Время сути. Газета и "учебники". Часть 9

[balbes92]

Царствует ад, но не вечнует
над родом человеческим...
Вечерня Великой субботы

Продолжение. Начало здесь и здесь.



9) Далее Кургинян начинает по-своему интерпретировать христианское учение о сошествии Христа в ад:

«В 1945 году итальянский писатель Карло Леви опубликовал роман «Христос остановился в Эболи». В нем он описал свою реальную историю. Леви был сослан в 1935 году на юг Италии в провинцию Лукания. Сначала он попал в горный городок Грассано. Туда Муссолини ссылал своих противников. После этого он переехал - или, точнее, его переместили - в городок Алиано (выведенный в романе под названием «Гальяно»). Там он в течение 18 месяцев, будучи дипломированным врачом, занимался лечебной практикой. Леви описывает в романе жизнь беднейших слоев юга Италии. Описывает ее и с восхищением, и с сочувствием. Его роман - это хорошее, добротное неореалистическое произведение. В качестве такового оно было переведено на многие языки, включая русский.

Однако сам образ - «Христос остановился там-то» - выведенный в заглавии романа, адресует вовсе не к неореализму, порожденному желанием западных господ противопоставить что-то частное и аполитичное коммунистическому духу, возгоревшемуся в антифашистском подполье. Этот образ адресует к иной - буквально метафизической - проблематике.

А именно к сошествию в Ад Иисуса Христа. То есть к одному из мощнейших - метафизических и политических - христианских сюжетов. Христос вторгается в Ад, то есть на территорию Сатаны. И проблематизирует его безграничную власть над этой - ему отданной - территорией. Но обнуляет ли этим власть Сатаны над Адом сошедший туда Христос? Понятно, что он эту власть умаляет. Но ведь не обнуляет! В противном случае Ад был бы бессмысленным! Более того, он просто перестал бы существовать!

А если, вторгаясь на территорию Ада, Христос не обнуляет власть Сатаны, то и в фигуральном, и в буквальном смысле слова он должен где-то остановиться. Ведь если он нигде не останавливается, то он именно обнуляет власть Сатаны над этим зловещим царством.

Где же останавливается Христос? Там, где люди что-то позволили в себе сломать, причем таким образом, что человеческое в полном смысле этого слова утрачивается. А если оно утрачивается, то проблематично все, что связано со спасением. А Христос - спаситель. Фундаментальная проблематичность спасения того, что утратило некую спасофилию - то есть желание быть спасенным, - вот граница адского царства, которую в принципе Христос может отказаться переступать. Да, именно отказаться, потому что, строго говоря, он всесилен. А значит, может, переступив границу, спасти и то, что там находится. К сожалению, я не могу здесь подробно рассматривать ни саму эту проблематику, ни то, как она используется в революционной политической теологии - теологии освобождения, теологии революции и так далее...

...Здесь я всего лишь обращу внимание читателя на то, что Ад для более или менее теологично мыслящих революционеров - это синоним социального дна, мира, в котором проживают жертвы эксплуатации. Луи Арагон по этому поводу написал: «Да, существует Ад! И в нем живут мильоны. / Да, существует Ад! Его свидетель ты. / Ад - это труженик коленопреклоненный». Не он один называет Адом мир, в котором живут эксплуатируемые. Это богатая политическая традиция.

Карл Леви не чужд этой традиции. Западные художники, оскоромившиеся марксизмом, всегда были склонны к той или иной его, марксизма, теологизации. Леви именно такой художник. Ведь он не только писатель, но и живописец. А также политик - Леви одно время был депутатом от Коммунистической партии Италии.

История как социальный Христос освобождает обитателей социального ада. Вот главная мысль теологов, стремившихся реализовать синтез христианства и коммунизма.

Но способна ли История проникнуть во всю толщу социального ада? Или она где-то все-таки останавливается? Останавливаться она должна там, где отсутствует стремление освободиться. В той черной дыре, где замирает стрелка исторических часов. Именно такой черной дырой является гетто. Описывая реальность супербедных итальянских сел, симпатизируя и сострадая их обитателям, Леви как бы проводит параллель между гетто, где убито стремление соприкоснуться с историей, и этими селами. А также теми территориями Ада, на границе с коими (подчеркиваю спорность этой метафизической установки) КАК БЫ остановился Христос...

