Усталость
Очень странная вещь - усталость. Странно, что она бывает не только от плохих, скучных вещей. Странно, что она бывает разная. Странно, что она бывает. Наверно, устать - не всегда плохо или стыдно.
Летом у нас в подвале жили мошки, много мошек. Они вылетали через отдушину под нашим окном и жили на внешнем подоконнике и стекле, если открывать окно - а было лето, лето - то они начинали жить на внутреннем подоконнике, стекле и занавесках. Я пылесосила их пылесосом. Неопасные, малоподвижные мошки - серебристые и с крылышками, похожие на моль, но не моль, неприятные, как и все мошки. Впрочем, еще из лучших.
Этой зимой у нас в подъезде пахнет то хлоркой, то гнилыми тряпками, последнее время - как раз гнилыми тряпками. Что-то там сдохло в этом подвале, за замком и опечатанной дверью, и уже очень хочется бросить туда спичку - ну не звонить же в ДЕЗ.
Наш дом снесут не раньше, чем через четыре года, поэтому мы увидим, как от этого района ничего не останется. И, через четыре года, если и правда снесут наш дом, совсем ничего не останется. От того дома, что был слева, не осталось даже пространства, как будто он не занимал места, как будто его там никогда не было. Там вроде жила девочка по имени Оля, с которой я как-то играла в песочнице и не могла понять - мальчик она или девочка. И жила Маринка, подруга Насти из второго подъезда. И какие-то старушки в цветастых халатах, их знала бабушка, старушек из зарослей шиповника, вечно игравших в карты во дворе за зеленым столом. Но никого не было, им бы и негде было всем поместиться, теперь там карусель еле-еле помещается. Вместо бабушкиного детского сада - какое-то безобразие с башенками, срубили кучу деревьев. Это, в общем-то, нормально, оно и всегда так, не проливать же слезы над магазином "Колобок", где была лучшая на свете мечниковская простокваша, в широких бутылках и с крышками в полосочку, а теперь какие-то мерзкие кухни, а простокваша же лучше. Лично моя проблема только в том, что лично у меня не останется ничего материального - вот вообще, потому что все умерли и ничего больше не будет, в смысле - только что-то другое.
Летом у нас в подвале жили мошки, много мошек. Они вылетали через отдушину под нашим окном и жили на внешнем подоконнике и стекле, если открывать окно - а было лето, лето - то они начинали жить на внутреннем подоконнике, стекле и занавесках. Я пылесосила их пылесосом. Неопасные, малоподвижные мошки - серебристые и с крылышками, похожие на моль, но не моль, неприятные, как и все мошки. Впрочем, еще из лучших.
Этой зимой у нас в подъезде пахнет то хлоркой, то гнилыми тряпками, последнее время - как раз гнилыми тряпками. Что-то там сдохло в этом подвале, за замком и опечатанной дверью, и уже очень хочется бросить туда спичку - ну не звонить же в ДЕЗ.
Наш дом снесут не раньше, чем через четыре года, поэтому мы увидим, как от этого района ничего не останется. И, через четыре года, если и правда снесут наш дом, совсем ничего не останется. От того дома, что был слева, не осталось даже пространства, как будто он не занимал места, как будто его там никогда не было. Там вроде жила девочка по имени Оля, с которой я как-то играла в песочнице и не могла понять - мальчик она или девочка. И жила Маринка, подруга Насти из второго подъезда. И какие-то старушки в цветастых халатах, их знала бабушка, старушек из зарослей шиповника, вечно игравших в карты во дворе за зеленым столом. Но никого не было, им бы и негде было всем поместиться, теперь там карусель еле-еле помещается. Вместо бабушкиного детского сада - какое-то безобразие с башенками, срубили кучу деревьев. Это, в общем-то, нормально, оно и всегда так, не проливать же слезы над магазином "Колобок", где была лучшая на свете мечниковская простокваша, в широких бутылках и с крышками в полосочку, а теперь какие-то мерзкие кухни, а простокваша же лучше. Лично моя проблема только в том, что лично у меня не останется ничего материального - вот вообще, потому что все умерли и ничего больше не будет, в смысле - только что-то другое.