Харьковский военный блокнот, листик первый
Писал в соцсетях одесские и харьковские заметки, а сюда не переносил. Исправляюсь.
Делать пуджу с людьми, с которыми знаком почти двадцать лет, - особое чувство.
- Так тебе шестьдесят недавно стукнуло? Почему не едешь к жене, в Европу? - спрашиваю у хозяина дома.
- Ну как я поеду? Больной отец на руках, совершенно не транспортабельный. И два кота за время войны пришли. Теперь с документами на животных опять морока, попробуй вывези. А куда же я без них, таких сла-адких?
Сла-адкие по интонации сразу определяют, что речь о них, и медленно моргают в знак признательности. Один - дымчатый, коричнево-серый голубоглазый красавец. Остался без хозяев, которые погибли или уехали, бросив его на улице. Пришёл однажды под дверь за подаянием и прижился. Тихое, безобидное, грустное создание, охотно позволет себя гладить. Другой - молодой и очень бодрый рыжик. Тоже ласковый, но по натуре типичный рыжий бандит. При попытке погладить можно быстро нарваться на лапоцап или даже кусь.
- Нашёл котёнком, еле живой выполз из подвала. Я его выходил, вырастил. Ах ты спасёнка моя рыжая! Ох, до чего же любимый кот! Спасёночка! Родное такое!
Спасёнка блаженно жмурится, греясь за спиной у другого Димы. Дима осторожно просидел всю пуджу на краю стула, чтобы не согнать кота.
- Тогда, прошлой весной, тут полный пиздец был, - продолжает хозяин. - Когда Дворец труда разъебали и всё, что рядом, нахуй. В ста метрах от меня, блядь. И потом регулярно по центру ракетами хуярили, прямо по нашему району, почти каждый день. Я котов в охапку - и в подвал. У меня, блядь, вообще никаких жизненных планов не было дальше, чем на пару часов. Прожил ещё часок - и ладно, ом мани падме хум.
(Почти все мои друзья-харьковчане, пережившие прошлую весну в городе, стали отчаянными матерщинниками. Их речь передаю без цензуры, иначе останутся одни отточия. Глагол "хуярить" - самый распространённый.)
- Дача моя в оккупации была до августа. Приезжаю, а меня предупреждают, что наши сапёры убрали три мины во дворе и девять растяжек в доме. Девять, блядь! Казалось бы, кому нахуй нужна моя дача? Уходя, эти уёбки всё в селе заминировали, даже колодцы. Старались, суки! Я ме-едленно иду по траве, стараясь пребывать в созерцании. И думаю: когда? Сколько мне жить осталось? Потому что какую-нибудь мину могли не заметить - и пиздец. Добро пожаловать в бардо Дхарматы, проверим, шо ты там при жизни практиковал. Пронесло... Ну, давайте за наших ребят, которые сейчас всю эту мразь хуярят...