...Итак, в 1991 году усилиями определенных - названных мною выше - мерзкопакостных сил был осуществлен метафизический, геополитический и иной супервзрыв, вполне сопоставимый с Чернобылем. И образована «зона Ч». В «зоне Ч» начались «процессы Ч». «Зона Ч» быстро расслоилась. В ней образовались подзоны. Одна - псевдоэлитная. Она же Рублевка. Другая - прихлебательская, в которой разместилась хорошо оплачиваемая интеллектуальная прислуга Рублевки. Она же псевдоинтеллигенция. И третья - «Ч» для обездоленных. Правящий класс сразу же после образования этой подзоны предпринял невероятные усилия для того, чтобы она приобрела характер гетто. И в силу этого характера туда не могла проникнуть История. А значит, и революция.

Итак, «Ч» для обездоленных - это отсек внутри «зоны Ч». А внутри отсека есть еще несколько подотсеков. ...Один из подотсеков - гетто для православных. Прошу не путать с высоким и возвышающим православием. Кстати, именно способность возвышать отличает мировоззрение, противодействующее обустройству гетто, от мировоззрения, содействующего такому обустройству. При этом мировоззрение может быть как светским, так и религиозным.

...Это касается всех религий: католицизма, протестантизма, ислама, буддизма и так далее. И всех светских мировоззрений, включая коммунистическое.

<...> Обездоленные подвергаются беспощадному расчеловечиванию. Ну и почему же тогда не должен прийти в этот Эболи Христос под названием История? Только в одном случае он туда не придет - если там будет организовано гетто. Организаторы гетто убеждены, что Христос под названием История подойдет к границе гетто и остановится. «Мое», - скажет вышедший ему навстречу зловещий контристорический и даже антиисторический дух. «Сгинь, сгинь», - возопят опекаемые этим духом Христу. Он повернется и уйдет. Вот о каком развитии событий мечтают создатели контристорических и антиисторических зон, именуемых гетто».

Источник - http://gazeta.eot.su/article/ot-poklonnoy-do-kolonnogo-rol-nashego-dvizheniya-v-toy-politicheskoy-voyne-kotoraya-10

Это превосходный образец того, как Кургинян трактует евангельские сюжеты, пусть даже через других «толкователей». Пойдем по порядку.

Во-первых, согласно православному вероучению, Ад - это не территория, не какое-то место, находящееся под властью Сатаны, а посмертное состояние нераскаявшейся человеческой души, а также состояние нераскаявшегося человека и падших духов после грядущего Страшного Суда и всеобщего воскресения.

Мучение ада заключается прежде всего в невозможности ощутить любовь Божию как источник радости и блаженства. Исаак Сирин говорит о том, что грешники в геенне не лишены любви Божией, любовь даруется всем одинаково - и праведникам в Царстве Небесном, и грешникам в геенне огненной. Но для первых она становится источником радости и блаженства, для вторых - источником мучения: «...Мучимые в геенне поражаются бичом любви! …Неуместна никому такая мысль, будто грешники в геенне лишаются любви Божией. Любовь... дается всем вообще. Но любовь силой своей действует двояко: она мучает грешников... и веселит собою исполнивших долг свой».

По согласному мнению восточных отцов Церкви, Бог не является создателем ада, так же как Он не является создателем зла. Не Бог создал ад для диавола и демонов, но они создали его сами для себя. И не Бог посылает в ад грешников, но сами люди, противящиеся воле Божией и восстающие против Бога, делают выбор в пользу ада. И выбор этот делается не в какой-то отдаленной эсхатологической перспективе, а в земной жизни человека.

Сравнивать этот Ад с адом социальным некорректно, потому что в христианском Аду грешники находятся не просто по своей вине, а сверх того - по своему выбору, тогда как в социальном аду люди оказываются помимо своей воли, из-за государственной политики, по причине несправедливого социального строя, они именно «жертвы эксплуатации».

Во-вторых, у Сатаны нет «безграничной власти» над Адом. Диавол не всесилен: его возможности ограничены Богом, и он может действовать только в тех рамках, в которых это попускается Богом. Это подтверждается строками из книги Иова, где дьявол предстает как существо, подвластное Богу.

