от наваждения -- всюду был он... или даже Он. Но во втором монологе, когда Ферхад появлялся в царском образе, мне показалось, что вместо привычной истомы страсти... нет, вместе с нею... царица словно бы пыталась понять -- а стоит ли страсть того, чтобы идти у нее на поводу, жертвуя счастьем близких? И, как ни больно ей это было, осознанно отдавала Ферхада сестре.
Второй герой, поразивший меня вчера - Визирь в исполнении Сергеева. Как он любил Мехмэне! Не царицу в ней, а именно ее. Обычно визирь, возглавляя шествие, словно топчет ногами нижестоящих. Но тут в движениях было скорее торжественное ликование: расступайтесь, радуйтесь, падайте ниц - идет Она! Он понимал ситуацию лучше, чем Мехменэ, однако не в силах был причинить ей боль, заранее предупреждая о плохом. А, признавшись случайно в любви, ни на миг не обиделся на пренебрежение, считая его естественным. Он упивался служением Мехменэ, а не собственным высоким положением.
Удивительная получилась вчера «Легенда». Совсем не о власти, а с начала до конца о любви. Но ведь так она и называется:)...
Как я люблю артистов, без малейшей отсебятины неуловимо меняющих роль при каждом выходе на сцену! Думаете, зря смотрю одно и то же десятки раз?
Вчерашняя "Легенда о любви" была как никогда именно о любви -- всепоглощающей, всепрощающей, ничего не требующей от любимого, кроме счастья быть рядом с ним. И я сейчас не о Ферхаде с Ширин, хотя очаровательная героиня Осмолкиной и мужественный герой Аскерова составили замечательный дуэт.
Как писал Хикмет, "ни одна сестра не любила так свою сестру и не будет любить", как Мехменэ Терешкиной любила Ширин. Царственность, властность героини никуда не делись, но потеря короны казалась ей легкой платой. Настолько легкой, что Мехмэне спешила ее предложить, в душе чувствуя, что придется отдать гораздо больше. Однако и над красотой она не думала, лишь оттягивала страшный миг расставания с нею. Жизнь сестры была действительно важнее собственной.
Вообще то ли из-за дружбы с Осмолкиной, исполняющей Ширин, то ли по другой причине, у них было какое-то уникальное взаимодействие. Когда Ширин сбежала с Ферхадом, я почувствовала, как больно Мехмэне обнаружить, что сестра, то единственное существо, с которым можно быть собой -- человеком, а не царицей, -- которая тебе дороже всего на свете и прекрасно знает, какую жертву ты ей принесла, эта сестра легко вычеркивает тебя навсегда из своей жизни, даже не попытавшись договориться, объяснить. Оказывается, ты ей совершенно не нужна, не дорога, твои страдания ей безразличны. Мехмэне гналась за нею, а не за Ферхадом, гналась, потеряв голову, и, поймав, с изумлением разжала руки -- отпустила. А когда Ширин стала требовать брака с Ферхадом, Мехмэне медлила не потому, что колебалась с согласием -- она просто не в силах была сразу ответить, с отчаяньем постигая всю меру равнодушия и жестокости сестры.
Любовь к Ферхаду была не меньше, однако совершенно иной. В первом монологе я словно видела ожившие строки "Только я глаза закрою - предо мною ты встаешь! Только я глаза открою - над ресницами плывешь!" Что бы ни делала Мехмэне, куда бы ни смотрела, как бы ни пыталась избавиться от наваждения -- всюду был он... или даже Он. Но во втором монологе, когда Ферхад появлялся в царском образе, мне показалось, что вместо привычной истомы страсти... нет, вместе с нею... царица словно бы пыталась понять -- а стоит ли страсть того, чтобы идти у нее на поводу, жертвуя счастьем близких? И, как ни больно ей это было, осознанно отдавала Ферхада сестре.
Второй герой, поразивший меня вчера - Визирь в исполнении Сергеева. Как он любил Мехмэне! Не царицу в ней, а именно ее. Обычно визирь, возглавляя шествие, словно топчет ногами нижестоящих. Но тут в движениях было скорее торжественное ликование: расступайтесь, радуйтесь, падайте ниц - идет Она! Он понимал ситуацию лучше, чем Мехменэ, однако не в силах был причинить ей боль, заранее предупреждая о плохом. А, признавшись случайно в любви, ни на миг не обиделся на пренебрежение, считая его естественным. Он упивался служением Мехменэ, а не собственным высоким положением.
Удивительная получилась вчера «Легенда». Совсем не о власти, а с начала до конца о любви. Но ведь так она и называется:)...