Эпилог
Совершенно уникальное явление природы - эта бесконечная весна. По ощущениям, она уже заняла лет пять, и впереди еще конец, и, я боюсь, там будет салют.
Если взглянуть на вещи более трезво, то не пять, конечно, но на год точно хватает. Она началась в марте, и была осень, сентябрь, тепло, скамейки стояли на совершенно сухом асфальте, еще не успев врасти в него, холодные, но терпимые, и будто с поджатыми губами. Потом похолодало, прошли дожди, выпал снег, была зима. Детей еще не успели переодеть из теплых комбинезонов, они как ходили в своем трехсотграммовом утеплителе, так и продолжили, а взрослые стали кто в чем. Некоторые уже не могли найти в себе сил лезть обратно в пуховик и мерзли, а некоторые и ничего. Затем наступила весна, где-то в середине апреля, в принципе - так же часто бывает, а после весны пришло лето, тоже как обычно, и стало тридцать градусов.
Такое еще ощущение при всем этом, как будто живешь в эпилоге. Многие книжки заканчиваются весной, она каждый раз последняя. А потом эпилог.
Еще в марте, практически - в прошлом году, у меня в голове застряла цитата из «Черного обелиска», до сих пор не могу избавиться от нее. «Черный обелиск», чисто на всякий случай, довольно большая книжка. Там подробно описан не очень длинный период в жизни нескольких людей. Очень подробно, разговоры, встречи, мысли, связи, ощущения. Не помню, сколько страниц, скажем, четыреста. Эпилог же к «Черному обелиску» занимает две. Он начинается с фразы: «Больше я никогда не видел ни одного из этих людей». А дальше по несколько фраз на каждого героя, обрывочные сведения, в основном - кто где умер. Больше я никогда не видел ни одного из этих людей. Вот какое-то такое ощущение и есть, всю эту бесконечную весну, жизнь в этом эпилоге.
Если взглянуть на вещи более трезво, то не пять, конечно, но на год точно хватает. Она началась в марте, и была осень, сентябрь, тепло, скамейки стояли на совершенно сухом асфальте, еще не успев врасти в него, холодные, но терпимые, и будто с поджатыми губами. Потом похолодало, прошли дожди, выпал снег, была зима. Детей еще не успели переодеть из теплых комбинезонов, они как ходили в своем трехсотграммовом утеплителе, так и продолжили, а взрослые стали кто в чем. Некоторые уже не могли найти в себе сил лезть обратно в пуховик и мерзли, а некоторые и ничего. Затем наступила весна, где-то в середине апреля, в принципе - так же часто бывает, а после весны пришло лето, тоже как обычно, и стало тридцать градусов.
Такое еще ощущение при всем этом, как будто живешь в эпилоге. Многие книжки заканчиваются весной, она каждый раз последняя. А потом эпилог.
Еще в марте, практически - в прошлом году, у меня в голове застряла цитата из «Черного обелиска», до сих пор не могу избавиться от нее. «Черный обелиск», чисто на всякий случай, довольно большая книжка. Там подробно описан не очень длинный период в жизни нескольких людей. Очень подробно, разговоры, встречи, мысли, связи, ощущения. Не помню, сколько страниц, скажем, четыреста. Эпилог же к «Черному обелиску» занимает две. Он начинается с фразы: «Больше я никогда не видел ни одного из этих людей». А дальше по несколько фраз на каждого героя, обрывочные сведения, в основном - кто где умер. Больше я никогда не видел ни одного из этих людей. Вот какое-то такое ощущение и есть, всю эту бесконечную весну, жизнь в этом эпилоге.