Сатана, воспротивившись Богу, поставил перед собой задачу создать свое автономное царство, в котором он один был бы хозяином, отвоевать у Бога некое пространство, где присутствие Божие вообще никак не ощущалось бы: именно таким местом был шеол (ад в ветхозаветном представлении).

По христианскому вероучению, до крестной смерти Христа в ад сходили и праведники, и грешники. Причиной тому было грехопадение Адама и Евы. Как пишет свт. Игнатий Брянчанинов, наши прародители, будучи сотворенными со свободной волей, «нарушили свое общение с Богом, и не только вступили в общение с диаволом, но и произвольно подчинили себя ему, а с собою и ту часть создания, которая сотворена была для них и над которою Богом предоставлено было им владычество». Сатана встал на пути к раю и «не пропустил по пути тому ни одной души человеческой, разлучившейся с телом. Врата небесные заключились для человеков навсегда. И праведники, и грешники нисходили во ад».

Дав людям свободу выбора между добром и злом, Бог, тем не менее, не оставил человека один на один с диаволом, но сам вступился в борьбу за человека. Для этого Он посылал пророков и учителей, а затем сам стал человеком, претерпел крестные страдания и смерть, сошел в ад, разрушил царство Сатаны, уничтожил смерть и даровал людям возможность вечной жизни в Боге после всеобщего воскресения.

В-третьих, Христос не «умаляет», а именно «обнуляет» власть Сатаны, если пользоваться терминологией Кургиняна, он нигде не останавливается, ибо он - Спаситель «всех человеков». Говорить о том, что Христос остановился на какой-то границе - значит, противоречить всему, чему учит все церковное Предание.

Общецерковным является основанное на Новом Завете, богослужебных текстах и творениях Отцов Церкви учение о том, что Христос победил смерть («смертью смерть попрал») и разрушил ад. Более того, в восточной патристике преобладает мнение, что после сошествия Христа в ад там не осталось никого, кроме диавола и демонов. При этом и диавол, и смерть, и ад продолжают существовать, но их власть над людьми не является безусловной и неограниченной.

Да, сойдя во ад, Христос не уничтожил дьявола как живое существо, но «упразднил державу диавола», то есть лишил дьявола власти и силы, которую он обрел после грехопадения человека.

Учение о сошествии Христа во ад наиболее полно и всесторонне раскрывается в многочисленных богослужебных текстах (Октоих, Триодь постная, Триодь цветная и др.). В Великую Субботу на Утрени читается: «Царствует ад, «но не вечнует над родом человеческим» (тропарь 6-й песни канона).

Учение о Христе - Победителе ада, о низвержении диавола, смерти и ада в озеро огненное (Откр. 20:10,14) является одной из основных тем Откровения Иоанна Богослова. В книге Откровения Христос говорит о Себе: «Я есмь Первый и Последний и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, (аминь); и имею ключи ада и смерти» (Откр. 1:17-18).

О победе Христа над адом, вечными муками и смертью говорится и в знаменитом Пасхальном слове Иоанна Златоуста: «Никто пусть не боится смерти; ибо освободила нас смерть Спасителя. Он истребил ее, быв объят ею; Он опустошил ад, сошедши во ад; огорчил того, который коснулся плоти Его…» Отныне стены ада разрушены: «Где твое, смерти, жало; где твоя, аде, победа? Воскресе Христос, и ты низверглся еси. Воскресе Христос, и падоша демони. Воскресе Христос, и радуются ангели. Воскресе Христос, и жизнь жительствует. Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе»!

Почти дословно ту же мысль высказывает святитель Епифаний Кипрский: «Жизнь же наша - …(Христос) за нас Пострадавший, чтобы нас разрешить от страстей и, умерши плотию, соделаться смертью смерти, чтобы сокрушить жало смерти, снисшедши в преисподнюю сломить адамантовые запоры. Соделав это, вывел Он пленные души, и ад соделал пустым».

Иоанн Златоуст говорит о том, что Христос, сойдя во ад, освободил оттуда весь род человеческий, связал ад и победил смерть: «…Главаря разбойников и тюремного надзирателя, то есть диавола и смерть, Он связал Своей смертью, а все богатство, то есть род человеческий, перенес в царские хранилища... Сам Цapь пришел к узникам… - и сокрушил врата, сломал засовы, предстал аду, всю стражу его оставил в одиночестве и, взяв тюремного надзирателя связанным, так взошел к нам». Он же пишет, что сошествие Христа «сделало ад небом. Ибо где Христос, там и небо».

То же проповедует святитель Амфилохий Иконийский: «Когда явился аду, Он разорил гробницы его и опустошил хранилища… все были отпущены… все побежали за Ним… воссиял свет и рассеялась тьма. Ибо можно было видеть всякого узника, узревшим свободу, и всякого пленника, радующимся о воскресении».

Святитель Афанасий Великий в своем Пасхальном послании говорит: «Он Тот, Который древле вывел народ из Египта, а напоследок и всех нас, или, лучше сказать, весь род человеческий искупил от смерти и возвел из ада».

После сошествия Христа ад становится местом божественного присутствия. Ад после Христа - уже не место, где диавол властвует, а люди страдают; ад - это прежде всего темница для самого диавола, а также для тех, кто добровольно остается с ним, чтобы разделить его судьбу.

Окончательное разрушение ада и окончательная победа над диаволом произойдут при Втором Пришествии Христа, когда «последний враг истребится - смерть», и Бог будет «всяческая во всем» (1 Кор. 15:26-28). Святой Ефрем Сирин пишет, что «во гласе Господа [при сошествии Христа] ад получил предуведомление приготовиться к последующему Его гласу [во втором пришествии], который совершенно упразднит его».

То, что ад для грешников при этом продолжает существовать, не противоречит учению об упразднении и разрушении ада воскресшим Христом. Согласно многим богословским и литургическим текстам Восточной Церкви, Христос освободил из ада всех людей, то есть открыл возможность спасения для всех без исключения. Однако Предание не дает прямого ответа на вопрос, все ли последовали за Ним. Если кто-либо остался в аду после сошествия туда Христа, то не потому, что Христос одних вывел, а других оставил, а потому, что эти люди сами не пожелали последовать за Христом.

Ад действительно «упразднен» воскресением Христовым, в том смысле, что он больше не неизбежен для людей. Но те, кто сознательно встает на путь противления воле Божией, кто сознательно совершает зло и грех, каждый раз воссоздают разрушенный и упраздненный ад, ибо не хотят примириться с любовью Божией.

И здесь нужно остановиться на христианском понимании свободы воли.

Свобода воли - фундаментальное свойство человеческой природы. Оно выражается во внутреннем самоопределении личности в выборе между добром и злом. Над этой свободой человека не властен никто: ни другой человек, ни общество, ни законы, ни власть, ни демоны, ни ангелы, ни даже сам Бог.

Макарий Египетский говорит: «А ты создан по образу и подобию Божию, потому что как Бог свободен и творит, что хочет ... так свободен и ты». «Поэтому природа наша удобоприемлема и для добра, и для зла, и для благодати Божией, и для сопротивной силы. Но она не может быть приневоливаема».

Характер взаимоотношений Бога и человека в христианском богословии описывается понятием «синергия» (от греч. συνεργία - «вместе действующий», то есть содействие, сотрудничество) - совместное усилие человека и Бога в деле спасения. Синергийность означает соработничество (сотрудничество) Божественной благодати и свободной человеческой воли. Как говорит апостол Павел, «мы соработники (sunergoi)» (1Кор. 3:9).

Лучше всего смысл синергии объясняет классический афоризм отцов Церкви: «Бог не может спасти нас без нас». Он означает, что ни человек не может спасти себя сам, ни Бог - спасти человека без воли самого человека. Человек не в состоянии одними только своими усилиями исцелить свою падшую природу, потому что ее первородное повреждение (вследствие грехопадения) оказалось слишком глубоким. Спасение совершается Богом, но только при условии, что человек сам этого захочет и сделает все возможное, чтобы стать богоподобным по своим духовным и нравственным свойствам. Душу, поврежденную грехом, сделавшую свой выбор в пользу зла, Бог не может насильно ввести в Царство Небесное. Требуется ее изменение через покаяние. Покаяние, по-гречески метанойя (μετάνοια - «перемена ума»), и есть изменение духовного состояния человека.

Бог хочет, чтобы все люди спаслись, говорит апостол Павел (1Тим. 2:4). И до тех пор, пока это всеобщее спасение не осуществится, Его воля будет оставаться неисполненной. Но Бог всегда будет уважать свободную волю человека и вопреки воле человека не сможет спасти его, хотя и мог бы спасти всех людей даже против их желания. В этом - величайший парадокс тайны спасения. Если бы спасение зависело исключительно от Бога, все люди были бы спасены. Поскольку же спасение - плод синергии, соработничества Бога и человека, то участие человека в деле собственного спасения необходимо. «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мной» (Откр. 3:20). Бог ждет, пока мы сами отворим дверь, а не взламывает ее.

Православная Церковь отвергает любое учение о Боге, которое ущемляет человеческую свободу. Иоанн Златоуст пишет: «Бог никогда никого не приводит к Себе понуждением и насилием. Он хочет, чтобы спаслись все, но никого не неволит».

Возможность всеобщего спасения, так же, как и возможность вечных мучений, напрямую вытекает из свободной воли человека: пока остается хотя бы один человек, не желающий примириться с Богом, для него будут сохраняться адские мучения. Но со стороны Бога все необходимое для спасения всех людей уже сделано, и искупительный подвиг Христа распространяется на все человечество.

Таким образом, ни о какой границе, на которой якобы останавливается Христос, в православной традиции речи вообще не идет. И судя по тому, что Кургинян подчеркивает «спорность этой метафизической установки», он это тоже знает.

В западной традиции преобладающим стало такое понимание, при котором крестная смерть Христа воспринимается лишь как нанесение ущерба аду, а не как его умерщвление (Христос «уязвил» ад, но не уничтожил его).

В западном богословии тема сошествия во ад рассматривалась достаточно подробно со времен блаженного Августина. Учение Августина о сошествии Христа во ад достаточно противоречиво, но общая идея такова: освобождены из ада были только те, которые «должны были быть спасены по божественному и сокровенному правосудию», иными словами, только предопределенные ко спасению.

Учение о том, что из ада были выведены Христом не все, а только избранные, развил в VI веке папа римский св. Григорий Двоеслов. Он утверждал, что Христос, сойдя во ад, не умертвил его, но лишь «уязвил» (букв, «укусил») его, то есть одержал некую частичную, неполную победу над ним: «Избранные (воскресшим Христом), которые, хотя и пребывали в покое, однакоже содержались в заклепах адовых, ныне приведены к наслаждениям рая... Он «всех привлек» (к Себе) (см.: Ин. 12:32), ибо никого из избранных Своих не оставил в аду... Итак, поскольку Он в избранных Своих окончательно убил смерть, то и сделался смертью смерти. Поскольку же из ада часть вывел, а часть оставил, то не убил окончательно, но уязвил ад». Здесь уже налицо существенное расхождение между Григорием Двоесловом и традиционным раннехристианским пониманием. Учение о том, что Христос, сойдя во ад, «часть вывел, а часть оставил», не встречается ни у ранних латинских, ни у восточно-христианских авторов.

В Православной Церкви мнение о том, что Христос лишь «уязвил» ад, но не умертвил его, признается частным толкованием, не имеющим общецерковного вероучительного авторитета. В Римской же Церкви после Григория Двоеслова учение о частичной победе Христа над адом стало общепринятым. Оно было подтверждено Толедским Собором 625 года.

Окончательную форму этому учению придал в XIII веке Фома Аквинский. В своей «Сумме теологии» он разделяет ад на четыре части:
1) чистилище, в котором грешники претерпевают очистительные наказания;
2) ад патриархов, в котором ветхозаветные праведники находились до пришествия Христа;
3) ад некрещеных младенцев;
4) ад осужденных.

Фома Аквинский допускает две возможности. В первом случае Христос сошел во все части ада, но одних («святых патриархов») он вывел, находящимся в чистилище принес надежду «будущей славы», а осужденных обличил «за их неверие и злобу». Во втором случае душа Христа «сошла только в то место ада, где содержались праведники», однако Его присутствие было неким образом ощутимо и в других частях ада.

При небольшом допущении такое католическое понимание сошествия Христа в ад действительно можно трактовать как некую границу, которую Христос отказался переступать.

Впрочем, не удивительно, что Кургиняну оказалась близка именно такая, западная трактовка христианского учения. Не в первый раз он апеллирует к католицизму. То он обращается к Иоахиму Флорскому как представителю хилиазма, то говорит в интервью Познеру, что из ныне живущих людей более всего он уважал Иоанна Павла II (ярого антикоммуниста, русофоба и экумениста). На одной из встреч с общественностью Кургинян признался, что в вопросе о филиокве (католическом догмате исхождения Святого Духа не только от Отца, но «и от Сына») он на стороне католиков. Он объясняет это тем, что, отрицая исхождение Святого Духа от Сына, православие принижает роль Христа, а, значит, и человека, и тогда встает вопрос о роли человека как сотворца Бога. Кроме того, для Кургиняна недопустимо любое умаление статуса Христа.

И понятно, почему. Для Кургиняна, как и для сторонников теологии революции и теологии освобождения, Христос - это революционер, освобождающий людей из социального ада. Но Кургинян идет еще дальше. В его новом спектакле «Бой» есть сюжет, в котором Христос спорит с Богом-Отцом за установление нового формата отношений с людьми. То есть он выступает как самостоятельно действующее лицо, а не как вторая ипостась единого Бога-Троицы. В Евангелии Христос говорит о себе: «Я и Отец - одно» (Иоан.10:30). У Кургиняна он не только действует самостоятельно, но и фактически восстает против Отца.

Кургинян использует именно католическую трактовку еще и потому, что в католицизме нет ни одного христианского положения или учения, которые не были бы искажены по сравнению с изначальным учением как восточных, так и западных Отцов. Эти искажения берут начало еще с блаженного Августина (учение о том, что некрещеные младенцы попадают в ад, учение о предопределении). Поэтому не составит никакого труда еще больше извратить то, что и так уже извращено, и придать ему тот смысл, который нужен.

Некоторые выводы

Кургинян берет христианские понятия (новый человек) и христианские сюжеты (сошествие Христа в ад) и путем манипуляций вкладывает в них смысл, порой совершенно противоположный изначальному, и уж точно несовместимый с христианским.

Так, новым человеком в православной аскетической литературе называется состояние человеческого естества, обновленного Божественной благодатью, в противоположность ветхому человеку. Ветхим человеком называется искаженное, противоестественное состояние человека, возникшее вследствие грехопадения, то есть состояние падшего человека, следующего греховным страстям: «Человек, каким он стал по падении, есть ветхий человек» (св. Феофан Затворник). Становление нового человека невозможно одними лишь человеческими усилиями, оно происходит синергийно, в свободном сотрудничестве с Божественной благодатью.

У Кургиняна «новый человек» - это «рыцарь Света», сверхчеловек, ставший равным Богу исключительно благодаря своим собственным усилиям (подробно этот вопрос был рассмотрен здесь).

С сошествием Христа в ад история еще интереснее. Кургинян искажает, извращает учение о сошествии Христа в ад, чтобы обосновать следующую мысль: спасение невозможно для тех обитателей Зоны Ч, которые «утратили некую спасофилию - то есть желание быть спасенным», а именно для «расчеловеченных» обитателей «гетто», неважно, православное это гетто или коммунистическое. По Кургиняну, «Христос под названием История» остановится на границе гетто точно так же, как остановился новозаветный Христос, отказавшись переступать определенную границу адского царства.

В противоположность православию, которое настаивает, что Христос опустошил ад, полностью разрушил царство Сатаны и даровал возможность спасения ВСЕМ без исключения находящимся там людям, Кургинян продвигает идею о том, что спасение возможно только для избранных, а именно для тех, кому повезло не стать жителями гетто, утратившими возможность спасения просто по факту нахождения в этом самом гетто, ведь Христос-История туда даже не придет. Мол, сами виноваты. Это Бог хочет спасения всех людей. А кургинянову духу Истории на людей глубоко начхать, впрочем, как и самому Кургиняну, ведь для него История - это «Сверхценность» (см. статью «Красный смысл»), и всё, что «антиисторично», должно погибнуть.

И это он называет синтезом с православием?

Сразу хочу ответить тем, кто радостно потирая ручки, скажет - вот видите, синтез христианства с коммунизмом в принципе невозможен. Возможен, но на другой основе. А то, что делает Кургинян - это, извините, синтез с гностицизмом, но никак не с христианством.

У Кургиняна есть свой взгляд на христианство, на Ветхий и Новый Завет? Ради Бога. Он хочет на основе этого взгляда создать свою метафизику или парарелигию - ради Бога. Но зачем утверждать, что его трактовка, на основе которой он собирается осуществлять синтез - это и есть христианство? Почему православные должны принимать Евангелие под редакцией Кургиняна? Почему столь упорно стремление навязать православным, как им нужно понимать их религию, записывая несогласных во враги? И говоря при этом, что если вы отвергаете трактовку Кургиняна, то вы «не взяли барьер сложности» или пытаетесь «вбить клин между православными и коммунистами». Что за сектантский подход?

Кто-то может сказать: «А вот мы православные, но считаем, что Кургинян прав». Тут нужно понимать, что внутри Православной Церкви всегда существовали разные точки зрения и взгляды, так называемые частные богословские мнения. Но ни один из этих взглядов сам по себе не может выражать мнение всей Церкви. Это протестантский принцип, неприемлемый для православия. Православие отличается и от католичества (в котором папа - главный авторитет), и от протестантизма (где каждый сам себе богослов) тем, что в вероучительных вопросах и в вопросах духовной жизни держится согласного учения Святых Отцов. То есть тех принципов и положений веры, в которых Святые Отцы были единодушны. Верность святоотеческому учению и святоотеческим принципам духовной жизни - вот критерий истинности в православии. Кургинян об этом не знает? Он называет себя большим специалистом по межрелигиозным конфликтам (20 лет этой проблемой занимается, как никак), но при этом то путает св. Григория Нисского с римским папой Григорием Великим (он же Григорий Двоеслов), рассуждая об учении об апокатастасисе, то заявляет, что никто не спорит с тем, что слова «тьма над бездною» означают предвечность Тьмы и что «наличие Тьмы наряду с Творцом не противоречит монотеистичности и не означает перехода на позицию дуализма» (см. «Исав и Иаков», том 2), хотя с этим ложным манихейским учением непримиримо спорят все святые отцы, занимавшиеся толкованием Шестоднева.

Кургинян говорит, что хочет создать метафизику, которая объединяла бы православных и светских коммунистов. Но вместо поиска того, что могло бы действительно объединить православных с коммунистами, вводит в нее базовые положения, прямо противоречащие православию. Зачем он это делает? Может, дело в том, что, создавая под флагом синтеза собственную гностическую религию, он рассчитывает, что люди, считающие себя православными, но неглубоко знающие основы собственного вероучения (а таких, к сожалению, большинство) и ограничивающиеся внешней религиозностью (посещение храма, участие в таинствах, соблюдение правил, поста, церковных традиций) не заметят подмены и обмана. Либо делает ставку на тех, кто чрезмерно увлекся русской религиозной философией (Сергий Булгаков, Бердяев, Соловьев, Флоренский, Зеньковский и др.), которая, конечно, содержит безумно интересные и очень хорошие и правильные идеи, но часто включает в себя положения или мнения, противоположные святоотеческому учению и несовместимые с православием. Не с православными догматами, а еще раз подчеркиваю - с православием как согласным учением Святых Отцов по тому или иному вопросу.

Православные нужны Кургиняну лишь как политическая сила, потому он их использует и пытается привлечь в организацию заявлениями о синтезе с христианством. Он намеренно вводит людей в заблуждение, а в некоторых моментах и откровенно лжет. Но у него есть замечательное оправдание:

«С. КУРГИНЯН: В каких случаях я лгу? Когда мне кажется, что есть нечто высшее, которое это оправдывает, или когда я твердо понимаю, что я участвую в игре, в которой лгут все».

Сравните это высказывание с иезуитским тезисом: «Делай то, что твоя совесть считает хорошим и приказывает делать; если вследствие непреодолимой ошибки ты считаешь, что Бог велит тебе лгать или кощунствовать, кощунствуй» («Extraits des Assertions»). Этот тезис есть не что иное, как частный случай так называемой иезуитской морали, согласно которой допустимо совершение любого безнравственного поступка, если он не является главной целью. Это положение, известное как «цель оправдывает средства», является одним из главных руководящих принципов иезуитов.

Что это за «нечто высшее, которое это оправдывает» - это отдельный вопрос. Но даже если это коммунизм и СССР 2.0, то зная теперь, что такое «коммунизм» по Кургиняну, - не дай нам Бог дожить до такого «коммунизма».

P. S. Статья написана в соавторстве с tanne_1980